Кризис и адекватность
Адекватность стратегии и концепции развития означает, что правящая элита обозначила, во-первых, точные цели, и приоритеты, которые максимально объективно отражают национальные интересы. При этом недооценка сформулированных задач и возможностей не менее важна, чем их переоценка.
Во-вторых, правильно и точно оценила соотношение сил в мире и основные тенденции мирового развития, включая, политические и иные риски.
В-третьих, точно оценила собственные возможности и ресурсы, не переоценивая, но и не недооценивая их.
В 2008 году для многих в мире стало очевидным, что прежняя архитектура безопасности, финансовая и экономические системы себя изжили. Некоторые (как М.Ходорковский в своей статье "Левый поворот-3") считают, что эти изменения должны привести к отказу от идей неолиберализма и либертариантства на какой-то период. Другие - полагают, что усиление роли государства и социальной составляющей имеет более фундаментальные причины и более долгосрочные последствия. На семинаре в Институте современного развития 5 ноября 2008 года я высказал несколько тезисов, имеющих, на мой взгляд, принципиальное значение.
Я полагаю, что 2008 год показал, что налицо явные признаки изменения экономической, политической и социальной системы в мире, т.е. меняется вся система ценностей, сформированная во второй половине ХХ века. Система, которая казалась многим не только эффективной, но и вечной. В этих условиях вопрос о ценностях и приоритетах имеет огромное практическое значение. Все современные планы и стратегии должны вытекать, являться следствием стратегии, а та, в свою очередь, следствием идеологии (как системы приоритетов и ценностей). Так, концепция социально-экономического развития до 2020 года должна была бы быть следствием формализованной стратегии (которой до 5 ноября, т.е. послания Д.Медведева не было). Тем более не было идеологии. Поэтому Концепция 2020 (а также Концепции внешней политики, военная доктрина и многие другие) стала выполнять (точнее претендовать на это) эту функцию.
Поэтому Концепция долгосрочного социально-экономического развития будет адекватна, если она будет следствием стратегии, идеологии, т.е. четкой системы ценностей. Это реальный и единственно эффективный механизм управления в долгосрочной перспективе. Причем, повторю, в условиях мирового кризиса потребуется переоценка всей системы ценностей.
Послание Д.Медведева от 5 ноября 2008 года, по сути, первая попытка на высшем уровне сформулировать такую стратегию и систему ценностей. Это необходимо и неизбежно, особенно в современных условиях, а именно:
- в условиях глобального кризиса;
- когда в России сформулирована цель опережающего развития;
- когда достигнута внутренняя стабильность, но обществу этого мало: ему нужны явные ориентиры, будущие перспективы и понимание целей развития. Предложенная МЭРом Концепция социально экономического развития, очевидно, не базируется на этих важнейших условиях. Она не учитывала ни возможность глобального кризиса (и внешних факторов вообще, ни задач опережающего развития, ни общенациональных и долгосрочных целей развития. То есть Концепция не адекватна.
Задача сознательного формирования системы ценностей, безусловно, стоит. Везде и всегда элиты этим последовательно занимались и это - процесс контролировали. Вопрос в том, как это сделать и что за система ценностей должна быть. На мой взгляд, мы должны решить (договориться) следующие задачи:
- система ценностей должна основываться на национальных культурных и духовных ценностях;
- система ценностей должна отражать современные реалии, быть совмещена с новым этапом развития человечества;
- система ценностей должна быть нравственной, `идеалистичной`, обладать самостоятельной ценностью. Не все можно заставить сделать силой или купить. Многое, - ресурс воли нации;
- система ценностей должна быть прагматичной, реалистичной, т.е. достижимой, реализуемой, способной к правовой формализации.
Есть целый спектр проблем (коррупция, например), которые в принципе не решаемы без утверждения общенациональной ценностной системы, где есть ясное доминирование общенациональной идеологии. К числу этих проблем относятся:
- коррупция - система управления, альтернативное праву.
- развитие культуры, науки, образования;
- реформа сельского хозяйства;
- инновационное развитие экономики;
- судебная реформа и т.д.
Не трудно увидеть, что эффективное решение большинства проблем невозможно без определения приоритетов и целей стратегии развития страны, которые должны ставить задачу перед Концепцией долгосрочного развития.
При переходе от периода стабилизации (2000-2007 гг.) к периоду опережающего развития (2008-?) приоритеты не просто желательны, а обязательны, ибо они выступают в качестве целей развития. Стабилизировать без системы ценностей можно (хотя укрепление государства - уже ценность), но быстро, опережающие развиваться - нет. Ошибка в выборе целей при быстром развитии катастрофична. Вот почему определение долгосрочных целей должно вытекать из общенациональной дискуссии.
Так, например, если мы в качестве ценности сегодня не обозначим развитие творческого потенциала (и, соответственно, задачу его развития), то никакого опережающего развития такого потенциала просто не будет. Что, собственно, мы и наблюдаем сегодня.
Кризис 2008 года заставил вновь вернуться к фундаментальным вопросам развития России. К 2008 году российское общество созрело не только для осознания, но и принятия долгосрочных, стратегических концепций и стратегий.
Естественным развитием этой тенденции стало первое послание Д.Медведева Федеральному Собранию страны, которое можно назвать и первой озвученной стратегией. Действительно, в этом послании впервые обозначены не только сиюминутные приоритеты, но и общенациональные ценности - как внутри-, так и внешнеполитические.
Этому предшествовал период, когда руководители отраслей и регионов не только поняли необходимость, но и разработали целую серию таких долгосрочных концепций и стратегий. Наступила естественная очередь для общенациональной стратегии и долгосрочной концепции социально-экономического развития.
К сожалению, полноценной, общенациональной дискуссии по этому поводу развернуто не было, хотя отдельные попытки предпринимались. И не только в экспертном сообществе, но и среди политической элиты. Я полагаю, что такая дискуссия крайне необходима. Несмотря на то, что целый ряд документов на этот счет и был принят в 2008 году. И, прежде всего, речь идет о долгосрочной концепции социально-экономического развития. России. Выскажу несколько соображений на этот счет.
Опережающее развитие и личность
Уже говорилось, что темпы развития личности, общества и его институтов стали главными факторами, определяющими не только темпы социально-экономического развития, но и уровень обороноспособности и безопасности государств. Вот почему принципиально важно, чтобы роль этих факторов, их приоритетное значение должны в полной мере отражаться как в документах высшего порядка - политических и идеологических, - но и в концепциях более низкого (например, социально-экономического) уровня. Тех, которые призваны реализовать политико-идеологические установки.
Таким образом, важнейшим условием опережающего развития является последовательное принятие идеологии, стратегии и концепции опережающего развития, в которых приоритеты развития потенциала личности становятся на ведущее место. Именно они идеологически, политически и концептуально должны формировать всю систему действий государства, власти и общества.
Идеологической, политической доктрины и стратегии развития России в 2008 году (вплоть до послания Д.Медведева) выдвинуто так и не было. Что, естественно, ощущалось. Их место заняла разработанная МЭРом Концепция социально-экономического развития, которая по понятным причинам не могла претендовать на идеологическую доктрину или стратегию развития. Не отвечала она в полной мере и на вопрос о стратегии социально-экономического развития России, хотя в обществе этот вопрос стоял достаточно остро. То есть она была не адекватна существовавшим вызовам. Еще в 2004 году я писал : У России существует в реальности два сценария стратегического развития на ближайшие 10-15 лет в условиях глобализации. Причем разница между ними была принципиальной:
Первый сценарий - нынешний, внешне благоприятный, но инерционный. Он предполагает, что тенденции мирового развития и процессы в России будут продолжать развиваться так, как они проходили в последние годы. Это означает высокую вероятность того, что повторения провалов в экономике и других областях, происходивших в 1990-1998 годы, не будет. Не будет ни развала страны, ни ее дезинтеграции. Но не будет и существенного подъема, заметного улучшения, так как демонстрируемые темпы роста ВВП, структура экономики, состояние общества автоматически будут воспроизводиться и в последующие годы. Это приведет, как считают американские эксперты и специалисты многих других стран, "к дальнейшей маргинализации" России, к превращению ее в своеобразную "большую Португалию".
Надо понимать, что страна, обладающая такими показателями развития, не сможет обеспечивать свой суверенитет над территорией и ресурсами. Вероятный исход этого процесса очевиден - дальнейшая потеря суверенитета, регионализация и распад России по примеру СССР.
Разновидностью первого сценария является "амбициозный" вариант развития, предусматривающий увеличение темпов роста ВВП до 7-8% и улучшения других характеристик экономики и социальной жизни России. Можно с уверенностью констатировать, что руководства страны в 2005-2008 годы стремилось реализовать именно этот, "амбициозный" вариант. Во всяком случае все призывы В.Путина к "большей амбициозности" находили вынужденный отклик у управленческой элиты.
Кризис 2008 года подтвердил как тот факт, что "амбициозный" сценарий лишь вариант инерционного, так и то, что без стратегии, идеологии и адекватной концепции развития страна уверенно развиваться не может. Ни в периоды стабильности, ни, тем более, в периоды кризисов, когда особенно важно видеть за решением сиюминутных, тактических задач конкретную стратегическую цель. Так, устойчивое недофинансирование реального сектора экономики привело в период кризиса 2008 года к положению, когда опираться пришлось уже не на кризисный финансовый сектор, а на чудом уцелевшей реальный сектор экономики.
Возвращаясь к "амбициозному" сценарию, еще в 2005-2008 годы было видно, что в случае его реализации:
- в экономической области Россия к 2025-2030 годам войдет в замыкающую группу развитых государств, возможно, заняв 25-30 место по величине ВВП на душу населения при сохранении в целом отстающей структуры экономики и главное, качества жизни. Ее удельный вес в производстве наукоемкой продукции в мире может несущественно вырасти (с 0,3% до 1-2%), но научно-техническое лидерство будет окончательно утрачено;
- в политической области Россия может сохранить ограниченный суверенитет и региональное влияние, окончательно расставшись со статусом одной из великих держав. При этом контроль над всей территорией страны и бывшим постсоветским пространством станет проблематичным. Конфликт на Кавказе в августе 2008 года подтвердил, что у России осталось ограниченное международное влияние и практически не было глобальных механизмов и ресурсов воздействия на мировое сообщество. Во многом это стало следствием экстенсивности развития;
- в идеологической, культурной и духовной областях влияние России в мире значительно ослабнет. Более того, традиционная система ценностей нации будет подвержена серьезным угрозам на собственной территории, прежде всего за счет экспансии неолиберализма и ислама. Все тот же конфликт на Кавказе высветил особенно ярко, что, отстаивая свои ценности и интересы России придется противостоять огромному влиянию в информационно-культурной области Запада. Причем не только за рубежом, но и внутри страны.
Уже с 2005 года объективно существовал и другой выбор, другой сценарий. Второй сценарий предполагал инновационное развитие, когда удается радикально изменить тенденцию развития России. Речь шла о том, чтобы направить ее потенциал на всемерное развитие потенциала личности во всех его формах, сделав ставку на ускоренное прохождение информационно-технологической стадии развития и переход на интеллектуально-духовную.
Соответственно, в элите должны быть существенно изменены критерии оценки общественного прогресса, которые должны отражать качественное содержание интеллектуального, технологического, культурного и духовного потенциала общества. По существующей, традиционной шкале это может выразиться в:
- существенном изменении качества жизни и переоценке роли человека в экономике и политической жизни страны;
- ускорении темпов роста душевого ВВП до 15-25% и более процентов в год;
- изменении структуры экономики, а также обеспечении опережающего роста наукоемких технологий, переход к экономике знаний;
Надо признать, что с 2005 года наблюдалась эволюция во взглядах российской элиты в пользу второго (как его в 2008 году, стали называть "инновационного") сценария. Но - надо также признать - к середине 2008 года идеология элиты еще не прошла до конца весь этот естественный путь, остановившись где-то между "амбициозным" и "инновационным" вариантами. Кризис 2008 года застал Россию именно на этапе переосмысления обществом и элитой приоритетов и ценностей развития. Можно сказать даже на этапе попыток реализации инновационного сценария. Что в полной мере отражалось как на реализации Концепции долгосрочного развития, так и на попытках внесистемной нейтрализации последствий мирового кризиса.
2008 год: Концепция развития как неадекватность
восприятия реалий российской элитой
В этой связи важно вновь вернуться к докризисному образу мышления элиты. Хотя бы для того, чтобы понять, что Россия - психологически, финансово и экономически - могла бы легче перенести его последствия. Вот почему вновь привлекает концепция долгосрочного социально-экономического развития, первый вариант, которой был разработан МЭРом еще в марте 2008 года. Необходимо, прежде всего, отметить, что предложенный в марте 2008 года проект Концепции рассматривается как инструмент реализации стратегии развития России до 2020 гг., озвученной Президентом России на заседании Госсовета 8 февраля 2008 года (хотя разработчики и ссылаются на поручение Президента от 21 июля 2006 года). Это противоречие не случайно. На мой взгляд, именно за эти 6-9 месяцев 2008 года в принципиальных подходах руководства страны относительно приоритетов развития произошли качественные изменения, которые сделали возможным изменения в стратегии и проекте концепции развития России на долгосрочную перспективу.
К сожалению, эти изменения непоследовательны и отражают прежнюю инерционность макроэкономического подхода последних 15 лет. Авторы концепции вынуждены признать смену приоритетов на высшем уровне, что не нашло однако практического отражения в Концепции и других документах МЭР и Минфина.
Внесенные в мартовский вариант Концепции коррективы, привели к тому, что в августе 2008 года появился новый, скорректированный вариант МЭРа, который принципиально, качественно не отличается от мартовского.
Справедливости ради следует отметить, что в новом варианте Концепции делается важное признание: "Особенность перехода к инновационному социально-ориентированному типу развития состоит в том, что России предстоит одновременно решать задачи и догоняющего, и опережающего развития. В условиях глобальной конкуренции и открытой экономики невозможно догнать развитые страны мира по уровню благосостояния и эффективности, не обеспечивая опережающего прорывного развития в тех секторах российской экономики, которые определяют ее специализацию в мировом хозяйстве и позволяют в максимальной степени реализовать национальные конкурентные преимущества" .
На опережающее развитие остается тем сектором российской экономики, который "определяют ее специализацию в мировом хозяйстве". Здесь возникают сразу две проблемы. Действительно нам предстоит решать одновременно две задачи - догоняющего и опережающего развития. Но если вы ориентируетесь только на конкурентоспособные ("догоняющие") отрасли, то как быть с "опережающими"?
Ответ на этот вопрос достаточно прост: совсем не обязательно развиваться "по этапам". На Западе существует третье пополение технологии, например, ЭВМ, но нам совсем не обязательно идти по их следам. Мы можем и должны готовиться к созданию компьютеров пятого (шестого?) поколения, быть готовым к "перескакиванию" через этапы. В технике и технологии это возможно. При условии политической воли и кадров.
Вместе с тем, как и в первом варианте, МЭР (а, точнее, один из его департаментов) берет на себя отнюдь не свойственные для подготовки общенациональной концепции функции. В частности, в соответствии с этой Концепцией, предполагается: "Цель разработки Концепции - определение путей и способов обеспечения устойчивого повышения благосостояния российских граждан, укрепления национальной безопасности и динамичного развития экономики в долгосрочной перспективе (2008-2020 годах), укрепления позиций России в мировом сообществе".
Другими словами Концепция социально-экономического развития берет на себя функции, свойственные как военной доктрине, доктрине внешней политики, так и идеологии. "В одном флаконе" перемешаны и вопросы благосостояния. И национальной безопасности, и внешней политики. Но так не бывает! И тем более не бывает так, чтобы такие задачи пытался решать экономический блок правительства. Отсюда - путаница и декларативность, а, главное, остаются так и не решенные (и даже не ставятся) принципиальные вопросы.
В соответствии с этой целью в Концепции, например, сформулированы:
- характеристика целей долгосрочного социально-экономического развития страны с учетом основных вызовов предстоящего периода;
- стратегия - способы, направления и этапы - достижения поставленных целей, а также формы и механизмы стратегического партнерства государства, бизнеса и общества в достижении целей Концепции;
- цели, целевые индикаторы, приоритеты и основные задачи долгосрочной политики в развитии социальной сферы, науки и технологий, структурных преобразований в экономике;
- цели и приоритеты внешнеэкономической политики;
- параметры пространственного развития российской экономики, цели и задачи территориального развития в долгосрочной перспективе" .
Другими словами в Концепции сформулированы цели и задачи, характерные для Концепции национальной безопасности, Концепции внешней политики и даже вопросы, обычно относящиеся к военной доктрине государства. К сожалению, это далеко не единственное противоречие, содержащееся в документе. Не рассматривая его излишне детально, хотелось бы отметить следующие, на мой взгляд, принципиальные политические аспекты.
Основные ошибки Концепции долгосрочного развития
1. Принципиально важно, что впервые авторами предпринята попытка создания концептуального документа, а не макроэкономической и инерционной экстраполяции, хотя избавиться от прежних ошибок полностью, и не удалось. Проект в итоге получился хотя и противоречивым, "гибридным", но уже не таким искусственным, инерционным, псевдотехнологичным, как прежние варианты. Главное - предпринята ясная попытка, обосновать способы реализации политических приоритетов, сформулированных высшим политическим руководством.
В течение многих лет я выступал за то, чтобы элита выбрала интенсивный вариант развития. Это должно быть именно политическое решение. Так, в одной из своих забот - "XXI век: стратегия для России", написанной в 2004 году", я писал: "Эта книга посвящена будущему России. Мы спорим о настоящем, переписываем историю, но при этом мало говорим о будущем. А между тем, такой разговор очень нужен. Мы должны представлять себе более или менее ясно каким будет мир через 15-20 лет. Какое место будут занимать в нем те или иные страны и, конечно же, Россия.
И эти политические вопросы должны быть не только поставлены. На них должны быть даны внятные ответы. Что делается неплохо в США и отлично в Китае.
Как признают, например, авторы одного из американских прогнозов, "К 2020 году карта мира может радикально измениться". Действительно, по их оценкам, кроме, безусловно, мирового лидера США, на мировую арену выйдут еще три ведущих "игрока" - Китай, Индия и страны Евросоюза. Численность их населения будет приближаться к 1,5 млрд. человек, а экономические потенциалы - сопоставимы с США.
Россия к тому времени - если сохранятся нынешние тенденции - отойдет на второй, даже третий план. Численность населения может сократиться до 110 млн. человек (менее 10% от Китая, Индии, 20% - Европы и 25% от предполагаемой в США), а экономический потенциал - на 5 - 10%. Россия, малонаселенная, но богатая природными ресурсами, окажется зажатой между гигантами. Не грозит ли ей участь Польши, поделенной в XVIII веке крупными европейскими державами?
В этой связи мы должны ясно ответить на вопрос: готовы ли мы принять такое будущее? Согласны ли мы с тем, что внутренняя нестабильность, отсталость и потеря контроля над огромными ресурсами станут нашей участью в ближайшие десятилетия? Мы должны ясно, консолидировано сформировать позицию нации по этому вопросу. Наверняка найдутся те, кто согласится с такой перспективой. Но, уверен, большинство нации не смирится с потерей суверенитета и национальной идентичности. И это должно стать главной реальной целью долгосрочного развития.
Без ясного представления о желаемом, о цели, результате невозможен прогноз. Без прогноза невозможен план действий. Без плана нет механизмов его выполнения. А без всего этого нет стратегии развития нации, общества и государства. Идти от обратного нелепо, нелогично и неправильно. "И такой стратегии сегодня действительно нет. Нет ни анализа перспектив мирового развития, ни внятно сформулированного собственного курса" . Так я писал в 2004 году. К 2008 году многое изменилось. Уверен в том, что если бы ни кризис, то (пусть с опозданием), но мы вышли бы на постановку этих задач неизбежно уже в 2008 году. Кризис заставил вновь вернуться к "ручному управлению". Характерному для 2000-2007 годов. От которого только-только начали уходить. Развитие, тем более опережающее, ускоренное, невозможно на "ручном управлении". Требуется не только управлять одновременно миллионами человек и воль, но и действовать максимально слаженно и быстро. Это возможно только в том случае, если в основе всех механизмов управления находится идеология, прежде всего, общность интересов управляющей элиты, единство в понимании общих целей, перспектив развития и механизмов достижения поставленных целей.
2. Вместе с тем, сегодня существует еще значительная разница между стратегией развития России до 2020 года, сформулированной политическим руководством страны, и проектом концепции социально-экономического развития, которая разработана в качестве детализации этой стратегии МЭРом. Это различие политическое, хотя оно и выражается, прежде всего, в терминологической путанице, которая отражена в тексте. Так, если цель Концепции сформулирована вполне корректно, то задачи, конкретизирующие эту цель, - очень сомнительны. Под такими задачами, например, понимается "определение стратегии - способов, направлений и этапов", "определение целей..., приоритетов и основных задач", "определение приоритетов ... внешнеэкономической деятельности" и т.д., т.е. всё то, что относится к стратегии и политике, а не к концепции.
Напомним, что стратегия - политический документ, формулирующий прежде всего приоритеты национальной политики, её цели и конкретные задачи. Стратегия основывается на базовых принципах и приоритетах, имеющих общенациональное значение, т.е. на идеологии. Идеологические и политические аспекты в первой половине 2008 года уже были сформулированы В.Путиным и Д.Медведевым. Но не в ясной форме, не в форме идеологии как совокупности идей и приоритетов.
Таким образом, получилось, что формулировать концепцию развития начали без прочного и ясного фундамента (идеологии) и без основных несущих конструкций (стратегии). И кризис 2008 года это наглядно показал: Концепция устарела до ее утверждения. Таким образом, данная концепция - всего лишь попытка социально-экономической экстраполяции некоторых идей стратегии, имеющая очень субъективное (как часто показывает, к сожалению, практика, неверное) представление экспертов МЭР. Смешивать две области - политическую и социально-экономическую - стратегию и тактику, две компетенции - неверно.
3. Это противоречие в современных российских условиях подготовки и принятия подобных решений, на мой взгляд, пока оказывается непреодолимым. В лучшем случае в ближайшем будущем оно приведет к тому, что политические идеи стратегии останутся декларациями, а в худшем - что такая концепция может стать реальной основой для фактической корректировки политических приоритетов и выбора неверного вектора социально-экономического развития.
Так, в проекте Концепции МЭР констатирует, что "в 2007 году объем ВВП составил к уровню 1991 года 110%", что расходится с логикой, прежними официальными заявлениями и здравым смыслом. Действительно, если до 2000 года ВВП снижался, а затем вырос примерно на 80%, то это утверждение равносильно политическому признанию полного восстановления экономического потенциала страны. И действительно, ниже МЭР признает, что "Россия восстановила статус мощной экономической державы". Притом, что далее в Концепции пишется, что душевой ВВП в России составляет (по ПСС) "13,7 тысяч долларов или 42% от среднего уровня стран ОЭСР".
Но этот показатель никак не соответствует показателю "мощной экономической державы", как впрочем, и другим показателям! Вряд ли целесообразно в Концепции брать на себя политические оценки. Тем более что они весьма спорные. Думается, что приоритеты, оценки и установки должны остаться за Стратегией и политическим руководством страны.
4. Целесообразно, на мой взгляд, еще раз "развести" политические идеи и стратегические установки, с одной стороны, с социально-экономическим содержанием, которое должно конкретизировать эти установки, а не формулировать их, с другой. Так, в выступлении на расширенном заседании Госсовета 08.02.08 г. (а до этого, в феврале 2007 года в статье Д. Медведева) В. Путин подчеркнул несколько идей, связанных с такой стратегией, но требующих конкретизации именно в Концепции. Идей, безусловно, политических, а не экономических или социально-экономических:
Во-первых, эта стратегия будет означать "качественно иной этап в развитии страны". Сказанное означает, что Россия переходит именно на новый, причем качественно новый, этап своего развития. Причем в Стратегии говорится без конкретизации этих качественных особенностей. Ясно, однако, что выделение качества этого этапа предполагает неизбежный отказ от сложившихся в период кризиса представлений, существующих норм, правил и тенденций.
Основные особенности нового этапа развития
В этой связи в Концепции было бы необходимо выделить социальные и экономические особенности этого нового этапа развития.
Во-вторых, новая Стратегия (и, как следствие, - концепция) будет фактически означать "выбор дальнейшего пути развития России". Очевидно, что "выбор пути" развития страны это уже не экономический выбор, а выбор политический, даже цивилизационный. Соответственно и концепция долгосрочного развития имеет уже не столько социально-экономическое, сколько политическое и цивилизационное значение. В состоянии ли МЭР или даже несколько министерств ответить на этот вызов?
В-третьих, В. Путин признал, что "мы пока что лишь фрагментарно занимаемся модернизацией экономики". Это весьма критическое по отношению к себе признание несет совершенно определенный политический контекст: не только констатацию факта, но и скрытое обязательство перейти от фрагментарности к системной модернизации.
В-четвертых, в ней подчеркивается неизбежность, объективность изменения алгоритма уже не только экономического, но и государственного развития: "следуя нынешнему, инерционному сценарию, мы не сможем ни решить социальных задач, ни задач развития, ни обеспечить безопасность страны".
Сказанное означает, что не только социальные вопросы, но и вопросы безопасности, даже выживания нации поставлены им в зависимость от того, как быстро страна перейдет от инерционного к инновационному сценарию.
В-пятых, темпы инновационного развития должны быть "кардинально выше тех, что мы имеем сегодня". Это признание означает, что даже относительно высокие темпы роста ВВП (включая рост в 8,1% в 2007 г.) уже не устраивают. Политическое руководство видит возможность, более того необходимость, их "кардинального увеличения". Речь видимо идет о темпах, как минимум, выше 8,1%.
С политической точки зрения, сказанное означает как понимание того, что страна подошла к принципиально новому этапу своего развития, так и необходимости ещё более, "радикально" ускорить темпы этого развития и - главное - его качество.
На практике это признание пока не получило своей дальнейшей конкретизации. В частности в концепции социально-экономического развития. Из сказанного в стратегии пока лишь вытекает, что предполагается достижение следующих количественных показателей к 2020 году:
- снижение уровня смертности в 1,5 раза и увеличение продолжительности жизни до 75 лет;
- увеличение доли среднего класса до 60-70%;
- увеличение производительности труда "в основных секторах экономики" как минимум в 4 раза.
При этом В. Путин подчеркнул, что в результате широкого обсуждения планов развития страны "Правительством должна быть принята концепция социально-экономического развития до 2020 года", а также "конкретный план действий" ("пошаговый план") по всем направлениям, в которых, следуя логике, социальные и экономические цели Стратегии будут уточнены.
Таким образом - следуя логике политического руководства - именно концепция Правительства и "пошаговый план" должны не только экономически, но и (что главное) политически конкретизировать стратегию развития России до 2020 года. Причем именно с такими масштабными заявками, на которые обратил внимание В.Путин. Простая экстраполяция, макроэкономический сценарий, инерционные подходы, сохраняющиеся в Концепции МЭРа, уже не могут устроить общество. В нем уже чувствуется, что есть политическая воля по-иному расставить экономические и финансовые приоритеты, а именно - в зависимость от политической воли, но практическая реализация этой установки происходит лишь отчасти.
Простой пример. Основной критерий оценки уровня развития страны сегодня это показатель душевого ВВП. Какой показатель мы хотим иметь к 2020 году в России? Пока что говорится о том, что "мы опередили Италию и Францию по объему ВВП в пересчете на ППС". Но ведь численность населения и душевой ВВП у нас почти в три раза больше! И какой ВВП - душевой, страновой, региональный - нам нужен? Который есть сегодня в развитых странах? Или который будет в этих странах к 2020 году? Пока что в прогнозе МЭР фигурирует цифра 30 тыс. долл., которая соответствует примерно уровню развитых стран ... на 2007 год (хотя прогноз роста ВВП страны до 2020 г. МЭРа лишь удваивает его). Означает ли это, что МЭР "ставит задачу", чтобы в 2020 году граждане России жили также как испанцы в 2007 г.? Но ведь это программирование отставания на десятилетия!
Принципиально другой подход - формулирование задачи достичь, например, уровня Германии 2020 года, т.е. всего лишь "стать как все европейцы". Но тогда эта политическая задача должна стать целью, сформулированной в концепции социально-экономического развития. Если в качестве ориентира поставить душевой ВВП Германии, то можно предположить, что он будет расти на 2,5-3% в год и увеличится на 40-60% к 2020 году. То есть нынешняя разница по душевому ВВП с Германией в 3 раза должна быть ликвидирована с учетом будущего роста немецкой экономики. Кроме того, учитывая возможную численность населения в России, Германии, Франции и Японии к 2020 году, можно предположить, что наиболее объективно было бы сравнение России и Японии. В этом случае страновой ВВП и душевой ВВП в 2020 году отражали бы реальную мощь экономик этих государств. Можно ли это сформулировать в качестве реальной политической цели, национальной идеи? Ответы на эти вопросы должны быть ясно сформулированы в концепции социально-экономического развития, проект которой готовится в МЭР.
Тем более что основания для этого есть. Специалисты Института народнохозяйственного прогнозирования оценивают возможные темпы роста ВВП за 2008-2020 годы в 7,9-8,3%. Есть и еще более оптимистические оценки, принятие или отрицание которых означает политический выбор - между сохранением отставания или выравниванием уровней развития. Может ли этот выбор делать МЭР, либо даже несколько министерств?
Другими известными критериями (и задачами) могли бы стать рост доли наукоемкой продукции в мире и в собственной экономике. При том понимании, что сегодня она в России ничтожно мала (0,2-0,3%), но может и должна расти уже не в разы, а десятки раз, опережающими темпами по сравнению с развитыми странами. Нынешние темпы роста можно было бы назвать впечатляющими, если бы речь шла о 80-х годах. Рост практически с нуля не должен программироваться в разы на 12 лет. Он может и должен расти в десятки раз.
Или рост расходов на образование, здравоохранение, науку, которые также должны расти опережающими темпами. Но ни первое, ни второе пока еще в качестве реального политического и бюджетного приоритета не сформулировано. В концепции МЭР планируется лишь сокращение отставания. Между тем опыт развития России последних лет показывает, что за эти годы некоторые показатели выросли в 10 и даже 20 раз. Причем без видимых усилий со стороны государства.
Основные выводы
А теперь некоторые выводы:
1. Эти и другие примеры иллюстрируют, что основополагающие политические приоритеты стратегии развития России до 2020 года должны быть ясно сформулированы и в концепции и в прогнозе социально-экономического развития России, а также в том самом "пошаговом плане", о котором говорил В. Путин. При этом они могут и должны формулироваться обязательно на политическом уровне, а не на уровне макроэкономической экстраполяции, как это сегодня делает МЭР. Поэтому они должны быть разработаны (группой советников, экспертов) и предложены высшему политическому руководству страны, за которым будет принятие окончательного решения.
Пример тому - оценки, сведенные в таблицу в прогнозе МЭРа :  Заменить этот качественный анализ количественными моделями, как показывает весь опыт, нельзя. Это может быть сделано в предварительном порядке, например, в рамках межведомственной группы, ориентированной непосредственно на политическое руководство, которая может и должна привлекать как правительственных, так и независимых экспертов.
2. Кроме того, такая концепция социально-экономического развития в минимальной степени должна зависеть от инерционных макроэкономических прогнозов, которые, как показывает практика последних лет, гораздо менее достоверны, чем экспертные (качественные) оценки экспертов и политиков. Подобные прогнозы не просто инерционны, но и изначально ошибочны потому, что экстраполируют существующие тенденции, а не формулируют политическую и экономическую задачу. Более того, они изначально сдерживают потенциал развития.
Политические цели, тем более общенациональные сверхзадачи, сначала превращаются в прогноз, который затем становится стратегическим планом, конкретизирующим социально-экономические задачи, сознательно формируя тенденции развития, а не наоборот. Так, в Китае, например, сознательно устанавливают политическую задачу по темпам роста ВВП, корректируя её в ту, либо иную сторону.
3. Наконец, реализация намеченных целей предполагает изначально ответ на вопрос, как это сделать, который также лежит в политической плоскости. Наиболее эффективные меры (изменение денежно-кредитной и бюджетной политики, замораживание тарифов, отмена налогов, стимулирование производства и экспорта наукоемкой продукции, антимонопольная политика и др.) - это политические решения высшего уровня, требующие согласованных действий и плана всех ветвей власти. Без этого политическая стратегия и концепция социально-экономического развития будут неизбежно "расстыкованы".
4. И последнее. Долгосрочная стратегия и концепция социально-экономического развития не могут существовать вне идеологии и без информационной поддержки, которые становятся важнейшими политическими элементами управления всеми государственными институтами, структурами и обществом, а также инструментом мобилизации общества. Реализация сколько-нибудь масштабной и долгосрочной стратегии без идеологической составляющей невозможна. Речь идет не только о пропаганде, но об общественной мобилизации, согласовании воль сотен тысяч управленцев, т.е. эффективном государственном управлении.
Иными словами Концепция должна стать, во-первых, политическим документом, во-вторых, идеологическим, а, в-третьих, - правовым, обязательным для исполнения (может быть, как и бюджет, Федеральным законом).
Алексей Подберезкин - академик РАЕН, доктор исторических наук, профессор.
www.viperson.ru
10.11.2008
Док. 517889
Перв. публик.: 10.11.08
Последн. ред.: 11.11.08
Число обращений: 72
Подберезкин Алексей Иванович
|
