- Олег Иванович, вы почти никогда не соглашаетесь на интервью, почему?
- Мне это не нужно. То же самое вам скажут многие актеры. Лишний "пиар" мне ни к чему. Я всегда шел - и сейчас иду - другим путем. Стараюсь оберегать себя, свое имя и имена близких от того, что журналисты почему-то считают благом для нас, актеров. Они полагают, что нам нужна такая реклама, начиная с глянцевых богатых журналов и кончая самой последней плохой газетой, которую и смотреть не хочется. Этих газет огромное количество. Их становится все больше и больше. Так что сегодня общение с этим братом у меня только на "вы" и очень осторожное.
- Скоро Новый год - волшебный праздник. А как у вас лично обстоит дело с верой в чудеса? Бумажки с заветными желаниями под бой курантов не поедаете?
- Да, сейчас все это грядет. Внук и внучка, хотя оба вполне взрослые, все эти бумажечки пишут, прекрасно уже все зная и понимая, что Дед Мороз - это настоящий родной их дедушка или папа, а Снегурочка - бабушка или мама. Но желание верить в чудеса у меня, конечно, остается. И чем дольше оно задержится в каждом человеке, тем лучше.
- Какое у Янковских коронное блюдо на праздничном столе?
- Утка с яблоками.
- Это пошло от барона Мюнхгаузена?
- Нет, значительно раньше, еще со студенческих лет. Утка стоила 2 с чем-то рубля в советские годы. И она всегда была на нашем новогоднем столе.
- Олег Иванович, это правда, что вы собираетесь сняться в продолжении эпопеи Акунина в роли Эраста Фандорина?
- Да. После премьеры "Статского советника" - непосредственно после фильма - неожиданно последовало предложение Акунина: "Олег Иванович, а вы не хотели бы сыграть Фандорина?" Акунину очень понравилась картина, которую сделал мой сын Филипп Янковский. И - все совпало. А почему бы и нет? Действие будет разворачиваться не в конце XIX века, как было раньше, а уже в начале ХХ
- По-моему, вы просто вылитый Фандорин.
- Мне тоже так кажется. Поэтому напишите, обязательно с восклицательным знаком, как я обращаюсь к Борису Акунину через вашу газету: "Господин Акунин! Янковский ждет!" Вы пишете или не пишете?
- Поторопить писателя?
- Да нет, я смеюсь, конечно. Во-первых, после премьеры прошло еще немного времени, а написать он должен произведение новое - оригинальное. Ведь все, что у него уже написано - это в основном о молодом Фандорине. Конечно, я буду ему и сам звонить Годы идут, и мне бы очень хотелось, чтобы задуманное получилось. И осуществилось, конечно, в постановке Филиппа.
- Каким был для вас уходящий год? Что вспоминается?
- Незабываемым моментом этого года для меня стала премьера фильма "Статский советник" режиссера Филиппа Янковского. Мы год ждали этого. Ведь вторая картина для режиссера всегда идет сложнее. То, что Филипп "взял этот вес" и сделал достойную картину, очень важно для меня и моей супруги...
В моем кабинете висит одна фотография Она сделана в 2003 году. Это редко бывает, чтобы отец и сын вместе получили "Нику". Филипп - за фильм "В движении", я - за "Любовника". Я считаю, что в тот год мы оба достойно поработали. И вот на этой фотографии мы стоим и держим две "Ники" - прекраснее момента для меня быть не может.
- Олег Иванович, я знаю, что вы - человек суеверный И все-таки расскажите, что вы ждете от нового 2006 года?
- Для театра мы ищем достойную пьесу. Что касается кино, прямо в начале года выходит фильм "Доктор Живаго" в постановке режиссера Александра Прошкина. Моя роль - это Комаровский. Думаю, он будет другой - не такой, как в американской и английской версиях "Живаго".
Конечно, мы будем доснимать многострадальную "Анну Каренину" в режиссуре Сергея Соловьева. Часть картины мы отсняли, но большой блок остается еще на весну и на лето.
Вообще предложений, сценариев присылают очень много. Вот сейчас я перечитал сценарий, который с очередными изменениями прислал мне один болгарский режиссер. Если вы помните, был такой знаменитый болгарский роман "Барьер". И был фильм, где сыграл Иннокентий Михайлович Смоктуновский. Состоится ли эта работа - я не знаю, но сценарий весьма достойный
Олег Иванович бросает взгляд на часы: "Простите, это все. Через несколько минут я должен быть на сцене Он улыбается - как всегда, улыбкой мягкой и тонкой. И уходит - стремительно и бесповоротно, прихватив с собой сценарии, письма, любимую трубку и свое неотразимое обаяние.
