Анатолий Равикович: Я стараюсь стать чистым листомНазад
Анатолий Равикович: Я стараюсь стать чистым листом
Ведущий артист Санкт-Петербургского театра Комедии им. Акимова живет и работает на два города, недавно получил высшую театральную премию "Золотой Софит" - "За творческое долголетие и уникальный вклад в театральную культуру Санкт-Петербурга". 24 декабря народный артист России отметит свое 70-летие. К этому факту Анатолий Юрьевич относится философски, так же как и к наградам. О чем он рассказал в интервью Татьяне ТРОЯНСКОЙ ("Эхо Петербурга").
-Театральные премии и награды отражают реальную ситуацию в театре?
- Мне кажется, что ни одна из премий не отражает истинного положения. В нашем деле очень много субъективности. Во все награждения часто примешивается некоторый не вполне художественный критерий. Есть какие-то политические, бытовые вещи. Скажем, артисту такому-то в этом году исполняется 70 лет. У него юбилей, он давно не получал никаких наград, он такой славный, так хорошо рассказывает истории, давайте ему дадим премию? Я не хочу сказать, что все награды - не заслуженны. Я просто думаю, что не надо их воспринимать очень серьезно. Все-таки, театр это не математика и не физика, где существуют формулы и все ясно.
- Анатолий Юрьевич, вас представляют как "ведущего актера Театра Комедии"? Между тем вы заняты только в одном спектакле...
- Да, это "Средство Макропулоса" Карела Чапека.
- Так что тогда значит "ведущий актер" театра?
- Это означает, что он вместе с группой известных актеров является лицом театра. Фирменные фамилии, по которым можно представить, что театр собой представляет. "Бренды" театра, скажем так. Если, к примеру, возьмут пьесу "Горе от ума", то Фамусова должен буду играть я, чтобы в программке было сказано, что Равикович играет Фамусова. Я последние 10 лет мало играю в Театре Комедии. Свой аппетит на роли обычно удовлетворяю в Москве. Там я занят в трех спектаклях Театра Антона Чехова, которым руководит Трушкин.
- Словом, разрываетесь между Питером и Москвой. Но ведь как раз из-за этого некоторые перебираются в Москву...
- А я нет. Потому что я - питерский человек, и потом мне уже много лет. Ну куда перебираться? Это же целая история. Я не московский человек. Там живут по-другому. Я не хочу отказываться от своих привычек, которые кому-то могут показаться смешными. Я же люблю поваляться на диване с книжкой. Просто так посидеть. Мне не нужны какие-то суперденьги. Я не хочу, как это делают в Москве, крутиться и хвататься за любую работу.
- Зато там есть эта самая работа. А вот вы можете объяснить такой парадокс: многое и самое интересное зарождается в Питере, а потом получает развитие в Москве?
- Несколько причин. Во-первых, Москва - столичный город, туда все стремятся. Там уйма печатных изданий, телеканалов, множество театров. Москва, как пылесос, вбирает в себя все самое яркое, что есть в России. Из-за конкуренции качество продукта становится выше. Не только в театре, но и в литературе, в музыке. Вторая причина - у нас зритель суше. Его сложнее растормошить. Он, конечно, не полный сноб, но что-то в этом роде. Московская публика щедра на аплодисменты, на смех, живо откликается на сказанное слово. А наши сидят чопорными, надутыми, что выдает провинциальность нашего города. Должен с сожалением сказать, что за годы советской власти Питер все-таки сумели превратить в провинциальный город. Очень печально, но это так. Замечательно сказал Даниил Гранин: "Столица с областной судьбой".
- А публика сейчас влияет на театральный процесс? Или только актер и режиссер?
- Это взаимный процесс. Но в условиях рынка публика влияет, конечно.
- А если эта публика не читала, скажем, даже "Дядю Ваню"?
- Пусть не читала, но ведь она очень хочет знать, в чем же там дело. И для этой публики совсем не обязательно, чтобы дядя Ваня жил с Астровым. Публика ведь очень просто "влияет на театральный процесс" - зрители или ходят на спектакль, или не ходят. Есть, например, Анатолий Васильев - режиссер, который говорит, что ему наплевать, придет ли публика, он ставит для себя. Но разве это театр? Это можно назвать чем угодно - экспериментом, лабораторией, но никак не театром.
- Но такой театр тоже имеет право на существование.
- Имеет. Но я в таком театре работать не хочу.
- В Театре Комедии скоро появится еще один спектакль с вашим участием - по пьесе Вампилова "Старший сын"...
- У Вампилова удивительные пьесы. Они мудрые и вместе с тем простые. Написаны прозрачно, но не примитивно. Ты воспринимаешь их целиком, эмоционально откликаешься. Я знаком с двумя постановками этой пьесы - фильмом Виталия Мельникова и студенческим спектаклем у Владимирова. У меня одна сложность - преодолеть влияние Евгения Леонова. Он замечательно это играл...
- Вы пытаетесь стать чистым листом?
- Я стараюсь стать чистым листом.
- А вы вообще праздники любите? Вот юбилей, Новый год?
- Я люблю праздники устраивать, когда на душе празднично. Тогда я покупаю водку, мы с женой идем на рынок и просто сами себе делаем праздник. А из детства помню только бесконечные новогодние мандарины. Родители меня устраивали на три, на четыре елки во всех дворцах культуры, и там нам дарили мандарины и выступали артисты. Причем иногда одни и те же на всех этих елках. И отъедался я этими мандаринами за зимние каникулы на весь год вперед. Ну, и, конечно, Новый год всегда чреват для артистов, которые заняты первого января в утреннем спектакле. Вот был такой случай. После окончания спектакля "Белоснежка и семь гномов" артист, который играл гнома, заснул в одежде гнома в гримерной. А тут подошло время второго утреннего спектакля, где уже другой состав артистов играл. Они загримировались, помощник режиссера позвал всех на сцену. И вот этот несчастный, который спал в гримерке, вскочил и выбежал на сцену. Там все стоят выстроившись, и он встал. Белоснежка выходит: "Я Белоснежка, а вы кто?" - "А я понедельник", и так далее. Доходит до четверга, гном говорит: "Я четверг", а рядом с ним стоит еще один и тоже говорит: "И я четверг".
Татьяна Троянская
01.12.2006
http://www.peoples.ru/
