Внезапная кончина первого президента России Бориса Ельцина заставила не только переосмыслить, казалось бы, привычную роль "отца российской демократии" в масштабах всей страны, но и пристально взглянуть на значение главы государства для регионов в бурные 90-е. Как показывает история, взаимоотношения Ельцина и руководства Удмуртии на протяжении всех этих лет не были простыми.
"Полностью на стороне "московской группы"
Впервые о Ельцине в Удмуртии узнали одновременно со всей остальной Россией: центральное телевидение на излете 80-х регулярно транслировало пленарные заседания партийных собраний, которые в эпоху перестройки и гласности били все телевизионные рейтинги.
В республиканских печатных изданиях ход партийных дискуссий наиболее полно отражали именно через призму противостояния традиционных коммунистических взглядов, исповедуемых большинством партийных деятелей, и новаторского подхода, проводником которого был именно Ельцин и возглавляемая им так называемая "московская группа депутатов".
По словам Николая Энгвера, который представлял в качестве депутата Удмуртию на XXVIII съезде КПСС в мае-июне 1989 года, "очень много внимания уделялось предложениям Ельцина по развитию экономики страны". Вместе с тем депутатам от республики, работавшим в Москве, приходили телеграммы от своих избирателей примерно следующего содержания: "Разочарованы съездом. Ничего хорошего не ждем. Полностью на стороне "московской группы".
За противостоянием Ельцина и его соперников в Удмуртии следили очень пристально. В то же время фактический руководитель республики - первый секретарь обкома КПСС Петр Грищенко - не скрывал своего негативного настроя по отношению к московской группе и ее идеологии. Это была первая неприятная ситуация в отношениях между Ельциным и руководителями региона.
Сначала выжидали, потом осудили
В августе 1991 года, когда Борис Николаевич был уже в зените славы, удмуртские власти опять не сумели вовремя сориентироваться в политической ситуации и слишком долго выжидали, чья же возьмет в противостоянии ГКЧП и новых российских властей. Председатель Верховного Совета УАССР Валентин Тубылов выступил вечером 19 августа по республиканскому телевидению и призвал жителей Удмуртии сохранять спокойствие и проявлять выдержку, но не сформулировал четкой позиции властей по волновавшему всех вопросу. Тем временем официальные печатные издания республики публиковали указы ГКЧП.
"Определенность" наступила только 22 августа, когда на свое заседание собрались депутаты Верховного Совета. Несмотря на всеобщую эйфорию, все же пять депутатов поддержали деятельность ГКЧП, а еще 22 народных избранника предпочли воздержаться от обнародования своей позиции. Зато все члены президиума отчитались о том, как они себя вели в дни путча.
Главными пострадавшими, как всегда, оказались "стрелочники". Своих постов лишились главный редактор "Удмуртской правды" Злобин и руководитель местного управления КГБ Окунев. Хотя митингующие у стен правительства требовали отставки Тубылова и председателя правительства Николая Миронова.
Третья "загогулина" в отношениях Ельцина и руководителей Удмуртии пришлась на трагические события осени 1993 года. Акелла республиканской политики Валентин Тубылов, очевидно, желая избежать очередных упреков в бездействии, на сей раз промахнулся. Когда не надо, Верховный Совет проявил прыть и уже 22 сентября (спустя всего сутки после указа Ельцина о роспуске парламента) принял решение "осудить неконституционные действия президента РФ Ельцина Б.Н.".
Знаменитый указ главы государства удмуртские парламентарии признали "незаконным и неприменимым на территории Удмуртии". После того как все закончилось благополучно для Ельцина и его команды, руководство республики не допускалось "к телу" вплоть до момента, когда на посту главы Удмуртии Валентина Тубылова сменил Александр Волков.
Ельцина в Удмуртии поддержали горожане
Александр Волков, возглавивший в 1995 году Госсовет Удмуртии и ставший де-юре первым лицом республики, сумел все-таки вернуть расположение главы государства к нашему региону. Причем сделано это было довольно быстро. Уже 17 октября 1995 года Борис Ельцин и Александр Волков подписали договор "О разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и УР", а также девять отраслевых соглашений.
Тем не менее и нынешнему главе Удмуртии не удалось избежать шероховатостей в отношениях с первым президентом России. И опять активная фаза волнения пришлась на момент, когда надо было делать выбор - за Ельцина или против него.
Момент истины наступил в мае 1996 года, когда полным ходом шла президентская предвыборная кампания. Одни губернаторы безоговорочно присягали на верность главе государства, другие держались за "красный пояс" его главного соперника - Геннадия Зюганова.
Коммунисты в то время были невероятной силой как в масштабах всей страны, так и небольшой Удмуртии. Всего за полгода до этого КПРФ победила на выборах в Госдуму, а в республиканском Госсовете коммунисты имели свою фракцию.
Именно республиканские коммунисты очень надеялись, что Волков в конечном итоге встанет на сторону Зюганова. Но произошло все в точности до наоборот. Свое решение глава республики озвучил только 22 мая на заседании городской Думы Глазова: "Я буду голосовать и работать в пользу президента Ельцина. Надеюсь, что большинство будет на этой стороне". К тому моменту стали известны данные изучения общественного мнения, которые проводили ФОМ и РОМИР. Они четко демонстрировали тенденцию - в общественном сознании произошел перелом в пользу Ельцина.
Перед вторым туром президентских выборов Александр Волков выглядел уже более уверенным в своем выборе. В интервью "Независимой газете" он говорил: "Я приверженец того, что мы должны идти по пути демократии, по пути рыночных реформ. Тем более что Ельцин пообещал сделать корректировку этих реформ в сторону усиления внимания к производителю". Удмуртия поддержала будущего президента и в первом, и во втором туре, однако это голосование четко показало, кто с ним, а кто против него, - сельские районы поддержали Зюганова, а победу Ельцину принесла исключительная активность горожан.
Ритуальные визиты
Второй срок президентства Бориса Ельцина прошел без каких-либо всплесков взаимной симпатии или антипатии между Удмуртией и федеральным центром. Руководство республики все больше контактировало с премьером Виктором Черномырдиным, а доступ к самому президенту был существенно ограничен. К тому же потребность в нем стала заметно меньше - на фоне ухудшающегося здоровья Ельцина появлялись все новые центры влияния, требовавшие к себе внимания.
Именно поэтому, когда заходит речь о Ельцине и Удмуртии, все сразу вспоминают два его кратковременных визита в республику. Они были обычным ритуалом. Во время первого из них гарант конституции гостил в удмуртской деревне, ел перепечи и пил самогон, а во время второго - вручал орден "За заслуги перед Отечеством" второй степени под N1 75-летнему Михаилу Калашникову и производил его в звание генерал-майора.
Ельцин хоть и обладал харизмой доброго и справедливого дедушки российской политики, но никогда ничего не забывал и весьма ревностно следил за своим окружением на предмет возможной измены или хотя бы недостаточно выраженной лояльности. В самых ключевых моментах власти Удмуртии не всегда могли справиться с волнением и поступить так, как того ждал от них глава государства.
Может быть, поэтому отношения нашего региона и федерального центра на всем протяжении 90-х годов были весьма далеки от романтических.
