Если количественные методы позволяют измерить степень опережения (отставания) в промышленности, то степень отставания в научной, образовательной, культурной и духовной областях обнаруживается в условиях кризиса, иногда приобретающего катастрофические формы для государства и общества. Так, неспособность концептуально-идеологических эффективных мер в общественно-политической области стала, в конечном счете, истиной причиной не только экономического, но и политического кризиса СССР и России периода 90-х годов.

Кризис 2008 года этот вывод наглядно проиллюстрировал. Так политическая философия заимствования привела к неадекватной финансовой и экономической политике Центрального банка и Минфина, что особенно проявилось в следующем:

во-первых, к 2008 году, т.е. за все 20 лет рыночных реформ, так и не была создана банковская система, способная инвестировать в реальный сектор экономик. Промышленные кредиты (не говоря уже о долгосрочном финансировании) фактически не давались. Возникли уникальная ситуация, когда даже крупным предприятиям было проще и дешевле и удобнее взять кредиты за рубежом, чем в собственной стране;

во-вторых, ложные псевдолиберальные идеи вели к искусственному сокращению денежной массы. Как справедливо отмечает А.Смирнов, во-первых, когда на фоне мирового финансового кризиса центробанки всего мира включили печатные станки - наши денежные власти, приняв близко "переживания" МВФ о "перегретости" нашей экономики и поверив в теорию "тихой гавани" стали решительно бороться с инфляцией путем ужесточения денежно-кредитной политики. При этом "репетиция" кризиса в августе 2007 г. и январе 2008 г., когда нерезиденты выводили десятки миллиардов долларов "горячих денег" с фондового рынка нас ничему не научила Не помогли предупреждения Дж.Стиглица по поводу неэффективности политики "таргетирования" инфляции. У нас что - не было спроса? Нет, он рос завидными темпами. Были плохие активы на манер американской ипотеки? Нет, наша банковская система была абсолютно здорова. У нас был кризис перепроизводства? Нет - у нас был дефицит предложения. Кто-то опасался перегрева? Только как бы не получилось нам "замерзнуть", показав в недалеком будущем низкие или отрицательные темпы роста.

Рост денежной массы (агрегат М2) на 01.09.08 составил всего 9,5% из планируемых ЦБ в этом году 30-35%, при инфляции за это же период 9,7%. Реальный объем денежной массы практически не увеличился. Такие условия создали предпосылки для "торможения" экономики и возникновения "неустойчивости" на финансовых рынках. Величина М2 на 01.09.08 составила 14 530,1 млрд. руб. Прирост денежной массы за сентябрь (на 01.10.08) под воздействием оттока капитала вообще стал отрицательным - 1,1%, составив с начала года уже 8,3 % (М2 на 01.10.08 - 14 374,6 млрд. руб.) Если оценить годовую планку роста М2 в 30%, рост М2 к 01.09.08 должен быть около 20% (30% * 8/12). Действительно, в 2000-2007 гг. сезонный рост агрегата М2 на 1,09 составлял в среднем около 19,7%. Минимальные значения - 13,4 - 13,9% были только в 2002 и 2004 г. Сколько нужно было денег, чтобы выйти на это уровень? Примерно 10,5% (20%-9,5%) от значения М2 на начало года (13 272,.1 млрд. руб.), т.е. около 1 394 млрд. руб.

Вместе с тем, следует осознавать, что Россия в первой четверти XXI века не в состоянии полноценно соревноваться с США, Китаем и Западной Европой в полномасштабных фундаментальных исследованиях и НИОКР, затратах на развитие общекультурного потенциала. По оценкам Европейского исследовательского центра, в 2006 году США потратили на фундаментальную науку на 100 млрд. евро больше, чем Европа. А если к этому добавить затраты в США на культуру, образования, духовность, то мы увидим, что на одного человека они на несколько порядков (т.е. в десятки раз) превышают разницу между США и Россией в душевом доходе. Другими словами, возможности России по финансированию гуманитарной сферы несопоставимы с потенциальными возможностями конкурентов. Это создает угрозу значительно более серьезную, чем угроза разрыва в уровнях социально-экономического развития или военных потенциалов.

Действительно, если разница в 10 раз в душевом доходе или расходах преодолима в долгосрочной перспективе 15-20 лет, то разница в 30-50 или даже 100 раз в финансировании гуманитарных областей означает, что у отстающего перспектива догнать лидера выглядит крайне туманно. Базовые, фундаментальные области, прежде всего наука, культура, духовность, становятся в несопоставимой отношении, не только фиксируя огромное отставание, но и изначально лишая догоняющую страну всякой перспективы.

Как следствие во всех производных областях увеличивается разрыв. Даже при видимом сокращении разрыва в страновом и даже душевом ВВП. Что отчетливо видно на такой производной от фундаментальной науки отрасли как наукоемкие технологии.

Реальное архикризисное положение показывает соотношение долей различных стран в общем объеме экспорта мировой наукоемкой продукции. Для России это около 1%, а за вычетом военной техники - 0,1% (примерно на уровне Чехии и Португалии), а для США - порядка 25%. Сказанное означает, что соотношение по экспорту наукоемкой продукции между Россией и США составляет 200-300 к 1! Это и есть реальное место нынешнего российского научно-технического потенциала. И это при том, что из 34 важнейших технологических направлений Россия занимает лидирующие позиции в одной трети!

Получается, что недофинансирование науки и культуры в России ведет к еще большему отставанию в технологическом развитии. Если в первом случае, как уже говорилось, пропорция составляет 100:1, то во втором 300-500:1.

Подобные качественные характеристики не могут не потребовать и качественного изменения существующих подходов к фундаментальной науке и культуре. Конечно же, пропорциональный рост таких расходов росту ВВП, инерционный подход, здесь недопустим - слишком велико отставание. Преодолеть его можно только изменив пропорции бюджетов всех уровней в пользу фундаментальной науки и культуры. По моим оценкам, это должен быть рост не менее, чем в 7-10 раз, (т.е. рост бюджетных расходов с 1% ВВП до 7-9%).

Но вопрос не решается только деньгами. Требуется государственная политика опережающего развития науки и культуры по сравнению с другими областями и отраслями. И идеологические, и политические, и кадровые решения.

Этот политический - аспект качественной характеристики российской науки - проявляется все исключительно низкой инновационной активности в экономике. Как откровенно признается МЭРом, в 2007 году число предприятий, осуществлявших технологические инновации, составило лишь 8,5% от их общего числа. (!) Для сравнения, в Великобритании, Финляндии, Франции, Италии, Корее - 40-50%, в Германии этот показатель достигал 73%, Ирландии, Бельгии и Дании - 58-61%, Эстонии и Чехии - 41-47%. Ближе всех к России по данному индикатору Латвия - 17%, Болгария - 18%, Венгрия - 21% и Румыния - 22%. Стоит не просто задуматься, а всерьез проанализировать как может быть реализована стратегия инновационного развития, если вся экономика не восприимчива к инновациям.

Технологическое обновление происходит в значительной мере на основе заимствования зарубежных технологий, прежде всего, в форме импорта технологического оборудования. При росте с 1997 года общего количества передовых производственных технологий, используемых в российской промышленности в 2,6 раза, интенсивность внедрения отечественных технологий снизилась на 36%. Доля импорта в закупках нового оборудования составляет: в металлургии - 48%, химической промышленности - 60%, машиностроении - 56%, лесопромышленном комплексе - 67%. Иными словами Россия уже превратилась в зависимую от импорта машиностроительной продукции страну.

С одной стороны, импорт технологий закономерен, с другой, - свидетельствует о нарастании угрожающего разрыва между потребностями реальной экономики в технологическом обновлении и возможностями российского научно-исследовательского комплекса удовлетворять эти потребности.

Разрыв в научно-технической области России и США составляет не 7-10 раз, как в ВВП, а в 70-100 раз! Что является прямым (технологическим) следствием разрыва в научном и - что еще хуже - духовном развитии. Действительно, если разрыв в 3-5 раз в душевом доходе с США можно как-то пережить, то разрыв в сотни раз в средствах, затраченных на развитие интеллектуального и духовного потенциала нации может привести к ее исчезновению в ходе глобализации.

Вот почему следует, во-первых, выбрать некоторые, наиболее приоритетные и перспективные направления развития фундаментальной и прикладной науки, наиболее важные области культуры и духовности, сконцентрировав на них все ресурсы. И естественно, резко увеличив расходы на эти цели. Как это было при И.Сталине, который выбрал две суперпрограммы - ракетостроение и ядерное оружие. И смог преодолеть казалось непреодолимое отставание СССР от США в кратчайшие сроки. Сегодня угроза для России не менее опасна, чем во второй половине ХХ века: на кон поставлена уже не только государственная безопасность, но суверенитет и даже национальная идентичность.

Вот почему нужен решительный политический шаг, смена приоритетов развития России. Шаг решительный и рискованный, но крайне необходимый, который потребует корректировки всей стратегии развития страны. Самый первый шаг, кстати, уже сделан в Послании Д.Медведева Федеральному Собранию 5 ноября, в котором были обозначены национальные приоритеты и ценности. Вслед за ним следует выделить стратегические приоритеты, среди которых на первом месте должны стоять приоритеты развития отечественной науки, культуры и образования.

Понятно, что такая смена приоритетов для многих будет болезненна. Особенно в части изменения структуры бюджета. Я, например, не уверен, что России нужен авианосный флот. Бюджет на его строительство, а также на создание авианосных соединений, баз, кораблей сопровождения и другой инфраструктуры будет огромен, а политическая целесообразность - сомнительна. В то же время этих денег вполне хватило бы на финансирование науки и культуры. Примечательно, что последствия такого финансирования, в т.ч. в области военных НИОКР, создания новых видов вооружений были бы более благоприятны для обороны страны, чем создание авианосных групп.

При этом важно подчеркнуть, что речь идет отнюдь не только о деньгах, но, прежде всего, о понимании в государстве и обществе приоритетности направлений развития науки и культуры в XXI веке, о воле правящего класса до конца использовать имеющиеся национальных богатств, накопленных за тысячелетия в России.

Условно говоря, существующий интеллектуальный, культурный и духовный потенциалы используются на небольшую долю в то время, когда более "бедные" в этом отношении страны используют их на 100%.

Во-вторых, требуется усиление государственной поддержки - сознательное и масштабное. Опыт Китая - более чем поучителен. В 1970-е и 1980-е годы китайская промышленность, даже, несмотря на дешевую рабочую силу, не могла производить сложные узлы и агрегаты, по цене и качеству сопоставимые с европейскими и японскими. Однако два десятилетия технологического обмена с "внешним миром" и иностранные инвестиции изменили ситуацию. Главным фактором успеха стала государственная поддержка - признают российские авторы.

В-третьих, необходимы качественно иные темпы роста не только ВВП, но и в еще большей степени науки и культуры. Речь идет уже не о "разах", а о "порядках". Таких, которые ведут за собой неизбежный рост инноваций и быстрое внедрение отечественных технологических достижений. Опыт Китая и Индии показывает, что это может быть только при условии роста ВВП не ниже 9-10%, который может обеспечить рост финансирования науки и культуры не менее, чем на 30-40% в год. Учитывая темпы роста мировой экономики до 5% в год, 12-15% прирост ВВП и 30% науки должно стать нормой для России в 2009-2020 годы.

Наконец, в-четвертых, и с этого необходимо начинать, требуется политико-идеологическое оформление избранного стратегического курса, мобилизация всех ресурсов страны. В первую очередь волевых, человеческих, интеллектуальных, властных, тех, что раньше назывались "моральным фактором". Без такой сознательной мобилизации человеческого ресурса добиться чего-либо существенного невозможно. Как показывает мировая история и особенно история России, воля нации, идея, охватывающая огромные массы оказывается важнее всех иных ресурсов. Тем более это справедливо для XXI века, когда человеческий потенциал играет ведущую роль.

Отчасти понимания этой необходимости в обществе уже возникло. Так, в прогнозе социально-экономического развития МЭРа признается, что "Вариант лидерства в ведущих научно-технических секторах и фундаментальных исследованиях соответствует инновационному сценарию. Данный вариант характеризуется модернизацией отечественного сектора НИОКР и фундаментальной науки, значительным повышением их эффективности, концентрацией усилий на прорывных научно-технологических направлениях, которые позволяют резко расширить применение отечественных разработок и улучшить позиции России на мировом рынке высокотехнологичной продукции и услуг".

На мой взгляд, это признание весьма симптоматично. Оно - банально с точки зрения объективных реалий, сложившихся еще в последней четверти прошлого века. Но эта банальность так и не стала банальной истиной ни в СССР, ни в России. Еще только становится. И этот процесс становления потребует усилий потому, что инерция "реформ" 80-х и 90-х годов будет в разных формах отрицать эту банальную истину.

Даже в признании необходимости научного лидерства в Концепции 2020 чувствуется эта тенденция. Хотя бы потому, что в Концепции констатируется, что научное лидерство "соответствует инновационному сценарию". Правильнее бы было сказать, что инновационный сценарий развития невозможен без научного и культурного лидерства страны.

Из этой же неверной причинно-следственной связи вытекает и другой вывод Концепции, который формулируется следующим образом:

"Потенциально Россия может претендовать на лидирующие позиции в производстве авиакосмической техники, нанотехнологиях, композитных материалах, атомной и водородной энергетике, биомедицинских технологиях жизнеобеспечения и защиты человека и животных, отдельных направлениях рационального природопользования и экологии и ряде других".

Все вышеперечисленные направления НТП - и это важно подчеркнуть! - являются следствием развития фундаментальной науки и в более широком смысле культуры. Развивать их не имея фундаментальных знаний и культуры просто нереально.

Это, кстати, признается в прогнозе социально-экономического развития России, подготовленного тем же МЭРом:

"Этот вариант научно-технологического развития характеризуется резким увеличением спроса на новые научные и инженерные кадры и предполагает формирование целостной национальной инновационной системы и восстановление лидирующих позиций российской фундаментальной науки" .

Вместе с тем и формулировка, и амбиции этой оценки очевидно недостаточно проработаны, я бы сказал, категоричны, У России просто нет выхода: либо быть научным и культурным лидером в мире (что кстати, я бы назвал глобальной политической сверхидеей России), либо потерять суверенитет и в конечном итоге независимость и территориальную целостность. Наука и Культура стали в XXI веке решающими факторами, определяющими мощь государства и нации.

Примечательно, что к 20087 году предпосылка для такой национальной мобилизации сложились. Это выражается прежде всего в постепенном выходе из депрессивного кризиса последних десятилетий, росте настроений специального оптимизма, что видно например, из следующих социологических данных .



Две крупнейшие ошибки - недофинансирование фундаментальной науки и образования, культуры, духовности и искусства, а также игнорирование их приоритетности - продолжают оставаться важнейшими препятствиями для ускоренного развития. В своем последнем послании В.Путин специально акцентировал внимание на культурных и духовных ценностях. Впоследствии, в 2007-2008 годах, он не раз возвращался к этой теме. Конец XX и начало XXI века это период научно-технического и технологического соперничества. Но не только. В конечном счете это период соперничества культур, духовности, национальных ценностей. И та страна, которая проигрывает, а тем более добровольно уступает в таком соперничестве, уступает и поле экономического и специального соревнования, ставит под сомнение свое право на суверенитет и специальную самоидентификацию.

Строго говоря, в этом и была суть соревнования между СССР и США в 80-е годы. В среднесрочной перспективе 5-10 лет, на завершающей стадии информационного развития, именно от этого будет зависеть преуспевание государств и наций. Те страны, которым удастся это понять и реализовать, смогут даже "перепрыгнуть" через некоторые стадии развития. Те, что наиболее передовым государствам пришлось преодолевать последовательно. Так России не нужно создавать третье, четвертое, пятое поколения РС, теперь сразу можно перейти к шестому. Идея "технологического скачка", которой уделяется важное место в этой работе, - одна из центральных в будущей стратегии развития России.

"Перескакивание через этапы" имеет не только экономический, но и не менее важные, социальный и политические аспекты. Как уже говорилось, на будущей стадии развития главными критериями станут: потенциал человеческой личности, интеллект, уровень общей культуры. Даже в информатике рост скорости обработки и объемов памяти приведет к фактическому созданию искусственного интеллекта, т.е. другому качеству информационных ресурсов.

Соответственно и те социальные силы общества, которые определяли его структуры, доминировали в политике и экономике, на разных этапах были различны. На первом, индустриальном, этапе - буржуазия и промышленный пролетариат, на втором - финансовая и технологическая элита, на третьем - достаточно широкий социальный слой работников интеллектуального труда - создателей качественно нового интеллектуального, культурного и духовного продукта и услуг. Уже сейчас в развитых странах в сельском хозяйстве занято два-три процента населения; в промышленности, транспорте, связи - 14-16%; в сфере услуг - 80-83%.


Алексей Подберезкин - академик РАЕН, доктор исторических наук, профессор.

www.viperson.ru

18.11.2008

Док. 521943
Перв. публик.: 18.11.08
Последн. ред.: 20.11.08
Число обращений: 65