Власть винит правосудие в своих собственных ошибках
С каким настроением соберутся 30 ноября на свой очередной съезд российские судьи? Насколько этот представительный форум сможет помочь судейскому корпусу в решении острой проблемы - сохранению подлинной независимости судей и судебной ветви власти - не только по названию, но и по содержанию? Значение съезда судей России выходит за рамки корпоративного форума. От профессиональной работы этих уважаемых и заслуженных людей в черных мантиях зависят не только судьбы конкретных людей, но и судьбы гражданского общества в России, невозможного без справедливого и независимого правосудия.
Фоном подготовки к съезду стал публичный конфликт между судами и Советом Федерации, предложившим избавить судейское сообщество от собственной независимости. Остроты этой полемике добавили и опросы общественного мнения. Наконец, непонятной остается судьба Высшего арбитражного суда - его председатель Вениамин Яковлев в связи с достижением предельного возраста уходит в отставку, однако лишь один человек изъявил желание занять эту престижнейшую должность - заявку в Высшую квалификационную коллегию судей (ВККС) подал замгендиректора околокремлевского "Газпром-медиа", питерский юрист Антон Иванов.
Так что съезд судей обещает быть весьма не рядовым и не формальным форумом.
Судебная вертикаль
Большинство реформ последних лет в области правосудия так или иначе было направлено на построение вертикальной системы власти внутри системы, которая, в свою очередь, становилась все более подконтрольной президенту и парламенту. "Не то чтобы судьи потеряли былую свободу, - считает профессор Института экономики, политики и права, федеральный судья в отставке Сергей Пашин. - Просто один вассалитет они сменили на другой, региональных сеньоров - на федеральных". Так, в результате реформы члены областных судов стали назначаться сначала на три года, а председатели судов (за исключением высших) и их заместители - президентом на шесть лет с правом переизбрания. Для судей была введена дисциплинарная ответственность, а в квалификационные коллегии были включены представители общественности и президента. "Сами по себе эти инициативы могут показаться вполне разумными, однако в сложившейся в России политической ситуации эти поправки стали инструментом контроля над судебной системой", - полагает Сергей Пашин.
Второй волной и логичным продолжением "настройки системы" стали инициативы спикера Совета Федерации Сергея Миронова. В направленном в Госдуму законопроекте, который, по некоторой информации, был разработан в ГПУ президента и к которому приложил руку замглавы и лидер силового крыла кремлевской администрации Виктор Иванов, две основные линии. Первая касается хозчасти судебной системы - предлагается, чтобы гендиректора судебного департамента при Верховном суде назначал не председатель ВС, а президент. По мнению Сергея Пашина, это лишит судебную систему возможности распоряжаться своими средствами. Иной точки зрения придерживается бывшая зампредседателя Конституционного суда Тамара Морщакова, считающая, что таким образом будет только повышен статус гендиректора СД и обеспечена большая независимость судей.
А вот вторая линия была единодушно раскритикована экспертами за то, что уж очень органично встраивает суд в кремлевскую вертикаль власти. Реформированная по сценарию Сергея Миронова ВККС превратится из судейского органа в административный. "Порядок формирования органов судейского сообщества должен отвечать представлению о суде как о третьей власти, и непонятно, почему это должно стать прерогативой Совета Федерации", - удивляется адвокат Михаил Маров.
По действующему законодательству ВККС должна состоять из 29 членов: Совет Федерации назначает 10 представителей общественности, одного - президент, остальные избираются на съезде судей. Сергей Миронов предлагает сократить число членов ВККС до 21, из которых 10 назначаются от общественности Советом Федерации, 10 - из числа судей, но все тем же сенатом, а одного делегирует президент. "Мы хотим большего контроля над Высшей квалификационной коллегией судей, потому что именно Совет Федерации назначает всех высших судей", - считает спикер.
Иными словами, судейский корпус потеряет возможность решать важнейшие вопросы корпорации, в том числе кадровые, а учитывая ранее принятые акты, будет установлен полный и тотальный контроль над системой. Дело в том, что помимо прочего устами Сергея Миронова предлагается также вернуть упраздненную в 2001 г. возможность обжаловать в ВККС решения региональных коллегий, так что любое неугодное власти кадровое решение может быть отменено сформированной Советом Федерации ВККС. С другой стороны, устанавливается контроль и над председателями региональных судов, а также над главами Верховного и Высшего арбитражного судов. Сегодня они защищены своими союзниками в ВККС, но в случае реформирования коллегии лишатся этой "брони".
Между тем именно главы судов, которые, возможно, скоро станут столь уязвимыми, решают, будет ли дан ход обращению против любого судьи. Так что реформы Миронова позволят установить двойной контроль - со стороны квалификационных коллегий и председателей судов. "Раньше судьи могли проявить солидарность и строптивость, а теперь предполагается, что состав ВККС будет таким, что примет любое нужное власти решение", - считает Сергей Пашин. "Это будет обычная расправа, - заявил один из действующих столичных судей. - Решат, что какой-то судья неугоден, и через председателя суда отстранят его. А если председатель проявит избыточную принципиальность, то через ВККС отстранят и его".
Казус Зорькина
Судьи оказались в сложной ситуации. Перед своим съездом они вынуждены были не только обдумывать пути сохранения независимости судебной ветви власти, но и реагировать на критическую "артподготовку". В частности, на выступление председателя КС Валерия Зорькина о "мздоимстве" в судах. Практически незамедлительно был собран президиум ВС, который потребовал от Зорькина представить материалы исследований, на которые он опирался, сведения о фактах коррупции в судах и о "разваленных" уголовных делах. Неоднозначность ситуации состоит в том, что ВС с тем же успехом мог бы требовать объяснений не у Валерия Зорькина, а у Владимира Путина, который после бесланской трагедии заявил, что "мы позволили коррупции поразить судебную и правоохранительную сферы".
В то же время реакция ВС вполне объяснима - ведь председатель КС буквально воспроизвел аргументацию Сергея Миронова. И тем самым, казалось бы, только подтвердил правоту авторов проекта "судебной вертикали".
В то же время парадокс ситуации заключается в том, что власть винит правосудие в своих собственных ошибках. Каждый раз, констатируя неэффективность проведенных ею реформ, власть почему-то возлагает ответственность на судей. И как бы не замечает, что проблемы судейской корпорации - как правило, следствие отсутствия независимости правосудия. Однако власть, заявляя о зависимости судей от бизнеса или региональных лидеров, предлагает им в обмен зависимость от федеральных чиновников. Хотя эти чиновники подвержены коррупции ничуть не в меньшей, а то и в большей степени, нежели обвиняемые в ней судьи. И получается, что государство вместо того, чтобы лечить правосудие, только способствует развитию болезни. Более того, судебная система вообще не может быть независимой без политической конкуренции в стране - отсутствие ответственности и ограничений правящего режима не позволит ему устоять перед соблазном взять под свое крыло судебную систему. И уже проведенные или еще планируемые реформы только подтверждают, что верхи совсем не хотят независимого правосудия.
МНЕНИЕ
"НАДО ОПРОВЕРГАТЬ НЕЛЕПЫЕ ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ О РАБОТЕ СУДОВ"
Марат БАГЛАЙ, судья Конституционного суда РФ:
Каждый съезд судей вызывает определенный резонанс. На съезде обсуждаются и предрешаются многие вопросы развития нашей судебной системы. Сейчас то же самое. Есть много проблем у судебной системы. И прежде всего надо повышать ее роль. Многое еще надо сделать, чтобы дотянуть до требований правового государства. А именно, чтобы судебная власть была независимой, чтобы правосудие осуществлялось только на основе Конституции и законов, чтобы не было телефонного права и более страшной болезни - коррупции.
Второй аспект - это незримый диалог судебной системы с общественностью. Мне кажется, что отношения нашей общественности и судебной системы оставляют желать лучшего. Всем должно быть ясно, что по своей природе любое судебное решение всегда таит в себе недовольство одной стороны - той, что проиграла в судебном процессе. Это никого не должно смущать. Но то, что люди думают о судах, что пишут в прессе, что говорят, особенно распуская всякие слухи, - все это очень мешает и людям, желающим искать правосудие в судах, и самой судебной системе. Надо все-таки опровергать нелепые предположения и доводить до людей положительные сведения о работе судов.
Я надеюсь, что на съезде будут сделаны шаги в этом направлении.
ЭКСПЕРТИЗА
КАК РАЗГРУЗИТЬ СУДЫ
Хотя бы при разрешении информационных споров
Виктор МОНАХОВ, советник юстиции 1-го класса, старший научный сотрудник Института государства и права РАН:
Нет сомнения, что среди многочисленных проблем, которые станут предметом обсуждения очередного Всероссийского съезда судей, окажется и проблема совершенствования судопроизводства. В рамках ее обсуждения хотелось бы обратить внимание коллег по служению Фемиде на одну слабо используемую возможность, активизация потенциала которой могла бы достаточно позитивно повлиять на ситуацию. Причем не только в сфере отправления правосудия, но и в информационной сфере - официально признанной у нас в качестве системообразующей в жизни современного общества.
О чем идет речь? Как известно, в деле совершенствования судопроизводства существуют два основных пути - экстенсивный и интенсивный. Разумеется, пределы первого еще далеко не исчерпаны, однако существенных и надежных результатов движение только по этому пути принести вряд ли сможет.
Серьезный прорыв в этом деле, критически важном в социально-политическом отношении, может обеспечить только гармоничное сочетание экстенсивного и интенсивного направлений совершенствования правосудия.
В ходе интенсификации своих судопроизводств страны - лидеры этого процесса основной упор делают на различные варианты его рационализации. В том числе на максимизацию досудебных способов разрешения споров.
Российская правовая система также готовится к расширению применения этого способа рационализации правосудия, среди прочего весомо разгружающего судей. В частности, на это направлен готовящийся в настоящее время проект ФЗ "О досудебных процедурах".
Как представляется, в этом законопроекте вполне могли бы получить свое второе рождение - на сей раз уже не в указной "пробирке", а в стандартном парламентском лоне - организационно-правовые принципы и нормы, определившие успех деятельности таких знаковых фигур правового авангардизма отечественного информационного пространства недавнего времени (1993 -2000 гг.), как Третейский информационный суд и Судебная палата по информационным спорам при президенте России.
Используя классические досудебные процедуры, эти органы информационной справедливости реализовывали очень важную в то непростое переходное время субсидиарную по отношению к конституционному институту права на судебную защиту функцию агента своеобразного этико-правового по содержанию и государственно-общественного по характеру позитивного влияния.
Влияния как на общую ситуацию в информационной сфере жизни модернизирующегося российского государства и общества, так и в сфере действия самого чувствительного нерва практически любой избирательной кампании новейшей российской истории - предвыборной агитации через СМИ.
Идеи, принципы и нормы, на основе которых функционировали эти экспериментальные правовые конструкции, отнюдь не забыты. Они живы и востребованы и в наши дни. Свидетельством тому являются их разнообразные по своим формам "побеги", пробивающиеся сквозь асфальт государственного равнодушия и/или неприятия как в России (Большое жюри Союза журналистов России, общественные советы по информационным спорам Ростова-на-Дону и Нижнего Новгорода, информационный омбудсмен и Информационная палата в Новосибирской области), так и в странах Содружества (институт медиапредставителя в Киргизии, Совет по прессе в Азербайджане et сetera).
Расширение практики вживления черенков такого рода структур в древо нашей публичной власти очень перспективно. Причем отнюдь не только для информационной сферы. Это значимо и для формирования в нашей стране культуры participatory democracy - демократии участия - или, в терминологии Ю. Хабермаса, - public space - общественной сферы, выполняющей архиважные в социально-политическом смысле посреднические функции между государством и обществом.
Закрепление выдержавшей испытание временем практики государственно-общественного соучастия в досудебном разрешении споров и иных дел в нормах федерального законодательства будет эффективно способствовать более широкому и глубокому, а следовательно, более плодотворному поиску должного равновесия и справедливого баланса между конституционно защищаемыми ценностями свободы массовой информации. Это относится и к праву свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, и к защите чести, достоинства, доброго имени, информации о частной жизни.
