Владимир Мамонтов: Первый президент России дает интервью `Известиям`Назад
Владимир Мамонтов: Первый президент России дает интервью `Известиям`
"Президенту нужны ум, характер и человечность"
Оказалось, что это очень интересно и полезно - слушать заново диктофонную запись интервью с Борисом Ельциным
Знаю, что это большая журналистская пошлость - извлекать из запасников "последние интервью", едва прозвучит скорбная весть. Но похоже, что интервью, которое накануне своего 75-летнего юбилея дал "Известиям" Борис Николаевич Ельцин, оказалось одним из последних крупных газетных выступлений первого президента России. И хотя большой материал тогда вышел, во вторник я сел переслушать диктофонную запись заново: что-то мог и пропустить, что-то может прозвучать по-новому, особенно актуально. Сел - и сами обертоны ельцинского голоса, паузы на поиск точного слова погрузили в эпоху, про которую говорят, что она кончилась.
"Не врать и не оскорблять граждан"
- Журналисты меня порой обижали. Но сколько бы раз семья ни убеждала меня, что надо как-то реагировать, я этого не делал. Никому слова не сказал. Ведь это была новая журналистика, и вам казалось, что работать, соблюдая этику журналистскую, - это будет скучно. Да ничего подобного! Я знал, что и культура придет, и понимание. И уважение к власти. Власть тоже тогда училась. И должна была это уважение заработать. Вообще правила простые у журналистов должны быть: не врать и не оскорблять граждан. "Известия" это умеют.
"Восемь долларов за баррель"
- Представляете, когда мы начинали, было 8 долларов за баррель (Борис Николаевич делает фирменное ударение на "е", и оттого биржевая нефтяная цифирь обретает вид неповторимой ельцинской "загогулины"), потом 14, а теперь 68! Вы можете себе это представить? Горбачев отдал страну такой: золотой запас - ноль, денег нет, продуктов нет, товаров нет и при этом задержки с зарплатой. Конечно, нынешнему руководству легче. Но... Что тут говорить? История, понимаешь, не имеет сослагательного наклонения.
"В чем моя главная ошибка"
- Но мы свое дело сделали. Демократия была заложена, свобода слова, въезда и выезда... Когда меня спрашивают, в чем моя главная ошибка, я отвечаю, что мы тогда действовали, совершенно не имея опыта управления демократическим государством. Кто помнит, что там до семнадцатого года было? Какой там рынок был? Приходилось самим идти на ощупь. Мне, хоть я и был опытный руководитель, казалось, что придет быстро улучшение жизни, зарплаты, товары появятся... По товарам удалось - с 1992 года товары появились. С другим оказалось сложнее. Но я считаю, что стратегических ошибок не допускал.
"России нужны политики-тяжеловесы"
- России нужны политики-тяжеловесы. Так я про Черномырдина говорил. У руководителя государства должно быть два главных качества: ум... Нет, три! Ум, характер и человеческое достоинство, человечность. Вот такой нам нужен в 2008 году. Если бы не моя жесткая линия, коммунисты снова взяли бы власть. Они уже избрали президента Руцкого. Что же, нам обратно туда?! Мы 70 лет в этом дерьме копались, я извиняюсь, нам в него обратно не надо.
"С друзьями я даже в Болгарию ездил"
- Я это особо не рекламирую, но у меня есть настоящие друзья со студенческих лет. 55 лет, получается, дружим. 50 человек, две группы с потока, каждые два года встречаемся и даже в Болгарию раз ездили. Есть соратники. Я же назначал губернаторов, как и сейчас, но мы пришли к выводу, что надо развивать демократию, и перешли к выборам. Но из назначенных мной 46 человек почти все до сих пор работают (разговор, напоминаю, был почти полтора года назад. - Авт.). Вот какой процент попадания, и ведь они стали моими друзьями, они приезжают сюда, я езжу к ним. Не со всеми, понятно, одинаково близок, но это соратники. Раньше у меня такой расклад был: на первом месте работа, на втором - жена, на третьем - друзья, сейчас у меня на первом месте жена и семья, на втором - друзья, а на третьем - пенсия. Это уже не работа...
"Мелочи уходят, и жвачка получается"
- Буду ли еще книгу какую-то писать? Считаю, надо писать по свежим следам. У меня их три сейчас, вот их сейчас все вместе переиздали. Сергей! Сергей! (Появляется виноватый порученец.) Ты мне мобильник не положил, кнопку вызова не положил, я должен кричать на весь дом! (Порученец: "Борис Николаевич, дык я...") Ладно, эти три книги, привезенные вчера, дай-ка. Писать надо по горячим следам. Потом уже вспоминается все с трудом, мелочи уходят, и жвачка получается. А там - жизнь. Мои книги и так издали в 60 странах мира, и за счет этого я материально живу. У меня же никаких доходов - пенсия да гонорар. Бизнеса нет. Вы говорите, у вас есть мои книги, накануне читали, к интервью готовились? С моим автографом у вас нету. Давайте подпишу. А чаю-то вам дали с Наиниными пирожками? (Дали, дали, все в порядке, очень вкусные. - Авт.)
"Не хватайте Конституцию руками"
- Я всегда говорил: в предвыборную гонку хватать руками Конституцию нельзя. Когда коммунистический парламент - это другое дело. Это была борьба и драка. Даже физически! Охрана уносила из зала - вот как были некоторые, понимаешь, с... (ищет слово) с постулатами демократическими не согласны! Рождалась Конституция тяжело, обсуждали, голосовали, она прошла большую чистку и получилась очень удачной. Зачем менять? Пройдет лет 30 - может, и выяснится, что надо поправить что-то. Процесс живой. Американцы внесли 26 поправок за 200 лет. Мы еще план не выполнили (смеется). Об этом четко сказал и Владимир Владимирович. Он прав: стоит только начать - и мы испортим Конституцию.
Сокурсники Бориса Ельцина:
"Даже Наина не ожидала, что все случится так резко"
Алексей Заякин (Екатеринбург)
25 апреля в родном городе Бориса Ельцина - Екатеринбурге - соберутся самые близкие его друзья. Именно им первым сообщила о своем горе Наина Иосифовна. Пока с бывшим президентом России будут прощаться в Москве официальные лица, сокурсники Ельцина тихо вспомнят своего товарища.
Остаться в Екатеринбурге друзей просила Наина Иосифовна. Она сама обещала приехать, чтобы своим кругом помянуть Бориса Николаевича.
- Он мой верный товарищ, - говорит одногруппник Юрий Яковлевич Пермяков. Он первый после врачей и семьи узнал о произошедшем. - Борис никогда не зазнавался, хотя по статусу был выше нас. Мы знали, что он последние две недели провел в больнице, но надеялись, что поправится.
Курс у Ельцина был очень дружным. В шутку они говорили, что пора подать заявку в Книгу рекордов Гиннесса. Встречались каждые пять лет.
- Все встречи выпускников организовывал Ельцин, - говорит его одногруппница Лидия Дмитриевна Соломония. - Мы знали, что он болеет, но даже Наина не ожидала, что все случится так резко. У него в последнее время сильно болела шейка бедра, приходилось его поддерживать при ходьбе. Еще мы заметили, что он начал грузнеть. А ведь кушал он совсем мало. Поклюет, как курочка, и выйдет из-за стола. Мы постоянно созванивались в его день рождения, в день рождения Наи. Последний раз он ей подарил 75 роз и шубу.
Они искренне говорят: Ельцину вообще повезло с женой.
- Я был на их свадьбе. Они с Наиной были великолепной парой, - говорит Виталий Константинович Сисьнеков, бывший декан строительного факультета. - Она всегда поддерживала его. Наина сказала нам - встретимся позже. В Москву улетел староста их группы Александр Юзерович.
Остальные 25 апреля придут в свой Уральский политехнический университет. Во вторник там было необычно тихо. У входа в университет над надписью "Здесь учился первый президент России Б.Н. Ельцин" висит траурная лента. Внутри здания по телевизору крутят сюжеты о жизни самого известного выпускника. В холле рядом с его фотографией живые гвоздики. 25 апреля в полдень по местному времени там объявят минуту молчания.
В университете уже давно создали Музей Бориса Ельцина. Здесь его фотографии: с мамой, играющим в теннис, с сокурсниками и друзьями. Во вторник музей был главным местом паломничества студентов и преподавателей. Они молчали у его портретов и незаметно уходили.
Во вторник местные власти решили поставить Борису Ельцину памятник и назвать его именем улицу. Свердловские скульпторы уже давно изучили его фотографии - в Екатеринбурге портреты и скульптурки Ельцина делают часто. Здесь его очень любят: на его доме жители сами повесили мемориальную табличку, а другие его земляки еще год назад предлагали назвать его именем парк.
- В Екатеринбурге памятник Ельцину должен стоять обязательно, - говорит здешний скульптор Михаил Квашнин. - Ельцин - это целая эпоха. Я бы изваял его из бронзы. Есть в его внешности что-то схожее с этим металлом.
Мало кто знает, что Борис Николаевич отвечал малой родине тем же. Делал это тихо и незаметно, без помпы. В родном селе Бутка он не был с тех пор, как стал президентом, - времени не хватало. Но помогал строить дороги, покупал компьютеры в школы. А в марте этого года сельский Дом детского творчества получил от него музыкальную аппаратуру. Кто же знал, что это будет его последний подарок...
Борис Немцов,
бывший вице-премьер России:
"К Ельцину мог подойти любой работяга с вилкой в сапоге"
- Я запомнил только хорошее или смешное по отношению к Борису Николаевичу. Когда он назначил меня губернатором Нижегородской области, то сказал: "Вы - молодой человек, опыта никакого. Я вас с испытательным сроком назначу, посмотрю, как работаете".
Примчался через полтора месяца. 9 января 1992 года, когда цены отпустили. И мы пошли с ним в гастроном. Ну там на него старики набросились, кричат: "Что вы сделали?" Мы подошли к витрине. А там масло - 305 рублей за килограмм. А неделю назад оно стоило 3 рубля 70 копеек.
Ельцин поворачивается ко мне и говорит: "Кто все это устроил?" Я отвечаю: "Вы, Борис Николаевич". Он: "Я антинародных решений не принимаю. Кто директор молокозавода?" Ему говорят: "Докукин". Ну Ельцин и отвечает пенсионерам: "Вот сейчас мы вашего провокатора Докукина снимем и цены упадут. Снять его!"
Потом мы ехали, и он сокрушался: "Неужели у них совести нет? Как можно так цены повышать?" Я говорю: "Это же вы установили рыночные отношения". Он запереживал: "Я не думал, что так будет".
Еще я помню, что к президенту Ельцину мог подойти любой работяга. Я это увидел сам, когда мы пошли с ним на ГАЗ. Зашли в столовку. Там салатики-винегретики. Глава государства несет поднос. Навстречу идет рабочий с вилкой в сапоге. И вдруг он шепчет Ельцину: "Все показуха". И пошел дальше. Президент поставил поднос: "Пойдем отсюда". Гендиректор завода Видяев упал в обморок. "Этот случай он запомнит на всю жизнь", - сказал мне потом Борис Николаевич.
А еще мы снимали Березовского. Он тогда был зампредседателя Совета безопасности. Пытался рулить политическим процессом. И мы с Чубайсом, как два вице-премьера, подготовили указ президента об отставке Березы. Приехали к Ельцину на Рублевку. Показали указ. Он берет ручку и зачеркивает слово "указ". Мы с Чубайсом - в шоке. Президент говорит: "Кто такой Березовский, чтобы его указом снимать? Достаточно распоряжения". И пишет: "распоряжение", подписывает документ. Мы еще потом с Чубайсом ему про Березовского говорили, а он вдруг ответил: "Что вы говорите о нем? Я его уже снял с работы. Его уже нет".
Я Бориса Николаевича буду помнить всегда. В Кремле говорили, что у нас были особые отношения. Потому что у Ельцина не было сына, а мне не хватало отца. И все считали, что я слишком хорошо к нему отношусь. Этот человек пытался раскрепостить Россию, и за это она ненавидела его. Вот в чем трагедия Ельцина и нашего народа. Уверен, в учебниках по истории он займет место наряду с Александром II.
Шамиль Тарпищев,
президент Федерации тенниса России, в 1992-96 годах советник Ельцина по физкультуре и спорту:
"Даже государственные дела не могли заглушить в нем болельщика"
- Знаете, Борис Николаевич называл меня своим другом. Такое обращение было очень дорого, его удостаивались немногие.
Он фантастически любил спорт. И никакие государственные дела не могли заглушить в нем болельщика. Я ездил по стране, а он звонил мне и спрашивал о каких-то новостях. Скажем, как сыграла теннисистка Алина Жидкова, которой тогда и в первой сотне-то мирового рейтинга не было. Приходилось извиняться: "Борис Николаевич, я выясню и перезвоню". "Ну вот, получается, что я больше интересуюсь спортом, чем ты", - сердился он. И как было объяснить, что я в дороге и под рукой нет никакого телевидения, не говоря уже о спутниковом... Или, помню, был случай. Однажды я приехал к нему на дачу и привез с собой Вячеслава Фетисова, который тогда только закончил выступать в НХЛ. Ельцин загорелся, начал расспрашивать... Когда мы вышли, Слава все удивлялся: "Он говорил о таких вещах, о которых я почти и не слышал!"
О том, какое влияние Борис Николаевич оказал на развитие российского спорта, сказано уже много. Он трижды принимал тогдашнего президента МОК Хуана Антонио Самаранча - хотя раньше его в нашей стране не очень привечали. Помню, один из приемов прошел накануне зимней Олимпиады-94 в Лиллехаммере. Ельцин меня тогда спросил: "Какое место мы займем на Играх?" "Третье в командном зачете гарантирую. А вот выше обещать боюсь", - отвечаю. Он встрепенулся: "Как третье? Россия побеждать должна..." И когда мы все-таки выиграли, он позвонил одним из первых. "Ну что, прав я был тогда?!" - воскликнул, не скрывая ликования.
Последний раз мы с Борисом Николаевичем общались в начале апреля. Перед матчем Кубка Дэвиса с французами я позвонил ему, пригласил на игру. Ельцин как раз вернулся из поездки в Иорданию, был бодр и весел. Но спустя пару дней извинился: мол, сердце побаливает, буду смотреть теннис по телевизору. Перед матчем с испанками на Кубок федерации неделю назад я снова позвонил в дом Ельциных. К телефону подошла Наина Иосифовна, сказала: Борис Николаевич в больнице. Я передал ему привет, пообещал приехать, как только со временем станет посвободнее. И видите - не успел...
