Два десятка пет тому назад артист Николай Николаевич Еременко был удостоен премии Ленинского комсомола "За создание образов современников в кино и высокое исполнительское мастерство". В сегодняшних СМИ актера называют "плейбоем", "крутым и нежным". Но, как ни странно, Николай Еременко (и в пятьдесят лет - "младший") до сих пор остается героем "современным": нынче он предстает на экране то "крутым", то "новым русским", то мафиози.
- Я люблю себя как типаж, но рано или поздно амплуа героя-любовника приходится менять. Да и зрителям было бы странно видеть меня нынешнего в облике, не дай Бог, Ромео. Мне самому уже скучно играть то, что давно отработал. С возрастом я уже и сам не тот, каким был когда-то...
- И какой же ты нынче?
- Нормальный мужик. Я знаю, что еще многое могу! И реализую! Почему здоровый, полный сил, не бездарный и не глупый мужик не должен себя реализовать? Да, сейчас и мне живется трудно: кинематограф наш пускает пузыри, и надо иметь характер, чтобы просто выжить. Но я, видимо, так и не стану богатым: никогда не снимался "лишь бы сняться".
- В кино сейчас, все больше какие-то "фактуры" мешают. На тебя сегодня спрос как на "артиста" или на "фактуру"?
- Надеюсь, я уже стал просто артистом с хорошей фактурой. А насчет спроса? В том небольшом количестве фильмов, работа над Которыми в последнее время как-то теплилась, я играю главные роли: мы с Наташей Андрейченко изобразили, "сложную любовь" в фильме Дмитрия Астрахана "Подари мне лунный свет". У дебютанта Андрея Разенкова снялся в "Тестах для настоящих мужчин", еще - в телевизионном "Рыцарском романе", в мыльно-криминальном сериале "Империи под ударом". Необычайно рад, что поработал с Иваном Дыховичным в "Крестоносце-2". Режиссеры ведь боялись преодолеть инерцию моего "красивенького личика". Иван словно вывернул меня наизнанку, я полчаса смотрел на себя на экране и не узнавал! Ты ведь помнишь моих "стариков" на вгиковской площадке, моих водевильных характерных героев? Кинобиография моя, правда, складывалась в основном из "современников", но и здесь я, надеюсь, борозды не портил.
- Но и исторических персонажей ты тоже играл. Всем памятен твой граф Алексей Орлов из "Царской охоты". Кстати, а почему Ромео - "не дай бог"?
- Меня ни Гамлет, ни Ромео никогда не интересовали. Вот Плюшкин - это да!
- Однако я помню, что на второй, третий, четвертый курсы тебя переводили исключительно "условно". Регулярно на доске у деканата появлялись выговоры будущему "плейбою" - за прогулы, "хвосты" и хулиганство. Восемь "сторогачей" за время обучения! Тем не менее ты ролями Сореля ("Красное и черное"), Августина Флоридора в водевиле про Нитуш и Алеши (фильм "У озера") защитился на "отлично". Коля, дело уже прошлое, ты во ВГИК попал по блату?
- Отрицать бесполезно - именно в фильме Герасимова "Люди и звери" отец (Еременко Николай Николаевич, который "старший", народный артист СССР) сыграл свою первую настоящую роль в кино. После школы я поехал поступать во ВГИК, но в тот год мастерскую набирал Бабочкин. К тому же я опоздал... О Белорусском театральном речи быть не могло! Я же намеревался Москву покорить. Без таких амбиций зачем артистом-то становиться? На следующий год показывать меня Герасимову повез отец.
"Что вы нам прочитаете?" - спрашивает меня Сергей Аполлинариевич. - "Заболоцкого". Он на меня "эдак" посмотрел: "Что именно?" - "Грозу". Он брови поднял: "Ты сам это любишь, мальчик? Ну прочти, прочти..." И я понял: попал! Отец меня заставил выучить стихотворение: "Содрогаясь от мук, пробежала над миром зарница..." Во время съемок "Людей и зверей" Герасимов столько раз эти строчки бубнил-декламировал.
Своими мальчишескими мозгами я тогда вряд ли понимал всю глубину стихотворения, но Герасимова, видимо, подкупил мой выбор. А Тамара Федоровна Макарова меня в мастерскую брать не хотела, в тот год нас, "детей", слишком много поступало: Наташа Бондарчук, Володя Тихонов... Позже мне рассказали, что Герасимов пообещал "из этого мальчика" артиста сделать. Обещание выполнил, не зря же он из почти двухсот своих учеников аж в шести картинах меня снял: "У озера", "Любить человека", "Красное и черное", "Юность Петра", "В начале славных дел", "Лев Толстой". Больше у него только Тамара Федоровна снималась.
В моей юности все было иначе... Сейчас ведь начинающие актеры свои права очень хорошо знают и, даже не получив еще роль, диктуют собственные условия. Я же, как плохая проститутка, продать себя толком не умею. Впрочем, в коммерцию не хочу и боюсь подаваться. Я артист и не играю только, когда на диване лежу. И попытки попробовать себя в иных качествах были единичными: как-то в рекламе "отметился", рискнул на эксперимент над собственными голосовыми связками - в Театре эстрады спели с Ириной Грибулиной. Снял, как режиссер, фильм "Сын за отца", в котором играл вместе с отцом. За мое кино мне не стыдно: в нем нет непременных нынешних "ЧП" - чернухи с порнухой, а на кино-, видеорынках фильм лидировал. Во время съемок убедился, что с людьми могу работать. А я ведь одиночка по натуре, коллектив меня угнетает, поэтому никак не решаюсь в театре играть. Хотя в свое время Марк Захаров заводил со мной об этом разговор.
- Ты до своего фильма боялся сотворчества с отцом? Наверняка возникали варианты...
- А чего бояться? Предложения были, но я совместных съемок избегал: хотел всего добиться сам. Но от судьбы не уйдешь. Кинодраматург Валентин Черных принес сценарий с ролями для меня и для "старшего"... Отцу вот-вот должно было исполниться семьдесят, и, хотя у меня всегда было ощущение, что по сравнению со мной он мальчишка, в тот момент отец показался каким-то... потухшим. Мне захотелось его встряхнуть. И я рискнул на режиссерский дебют. Сам факт моей режиссуры я сегодня расцениваю как испуг: я не привык сидеть без дела, а как раз на эти годы пришелся и мой "кризис среднего возраста", и начало падения кинематографа. А поскольку я считаю, что единственное, в чем человечество достигло совершенства, так это в искусстве самооправдания, то я придумал себе тьму самооправданий. Но главное, мне надо было вытащить отца из ощущения старости.
Он ведь родителем был довольно жестким, в детстве драл меня по-черному! Оно, конечно, было за что, но "взаимопониманию между поколениями" это не способствовало. Я во время учебы во ВГИКе приезжал домой в Минск и пытался внедрить в их "провинциальный" быт столичные "новшества". Но на почве идеологической мы никогда не ссорились. Я всегда считал отца человеком честным и порядочным - он был не из тех, кто меняет убеждения из выгоды. Он для меня - мужик в высшем смысле. Мы нормально общались. Но зато уж во время съемок я вволю отцом накомандовался - за все мое подчиненное детство!
- Ходили слухи, что тебя в министры прочили.
- Во-первых, для этого пришлось бы отказаться от профессии. А во-вторых, хотя Минск и родной мне город, но стать министром страны, язык которой ты почти забыл, - это вбить самый здоровый гвоздь в собственный гроб. Остальные забьют националисты.
- Ты судьбой доволен?
- Творческой? Как пошутил один "великий": красавцы плохо кончают. Все думают, что такие смазливые мальчики, каким меня до сих пор видят девочки-интервьюерши, либо спиваются и распадаются как личности, либо теряют интерес к себе и к жизни. Так вот - хрен вам! Могу только благодарить господа, что судьба так благосклонна ко мне. А житейской? Ну как можно быть совершенно счастливым в стране совершенно несчастной?! Семейной? Эта часть моей жизни приобрела стабильность, все бури отшумели. А поскольку мы с женой люди не глупые, то ошибок молодости повторять не хочется.
- Воланд поучал Маргариту: "Никогда ничего не просите..."
- Что придут и все сами дадут? Как же, все выбивал сам! Роль Володи Дроздовского из "Горячего снега" тому пример. Я тряс буквально каждого конкурента: "Или ты от роли откажешься, или я тебя пришибу!"
- Если бы у нас учредили звание "Человек - национальное достояние", с кого бы ты начал список?
- С себя исключительно. Но так как я все же не Иван, не помнящий родства, то с Герасимова.
- Самый нелепый слух о тебе?
- Что я гомосексуалист! Это, как я понимаю, теперь высшая степень популярности.
- В тебе "за бугром" звезду видят?
- Да кто нас там знает! Я и здесь-то в этом плане довольно спокойно живу. Ну был после роли Жюльена Сореля этап некой истеричности... Но читатели "Советского экрана" признали меня лучшим актером года за роль в "Пиратах XX века", что я воспринял даже с обидой. За Сореля "лучшим" не называли, а тут... За умение плавать, что ли? Нынче... Ну, смотрят иногда так... внимательно: я же снимаюсь, еще напоминаю о себе.
- Какой вопрос тебе журналисты еще не задавали?
- "Когда же ты заткнешься, Коля?!" Расспросили уже обо всем. Я и сам себе иной раз говорю: "Остановись, Коля! Хватит раздеваться перед всеми".
