`Куда мы катимся, что происходит с миром? Уже 100 лет только война сплошная. Россия так и не вылезает из военного положения, после революции. Ближний Восток, ну тут ладно - у них натура такая. А вот Европа и Штаты - так те с ума сошли. Воюют все время, да  воюют. Нет, не стреляются, но воюют. То экономические блокады, то миграция, то просто военные действия. И все затем, чтобы получить доступ к нефти или ценным камушкам, или еще чего-то, что мне лично не понятно. А стоит ли это все слез твоей мамы? У меня такое чувство, что я не отсюда.. Как будто,  когда моя душа выбирала куда попасть, выбрала не тот туннель. Как можно быть настолько глупыми,  чтобы уничтожать себе подобных?`

`Философ`

`Законы рынка неумолимы. Невыгодно делать хорошие вещи высокого качества. Давай, гони одноразовый ширпотреб. И дальше все реже и реже мы будем видеть в продаже качественные вещи (современные, серийно выпускаемые).

Времена изменились, и к управлению фирмами, вместо инженеров пришли менеджеры по продажам. Престиж фирмы стал определяться не качеством выпускаемой продукции, а объемами продаж и прибылями, предоставляемыми в ежегодных отчетах акционерам.

Что печально, подобную тенденцию можно проследить и в оставшихся сегментах рынка, в частности на рынке ПО.

Вот сижу себе за компом и думаю: " А куда наш мир катится??? "

  `Инженер`

Это непритязательные и откровенные выдержки из чатовых диалогов, на мой взгляд,  наглядно иллюстрируют примерный фон дискуссии на заданную в этой части книги тему на обыденном уровне. Ведь компьютерные диалоги (чаты) – лакмусовая бумажка `продвинутого` общественного сознания.

Давайте попробуем разобраться в теме.

Основные изменения, которые произошли в связи с нарастающей глобализацией после 1980-х годов, в принципе известны всем.

Их великое множество. Как, впрочем, и их последствия. Оценки тех или иных политиков и ученых иногда во многом схожи, иногда противоречивы и полярны.

Но все же к концу 2007 года мы можем говорить о некоем экспертном консенсусе относительно последствий глобализации. Наиболее взвешенные, на мой взгляд, можно отнести к оценкам российских экономистов последних лет.

 Например, по оценкам экспертов ВШЭ[ii], важнейшие изменения глобального масштаба, произошедшие в мировой экономике с конца 1980-х гг., можно обобщенно свести в четыре группы.

Во-первых, после падения СССР произошла фактическая ликвидация мировой экономической системы социализма и централизованно-административного хозяйственного порядка, противостоящего рыночному порядку. Это открыло возможность для рыночной трансформации бывших социалистических стран Европы.

Во-вторых, ускоренными темпами нарастала глобализация мировой экономики. Этот процесс приобретал новое качество благодаря расширению инновационной составляющей глобализации, а также развитию региональной интеграции. Создавая новые возможности, глобализационные и интеграционные процессы порождают и проблемы, приобретающие временами острую (кризисную) форму. В любом случае общее мнение о росте взаимозависимости, невозможности изоляционизма – доминирует. Как, например, подметил С. Караганов, "Рывок последних лет был легче, чем предстоящий путь. Мы стартовали из развала конца 1990-х, когда и государства-то почти не было. Чтобы принимать верные решения, сегодня необходимо, как никогда, хорошо знать и понимать внешний мир, от которого Россия будет все больше зависеть"[iii].

В-третьих, мировой экономический рост в целом ускоряется. Об этом говорят и долгосрочные прогнозы. Однако сохраняется (и даже усиливается) его неравномерность, в том числе и различие качества роста, отмечается региональная дифференциация. Доля “старых” развитых стран в мировом производстве устойчиво сокращается, появляются новые лидеры в Азии и Восточной Европе. При этом усугубляется социально-экономическая деградация большого числа отсталых государств, прежде всего в Африке.

  По оценкам экспертов ИМЭМО РАН, "примерно 60% увеличения мирового ВВП за ближайшие 15 лет будет произведено в развивающихся странах, в том числе  1/3 в КНР", а среднегодовые темпы роста мирового ВВП за 2006-2020 годы составят  4,2-4,4% по сравнению с 4% в 2001-2005 годах[iv]. В 2010 году впервые четыре страны – Китай, Индия, Россия и Бразилия – добавят к своему валовому национальному продукту больше, чем все страны `великолепной семерки` - самые могучие страны Запада. И к 2025 году валовой продукт этих четырех стран будет в два раза больше, чем у стран `семерки`. Изменится весь ход мировой истории. Мы шесть столетий жили в мире, где господствовал Запад, и вступаем в мир, в котором будет господствовать Восточная Азия. Это случится при нашей жизни точно[v]. Напомню, что среднегодовые темпы для России пока оцениваются в 6%.

Очевидно, что при таких темпах роста российского ВВП догонять развитые страны придется не одно десятилетие. Вопрос заключается в том, есть ли у нас это время?

В-четвертых, в полной мере проявился тот факт, что социально-экономические модели, выработанные промышленно развитыми странами в ХХ в., не соответствуют условиях глобализирующегося мира и новому постиндустриальному этапу. Расхождения были заметны уже в конце ХХ века, но попытки приспособить их к реалиям – неоконсервативные, неолиберальные, неосоциалистические – дали временный эффект. Это привело к началу реформирования этих моделей. Прежде всего, их политико-экономических и социальных элементов. Эту особенность отчетливо выделил В.Путин, выступая в феврале 2007 года на конференции в Мюнхене: "Известно, что проблематика международной безопасности много шире вопросов военно-политической стабильности. Это устойчивость мировой экономики, преодоление бедности, экономическая безопасность и развитие межцивилизационного диалога"[vi].

Действительно, можно согласиться с этими основными выводами экономистов при том условии, что к ним можно было бы добавить еще несколько важных научно-технических, социальных, военно-политических и иных тенденций. Главное же, что за скобками таких оценок, как правило, остается идеологическая сторона глобализации и, как следствие, ее политические последствия. А они, на наш взгляд, являются, как минимум, не менее важными, чем финансовые, экономические и другие.

  Приведу простой пример. К 1987 году Государственным комитетом по науке и технике СССР были разработаны государственные научно-технические программы, имеющие приоритетное значение для развитых экономики и общества. В т.ч. – ресурсо- и энергосберегающее машиностроение, нанотехнологии, материаловедение, строительные материалы, информационные технологии (включая искусственный интеллект, высокоскоростную передачу данных, оптиковолоконную технику и т.д.) и др.[vii] Однако политико-идеологические события, которые последовали затем, привели к тому, что об этих программах "забыли". Вернулись к некоторым из них только в 2006-2007 годах, т.е. через 20 лет. Надо ли говорить, что за это время другие страны ушли далеко вперед?

Собственно в них и кроются те практические противоречия, которые очевидны, например, во внешней политике России по отношению к целому ряду крупнейших проблем – от проблемы вступления в ВТО, до взаимоотношений с США и странами Западной Европы. "Прагматизм" российской внешней политики первого десятилетия XXI века уже малоэффективен. Нужны принципы и ценности, которые свойственны политической стратегии и являются атрибутами идеологии. А этого-то пока явно не хватает, хотя, повторюсь, в 2006-2007 годы и обозначили формирование этой тенденции. Это хорошо видно во внешней политике, где Россия так и не смогла себя пока идеологически позиционировать. Хотя этого очевидно ждут. И в Западной Европе, и в Китае, и в США. Отсутствие подобного ясного позиционирования ведет к подозрениям в непредсказуемости внешней политики России, что хуже, чем самая плохая политика. Опыт и история показывает, что политические лидеры могут смириться с самой, казалось бы, неприемлемой идеологией и политикой, но непредсказуемость, неясность для них оказывается хуже, чем реальность.

Такую предсказуемость может дать только внешняя политика основанная на базовых ценностях и национальных интересах, публично декларируемых и реализуемых во внешнеполитической стратегии страны. "Прагматизм" оказывается, таким образом, не таким уж и прагматичным во внешней политике, если он сам по себе не является идеологической категорией.

Все это говорится для того, чтобы поставить вопрос о необходимости идеологии и, как следствие, - внешнеполитической стратегии России, опирающейся на систему идеологических взглядов, ценностей и принципов. Даже если они и не разделяются другими странами. Скорее всего, они и не будут разделяться и пониматься ими - у западных стран существует свой набор ценностей, у Индии и Китая - свой, у Ирана, Ирака и других государств – свой. Важно его сформулировать и реализовать на практике.

Иными словами, основные глобальные тенденции мирового развития ведут к идеологии, а не прагматизму как внешнеполитического, так и внутриполитического курса государства. Соответственно, чем быстрее это будет осознанно и чем лучше подведен идеологический фундамент под национальные стратегии, тем органичнее и эффективнее государства будут участвовать в процессах глобализации. Опыт Китая и Индии – лучшие примеры этой политики.

Док. 530405
Опублик.: 08.12.08
Число обращений: 2