Художник Чернышев рисовал ту красоту, которую должен спасать мир
Одни относят художника Николая Чернышева к полузабытым мастерам. Другие, напротив, ставят его имя в один ряд с самыми яркими мастерами отечественного искусства ХХ века. Выставка в ГТГ на Крымском валу, приуроченная к 120-летию Чернышева, юбилейных ярлыков лишена, но в вещественных аргументах - убедительна.
Его первыми учителями были Валентин Серов, Константин Коровин, Абрам Архипов...
А какие таланты вышли из той питательной среды, которой стали созданные братьями Алексеем и Николаем Чернышевыми журналы "Млечный путь" и "Маковец"! Павел Флоренский, Велимир Хлебников, Борис Пастернак, Павел Антокольский, Сергей Герасимов, Василий Чекрыгин. В "Млечном пути" впервые были опубликованы стихи Сергея Есенина. Для этого же журнала Чернышев создает в 1915 году прелестные графические листы "Мифологической азбуки" - пролог к главной своей теме, ставшей его личной нотой в мировом искусстве. Но пришел он к ней позже, уже в зрелом возрасте: "Мой основной жанр: девочки-подростки в очаровании переходного возраста от детства к девичеству, полные строгости, чистоты и грации (спорящей с красотой антиков), но сами еще не сознающие своей красоты".
"Чернышевские девочки" вошли в искусство столь же органично, как "левитановские осени", "юоновские зимы", "кончаловские сирени". Но - по сегодняшним понятиям - слишком уж велик соблазн свести их к привычным набоковским нимфеткам. О них так и пишут: "тонконогие нимфетки-пионерки". Прослышав про это, один глянцевый журнал собрался было дать репродукции с полотен Чернышева. Но потом раздумал: "Нам бы что-нибудь более солененькое", - так прямо и было сказано.
У Чернышева есть мотив, проходящий через все его творчество - от рисунка 1927 года и полотна 1932 года до мозаичного панно, созданного уже в 1957 году: девочка с раненым голубем.
Мы помним о трагической судьбе поколения, из которого - эта девочка и переход которого от отрочества к юности художник воспел как высшее проявление всевременной красоты. По этому поколению, по его вере в себя, в своих друзей, в свою страну наотмашь ударили сначала тридцать седьмой год, а потом и сорок первый.
Оглядываясь на все, что случилось с миром и страной после первого наброска знаковой для Чернышова "Девочки с раненым голубем", за красоту становится тревожно.
