Организованная группа: понятие, проблемы квалификации и ответственностиНазад
Организованная группа: понятие, проблемы квалификации и ответственности
В соответствии с п. 3 ст. 35 УК РФ "преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений". Данное определение позволяет выделить следующие признаки: а) группа лиц (два или более лиц в понимании ст. 19 УК РФ); б) устойчивость этой группы; в) объединение лиц заранее для совершения одного или нескольких преступлений.
При этом, на наш взгляд, необходимо всегда иметь в виду, что видовое понятие (организованная группа) обязательно должно содержать все признаки родового понятия (соучастие). Отсутствие родовых признаков соучастия (хотя бы одного), предусмотренных ст. 32 УК РФ, будет означать, что содеянное виновными не образует соучастия в преступлении.
В связи с этим никак нельзя согласиться с мнением И.П. Малахова, который указывает: "Соучастие в преступлении вовсе не тождественно групповому преступному посягательству, в какой бы форме оно ни проявлялось. Это разные явления, имеющие различное содержание и самостоятельное уголовно-правовое значение. Теоретические разработки вопросов групповых проявлений преступности с позиций соучастия, равно как и вопросов соучастия в преступлении с позиций групповых проявлений преступности, являются ошибочными" (Малахов И.П. Соучастие и групповая организованная преступность // Правоведение. 1994. N 5-6. С. 125.).
Представляется, что исследование понятия "организованная группа" (вид) в отрыве от понятия "соучастие" (род) невозможно, поскольку противоречит законам логики.
Данное положение находит подтверждение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" от 10 февраля 2000 г., в п. 13 которого указано: "В соответствии с законом (ст. 35 УК РФ) организованная группа характеризуется устойчивостью, более высокой степенью организованности, распределением ролей, наличием организатора и руководителя" (Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N4. С. 7.).
По мнению М.И. Ковалева, "юридическая характеристика этого вида соучастия базируется на двух основных признаках: устойчивости и предварительной организованности. Отличие от первых двух (группы лиц и группы по предварительному сговору - А.А.) совершенно очевидно. Оно заключается в более высокой степени организованности. Устойчивость означает более или менее длительное существование, наличие у участников преступной группы твердой решимости тщательно подготовить какое-либо серьезное преступление, требующее "качественных" планирования, организации и т.п." (Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Екатеринбург, 1999. С. 196.).
Термин "устойчивый", по С.И. Ожегову, имеет два значения: 1) стоящий, держащийся твердо, не колеблясь, не падая; 2) не подверженный колебаниям, постоянный, стойкий, твердый (См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1990. С. 838.).
Как конструктивный признак организованной группы устойчивость означает длительность и стойкость преступной связи между участниками, достигаемой, как правило, в ходе неоднократного совершения преступлений (См.: Водько Н.П. Уголовно-правовая борьба с организованной преступностью. М., 2000. С. 21.).
По мнению В.Н. Сафонова, "организованность группы не раскрывается через такой признак, как устойчивость" (Сафонов В.Н. Организованное вымогательство: уголовно-правовой и криминологический анализ. СПб., 2000. С. 115.).
Проблема, однако, заключается в том, что устойчивость является оценочным признаком и интерпретируется судебной практикой неоднозначно.
В обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за четвертый квартал 1998 г. отмечено: "Квалификация действий осужденных за грабеж изменена: квалифицирующий признак - совершение преступления организованной группой (п. "а" ч. 3 ст. 161 УК РФ) заменен квалифицирующим признаком - совершение преступления группой лиц по предварительному сговору (п. "а" ч. 2 ст. 161 УК РФ). Согласно закону преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Основным отличительным критерием этого квалифицирующего признака - совершение преступления группой лиц по предварительному сговору - является устойчивость группы, ко-торая по данному делу состояла из четырех человек, и суд пришел к выводу, что она не обладала устойчивостью" (Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N7. С. 13.).
В постановлении Президиума Верховного Суда РФ по делу Тялшинского и других отмечается: "Как указано в приговоре, Т., Г. и М. с целью вымогательства денег у потерпевшего создали преступную организованную группу. Реализуя свои намерения, они принудили потерпевшего поехать с ними в помещение охраны управления механизации N 1, где стали требовать у него деньги, угрожая в случае невыполнения их требований применить насилие. После отказа осужденные избили потерпевшего, причинив его здоровью тяжкий вред. Кроме того, Т. с целью убийства ударил потерпевшего ножом в живот. От полученных телесных повреждений последовала смерть потерпевшего.
Суд первой инстанции квалифицировал действия виновных по пп. "а", "в" ч. 3 ст. 163 УК РФ и пп. "в", "ж", "з", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ из обвинения исключен п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ, в остальном приговор оставлен без изменения.
Президиум Верховного Суда РФ рассмотрел протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ и исключил из приговора п. "а" ч. 3 ст. 163 УК РФ, а также указание суда на совершение убийства организованной группой.
Президиум согласился с доводами протеста о том, что осужденные хотя и знали друг друга, были осведомлены о долгах потерпевшего и действовали по предварительному сговору, однако бесспорных оснований утверждать о создании ими устойчивой группы для совершения преступления не имеется. Кроме того, из обвинения исключен п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку избиение потерпевшего было совершено в процессе осуществления умысла на убийство, а не для приведения его в беспомощное состояние" (Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 10. С. 8.).
Другой пример. Органами следствия Громов, Нигнатуллин, Сизиков обвинялись в совершении ряда преступлений, в том числе в убийстве Нигма-туллиной и Махмутова из корыстных побуждений. По ходатайству потерпевшей Махмутовой Г. Тюменским областным судом в сентябре 1999 г. уголовное дело в отношении обвиняемых направлено прокурору Тюменской области для производства дополнительного расследования по тем основаниям, что указанным лицам необходимо предъявить новое обвинение и вменить квалифицирующий признак, предусмотренный п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ, - совершение убийства организованной группой.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 1 ноября 1999 г. определение суда оставила без изменения, а частную жалобу подсудимого Громова - без удовлетворения (См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N6. С. 16.).
Очень часто суды указывают сразу два квалифицирующих признака - предварительный сговор группой лиц и организованную группу. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ по делу Угрюмова и др. признала, что при квалификации действий осужденных суд ошибочно сослался на квалифицирующий признак - похищение человека по предварительному сговору группой лиц. Как видно из материалов дела, похищения совершались составе организованной группы, поэтому квалифицирующий признак похищения - по предварительному сговору группой лиц - подлежит исключению из приговора как излишне вмененный (Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N 1. С. 9.).
Помимо этого в группе лиц по предварительному сговору ее участники заранее договариваются о совместном совершении одного преступления, а в организованной группе заранее объединяются для совершения одного или нескольких преступлений. Следовательно, необходимо обнаружить отличие предварительной договоренности от предварительного объединения (См.: Водью Н.П. Указ. соч. С. 20.).
В.Н. Сафонов по этому поводу подчеркивает, что практическим работникам непросто провести дифференциацию по таким признакам, как "предварительный сговор" и "предварительное объединение", поскольку они устанавливаются и доказываются с помощью одних и тех же обстоятельств, которые характерны для группового преступления" (Сафонов В.Н. Указ. соч. С. 115.).
По Ожегову, договориться - прийти к соглашению после переговоров, обсуждения (См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1990. С. 174.).
Значит, группа лиц по предварительному сговору заранее приходит путем переговоров и обсуждения к соглашению о том, как действовать.
Объединиться означает соединиться, образовав единую организацию, одно целое (См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1990. С. 439.).
Следовательно, в организованной группе устойчивая группа лиц соединяется, образовав единую организацию, одно целое для совершения одного или нескольких преступлений.
Таким образом, определенные отличительные признаки организованной группы установить можно, но на практике, как мы уже указывали, они понимаются и интерпретируются по-разному.
На это указывают многие авторы.
О.Д. Ситковская сожалеет, что закон (ч. 3 ст. 35 УК РФ) лишь называет, но не расшифровывает признаки организованной преступной группы: устойчивость, объединение для будущей преступной деятельности (См.: Ситковская О.Д. Психологический комментарий к Уголовному кодексу РФ. М., 1999. С. 84.).
Ю.А. Дидатов пишет: "Законодательные формулировки, содержащиеся в ч. 3 и 4 ст. 35 УК РФ, далеки от совершенства. Они не только не устанавливают фиксированных критериев, характеризующих соответствующие разновидности соучастия в преступлении, но и не позволяют провести достаточно четкую демаркационную линию между организованной группой и группой, образованной по предварительному сговору, а равно организованной группой и преступным сообществом (преступной организацией)" (Дидатов Ю.А. Соисполнительство в преступлении по российскому уголовному праву. М., 1998. С. 21.).
Т.А. Хмелевская отмечает, что используемые в определении организованной группы и преступного сообщества оценочные понятия ставят вопросы их квалификации в зависимость от позиции правоприменительных органов. Все это снижает эффективность уголовно-правовых мер борьбы с организованной преступностью (См.: Хмелевская Т.А. Виды групповых преступлений и их квалификация по УК Российской Федерации. М., 2000. С. 6.).
Н.Г. Иванову предпринятый анализ теоретической картины классификационных групп соучастия позволил сделать вывод, что приемлемые научно обоснованные критерии, позволяющие разграничить разновидности соучастия, отсутствуют. Такое положение чревато правоприменительными ошибками. Кроме того, без выработки четких критериев нельзя вводить новые разновидности соучастия, ибо это усугубит путаницу (См.: Иванов Н.Г. Организованная преступность и совершенствование уголовного законодательства о соучастии // Советское государство и право. 1990. N 7. С. 70.).
Тем не менее ясно, что с приведенными доводами согласиться нельзя и без оценочных понятий в данном случае не обойтись. Другое дело, что должны быть найдены и установлены такие критерии, которые позволят более четко разграничить все разновидности соучастия.
Например, Т.А. Хмелевская предлагает следующее определение: "Организованная группа - это группа лиц, объединяющая в себе постоянных членов на длительный период преступной деятельности с целью совершения одного или нескольких преступлений" (Хмелевская Т.А. Указ. соч. С. 12.). Думается, что указанное определение не спасает положения. Более того, появляются новые вопросы. Кого считать постоянными членами организованной группы? Что понимать под длительным периодом преступной деятельности? Что такое преступная деятельность?
Н.П. Водько, полагая, что термины "устойчивость" и "сплоченность" целесообразно поставить в определении организованной группы рядом как синонимы, предлагает следующую редакцию ч. 3 ст. 35 УК РФ: "Преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой, сплоченной группой лиц, заранее объединившихся для совершения преступлений`` (Водько Н.П. Указ. соч. С. 23, 24.). Такое определение вряд ли может быть признано подходящим уже хотя бы потому, что устойчивость и сплоченность синонимами не являются. Кроме того, в п. 1-4 ст. 35 УК РФ речь идет о группах лиц, в той или иной степени организованных. Для характеристики каждой из них применяются оценочные термины. Для организованной группы лиц термин "устойчивость", как конструктивный признак связи между ее участниками, на наш взгляд, является достаточным. Необходимо только комплексное исследование всех признаков.
Понятие "организованная группа" употреблялось еще в предыдущем УК РСФСР. Наряду с ним в криминологии употреблялись термины "преступная группа", "организованная преступная группировка". Под преступной группой понималось антиобщественное объединение людей на основе совместной преступной деятельности, представляющее собой малую неформальную группу, определенным образом организованную и выступающую как единый особый субъект деятельности (См.: Быков В.М. Преступная группа: Криминалистические проблемы. Ташкент, 1991. С. 12.). Как ни странно, но даже после введения в действие УК РФ 1996 г., отдельные авторы употребляют термины "организованная преступная группа", "организованная преступная группировка" (Попов В.И. Рецидив и организованная преступность. М., 1998. С. 63-65.).
На наш взгляд, использование терминов, не указанных в уголовном законе, неоправданно.
Ключевым словом в ст. 35 УК РФ является группа. По Ожегову, это совокупность людей, объединенных общностью интересов, профессии, деятельности (См.: Ожегов СИ. Словарь русского языка. М., 1990. С. 151.). Г.М. Андреева под группой понимает реально существующее образование, в котором люди собраны вместе, объединены каким-то общим признаком, разновидностью совместной деятельности или помещены в какие-то идентичные условия, обстоятельства (также в реальном процессе их жизнедеятельности), определенным образом осознают свою принадлежность к этому образованию (См.: Андреева ГМ. Социальная психология. М., 1980. С. 176.).
По мнению Н.Г. Иванова, "соединяя количественную характеристику группы с приведенной выше, получаем лапидарное определение: группа - это такое образование, где двое или более лиц действуют совместно, осознавая свою принадлежность к этому образованию" (Иванов Н.Г. Указ. соч. С. 71.).
Важной нам представляется позиция Л.Д. Гаухмана и С.В. Максимова, которые считают, что устойчивость характеризуется наличием организатора или руководителя группы. "Организатор создает группу, осуществляя подбор соучастников, распределяет роли между ними, устанавливает дисциплину и т.п., а руководитель обеспечивает целенаправленную, спланированную и сложную деятельность как группы в целом, так и каждого ее участника" (Гаухман Л.Д., Максимов СВ. Уголовная ответственность за организацию преступного сооб-щества. М., 1997. С. 9.).
Мы согласны с тем, что в организованной группе обязательно наличие организатора, хотя вряд ли это относится к признаку устойчивости. При характеристике организованной группы зачастую забывают о том, что организованная группа заранее объединяется для совершения одного или нескольких преступлений. Мы уже указывали, что в организованной группе устойчивая группа лиц соединяется, образовав одно целое для совершения одного или нескольких преступлений.
Понятно, что без организатора сделать это практически невозможно. В связи с этим мнение Н.П. Водько, что "если кому-либо из участников преступного формирования не вменяется в вину организация и руководство организованной группой, то такую группу нельзя относить к категории организованных" (Водько Н.П. Указ. соч. С. 25.), представляется совершенно правильным. Это позволит к тому же разграничить организованную группу и группу лиц по предварительному сговору (п. 2 ст. 35 УК РФ), в которой возможно соисполнительство. Соисполнительство в организованной группе по указанным выше основаниям исключено. Позицию некоторых авторов, допускающих исполнительство в организованных группах, трудно признать убедительной (См., например, Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Под общ. ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М., 1998. С. 7О.).
На наш взгляд, было бы целесообразно п. 3 ст. 35 УК РФ изложить в следующей редакции: "Преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц заранее объединенных организатором преступления для совершения одного или нескольких преступлений".
Такое определение организованной группы коррелирует с правилами уголовной ответственности организаторов и участников организованной группы.
Законодатель уделяет значительное внимание организатору организованной группы. По мнению Н.П. Водько, "исходя из содержания и смысла закона (ст. 33 УК) понятие организатора организованной группы либо преступного сообщества обозначает и понятие руководителя таких формирований, то есть оба понятия отождествляются" (Водько Н.П. Указ. соч. С. 25.). На самом деле, по нашему мнению, эти понятия не отождествляются. Понятно, что лицо, создавшее организованную группу, и руководитель организованной группы имеют существенные различия, но объединены законодателем в понятие "организатор организованной группы", поскольку имеют одинаковую степень общественной опасности.
Безусловно, что организатор - главная фигура организованной группы. С позиций социальной психологии - это ее лидер, т.е. такой ее участник, который сплачивает вокруг себя группу и способствует ее организации и действенности для достижения общих целей. Он ведет группу, планирует и управляет ее деятельностью, проявляя при этом более высокую, чем все остальные, степень участия и влияния (См.: Жеребова Н.С. Лидерство в малых группах как объект социально-психологического исследования // Руководство и лидерство: Опыт социально-психологического исследования. 1973. С. 60.).
В.М. Быков выделяет организаторскую, информационную, стратегическую, нормативно-ценностную и дисциплинарную функции лидера (См.: Быков В.М. Указ. соч. С. 31.).
Таким образом, организатором признается соучастник, который:
создает организованную группу;
руководит подготовкой и совершением преступления (подбор соучастников, распределение ролей);
генерирует преступные замыслы, претворяет их в жизнь;
поддерживает внешние связи;
устанавливает правила поведения членов группы как вовне, так и внутри ее;
разрешает возникающие конфликты, определяет наказание их участникам за нарушение принятых правил поведения.
Деятельность организатора может быть "многогранной". На это указывает С.В. Бородин: ``Организатор не только бывает осведомлен о том, что будет совершено преступление, и склоняет исполнителя к его совершению или сам участвует в нем, но и организует преступление. Деятельность организатора может характеризоваться признаками, присущими всем участникам: исполнителю, подстрекателю и пособнику. Может случиться так, что организатор является инициатором преступления, готовит его совершение, участвует в нем и скрывает следы преступления" (Бородин С.В. Преступления против жизни. М., 1999. С.287-288.).
B.C. Мешкова вводит понятия "организатор преступной группы", "организатор преступной группировки", "региональный лидер преступной дея-тельности" (Мешкова B.C. Изобличение лидера (организатора) преступной группы в ее создании и руководстве преступной деятельностью. М., 1998. С. 13, 23.).
На наш взгляд, это нецелесообразно, внесет лишь дополнительные сложности в правоприменительную практику.
А.В. Покаместов, наряду с традиционным понятием организатора преступления, выделяет организатора преступной деятельности, под которым понимается лицо, создавшее организованную группу (преступное сообщество) или обеспечивающее ее функционирование для осуществления преступной деятельности либо руководившее ее преступной деятельностью (См.: Покаместов А.В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика организатора преступной деятельности. М, 2000. С. 12.).
Представляется, что бесконечное введение новых терминов и понятий не только не позволит разрешить проблемы соучастия, а напротив, может просто разрушить этот институт. Мировой опыт свидетельствует, что дело вовсе не в новых понятиях. Например, действующий УК ФРГ от 15 мая 1971 г. (в редакции от 13 ноября 1998 г.) не знает даже понятия "организатор преступления" (Уголовный кодекс ФРГ. М., 2000. С. 17-19.), но всем известны результаты борьбы с преступностью в России и ФРГ.
И в связи с этим стремление законодателя детализировать, например, ответственность организатора преступной группы представляется излишним. Так, согласно п. 5 ст. 35 УК РФ "Лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими, подлежит уголовной ответственности за их организацию и руководство ими в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса, а также за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом...".
Понятно, что действия организатора по созданию и руководству организованной группой охватывались его умыслом и включают в себя (в том числе) организацию совершения преступления или руководство исполнением преступления. К чему же тогда еще указание "а также за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом"? Если организатор руководит организованной группой, то какие еще преступления могут совершаться без его участия и руководства? Допустим, были совершены преступления, не охватываемые умыслом организатора (эксцесс исполнителя), но ведь привлечь его тогда за них к ответственности нельзя ввиду отсутствия вины в его действиях. Зачем же в таком случае эта излишняя детализация?
Мы считаем необходимым поэтому слова "а также за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом" из п. 5 ст. 35 УК РФ исключить.
А.В. Покаместов, предлагающий ввести в уголовный закон институт преступной деятельности и, в частности, понятие организатора преступной деятельности, указывает: "Организатор, как один из соучастников преступной деятельности, в связи с характером выполняемых им функций несет от-ветственность за все преступления, совершенные другими соучастниками в соответствии с общей целью преступной деятельности. При этом деятельность организатора, как правило, не предполагает знания всех обстоятельств совершения отдельных преступлений" (Покаместов А.В. Указ. соч. С. 21-22.).
Нам представляется такое положение просто недопустимым. Организация совершения преступления или руководство исполнением преступления охватываются прямым умыслом организатора. Подменять виновность организатора общей целью преступной деятельности нельзя. Это признает, кстати, и сам автор, отмечая: "Безусловно, этот сложный характер связи организатора преступной деятельности и отдельных преступлений, совершенных участниками его организованной группы, ограничивается принципом виновной ответственности" (Покаместов А.В. Указ. соч. С. 22.) .Но как тогда быть с ответственностью организатора в соответствии с общей целью преступной деятельности? А.В. Покаместов предлагает на основе института преступной деятельности расширить понятие соучастия в уголовном праве. По его мнению, "соучастие в преступной деятельности, где во главу угла ставится не отдельное преступление, а преступная деятельность, выраженная в определенной системе совершенных преступлений, позволяет по-новому подойти к решению "застарелых" проблем теории уголовного права в этой сфере" (Покаместов А.В. Указ. соч. С. 20.).
На наш взгляд, предложение об ответственности организатора в соответствии с общей целью преступной деятельности не может быть принято.
Еще более странной нам представляется позиция В.Н. Сафонова, который считает: "Если лицо, создавшее организованную группу (сообщество) для вымогательства, будет изобличено в совершении такого преступления и осуждено, а оставшиеся на свободе соучастники будут продолжать заниматься вымогательством, то создатель этих форм преступной деятельности должен привлекаться к уголовной ответственности за все эпизоды совершенного вымогательства, несмотря на то, что он в это время отбывает наказание" (Сафонов В.Н. Указ. соч. С. 117.).
По нашему мнению, это будет объективным вменением. Другое дело, если это лицо из мест лишения свободы будет продолжать руководить деятельностью организованной группы, что будет доказано. Безусловно, привлечение руководителя организованной группы к уголовной ответственности в этом случае будет законным и обоснованным.
В отношении остальных соучастников в п. 5. 35 УК РФ указывается: "Другие участники организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) несут уголовную ответственность за участие в них в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса, а также за преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали". Указание "а также за преступление в подготовке или совершении которых они участвовали" нам представляется излишним. Участники организованной группы будут нести уголовную ответственность за участие в ней в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части Уголовного кодекса. Это как раз преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали. Зачем тогда эти "добавления"? В этой связи представляется, что слова "а также за преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали" из п. 5 ст. 35 УК РФ должны быть исключены.
А.В. Покаместов утверждает, что "границы уголовной ответственности соучастника преступной деятельности определяются пределами общей цели преступной деятельности, включающей представление о масштабе, характере и степени общественной опасности преступной деятельности в целом, и о включенных в нее отдельных преступлениях" (Покаместов А.В. Указ. соч. С. 21.). Однако это предложение является спорным, ибо соучастников касается в еще большей степени, чем организатора. Видимо, такая ответственность будет, по сути, объективным вменением. К тому же не надо забывать, что если даже согласиться с введением института преступной деятельности в понятие соучастия, то родовые признаки соучастия должны в полном объеме (без исключения) наличествовать в предлагаемом институте преступной деятельности (видовое понятие).
Необходимо упомянуть еще об одной проблеме. Речь идет об ответственности агента-провокатора. М.И. Ковалев считает: "С точки зрения этики, агент-провокатор - фигура, имеющая мало общего с моралью. Однако не следует забывать, что борьба с преступностью - это самая настоящая война, где иногда приходится действовать вразрез с нормами поведения, свойственными мирному времени. Думается, что в крайне редких случаях провокация допустима, если нет других способов доказать виновность преступников. Особенно это относится к случаям борьбы с организованной преступностью, которая в России в настоящее время развернула свою деятельность на полную мощь и представляет реальную угрозу самому существованию нашего государства. Если подстрекатель, будучи секретным агентом спецслужбы, участвовал в акте возбуждения решимости на преступление среди членов преступной группировки по плану и под контролем правоохранительных органов, он не может в этом случае нести уголовную ответственность, так как выполнял приказания своего руководства" (Ковалев М.И. Указ. соч. С. 87-89.). Позиция автора по данному вопросу представляется небесспорной. Получается, что агент-провокатор возбуждает решимость на совершение преступления, потому что члены преступной группировки не хотели (или не желали) его совершать. Безусловно, что такой агент-провокатор является подстрекателем. А если при совершении преступления ситуация выйдет из-под контроля правоохранительных органов? Освобождение подстрекателя от уголовной ответственности в подобных случаях противоречит учению о соучастии. Такая противоправная деятельность агента-провокатора недопустима.
