Вышел в свет первый том по мотивам популярной телепрограммы -
"Наша эра. 1961 - 1970"
Книгу Парфенова трудно назвать печатной версией телепрограммы "Намедни" не только потому, что тексты исправлены и дополнены. Просто сегодня эти экскурсы в позднесоветскую историю вызывают совсем другую реакцию зрителей и слушателей. В причинах такой метаморфозы разбиралась обозреватель "Недели" Ирина Мак - вместе с Леонидом Парфеновым.
"Не привирая задним числом"
вопрос: Что отличает книгу от телепередачи?
ответ: Во-первых, телевидение 1960-х было ограничено вялой, старой, неинтересной советской кинохроникой - из-за этого в телеверсии и был придуман экран, через который мы все это смотрели. Во-вторых, каких-то тем в телепроекте не было вообще - от диафильмов до побега Нуреева.
Так, мы умудрились в телеверсии сделать сюжет про трудности назначения прима-балерины Большого театра Майи Плисецкой на гастроли в США в 1962 году, поскольку у нее там было много родственников. Но эту историю невозможно было понять без знаменитого прыжка Рудольфа Нуреева в аэропорту Ле Бурже. Этот побег потом поставил все триумфальные гастроли под сомнение, потому что соблазн остаться на Западе был у каждого солиста Кировского или Большого театра. И таких вещей было много.
в: Но принципиальное отличие все же в другом?
о: Мы делали телевизионный проект, полагая, что советское - уходит, вытесняется российским. А прошло время, и оказалось, что российское повторяет, продолжает советское. У меня часто спрашивают, советская ли эта книга или антисоветская. Но проблема в том, что антисоветской оказывается история: социализм доказал свою нежизнеспособность. А мы живем в эпоху ренессанса советской античности. Я же пишу в предисловии, что страна сегодня служит в армии, лечится в больницах, болеет за сборную, продает углеводороды, грозит загранице, поет гимн, смотрит телевизор, выбирает власть - по-советски. Это был главный мотив вернуться к телепроекту.
Нам надо было сложить такого кентавра, чтобы можно было его и читать, и смотреть: взял, за что-то зацепился, что-то вспомнил, чего-то вообще не знал... Мало ли, почему цепляет. Это должна быть долгоиграющая история, потому что читать книгу насквозь - не тот случай. Надо собрать все, понять и объяснить, что управляло этой цивилизацией, что несло эту позитивность, - но не привирая задним числом, не превращая все в нафталин, чтобы не получилось "Я вчера нашла совсем случайно у себя в саду, где Моцарт и Григ..."
"Телеграмма из Сорбонны в Политбюро"
в: Я так понимаю, что книга "Намедни" будет в четырех томах - по десятилетию на каждый том. 2000-е годы туда не войдут?
о: 2000 год как раз заканчивает четвертое десятилетие.
в: Но 2000-е?
о: Нет проблем. Я многократно проверял: каждый год дает, в среднем, 25 феноменальностей, которые войдут в историю. Уже понятно, что из 2008 года останется Обама, война с Грузией, экономический кризис... А Mini Cooper в 2007-м - пожалуй, нет. У меня были только критерии новизны и долговременности: это вошло в нашу жизнь и в ней осталось. Как раз на 25 и получается, плюс-минус три-четыре. Мы же когда-то сделали "Намедни" до 1991 года. Потом, разом, до 1999-го включительно. Просто вдруг сообразили, что Моника Левински - уже история.
в: Помните события, присутствовавшие в телевизионном "Намедни", которые вы исключили из книги?
о: Были какие-то вещи, которые дублировали друг друга. И нужно было выбрать, скажем, Визбор - это "Домбайский вальс" или "Милая моя, солнышко лесное"? Все-таки "Милая моя..." Потому что 1973 год, а 70-е - уже совсем сентиментальность... Романтика ушла, "Возьмемся за руки, друзья" в прошлом, осталось только желание сохранить свой маленький, совсем уж личный мирочек... Плюс "Семнадцать мгновений весны", где Визбор играет Бормана, и как его узнает вся страна. Это же не литература - это журналистика. Мы старались сохранять объективность.
в: Наверняка что-то легче показать на ТВ, чем писать об этом.
о: Есть темы, которые на телевидении решаются цитированием, - например, эстрада, масскульт аудиовизуальный того времени. А в книге - подите передайте, что было в акценте Эдиты Пьехи такого изысканного, отчего она считалась эталоном элегантности, заграничности, сладкой жизни... Что там вычитывали в этом акценте, который, вопреки всем законам, с годами не пропадал, а только крепчал, - непонятно. И масса таких примеров, когда тема либо суховата, либо с трудом передается в книжном варианте. Как написать про косыгинскую реформу - так, чтобы это было занятно, читалось и понималось?
А вот когда умер Муслим Магомаев, я перечитал наш текст и подумал, насколько удалось передать, кем он был для страны: жгучий брюнет в северной блондинистой стране, который с нездешней страстью пел на дюжине иностранных языков, при этом сам играл на рояле, раскидывал руки и вел себя бог знает как... Вроде что-то удалось.
в: Вы брали события, важные только для нашей страны?
о: Не только. Но мне важно было, как то, что происходило в мире, воспринималось здесь.
в: О студенческих волнениях во Франции в 1968-м у нас тоже писали?
о: Конечно. Здесь это воспринималось вроде бы как протест в капстране, но почему-то советская власть на сторону протестующих не вставала. Они назывались левацкими, троцкистскими группировками, что в значительной степени объясняется телеграммой, которую студенческий забастовочный комитет Сорбонны послал в адрес Политбюро ЦК КПСС: мол, они на кишке последнего буржуя повесят последнего сталиниста, и да здравствует борьба кронштадтских матросов против диктатуры Ленина и Троцкого.
"Допустимая норма проблемности"
в: В книге много фотографий - наверняка, многие из них было трудно достать.
о: Спасибо фоторедакторам. В последний момент, например, выяснилось, что почему-то не продаются на Россию права на заходную фотографию Берлинской стены, и срочно пришлось искать другую. Но та, которая стоит, - по-моему, тоже вполне.
И очень много фотографий нам прислали. Блог в ЖЖ, собственно, потому и был заведен, что советская фотохроника по существу хроникой часто не являлась. Никаких людей у автоматов с газированной водой или покосившихся заборов быть в той хронике не могло.
Посмотрите на мини-юбки: слева - пафосная съемка "Моделей сезона", такие сопли в сахаре, а справа - девушки заходят в автобус: черненькая, беленькая, такая завлекалочка...
в: Какие были главные источники информации? Газеты?
о: Не только. Пока еще делался телесериал, я сам отсматривал все выпуски "Новостей дня".
в: Они сохранились?
о: Да, в архиве в Красногорске. Это же казенное - куда денется. А что касается газет, то, особенно если говорить о 60-х годах, - мы много брали из "Комсомольской правды", которая была в то время самой позволяющей себе газетой. В 70-е это будет уже "Литературка", в 80-е - снова "Комсомолка". Вот нет вроде ничего, и вдруг появляется в "подвале" статья: ""Монтана" для плана". И выясняется, что есть на свете такие джинсы, которые полюбились нашей славной советской молодежи, но легкая промышленность не справляется с выпуском этих необходимых нашим людям брюк молодежного фасона. А до этого о джинсах не было ничего. И то, что такая статья появилась, означало: приперло и нельзя не признать. В разные эпохи советские за вот эту допустимую норму проблемности отвечали "Комсомолка", "Литературка" и отчасти "Крокодил". Кроме того, существуют так называемые первоисточники, которые приходится перечитывать, пересматривать... Я пересмотрел "Неуловимых...", выясняя, действительно ли "Здравствуй, русское поле, я твой тонкий колосок" Ивашов так доносил, что видно, что это репликация белых. В книге есть два разворота, которыми заканчивается 1970 год, про "хороших белых".
в: "Неуловимые...", "Белое солнце пустыни", "Адъютант его превосходительства"?
о: А кроме них, "Бег" и "Служили два товарища", где поручика Брусенцова играет Владимир Высоцкий. Везде - позитивные белые. Раньше эвакуация Врангеля из Севастополя была позорным бегством наголову разбитых беляков, а тут - драма русской жизни. В двух фильмах подряд. И это явная новизна.
При этом какие-то вещи приходится пересматривать, пытаясь понять, было ли это действительно так или только кажется. Кроме того, существовали официальные постановления. Например, борьба с религией 1963 года, когда Хрущев обещал к 1980 году показать по телевизору последнего попа, - это же все где-то записано.
Или: решили строить дворцы бракосочетаний, чтобы не венчались. Где под дворцы реконструировали исторические особняки, как в Питере на набережной Красного флота, бывшей Английской, где строили, но нужен же был план по строительству - и постановление Совмина. Таким образом, есть масса источников, ни один из которых не является главным. И очень важно найти в источнике не только собственно информацию, а еще то, как она подавалась.
Вот как Моше Даяна, "суку одноглазую", мог изобразить Борис Ефимов одновременно со свастикой и со звездой Давида? Это же говорит все о том, как Шестидневная война 1967 года воспринималась в СССР. Понятно, что вероломный агрессор, который "22 июня, ровно в четыре часа..." Это клише массового сознания. Потом будет "фашистская хунта в Чили", и надо было однажды навесить этот ярлык, чтобы потом его многократно повторять.
в: Но вы упоминаете и то, чего не было ни в газетах, ни в постановлениях. Демонстрация на Красной площади в 1968-м, расстрел в Новочеркасске, самиздат...
о: Этого не было в прессе, но было в донесениях КГБ...
в: Вам их давали читать?
о: Ну хорошо: была открытая жизнь и была закрытая жизнь. Но источники все существуют. Чертова туча деятелей культуры понаписали письма в защиту Пражской весны: их было так много, что никого не наказывали. Что тоже важно зафиксировать - за прямое сопротивление сажали и ссылали, лозунг "За вашу и нашу свободу" - "этого так оставлять нельзя". А когда Евтушенко написал, что "негоже танками" - "ну, вы же знаете, это же Женя... Пошлем его на съезд датских коммунистов, пусть почитает им стихи про Ленина".
в: Как вы относитесь к тому, что сегодня мы видим уже не только документальные кадры 60-х годов, но сериалы о той эпохе?
о: Это лишнее свидетельство того, что то время никуда не ушло. Нет никакого бума альбомов о жизни Александра III или Елизаветы Петровны. А бум советского прошлого, особенно последних десятилетий, послевоенной истории, - есть.
в: Но даже те, кому за 40, 60-х годов не помнят. А те, кому 20, - это, вы думаете, им интересно?
о: Ну и что? Они будут что-то узнавать и понимать, откуда это пошло и почему до сих пор существует, и прочитают потом кучу исторических романов. Уже хорошо.
Ирина Мак
http://www.inedelya.ru/
Док. 524745
Перв. публик.: 21.11.08
Последн. ред.: 24.11.08
Число обращений: 21
Парфенов Леонид Геннадиевич
|
