Хорватский генерал Готовина предстал перед судом в Гааге по обвинению в геноциде. Но на родине он остается национальным героем
Такую обедню испортили. Точнее, обед. Два загорелых джентльмена мирно обедали в приморской гостинице "Битакора" в Тененериве (Канарские острова), когда девять переодетых агентов прервали священнодействие. Паспорт на имя Кристиана Хорвата и 12 тысяч евро в кармане у одного из задержанных должны были подтвердить статус отдыхающих, но испанских полицейских это не убедило. Они шли по следу. У обоих задержанных оказались подложные хорватские паспорта, однако одного арестовали, а другого отпустили. Арест стал мировой сенсацией. Анте Готовину - таково настоящее имя арестованного - препроводили в Гаагу.
В 1995 году хорватский генерал Анте Готовина командовал знаменитой операцией "Шторм", после которой в Сербской Краине не осталось сербов. В 2001 году суд в Гааге призвал Анте Готовину к ответу. Тот скрылся, как теперь ясно, до марта 2008 года. Точно так же скрываются до сих пор бывшие лидеры боснийских сербов Радомир Караджич и Ратко Младич. В подсудной иерархии Гааги Анте Готовина занимает нынче место сразу за этими именами.
В большой югославской войне всех против всех Сербская Краина - классическая операция по этнической чистке.
В СФРЮ Сербская Краина была административной частью Хорватии. Двадцать лет назад, когда пробудившиеся югославские национализмы дружно заработали на разрыв, Сербская Краина оказалась полем крайних напряжений. 25 июня 1991 года Хорватия президента Туджмана провозгласила независимость от Белграда. Но еще раньше, 1 апреля 1991 года, Сербская Краина, где большинство населения было сербским, откололась от Хорватии.
Самопровозглашенная республика немедленно взялась за чистку местных хорватов. Борьба за власть и внутренние раздоры, в которых брали верх самые крикливые и агрессивные, криминальная политика и экономика усугубляли кошмар. Нормальное хозяйствование рухнуло ввиду разрыва экономических связей с Хорватией. Край повис тяжким бременем на шее у Сербии, продолжавшей называть себя Югославией. Сохранявшего титул президента Югославии Милошевича эта зависимость устраивала. Политически. Хотя беспардонные вожди края очень раздражали неуместной самодеятельностью, вторгаясь в его игры с Западом. Но экономически? Так или иначе Милошевичу ноша надоела. Тем временем Хорватия создала свою армию. Когда, собравшись с силами, Загреб ударил по Сербской Краине, Белград и пальцем не пошевелил.
Войска генерала Готовины прошлись по краю огнем и мечом. Это не метафора. Убийства мирных жителей и поджоги домов носили подчеркнуто демонстрационный характер. Сигнал прошел. 150-200 тысяч сербов покинули родную Краину.
В Гааге генералу Анте Готовине предъявлено обвинение в убийстве 150 и преследовании и депортации тысяч сербов.
За семь лет, что 50-летний генерал Готовина провел в бегах, он немало поколесил по свету. В его фальшивом паспорте отметки о пребывании в России, Китае, Чехии, Чили, Аргентине, на Таити, совсем недавно - на Маврикии. На испанских островах он останавливался в четырехзвездных отелях, не задерживаясь ни в одном из них более чем на неделю. Если учесть, что на Канарах более 40 гостиниц, то возможности для маневра открывались широкие. Это обстоятельство и подвело конспиратора. Полиции показалось подозрительным, отчего это двум джентльменам с балканскими паспортами так не сидится на месте. А когда преследователи перехватили звонки генерала жене и другу - "кошельку", бизнесмену, исправно финансирующему этот образ жизни, картина окончательно прояснилась.
Реакция властей Хорватии на арест генерала Готовины была кисло-сладкой. Мы же, мол, говорили, что не можем сдать генерала, потому что не знаем, где он находится. Вот видите, он действительно находился за границей Представить, что координаты и сам способ жизнеобеспечения генерала Готовины были секретом для хорватских спецслужб, довольно трудно. Но не будем придираться. Официально власти Хорватии, как и власти других постюгославских республик, лояльно сотрудничают с Гаагой. Без этого путь в ЕС им заказан. Но национальный разум возмущенный кипит.
Десятки тысяч гневных людей вышли на улицу после ареста. Появился документ, названный "Второй декларацией независимости". Если оставить в стороне апелляции к Создателю, из рук которого, как выяснилось, хорваты получили все свои неотъемлемые права, то вот что в ней говорится.
"Мы, хорватский народ, гордо и открыто заявляем, что генерал Готовина - один из наших величайших героев и выдающийся патриот. Заклеймив "имперскую руку Гааги" и "неэтичное поведение дель Понте и возмутительное злоупотребление властью с ее стороны", документ продолжает: "Дель Понте и Гаагский трибунал пытаются переписать историю хорватской отечественной войны. Они надеются криминализировать операцию "Шторм" и вместе с ней столь тяжело завоеванную борьбу Хорватии за независимость. Если генерал Готовина будет отправлен в Гаагу, там его признают виновным по фальшивым обвинениям в "командной ответственности" за изолированные инциденты, которые имели место во время и после операции. <> Данное обвинение - посягательство не только на жизнь и достоинство нашего героя, но и на жизнь и достоинство хорватского народа. <> Это создаст моральные и легальные основания для восстановления "Великой Сербии"
Насчет просербской направленности ооновского суда авторы явно перебрали. В Белграде честят Гаагу и Карлу дель Понте ничуть не менее убежденно, чем в Загребе, тамошние горячие головы не сомневаются, что ооновское порождение откровенно подсуживает хорватам и боснякам (боснийским мусульманам), а ныне косовским албанцам. В конце концов, именно Милошевич умер в гаагской камере, а лидеры хорватов и боснийских мусульман, Туджман и Изетбегович, - в своих постелях
Страстность только подчеркивает: этот удивительный документ, без сомнения, искренний и странно правдивый. Автопортрет национализма, в данном случае хорватского, но на самом деле любого, получился очень реалистический, ибо кредо хорватского национализма ничем не отличается от причитаний сербского или албанского национализмов. Они противоположны только в том смысле, что целят друг в друга. В остальном они близнецы-братья.
Крик националистической души не меняется в веках. Но сами века меняются. Еще в ХIХ столетии эта логика была если не безупречной, то общепринятой. В конце ХХ она уже представлялась крайностью. После безумия и кошмаров двух мировых войн сложился мировой консенсус о том, что есть черта, край, который переступать нельзя: военные преступления, этнические чистки, геноцид не могут быть оправданы ничем. Мандат и миссия гаагского суда по преступлениям в бывшей Югославии в этом и заключаются - сорвать романтический флер с реального братоубийства, вернуть в свои права гуманизм.
Милошевич действительно умер в камере, что привело наших патриотов в странный восторг: герой - он и в камере герой, натянул нос ненавистной Карле Изетбегович умер в октябре 2003 года. Ему уже была выписана повестка в суд, но вручить не успели. Милостивее всего судьба отнеслась к Туджману: он умер четырьмя годами раньше. Жаль. Проживи Туджман и Изетбегович подольше, и три лорда югославской войны смогли бы доспорить старые споры - на прогулках в гаагской тюрьме Швенинген.
Сказать, что с Канар генерал Готовина попал на нары, было бы некоторым преувеличением. Последнее прибежище свергнутых героев, патриотов-преступников - тюрьма Швенинген в трех километрах от суда - довольно комфортабельное заведение. Отдельные камеры (туалет, душ, радио, спутниковое ТВ и прочие удобства). Их временные обладатели могут ежедневно звонить родным и друзьям. Право на визиты, включая интимное общение, не ставится под сомнение (59-летний сербский генерал Небойша Павкович в результате одного из таких визитов стал отцом). Библиотека, гимнастический зал, молельни Сегрегации по национальному признаку не замечено. Все заключенные - братья-враги - общаются друг с другом. Говорят, между ними установился очень приличный модус вивенди. Остается только пожалеть, что вся эта банда лидеров бывшей Югославии оказалась в тюрьме после, а не до. Тогда, быть может, и самой югославской трагедии можно было избежать.
Русский контекст югославских реалий полон гротеска. В шепотах и криках публичной отечественной политики сквозит такое же отторжение Гааги, как и в воротящих друг от друга носы югославских столицах. И такое же обличение венца зла - Карлы дель Понте, не важно, что она уже ушла. И главное - готовность заключить в свои объятия национализм. Правда, из букета югославских национализмов наши патриоты выбрали один - сербский.
Но прежде всего они героически воюют с собственным прошлым. В моде крутой постсоветский патриотизм. Немедленно признать Абхазию, Южную Осетию и Приднестровье! И зачем мы вообще отдали Крым, Северный Казахстан, районы Прибалтики!
Не ведают, что говорят. Это, конечно, лучше, чем когда творят. Слава богу, им не представилось возможности реализовать свои идеи. Однако наглядный эксперимент по проверке истинно патриотических теорий был поставлен в Югославии. Там, прежде чем размежеваться, очень трезвые вожди на страже национальных интересов решили сначала выяснить все свои споры и претензии до конца. Это кончилось сущим адом для народов. А для авторов благих намерений - международным судом.
P.S. Рассказ нашего корреспондента Валерия Ширяева о том, что происходит в Сербской Краине, читайте на сайте "Новой"
