В 1957 г. в Афинах на VII Международном конгрессе по уголовному праву был рассмотрен вопрос о проблеме соучастия в преступлении. В резолюции конгресса было, в частности, отмечено, что пособником считается тот, кто сознательно оказывает содействие умышленному совершению преступления до его осуществления, в момент совершения, после его совершения или оно вытекает из предварительного сговора (См.: Кудрявцев В.А., Пионтковский А.А., Строгович М.С. VII Международный конгресс по уголовному праву в Афинах // Советское государство и право. 1958. N 4. С. 151.).
В соответствии с п. 5 ст. 33 УК РФ "пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы".
Таким образом, пособничество может выражаться как в содействии совершению преступления, так и в сокрытии его следов.
По С.И. Ожегову, содействие - деятельное участие в чьих-нибудь делах с целью облегчить, помочь, поддержать в какой-либо деятельности; содействовать - оказать содействие, способствовать.
Исходя из смысла ст. 32 УК РФ пособником следует считать лицо, умышленно содействовавшее умышленной преступной деятельности другого лица.
Можно ли признать пособничеством простое одобрение преступления? М.И. Ковалев полагает это возможным в определенных случаях. Например, одобрение, высказываемое начальником по случаю готовящегося подчиненным преступления, как правило, может рассматриваться как пособничество. То же самое следует сказать об одобрении, высказываемом лицом, от которого исполнитель в какой-то мере зависит (например, семейная зависимость) (См.: Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Екатеринбург, 1999. С. 165.).
По нашему мнению, пособничество как содействие совершению преступления предполагает деятельное участие и вряд ли таковым можно считать простое одобрение преступления. В противном случае можно прийти к расширительному толкованию пособничества, не основанному на законе.
Различают интеллектуальное и физическое пособничество.
Интеллектуальные пособники содействуют совершению преступления интеллектом, физические - физической деятельностью.
Интеллектуальное пособничество очень похоже на подстрекательство. Отличие между ними заключается в том, что интеллектуальное пособничество не является преступной инициативой, а представляет собой лишь поддержку уже проявленной инициативы (См.: Ковалев М.И. Указ. соч. С. 163.).
Деление пособничества на интеллектуальное и физическое в русской юридической литературе сложилось давно.
Еще Н.С. Таганцев между пособниками различал: 1) пособников интеллектуальных, которые разными способами и средствами содействуют созданию преступного умысла, давая, например, советы и указания, когда и где удобнее выполнить преступление; укрепляют решимость главных виновников; или своими замечаниями, указаниями облегчают выполнение преступления; дают обещание сокрытия следов и т.п.; 2) пособников физических, которые содействуют своей физической деятельностью, предполагая, конечно, что они участвуют сознательно и по соглашению (См.: Таганцев Н.С. Курс русского уголовного права. Часть Общая. Кн. 1. Учение о преступлении. СПб., 1880. С. 62-63.).
В Конспекте по уголовному праву и процессу, составленному по лекциям профессоров Фойницкого, Случевского, Сергеевского и др. (Одесса, 1898. С.99.), указывается, что "различаются интеллектуальное (психическое) и физическое пособничество. Интеллектуальными пособниками считаются те, которые разными способами и средствами укрепляют решимость главных виновников, облегчают своими замечаниями, указаниями выполнение преступления, дают возможность главному виновному ориентироваться во время совершения преступления. Под физическими пособниками разумеются те, кто умышленно доставляют средства для учинения преступления".
И, наконец, по мнению М.И. Ковалева, "интеллектуальное пособничество представляет собой умышленные активные действия, выражающиеся в психическом воздействии на сознание и волю исполнителя и укрепляющие его решимость совершить преступление" (Ковалев М.И. Указ. соч. С. 163.).
Таким образом, все указанные авторы относят к интеллектуальному пособничеству "укрепление решимости совершить преступление".
На наш взгляд, это не совсем верно. Пособник не может укреплять решимость, например исполнителя, совершить преступление, потому что это уже сделал подстрекатель. Если же пособник "вынужден" укреплять решимость совершить преступление, это означает, что деятельность подстрекателя была неудачной. Пособник может лишь облегчать, содействовать, помогать совершению преступления.
Если подстрекатель определяет (склоняет) лицо на совершение преступления, то пособник подчиняет свои действия действиям лица, совершающего преступление.
На практике, впрочем, проблема отграничения интеллектуального пособничества от подстрекательства практически не стоит. Гораздо чаще суды ошибаются при отграничении пособничества от исполнения преступления. В одних случаях суд признает исполнителем пособника преступления, как, например, Тимирязевский межмуниципальный (районный) суд Северного административного округа г. Москвы, по приговору которого Ш. осуждена по ч. 3 ст. 146 УК РСФСР за разбой, совершенный по предварительному сговору группой лиц, с целью завладения имуществом в крупных размерах. Суд не учел, что в соответствии со ст. 17 УК РСФСР исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление (ст. 33 УК РФ). Однако, как установлено судом по данному делу, Ш. не принимала непосредственного участия в разбойном нападении на М. В приговоре указано, что осужденная, реализуя предварительный сговор на разбойное нападение, предоставила в распоряжение соучастников квартиру, где было совершено преступление, передала Н. баллончик со слезоточивым газом, которым последняя брызнула в лицо потерпевшего при нападении на него. Затем Ш. убрала квартиру, уничтожив следы преступления.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ переквалифицировала действия Ш. на ст. 17, ч. 3 ст. 146 УК РСФСР (пособниче-ство).
В определении N 41 кп-098-125 по делу П. и Ч. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала: "Учитывая, что один из осужденных непосредственно не участвовал в разбойном нападении на потерпевших, не проникал в их квартиру, а лишь, как указано в приговоре, предоставил исполнителю оружие, транспортное средство и помощь в сокрытии похищенного и следов преступления, Судебная коллегия его действия в этой части переквалифицировала с пп. "а", "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ на ч. 5 ст.ЗЗ и п. "г" ч. 2 ст. 162 УК РФ как соучастие в форме пособничества в разбойном нападении с применением оружия и исключила из приговора в отношении исполнителя преступления (осуждение по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ) квалифицирующий признак разбоя - совершение его группой лиц по предварительному сговору".
В постановлении N 1010 п-99-пр. по делу А. указывается, что по смыслу ст. 17 УК РСФСР (ч. 2 ст. 33 УК РФ) и в соответствии с разъяснением Пленума Верховного Суда РФ, данным в постановлении от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)", лица, непосредственно не участвовавшие в процессе лишения жизни, не могут нести ответственность как соисполнители преступления.
Материалами дела установлено, что А. предложила Р. и Г. избить потерпевшего. В процессе избиения у них возник умысел на убийство. С этой целью Р. и Г. вытащили потерпевшего на лестничную площадку, где продолжили избиение. Все это время А. освещала спичками место преступления, а впоследствии принесла уксусную эссенцию, которую Р. и Г. влили в рот потерпевшему.
Смерть потерпевшего наступила от комбинированной травмы шеи и химического ожога гортани и дыхательных путей уксусной кислотой.
Органы следствия и суд квалифицировали действия А. по п. "г", "н" ст. 102 УК РСФСР.
Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об исключении осуждения А. по п. "н" ст. 102 УК РСФСР и переквалификации ее действий с п. "г" ст. 102 УК РСФСР на ст. 17, п. "г" ст. 102 УК РСФСР.
Президиум Верховного Суда РФ протест удовлетворил, указав следующее: поскольку А. действий, непосредственно направленных на лишение жизни потерпевшего, не совершала, а только освещала спичками место преступления, когда избивали потерпевшего, наблюдала за обстановкой, принесла уксус, то она была лишь пособником убийства.
Кроме того, в связи с тем, что сговор на убийство не был достигнут до его совершения, квалификация действий А. по п. "н" ст. 102 УК РСФСР не соответствует требованиям закона и указанный признак подлежит исключению из приговора.
В обзоре кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2000 г. отмечается, что суды не всегда правильно решают вопросы о форме соучастия в преступлении, не принимая во внимание положения ст. 33 УК РФ.
В соответствии с ч. 5 ст. 33 УК РФ поведение пособника лежит за пределами объективной стороны преступления, в котором он соучаствует. Тем не менее данное обстоятельство порой не учитывается судами при квалификации действий осужденных.
Красноярским краевым судом осуждены П. и С. по ч. 2 ст. 146 УК РСФСР за разбойное нападение. По делу установлено, что именно П. предложил совершить разбойное нападение, разведал, что в доме находятся только хозяйка и ее сожитель, о чем сообщил участникам разбойного нападения. В дальнейшем он находился в автомашине и не участвовал в непосредственном проникновении в жилище потерпевших и изъятии их имущества, т.е. не являлся соисполнителем разбоя.
При кассационном рассмотрении дела действия П. переквалифицированы на ч. 5 ст. 33, ч. 2 ст. 162 УК РФ.
В обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за I квартал 2001 г. (постановление N 310 п-2001 по делу Болотова) указывается, что действия лица, которое непосредственного участия в разбойном нападении не принимало, а оказало только пособничество в его совершении, ошибочно квалифицированы по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ.
Как указано в приговоре, с целью завладения имуществом потерпевшего Б. и К. договорились, что К. под видом покупки музыкального центра придет к потерпевшему и, угрожая оружием, заберет ценности. Для подготовки к нападению было решено использовать квартиру О., проживавшей в том же доме, что и потерпевший.
В соответствии с договоренностью Б. передал К. пистолет и боеприпасы.
1 декабря 1998 г. они пришли к О. Спустя некоторое время К. с целью совершения разбоя направился в квартиру потерпевшего, где без договоренности с Б. застрелил последнего. Придя в квартиру потерпевшего и узнав, что тот убит, Б. забрал видеомагнитофон, пульт дистанционного управления, деньги и валюту.
Суд первой инстанции квалифицировал действия Б. по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ.
Кассационная инстанция оставила приговор без изменения. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об изменении приговора и кассационного определения в отношении Б. в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, т.е. ввиду нарушения требований ст. 344 УПК РСФСР.
Президиум Верховного Суда РФ рассмотрел дело и удовлетворил протест, указав следующее.
Как установлено судом, Б. непосредственного участия в разбойном нападении не принимал, но оказал в этом пособничество К., передав ему пистолет и боеприпасы, сообщив адрес потерпевшего и обеспечив использование квартиры О.
Вывод суда о том, что Б., узнав об убийстве потерпевшего, вынес из квартиры видеомагнитофон и в связи с этим стал соисполнителем разбоя, ошибо-чен, поскольку Б. в указанное время находился в квартире О. и в разбое не уча-ствовал.
С учетом этого действия Б., в том числе и по завладению имуществом потерпевшего, следует квалифицировать как пособничество в совершении разбоя.
Случаи признания пособника исполнителем преступления имели место и по другим делам (См., напр.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. N 4. С. 3, 11; 2000. N 5. С. 8; N 9. С. 22-23; 2001. N 7. С. 27; 2002. N 1. С. 21.).
В других случаях суды, хотя это встречается реже, исполнителя преступления ошибочно признают пособником.
Разница между исполнителем преступления и пособником заключается в том, что последний не выполняет объективную сторону состава преступления. Он может действовать до или в момент совершения преступления, но его действия лишь содействуют осуществлению преступления, а не являются элементом объективной стороны состава преступления.
Исключение из этого предусмотрено в ч. 4 ст. 34 УК РФ. Оно заключается в том, что лицо, не обладающее признаками специального субъекта и выполнившее своими действиями объективную сторону состава преступления, несет, тем не менее, уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника. Исполнителем преступления в подобных случаях признается лицо, обладающее признаками специального субъекта, но объективную сторону преступления своими действиями не выполняющее.
Выборочные исследования, проведенные автором статьи, показали, что среди соучастников наиболее распространенных преступлений пособники составляют 3,5%.
В то же время анализ судебной практики показывает, что на сегодняшний день пособничество признается возможным лишь в группе лиц по предварительному сговору.
В обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за IV квартал 1999 г. указывается: "По смыслу уголовного закона в случае совершения разбоя с проникновением в жилище по предварительному сговору группой лиц при отсутствии признаков организованной группы действия лиц, осведомленных о цели участников нападения и оказавших им содействие в доставке их к месту совершения преступления и обратно, но не помогавших в непосредственном проникновении в жилище или изъятии имущества, подлежат квалификации как соучастие в преступлении в форме пособничества.
Д., зная о намерении участников разбойного нападения завладеть чужим имуществом, доставил их на автомашине к месту, где планировалось совершение преступления, и согласно договоренности дожидался их возвращения, после чего с похищенным отвез участников нападения обратно.
Президиум Верховного Суда РФ удовлетворил протест и переквалифицировал действия Д. с п. "б" ч. 3 ст. 162 УК РФ на ч. 5 ст. 33 и п. "б" ч. 3 ст. 162 УК РФ".
По нашему мнению, пособничество возможно только с прямым умыслом. Однако Верховный Суд РФ ориентирует судебную практику на установление у пособника прямого или косвенного умысла. Так, Тверской межмуниципальный (районный) суд Центрального округа г. Москвы осудил М. за пособничество в незаконном лишении свободы потерпевшего. Отменяя приговор, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала, что судом, в частности, не установлено, действовал ли М. (с прямым или косвенным умыслом) или бездействовал в интересах похитителей.
Представляется, что помогать, содействовать совершению преступления с косвенным умыслом невозможно. Как можно, например, предоставлять информацию, но при этом только сознательно допускать, что именно эта информация облегчает совершение преступления. Не может лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, только сознательно допускать, что тем самым оно помогает совершению преступления.
При этом понятно, что пособнику заранее или в момент совершения своих действий должны быть известны все обстоятельства, характеризующие состав предполагаемого преступления. Содержание интеллектуального момента умысла пособника должно заключать:
1) представление об основных элементах, образующих состав преступления, совершаемый исполнителем;
2) сознание того, что своими действиями он оказывает помощь исполнителю в осуществлении последним преступного намерения.
Именно наличие намерения оказать содействие преступлению является неизменным компонентом, умысла пособника, а это в свою очередь дает возможность говорить о пособничестве только при наличии прямого умысла (См.: Ковалев М.И. Указ. соч. С. 170-171.).
Хабаровским краевым судом Т. осужден по ч. 5 ст. 33, п. "ж", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ за пособничество в умышленном убийстве Б. Однако в приговоре не приведено данных о том, был ли Т. осведомлен об умысле П. на причинение смерти Б. и какие действия он выполнил в качестве пособника в убийстве. Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор в отношении Т. отменен и производство по делу прекращено за отсутствием состава пре-ступления.
В обзоре судебной практики Верховного Суда РФ за I квартал 2001 г. (постановление N 30 п-01 по делу Г. и др.) отмечается, что действия осужденного неправильно квалифицированы как пособничество в разбойном нападении.
Из материалов дела видно, что Г. являлся "наводчиком" на квартиру потерпевших. Ему было безразлично, каким образом будет похищено имущество, в преступную группу он не входил, не был знаком с ее участниками, а также с их планами. Информацию о "месте совершения преступления" Г. передал в конце ноября, а разбойное нападение на потерпевших было совершено 5 декабря 1997 г.
Кроме того, как видно из показаний осужденного Е., Г. говорил о возможности ограбить квартиру.
Признавая Г. виновным в пособничестве в разбойном нападении, суд в приговоре указал, что, совершая преступные действия, Г. преследовал единственную цель - извлечение материальной выгоды.
Президиум Верховного Суда РФ переквалифицировал действия Г. на ч. 5 ст. 33, п. "а", "в" ч. 2 ст. 161 УК РФ как пособничество в грабеже, совершенном группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в жилище, поскольку он не был осведомлен об обстоятельствах завладения личным имуществом потерпевших.
Представляется, что в данном случае умысел Г. на пособничество в грабеже был прямым. Если же признать возможным пособничество с косвенным умыслом, то действия Г. можно было бы квалифицировать как пособничество в разбойном нападении.
Добровольный отказ от совершения преступления со стороны исполнителей является основанием для освобождения от уголовной ответственности и соучастников (в частности, пособников). По приговору суда Ф. и Ш. признаны виновными в похищении человека, а Ч. - в пособничестве этому преступлению. Как установлено судом, Ф. и Ш. захватили на улице потерпевшего и на машине под управлением Ч. привезли в подвал дома, где Ф. и Ш. избивали его, причинив менее тяжкие телесные повреждения. При этом никаких условий, связанных с его освобождением, они не выдвигали. Имея реальную возможность незаконно удерживать потерпевшего, осужденные предоставили ему свободу, т.е. добровольно освободили. При таких обстоятельствах, установленных судом первой инстанции, Президиум Верховного Суда РФ переквалифицировал действия Ф. и Ш. с ч. 2 ст. 125 на ч. 2 ст. 109 УК РСФСР (причинение менее тяжких телесных повреждений, носивших характер мучения и истязания), поскольку в данном случае было добровольное освобождение потерпевшего. Дело в отношении Ч. по ст. 17 и ч. 2 ст. 125` УК РСФСР как пособника похищения человека, не принимавшего участия в избиении потерпевшего, впоследствии добровольно освобожденного виновными, прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.
В свое время, характеризуя пособников, Н.С. Таганцев отмечал, что они не могут противополагаться исполнителям, как второстепенные деятели главным (См.: Таганцев Н.С. Указ. соч. С.52.).
На сегодняшний день господствующим является мнение о том, что вспомогательная роль пособника предполагает назначение ему, по сравнению с другими соучастниками, самого мягкого наказания.
Так, все 100 опрошенных нами адвокатов, следователей и судей были единодушны в том, что пособники в соответствии со своей ролью в совершении преступления подлежат наименьшему наказанию.
На практике из 200 изученных нами дел пособникам в 98% случаев назначалось самое мягкое в сравнении с другими соучастниками наказание.
