Илья Лагутенко: Я хочу петь песни, а кто-то хочет быть президентомНазад
Илья Лагутенко: Я хочу петь песни, а кто-то хочет быть президентом
Свои песни я забываю, а романсы помню всегда
-Чем вызвана такая большая любовь и к романсу, вдруг проснувшаяся в вас?
- Из всего несобственного творческого песенного наследия я более или менее хорошо знаком с романсами: мне нравится их слушать с давних времен. Дома в детстве было много пластинок Козина, Лещенко, которых любили мои родители. Ну и кроме того часто случаются ситуации, когда идешь куда-то в гости и приходит момент, когда требуется спеть. Честно говоря, собственные тексты я порой забываю. А уж аккорды тем более. А вот романсы настолько глубоко сидят, что помню их всегда. И они всегда уместны. Да и народ их знает.
Мне пришлось провести порядочно времени вдали от родины, и когда начинают вести там разговор о русской песне, мне гораздо приятнее приводить в пример романсы, чем Коробочку какую-нибудь или Калинку-малинку. Да и люди, которые пели эти романсы и жили в 30-40-х годах, сами очень интересны.
-У вас ведь есть дуэт - как раз романс с Марком Алмондом. Он недавно попал в аварию в Лондоне. Навещали уже его в больнице?
-Нет еще, к сожалению, пока не был в Лондоне, но вот надеюсь во время ближайшей поездки узнать, как он.
Я занимаюсь тем, чем мне нравится, и совершенно не бедствую
-Исходя из названия новой пластинки Слияние и Поглощение и того факта, что представлять альбом вы хотите зачем-то на экономическом форуме в Лондоне, складывается ощущение, что Илья Лагутенко хочет быть поближе к деньгам...
-Для меня это несколько другой имеет смысл. Хотя я и отношусь с большой долей юмора к собственному творчеству, я не хотел бы быть в роли сатира или революционера, мне ближе ирония.
-Вы богаты?
-Не знаю. Я чувствую себя адекватно тому, что делаю. Когда мы росли, мы читали все эти истории про личные самолеты музыкантов и прочие атрибуты их статуса. Но тогда это соответствовало статусу звезды в обществе. Мне в контексте того, что я делаю, и оплаты этого труда вполне комфортно. Я занимаюсь тем, чем мне нравится, отношусь к этому с юмором и совершенно не бедствую. Я могу заставить себя начать зарабатывать больше, но тогда мне будет некомфортно. Я могу позволить себе путешествовать, я могу позволить себе роскошь работать в лондонской студии (хотя это не роскошь, а вполне естественное желание сделать качественную запись). И еще мне нравятся новые ощущения. В принципе люди делятся на две основные категории. Есть те, кто находит что-то себе по вкусу и всю оставшуюся жизнь уже не меняет привычек. А есть другие, которым надо все время пробовать что-то новое. Мне нравится коллекционировать впечатления.
-Насколько вы зависимы в этой своей свободе от того, что происходит в стране?
- Если говорить о политике, то в этой среде я чувствую себя некомфортно и как-то связываться ни с чем не собираюсь.
-Вроде бы с СПС у вас когда-то были отношения?
-Я знаю людей, которые работали в этой партии, но как-то группе Мумий Тролль не удалось успеть поработать с СПС, та развалилась. Так вот, говоря о политике, я не понимаю, за что бороться...
-Свободу Михаила Борисовича Ходорковского, например?
-Михаил Борисович работал теми способами, результатами применения которых и стала та ситуация, в которой он оказался. Поводов для паники я в этом не вижу. Мне объяснили, что он совершил мошенничество, за что и поплатился.
-Вам объяснили? Вы так доверяете чужому мнению?
-Я очень доверчивый человек, это правда. И если меня кто-то в чем-то постарается убедить, то скорее всего преуспеет. Я верю в теории заговоров, серьезно. Мне нравится верить, что у нас где-то есть аэропорт, где садятся летающие тарелки... Разумеется, я продолжаю иронизировать над ситуацией, и пока меня вряд ли что-то может заставить перестать так относиться к жизни. Конфликта никакого нет - мы же развлекаем публику, а не агитируем ее. Да и вряд ли когда-нибудь я бы смог встать на трибуну.
-Илья, я почему вас об этом спрашиваю: мы ровесники, и я обратил внимание, что наше поколение тридцатилетних удивительно аполитично.
-Вы знаете, то, что произошло в стране за последние двадцать лет, - это ведь никто не мог себе представить и спрогнозировать. Ход событий чем дальше, тем больше заставляет относиться к жизни и происходящему с элементами фатализма. Потому что это не чей-то сформулированный план. Это просто жизнь у нас такая интересная. А что касается власти - вон нам ее прекрасно видно (показывает на Белый дом, ярко выделяющийся на столичной панораме). Но это отдельный мир, и вникать в тонкости, кто у них там с кем что-то поделил или не поделил, мне не хочется. Я хочу петь песни. Этим и занимаюсь, мне ничто не мешает. А кто-то хочет быть президентом.
По слухам, я сейчас продаю дом на Рублевке за пять миллионов долларов
-Вы все время перемещаетесь: гастроли, записи. А живете-то где?
-Живу в основном на колесах. Но есть любимые места: Москва, Рига. Замков пока не построил, но вот в общественном сознании уже совершил заметный прогресс: по слухам, я сейчас продаю дом на Рублевке за пять миллионов долларов (смеется). Но зачем мне Рублевка? Если тратить такие деньги, то Карибский бассейн меня больше устраивает. Полинезия... или вот сейчас острова в Папуа - Новой Гвинее продают небольшие. Уверен, что там остров точно будет дешевле, чем один га на Рублевском шоссе. Вообще, общество каких-нибудь папуасов мне было бы гораздо приятнее компании наших миллиардеров.
