О немыслимой горечи иных Побед и героизме проигранных сражений
Критическое условие успеха - атмосфера революции, пронизанная токами амбиций, перемен, слома прежних статусов и стереотипов. Но не только это. Битва за будущее требует ума, воли и верности духу времени. Орудия этого грандиозного, хотя порой не заметного миру сражения - мониторинг ситуации, её масштабирование, верное управление событиями и ресурсами. Новый класс ведёт битву за будущее. Если он умело распорядится этими орудиями, его ждёт Победа. А вместе с ним - и Россию.
ПЕЙЗАЖ ПЕРЕД БИТВОЙ
Новый класс - понятие энигматичное - таинственное, имеющее необозримый горизонт. Смыслы, носителем которых он является, представляют собой дерзновенный вызов, но не на дуэль - а на права владения, на лидерство и гегемонию в истории. Это война, возможно, не "первая", но "историческая" - ориентированная на Победу пока ещё неведомых пропорций.
Такая перспектива захватывает дух, заставляя размышлять о породе этих воинов - людей "четвёртого сословия"; о расе, упорно заселяющей разгосударствленную землю и транснациональный воздух. Побуждает вглядываться в неясный пока облик этих новых "граждан неба" - претендующих на многое и уже обладающих немалым. И создающих собственный мир, предназначенный не только для передачи идей, финансов и информации. Новый класс - группа неоднородная, требующая пространственно-исторического раскодирования, социальной расшифровки не только её генезиса, но перспектив уже очерченной, но пока не объяснённой Победы
Я включил в траекторию рассуждения три столпа. Первый - глобальная революция. Этот термин, инициированный Первым докладом Римского клуба, хорошо известен, но до конца не раскрыт. Второй рубежный столп, отделяющий земли прошлого от пространств новизны, - новые системы управления. И шире - новые социальные конструкции, не представляющие собой ни учреждения, ни организации - мутанты новой организационной культуры. К ним можно прилагать массу языковых конструктов - это открытое поле действия. Театр лексических набегов и смысловых войн.
Третий рубежный столп - поколение Победы, идущее к своей цели из разных уголков Земли, сливаясь в когорту нового класса. Его власть приходит в виде идеократического сословия, оперирующего смыслами и целеполаганием для обществ; проектирующего, управляющего и воплощающего инновационные социальные и предпринимательские конструкции. Сегодня властвовать - значит лидировать в индустрии производства идей и смыслов.
Прежняя номенклатура и новые управленцы - две диалектически сопряжённые и отчаянно конфликтующие силы, которые внутри Старого мира выстроили собственное контробщество и теперь разрывают связующую с прошлым пуповину. Ведь контробщество всегда сокрушает прежний порядок.
КИТ ИЛИ СЛОН?
В чём тёмные пятна и неясность очередного социального переворота? Новый класс - эту новую политическую идентичность - можно описывать по-разному.
Например, как социальную страту с замысловатым генезисом, корни которого уходят в глубь времён, а обрубать их придётся топором Большой Истории. Однако в антропологическом ключе их можно описать и иначе, находя представителей этого семейства в любой исторической ситуации.
Но при всём том новый интеллектуальный класс - это деятельное явление, ворвавшееся и в мир, и в социологию на пороге 70-х годов XX века, породив массу впечатляющих феноменов и трендов, во многом определяющих теперь социальный ландшафт планеты. Речь идёт не о постиндустриальной или информационной, а именно о социальной революции, о борьбе за новый эон, за великую Победу, со своими знамёнами, традициями, мифами и историей.
После настоящей Победы прошлое никогда не остаётся прежним.
Некогда новый класс проиграл свой "Сталинград" - авангардные бои за будущее, и мы познали мир не как социальную связность людей, соотносящихся с постиндустриальным производством и бытием, но, скорее, подобно "освобождённому Франкенштейну" - как мучительные мутации джиласовского номенклатурного класса, не способного выбраться из сдавившей его исторической петли.
После настоящей Победы прошлое никогда не остаётся прежним
Большинство американских интеллектуалов, рассуждавших в конце XX века о "новом классе", не читало книги Милована Джиласа "Новый класс".
Но в ходе событий 60-70-х годов, названных впоследствии "вступлением в фазу новой метаморфозы человеческой истории", "мировой революцией", "великим переломом", термин вышел на поверхность. Однако уже в качестве имени класса, глубоко враждебного прежнему порядку вещей. Всё это происходило на фоне речей о глобальном сдвиге, новом мировом порядке
Тем временем господство третьего сословия уходило в прошлое. А вместе с культурой протестантизма отменялся и "старый добрый веберовский капитализм".
Вот некая маргиналия фантазийного рода. Когда Маркс и Энгельс сидели за обеденным столом, Фридрих часто жаловался на сложности, связанные с фабричными хлопотами капиталиста (коим он и являлся). В итоге Маркс проникся проблемой настырного пролетариата и именно его поставил в оппозицию к буржуазии как могучего оппонента, источник свар и угроз, связанных с грядущей битвой за будущее. Так он сделал ставку в своём видении Победы. И проиграл.
Ибо не рабы сокрушили Римскую империю, не крестьяне наследовали феодалам и не пролетариат воспарил над капитализмом. Это поняли в XX веке весьма разные люди: Антонио Грамши - в тюремной камере изобретавший собственный социальный язык. Деятели Франкфуртской школы - Макс Хоркхаймер, Юрген Хабермас, Теодор Адорно, Герберт Маркузе... Что же объединяло этих мыслителей? Идея о марксизме без пролетариата И всё же в энергиях, обуявших Маркса, было нечто, проявившееся затем в знаменитом одиннадцатом тезисе о Фейербахе - о деятельной позиции познающего мир индивида, о грядущей переделке мира. Или, как выразился один из основателей Римского клуба Эрих Янч, - об активном представлении будущего.
ИНТЕРМЕДИЯ ОТ ИСТОРИИ
К теме мыслящего сословия можно подходить с разными историческими мерками. Меритократия перекраивает прежнее понимание, связывая его не с происхождением, а с персональным статусом - нынешним и потенциальным.
При этом нить генезиса странной когорты можно протянуть не только от (пост)современности, но и из глубин истории - вбросить щепотку исторического перца в этот кипящий котёл борьбы за Победу. Такие концепты, как первое, второе, третье сословие, зазубрены ещё в школе, но мало кто помнит, что на пороге второго тысячелетия шла дискуссия о сословии четвёртом. Кто же зачислялся схоластами-теоретиками в эту страту? Ростовщики, лицедеи и алхимики - люди, преступавшие традиционные запреты, "выходящие за рамки". Траектория этого рассуждения уводит нас в ещё более седую древность.
Вспомним индийскую кастовую систему варн: наверху - брамины, ниже - раджи, затем люди, связанные с материальным производством - купцы, крестьяне - вайшья. Это - привычная трёхсословная система. Но в отличие от Европы в этой системе присутствовало четвёртое сословие - шудры.
Нередко шудры понимались как "угнетаемый индийский пролетариат", однако исторически это нечто иное: люди, профессионально оказывающие услуги. В сущности, как это ни парадоксально, шудры - люди постиндустриального общества, включая представителей шоу-бизнеса, а также советники, сочинители, танцоры
В Древней Индии считалось, что история движется от Золотого века к Кали-юге - веку Железному. С определённым металлом ассоциировались у них и варны: шудры соответствовали железу.
ЭКОНОМИКА И ПОБЕДА
Таковы краткие "воспоминания о будущем". В XXI веке человек интеллектуального труда получил доступ ко многому, к чему не имел его прежде. Он пользуется инструментами, технологиями и информацией, не существовавшими никогда, общается в режиме реального времени с людьми и организациям, припадая к источникам технического и гуманитарного знания. И у него возникают амбиции, для которых не было оснований. Интеллектуал-практик начинает претендовать на будущее как на виртуальный Клондайк, где ему суждено не столько отрыть непомерное богатство, сколько одержать историческую Победу, сияние которой затмит все прежние В результате появляются организации, основанные не на штатной структуре, а на пучке амбиций - на проектном принципе деятельности. Они возникают на основе неформальных коммуникаций (как в среде высшего менеджмента, так и "аутсорсинга") в виде не обязательно фиксируемых штатным расписанием констелляций - созвездий, обеспечивающих, прежде всего, движение нематериальных активов. Люди, управляющие нематериальным производством, определяют состоятельность, доходность, капитализацию и - главное - перспективность предприятия. Новый класс строит свою версию будущего - осваивая призрачные предметные поля и возводя футуристические социальные конструкции.
Управляющие нематериальным производством определяют состоятельность, капитализацию и - главное - перспективность предприятия
Что есть новые предметные поля - до поры не знает никто. Кроме тех, кто их видит. Увидел такую делянку, позвал друзей на открывшийся Клондайк, и выращивай бобовое зёрнышко, которое может осыпать компанию "денежками с неба", рождёнными "из воздуха". Когда-то это называлось кастовостью. Затем сословностью. Потом классовым чутьём. Как это будет называться теперь - посмотрим. Может - симпатией? Сейчас некоторые эффективные предприятия так и организуются - по типу симпатии компаньонов и распадаются с разрушением этого нематериального, но веского основания
ПРИДЁТ ЗВЕРЬ, ВОСТРУБИТ АНГЕЛ, И НАСТАНЕТ ПОБЕДА
Оружие победы - креативность, разрушающая дряхлую социальную конструкцию. Сейчас гений, вылезший из глиняной хижины, равно может и погибнуть в уличной драке, и занять своё место в Новом мире. И не столь уж редка в (пост)современном мире ситуация, когда в организацию с пиететом приглашают человека, обладающего неким единственным даром - но дар этот основа "брахмаастры" - оружием грядущей Победы. Тот, кто обладает творческой потенцией, владеет отнюдь не грошиком. А head-hunters - ищейки будущих полководцев и генералитета - выискивают не просто творческих людей, но, скорее, поводырей. Ибо есть в мире особые точки, недоступные функциональному зрению, но видимые современными Гомерами-слепцами, которых слушают очень-очень внимательно, ибо понимают, что ныне Победа куётся не в кузницах кустарей.
Мы открываем пространство, для которого нет адекватного языка. Оно обладает неявной целостностью, неопознанной системой ценностей, историческим целеполаганием, разрывающим социальные горизонты. Плюс - собственным доминирующим субъектом. И хотя суетное время большей частью приносит ворох вопросов, образуя замысловатое историческое lego, части этой мозаики слагаются в логическую конструкцию, выстраивая шеренги солдат, вступающих в битву за будущее. И вкус перемен ощутим. Он как песок на губах в стране миражей перед скорой бурей. Это будет время либо великого поражения, либо неугасимой Победы.
