- Вечная тема: народ и власть, - говорит Светла Иннокентьевна. - Я слышала недавно примерно такой разговор: "Ну и что! Когда Путин пришел к власти, его ведь сначала тоже никто не знал. А какой хороший оказался человек. Теперь вот придет другой - и вдруг тоже повезет". Это к вопросу о том, как население воспринимает деятелей. Даже комментариев не требуется. Вдруг повезет!

- Светлана, а какова, по-вашему, роль СМИ как субъекта, который всегда находится между властью и народом, прислоняясь то к одной стороне, то к другой? Пресса исполняет миссию или выполняет заказ?

- Мы занимаемся любимой забавой российской журналистики, маемся между понятиями "миссия" и "заказ, сервисная служба". Я начинала на Ленинградском телевидении в конце восьмидесятых, в отделе писем. Так сложилось: не было ставки в отделе информации, где я, по сути, работала. Поэтому мне приходилось обрабатывать письма, приходившие на студию. Они приходили мешками! Но скажу я вам, это были письма! Люди целые трактаты писали. Умные авторы. Умные мысли. От таких писем нельзя было отмахнуться: там было что почерпнуть. В них кипела и бурлила жизнь. Доверие к журналистам было - другого слова и подбирать не буду - чумовое. Тогда действительно многие из журналистов "свихнулись" в ощущении своей особой миссии. Но в этой свихнутости было много правды и искренности. Получали тогда журналисты крайне мало. Трудились не за страх, а за совесть - по ряду причин. И потому что работа была интересной, и потому, что мы чувствовали: это надо тем, кто собирается у экранов. Сами же помните, какие программы были, как их ждали.

Потом наступили девяностые. Началась ломка. Пришла журналистика "не миссии". Популярнейшие программы одна за другой уходили из эфира. Появилось понятие рейтинга. Наступила другая эпоха, и журналистика начала уходить в сервисную службу. Мы просто включились в общий процесс. Но мы, россияне, в отличие от западных собратьев, продолжаем маяться вопросом: журналистика - это миссия или сервисная служба?

Но мы всё-таки работаем на того, кто готов купить наш журналистский продукт.

- Значит, журналисты - всё-таки немножко обслуживающий персонал?

- А может, и "множко"! Хотя и высокую миссию никто не упразднял. Одно другому не мешает. Тут дело выбора. Вы же понимаете, сервис может быть жуликоватый, а может быть честный.

- Некоторые утверждают, что есть еще нечто среднее между жуликоватостью и честностью...

- Лукавая логика. Я убеждена, многие из нас, получая деньги за работу по обслуживанию интересов общества (как громко звучит, да?), всё-таки выполняли ее честно и обеспечивали ту степень слышимости в обществе, которая необходима. Чтобы слышали нечто важное все, нужна хорошая слышимость - без искажения звука.

- Где лучше слышимость? В провинции, в столице?

- Особую востребованность и полезность местных средств массовой информации я поняла еще в Петербурге, когда мы два с половиной года делали "600 секунд". Мы предлагали людям новости, не имеющие отношения к высокой политике. И они имели такой спрос, что никакие рейтинги не нужны были.

- Действительно, оказываясь в Москве, мы сразу "ловили" Питер, "600 секунд".

- Вот-вот! Люди в Москве покупали дециметровые приставки специально для того, чтобы смотреть "600 секунд". Популярность объяснима: во-первых, продукт был приличный, а во-вторых, журналисты говорили человеческим языком на человеческие темы. А когда Невзоров увел программу в политику, всё рухнуло. У меня появилось увлечение последнее время: есть две компании в Томске и Екатеринбурге, с которыми мы проводим благотворительные телемарафоны. И я убедилась еще в одном: такая социальная направленность СМИ (не только в виде марафонов, но и в форме различных акций) работает, точнее, срабатывает не на федеральном, а именно на местном уровне. Скажите, это что - обслуживание, миссия?

- Может, миссия обслуживания. Или наоборот - обслуживание миссии.

- Вот именно! Сочувствие, сострадание, всё, что эмоционально воздействует на аудиторию возможно только на местном телевидении. Меня иногда спрашивают: а почему бы на федеральном уровне не сделать благотворительный марафон? Да потому что там не сработает! Однако не стоит впадать в крайности. Да, нас интересует жизнь соседа, но и скандальная жизнь какой-нибудь российской звезды тоже интересует. И спрос на это огромный. Да и страна огромная. Тем множество.

- Некоторые ваши столичные коллеги (да и не только они) последнее время с упоением говорят о необходимости любить Родину. Но почему-то за их призывами просматривается совсем не Родина...

- А человек при власти? Иногда со студентами мы говорим на тему патриотизма. И я их прошу одним или двумя словами сказать, что такое Родина? Вот вы скажите, что такое для вас Родина. Образ назовите. Одним словом. Первое, что придет в голову.

- Сердце...

- Красиво! Без него не прожить. Другие называют родных людей, какие-то свои географические привязанности. Это хорошо. Печально, когда начинают возникать как образ Родины какие-то идеологические символы, отдающие фальшью. А Родина - это очень честное понятие. И у каждого оно - личное. На Руси же издавна путают два понятия - Отечество и ваше превосходительство. И часто любовь к власти преподносится как любовь к Родине... Когда господин Леонтьев (ведущий рубрики "Однако" на Первом. - Л.В.) "брызжет слюной", заявляя, будто каждый, кто считает, что президент не должен остаться на третий срок, тот нервнобольной и его нужно в смирительную рубашку, то начинаешь задумываться: кто из нас с ума сошел и кого надо облачить в смирительную одежку. Родина - это не его превосходительство. Родина - нечто другое. Совсем другое. А истовое чинопочитание - это идолопоклонство и желание разбить себя в любви к властям предержащим... Вот и получается, по версии особо любвеобильных: все, кто считает, что власти предержащие не очень уж хороши, - враги Родины. Вот что невыносимо! Я думала, это уже кануло в Лету - нет! Более того - возвращается, да еще как! Когда начинаются рассуждения - Родину любить, у берез постоять, сразу думаю: очередной партиец хочет на наших чувствах въехать, куда повыше да потеплее.

- Но не все же такие!

- К счастью, не все. Но они и не рассуждают с экранов про любовь к Отчизне. Я познакомилась с одним человеком. Он механик на мясокомбинате в глубинке. Он все свои деньги тратит на то, чтобы во время отпусков ездить по военным захоронениям. Бывает там, где разбросаны косточки наших солдат, откапывает их, в архивы сообщает, устраивает захоронения. И абсолютно не нуждается в популяризации своей деятельности. Он сайт завел специальный - с родней погибших списывается. Он вот так Родину любит, для него невыносимо, что по земле русской до сих пор валяются останки наших солдат. После программы разговорились, и он начал расспрашивать про мою Тосю. Говорит: я свою уже вырастил, большая уже, а летом мы взяли еще девочку. И это для него тоже - Родину любить. Он для кого это сделал - для нее или для себя? Меня в Красноярске один ваш коллега спросил: вы, Светлана, девочку удочерили - для нее или для себя? Ну что на такое ответишь и как? Рукой разве что... Но я просто развернулась и ушла. А вот тому механику и в голову такой вопрос не придет. Он так живет и так любит. И сердца его на всё хватает, которое, как вы сказали, тоже Родина.

Так что вся наша проблема - путаница "патриотическая". Хотя выбраться из нее проще простого: не надо путать два понятия. Есть власть, а есть Родина. И никакие уловки подменить любовь к Родине любовью к его превосходительству тут не пройдут. Придется выбирать.