На 90-м году жизни умер великий русский писатель
Когда Александр Исаевич Солженицын вернулся, он не нашел Россию такой, какой она нужна была ему: он ждал страну, которая услышала бы его, жаждала бы обустройства и осознания своей великой роли.
А над ней нависало едва ли не то же "красное колесо", только в другом обличье: под лозунгом свободы и демократии шел развал империи, горело там и здесь, горячий дым пожара надувал баснословные и позорные состояния, а рядом ломались судьбы и бедствовали люди.
Страна тоже не была готова понять, кто вернулся к ней. Стране было некогда, она выживала, она не понимала слова "земство", она смотрела "Криминальное чтиво" и перелистывала подвялившуюся подшивку "Огонька", пытаясь, отрезвев, понять: неужели ставшее таким доступным, почти глянцевым развенчание Сталина и ГУЛАГа должно было неотступно закончиться новой смутой? И где ей конец?
Солженицын не ринулся в "заверть", когда искушение было сильнее всего: на рубеже 90-х. Он понимал, что не политик, а без "поводьев власти" обустройства не начнешь. Он понимал, что глубина, с которой он видел прошлое и будущее России, не будет усвоена лукавыми и незрелыми умами. Ни к чему она им, опасна, враждебна.
И полною ложкой хлебал великий писатель и мыслитель то, что составляет неотъемлемую горечь величия: непонимание. Ему несли знаки признания - крупные, кремлевские, с позолотой. Он отвергал. Его заманивали в сторонники, в соратники. Он обосабливался. Про него сочиняли поганые книжонки поганые людишки, к которым он не пошел ни в сторонники, ни в соратники. Господи, он им отвечал!
Он, конечно, был боец. Но на поле его брани мало было ему равных - это было видно уже и на "Матренином дворе", и в "Одном дне...". "Архипелаг" вообще многим из нас душу выправил. Решимость же, с которой он заглядывал в бездну, ища там суть, почти безрассудна. Как и добросовестность исследователя - иначе не пишутся такие книги, как "Красное колесо" и "Двести лет вместе".
Недавно в "Известиях" Александр Исаевич опубликовал свою, наверное, последнюю короткую публицистическую статью, а вернее сказать, письмо. О ющенковских спекуляциях на Голодоморе, о том, как политическая саранча пытается теперь окончательно, разъедая душу "родных народов", выполоть разъятое поле бывшей страны. "Обезумелой басней" называет он эту ложь о Великом Голоде от Урала до Украины.
И это все, что он мог противопоставить циникам, у которых в руках "поводья власти".
Но на весах истории эти чистые слова весят больше, чем горы фальши и грязи. В те дни это была самая читаемая статья "Известий", и я знаю, что Александр Исаевич был рад этому, потому что волновался: услышат ли?
Давайте сегодня перечтем "Как нам обустроить Россию". Мудрый писатель, заглянув в который раз в им одним ведомую глубь, страдал, конечно, но верил: мы его поймем. Услышим. Не опоздаем.
Президент России Дмитрий Медведев:
- Уход этого великого человека, одного из самых масштабных мыслителей, писателей и гуманистов XX века - это невосполнимая утрата для России и всего мира. Вся жизнь Александра Исаевича была отдана Отечеству. Он служил ему как истинный гражданин и патриот и всем сердцем болел за судьбу российского народа, за справедливое устройство страны. Неустанной заботой Александра Исаевича было формирование нравственных и духовных идеалов. Он считал их важнейшей опорой государства и общества и боролся за их торжество. С его именем уже навсегда связана идея сбережения российского народа. А его исследования переломных этапов отечественной истории внесли огромный вклад в развитие мировой культуры, повлияли на развитие личности миллионов людей. Его имя навеки связано с судьбой России. Память об Александре Исаевиче Солженицыне всегда будет в наших сердцах.
Владимир Мамонтов
04.08.2008
www.izvestia.ru
Док. 522042
Перв. публик.: 04.08.08
Последн. ред.: 18.11.08
Число обращений: 52
Мамонтов Владимир Константинович
|
