Игорь Яковлев рассказывает о состоянии российско-американских отношений и геополитических интересах США и России в Средней Азии.
- Игорь Геннадьевич, каковы интересы США в России? Можно ли сказать, что Россия по-прежнему играет существенную роль на международной арене?
- Обычно, при проведении стратегического и политического анализа того или иного явления принято считать, что объект достоин внимания, если уровень его влияния на ситуацию превышает 2%. Если взглянуть на ситуацию в мире и роль России в мировых процессах глазами американцев, вывод становится очевиден: некогда великая страна, победившая во Второй мировой войне, скатилась сегодня до уровня крупной, региональной державы. Единственное, что отличает Россию от других региональных держав - значительные запасы углеводородного сырья. Уровень же влияния сегодняшней России на ситуацию в мире уже довольно давно балансирует где-то на грани этих 2%. Вот вам и ответ на ваш вопрос.
Я не исключаю, что американцы сегодня воспринимают Россию как страну, находящуюся где-то за Саудовской Аравией, что мне лично, как патриоту России, довольно обидно. Тем не менее, таковы реальные факты: существует некая вполне объективная ситуация, которая уже не зависит от желаний и возможностей наших политиков ни в среднесрочной, ни, тем более, в краткосрочной перспективе.
Когда экономика начала разрушаться, в 1980-1990 годы, Россию на Западе издевательски именовали "Верхней Вольтой с атомной бомбой". К сожалению, мы до сих пор не осознали суть этой фразы, поэтому за последнее десятилетие ситуация только ухудшилась, несмотря на все наши либеральные реформы.
Но ядерный потенциал - продукт высокотехнологичный, а мы уже давно перестали быть высокотехнологичной страной, потому что в процессе реформирования своей промышленности, мы, по сути, разрушили все то, что имели, развалили свой военно-промышленный комплекс, машиностроение. Сегодня мы в значительной мере утратили и свой ядерный потенциал. Нельзя быть ядерной державой, не проводя научные разработки, уничтожая научные кадры. Время идет, старая техника, даже сохраняя свою боеспособность, постепенно устаревает, исчерпывает свой ресурс.
Мы становимся менее опасными, а, следовательно, и менее интересными. С нами вообще перестают считаться, что случалось уже не один раз.
- Процесс необратим? Вы полагаете, мы уже прошли точку возврата, и больше уже не можем представлять интереса для США?
- Обратимся к фактам. В течение очень короткого времени у нас затонули, либо были на грани затопления, по крайней мере, три субмарины. Это крайне печальный симптом, свидетельствующий о том, что мы необратимо слабеем, а, следовательно, и США, и другие страны неизбежно к нам будут относиться как к малозначимым партнерам. Я не говорю о конкуренции.
Россия активно теряет не только интеллектуальный и технологический потенциал. Продавая энергоресурсы, мы постепенно утрачиваем природный потенциал. А если учесть еще и тот факт, что мы потихонечку растворяемся в генетическом отношении, вряд ли стоит сомневаться, что последствия того, что происходит с нами сегодня, будут для нас предельно печальны. Пройдет всего два-три десятилетия и тогда вряд ли придется говорить о каких-то краткосрочных или долгосрочных интересах США в России. Мы и сейчас живем, как принято говорить, в постиндустриальный период. В свете вышесказанного, интересен тот факт, что даже те 2,5-3 тыс. эффективно работавших некогда предприятий, что были построены в Советском Союзе в 30-40 годы, и позволившие сломать шею германскому фашизму, были созданы не без помощи Америки. Это довольно серьезный показатель не только влияния США в прежние времена. Это серьезный показатель того, что представляют собой Соединенные Штаты в сегодняшнем мире, сколь прочен фундамент.
Могу привести один, довольно красноречивый, на мой взгляд, факт: сегодня Военно-морской флот Соединенных Штатов превышает по своей мощи все военно-морские флоты всех остальных стран мира, вместе взятые, включая Россию.
- Как интересы США в отношении России связаны с различными сегментами интересов американской элиты?
- Пока Россия не только для американской элиты, но и для всего мирового сообщества представляет определенный интерес только как продавец энергоресурсов. Но ресурсы рано или чуть позже закончатся. Полноценным и равноправным участником мирового рынка Россия станет только в том случае, если станет поставлять на этот рынок полноценную интеллектуальную, высокотехнологичную продукцию. Только в этом случае, может быть, к нам будут относиться более серьезно, чем сегодня относятся к Ираку или Саудовской Аравии.
- Как это связано с интересами американской элиты?
- Даже Саудовская Аравия производит нефти больше и лучшего качества, чем, мы. И даже на фоне Саудовской Аравии мы чувствуем себя не очень уверенно: нефть "Юролс" второсортная по сравнению с нефтью "Бренд". В этой связи создается ситуация, когда ни для американской, ни для любой другой элиты, мы как страна интереса не представляем. Если во времена железного занавеса с нами считались, хотя бы потому, что Россия имела мощный ВПК, производила конкурентоспособное оружие и была потенциально опасна, то сегодня у нас кроме нефти и газа ничего не осталось, а природные запасы далеко не бесконечны. Чтобы как-то сломить ситуацию, нации необходим стержень. Мир постоянно меняется, на наших глазах появляются новые сверх державы. Сегодня Индия и Китай ориентированы на то, чтобы развить и поднять свою национальную интеллектуальную элиту. С чем это связано?
В Индии, в частности, действует, так называемый, "принцип трети". Проводимая правительством политика ориентирована на то, что лишь треть населения страны может жить или живет нормально, а остальная - живет как может. Приблизительно такая же ситуация и в Китае. Там из полутора миллиардного населения лишь 500 млн. живут, как принято говорить, по-европейски, а остальная выживает. В Китае не предусмотрена даже пенсия для жителей сельской местности. Я не могу исключить, что в рамках тенденции, названной глобализацией, для России, существующей сегодня, может просто не найтись места среди цивилизованных стран. Этот процесс естественен. Процесс глобализации, но не глобализма. Глобализм - это идеология, связанная с созданием так называемого, золотого миллиарда. И очень большой вопрос, есть ли в этом мире место для России.
- Как новая геополитика влияет на позицию США в отношении России
- Одним из главных звеньев оказания влияния на политику Соединенных Штатов, я бы назвал Романа Абрамовича, - руководителя "Челси". На сегодняшний день это одно из немногих проявлений российской экономики в западной сфере, причем проявление серьезное. Почему? Потому что сфера спорта как субрынка экономики оказывает очень серьезное влияние на ситуацию в целом. Вопрос в том, что такое эти инновации в мировую экономику. Мне кажется, что Роман Абрамович реализует очень важный инновационный проект, связанный с информационно-технологической сферой мирового рынка.
- Вы полагаете, что это и есть та сфера, где интересы США совпадают с российскими интересами?
- Вкладывание средств в "Челси" в данном случае и есть вкладывание в развитие российской экономики, поскольку Роман Абрамович представляет Россию. Дело в том, что в сути русского характера, вне независимости от конкретной национальной принадлежности, есть один нюанс, известный нам: чем сильнее нас сжимают, тем сильнее разворачивается пружина в обратную сторону.
- Насколько интересы США в отношении России связаны с различными вариантами и перспективами социально-экономического развития России?
- Мне кажется, что американская элита сегодня вообще мало интересуется тем, что происходит в России. По крайней мере, я не могу припомнить ни одного из наших внутриполитических событий, которое хоть как-то заинтересовало бы американцев.
- А в плане положения в экономике есть ли заинтересованность американцев в нашем развитии?
- Я считаю, что есть, и очень серьезная. Вопрос заключается в том, что нефтегазовая сфера это не только и не столько индустрия перекачки. Месторождение нужно разведывать, освоить, поддерживать в рабочем состоянии, а это серьезные капитальные вложения. В этой связи у меня, например, создается впечатление, что если американцы и вложат какие-то серьезные деньги, то это будут вложения в интеллект, связанный с нефтегазовым сектором. В дальнейшем, думаю, что нельзя исключать и заинтересованность американских инвесторов в том, чтобы мы сами перерабатывали свое сырье. Они вообще стараются свои нефтеперерабатывающие предприятия размещать не в Америке, а где-то в странах третьего мира. К странам первого мира мы уже давно не относимся, но и из так называемых стран второго мира мы постепенно превращаемся в страну третьего мира. Если мы туда попадем, то вполне может быть, получим серьезные вливания американских денег в нефте- и газопереработку.
В конце 90-х годов существовал монополярный мир, где Соединенные Штаты абсолютно доминировали. Сегодня это уже не монополярный, а биполярный мир, в рамках которого есть две силы - с одной стороны, это Соединенные Штаты, с другой - Евросоюз. Но постольку поскольку идейно и идеологически Евросоюз и Соединенные Штаты не просто близки, а в определенном смысле являются одним единым целым, то можно говорить об условной биполярности. Проблема развития мира, например, в течение ближайших 30 лет будет связана с тем, насколько Евросоюз сможет отстоять свое собственное "я" в рамках НАТО и стать евроцентричной, а не атлантикоцентричной и тем более не америкоцентричной организацией.
- То есть в сфере американских интересов вы не видите места России?
- Сегодня Россия не представляет интереса для США, но вопрос в том, какие тенденции будут проявляться. В свое время Борис Ельцин предложил создать союз между Россией, Индией и Китаем, как альтернативу НАТО. Идея экзотическая, но она имеет право на существование. Я предполагаю, что такой союз мог бы очень серьезно сказаться на расстановке сил в мире. Проблема в другом - а выгадает ли Россия?
Ведь для Индии Россия вовсе не является слабым союзником, и в ближайшие 15 лет это вряд ли изменится. Именно Россия поставляет сегодня в Индию и Китай военную технику. Поэтому наша проблема заключается в том, что, не представляя интереса для таких высокоразвитых стран, как США, мы балансируем на грани пропасти. В свое время так же США балансировали на грани войны: напрягая мощнейшие мышцы своего военно-промышленного комплекса, они диктовали тогда условия всему миру.
У нас ситуация совершенно другая: мы балансируем на грани того, сможем ли мы оказаться интересными, хотя бы для тех же Индии и Китая, или мы окончательно свалимся в пропасть безвестности. Но те же Индия и Китай уже не только нашу военную технику покупают, в Индии уже сейчас есть около 300 тыс. специалистов, которые буквально заполонили рынок программного обеспечения во всем мире, а это уже серьезно.
- Как же все-таки сочетаются интересы США с нашими российскими интересами хотя бы в отношении азиатских стран?
- На самом деле это серьезный, большой вопрос. Думаю, что уже лет через 10 лет одним из основных противников Соединенных Штатов, станет даже не Евросоюз, родственный США по менталитету, по истории, а именно Китай, как быстро развивающаяся страна, способная в короткий исторический промежуток времени стать супердержавой. Китай может реально претендовать на роль доминирующей державы в мире.
- И какова в этом случае будет роль России?
- У нас народу 146 млн. А лет через 5-6, когда население снизится до 143 млн., нам придется решать совсем другие проблемы в геополитике. Думаю, что и в Российско-американских отношениях наступит некий перелом, поскольку в России ведущую роль станет играть исламский фактор. Рождаемость среди исламского населения на порядок выше, чем православного, и уже через 10 лет Россия может вполне реально стать исламским государством. Это означает то, что мы сразу сваливаемся на роль страны-изгоя, таких как Ирак, Иран и другие.
- В какой мере те или иные аспекты американских интересов по отношению к России соответствуют российским интересам?
- Это вопрос некоей доминанты, которая существует в российской элите. Совпадение интересов - это ведь вещь достаточно субъективная. То есть, существует некий глобально-стратегический интерес Соединенных Штатов, и есть интерес России, который проявляется в интересах различных российских элит. Признаться честно, это очень серьезный вопрос.
Если в начале 90-х годов эти интересы практически всегда совпадали, то сегодня я не стану этого утверждать, потому что разновекторность интересов различных элит и государства в целом настолько очевидна, что теперь уже даже трудно сказать, в какую сторону эти векторы конкретно сейчас направлены. Это видно даже по тому, в какой валюте держатся сбережения. Появление евро как альтернативы доллару уже говорит о том, что в России есть иной вектор интересов, не только американский, и можно не сомневаться, что этот вектор не единственный. Чем ниже в мировой иерархии находится Россия, тем большее количество векторов, воздействующих на внутриполитическую ситуацию, возникает, а, следовательно, тем дальше от доминирующего, американского вектора мы находимся.
Беседовала Жанна Лабутина
http://www.kreml.org/
Док. 522654
Перв. публик.: 19.08.05
Последн. ред.: 19.11.08
Число обращений: 142
Яковлев Игорь Геннадьевич
|
