Виктор Мережко, драматург:
- Как-то я позвонил ей, спросил, не покажет ли она новую квартиру на Тверской... Тогда я впервые увидел Наташу женой и чудесной, радушной хозяйкой дома. У нас с ней встречи проходили в основном на съемочных площадках, в гостиницах, в кафе и столовых. А тут был дом, созданный любовью.
...После долгого перерыва я встретил Наташу. К этому времени она стала депутатом Государственной Думы. Я увидел в ней вдруг другого человека, чем-то озабоченного, без прежней улыбчивости и озорного огонька в глазах. Я спросил: "Зачем ты полезла в Думу? Ты классная актриса, настоящая звезда". "Вот потому, что классная актриса, потому, что звезда, должен же кто-то заниматься нашими делами. Я могу влезть на трибуну в Думе и сказать, что нас обдирают, нам недоплачивают. Надо защищать наше кино и наш театр".
Наташа включилась в работу Госдумы настолько искренне, что она стала для нее очень важной ролью, которую актриса вела с полной самоотдачей и беспощадным отношением к себе. Она оказалась очень перегруженной: театр, кино, дом, муж, Дума. Много ездила с антрепризными спектаклями, в основном на Дальний Восток. Перелеты, переезды, заседания... Не это ли послужило началом ее тяжелой болезни?
У меня не возникало больше желания ей звонить, не хотелось мешать, вторгаться в ее жизнь. Я надолго потерял свою подругу.
О Наташе я услышал, когда она попала в больницу. Позвонил Мише, сказал, что хотел бы ее навестить. Он ответил, что сейчас не время, к ней не пускают, да и она никого не хочет видеть. Из разных источников узнавал, что с ней происходит. Я понимал, что положение серьезное, и вдруг ощутил, что увидеть Наташу малоподвижной и плохо говорящей мне совсем не хочется. Пусть она останется в памяти такой, какой я ее знал.
Евгения Симонова, актриса:
- Наташа была замечательным партнером, помогала. Но существовать рядом с такой актрисой, такой сильной личностью очень непросто. Вспоминаю репетиции спектакля "Жертва века", где я играла Тугину, а Наташа - сваху. У меня с ней была только одна небольшая сцена. Режиссер Андрей Александрович Гончаров говорил: "Женя, не боритесь с Наташей, это бесполезно. Вы так отстреливайтесь, отстреливайтесь".
Майя Полянская, актриса:
- Однажды на гастролях в Киеве мы лениво поднимаемся с пляжа по крутому берегу Днепра. С нами мой шестилетний сын. Он носится без устали, вертится под ногами и, зная, что за поворотом дорожки будет тир, клянчит: "Ну пойдемте постреляем, ну пойдемте". Наталья берет его за руку, и ребенок становится "шелковым". Он и сейчас воспоминает эту властную руку. Мы все-таки идем в тир. Наталья заряжает ружье, говорит: "Алеша, смотри, как это делается", - отворачивается от стенда с мишенями, держа ружье на вытянутой руке, стреляет и, к всеобщему удивлению и восторгу, выбивает лучший приз. Вот это везение!
Наташа была замечательной хозяйкой и отличной кулинаркой. Любила и умела принимать гостей. Можно было пировать и под водочку с селедочкой, но вспоминается, как на предпочитаемых ею клетчатых салфетках выставлялись голландские натюрморты. А уж эти украинские борщи, а уж эта уха по-патриаршьи!
Игорь Костолевский, актер:
- Я с ней практически не играл на сцене. Только в "Беге", где у нее была роль Люськи. А поскольку я входил в спектакль вторым составом после Толи Ромашина, то был дико зажат и не знал, что делать... И на одном из спектаклей меня как будто прорвало, и я, видимо, неожиданно сыграл так, как было нужно. Наташа потом ходила и говорила: "Ну смотри, как ты это хорошо сказал, как ты хорошо это сделал!" - то есть все время меня как-то подбадривала и поддерживала.
Наташа могла оценить чужую работу. Это редкость! Если ей не нравилось - значит, не нравилось, а если нравилось - она подходила и говорила об этом. И главное - радовалась!
Еще один раз мы играли вместе в Израиле, куда нас - Наташу, Женю Симонову и меня - пригласили выступить в пьесе "Поза эмигранта". И вот я помню, как в очередной раз мы с Наташей прилетели и она почувствовала себя нехорошо. А перед выходом на сцену ей просто физически стало плохо. Нужно было вызывать "Скорую помощь", поскольку она лежала в фойе, а уж о том, чтобы играть, казалось, не могло быть и речи. Но в последний момент, когда уже решили отменять спектакль, при том, что зал был полон, Наташа вдруг поднялась и сказала: "Нет, я буду играть". Это было ужасное зрелище - я видел, что ей действительно очень плохо. И врачи настаивали на том, чтобы забрать ее в больницу. Но Наташа поднялась и вышла на сцену.
Когда она появилась в своем эпизоде... все, кто был тогда рядом, не могли поверить в то, что подобное возможно - такое невероятное преображение, такое перевоплощение!.. Это была какая-то нечеловеческая воля. К тому же роль комедийная, острая, требующая особой пластичности. Она играла некую смешную тетку из России, приехавшую в Израиль, и делала это настолько феерически, что зал просто ревел! Причем, помимо текста, в паузах была сплошная импровизация, какой-то совершенно непредсказуемый фейерверк!
Но когда мы ушли за кулисы, она буквально рухнула. При этом настояла, чтобы ее отвезли не в больницу, а в гостиницу, и еще просила меня не звонить Мише (ее мужу, артисту Михаилу Филиппову. - Авт.), не говорить, что ей плохо, чтобы не волновать его. Мы ее привезли в гостиницу и всю ночь постоянно заглядывали в номер, чтобы проверить, как она.
А потом на следующий день... у нее все прошло, и она снова играла спектакль. Вот такие перепады были свойственны ей в жизни: казалось, она буквально умирала и тут же вставала, опять шла и что-то делала. Причем - на полную катушку, с каким-то удивительным самосожжением. Отдача была просто фантастическая!
Лучшие фильмы Гундаревой:
"Одиноким предоставляется общежитие"; "Сладкая женщина"; "Вас ожидает гражданка Никанорова"; "О бедном гусаре замолвите слово"; "Осенний марафон"; "Уходя - уходи"; "Дульсинея Тобосская"; "И жизнь, и слезы, и любовь ..."; "Труффальдино из Бергамо"; "Личное дело судьи Ивановой"; "Прощание славянки"; "Зимний вечер в Гаграх"; "Небеса обетованные"; "Виват, гардемарины!"; "Петербургские тайны"; "Московские каникулы"; "Ее последняя любовь".
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
ГУНДАРЕВА Наталья Георгиевна, артистка театра и кино. Родилась в Москве 25 августа 1948 года, скончалась 15 мая 2005 года.
Окончила Театральное училище имени Щукина в 1971 году. Работала в Московском театре им. Маяковского.
Народная артистка РСФСР (1986). Лауреат премии Ленинского комсомола (1978), Государственной премии РСФСР (1980), Государственной премии СССР (1984), премии Москвы (1994), премии "Хрустальная Турандот" (1996), премии "Кумир" (1999), премии МКФ "Восток-Запад" в Баку за лучший женский образ (2000), премии им. Станиславского за вклад в театральное искусство (2001). Обладатель приза на IХ Международном кинофестивале в Болгарии (1981), приза Союза кинематографистов России "Ника" (1990), приза "Алмазный венец" Всероссийского фестиваля "Созвездие" (1990), приза на Международном кинофестивале в Монреале за лучшую женскую роль (1990). Была награждена орденом "За заслуги перед Отечеством" IV степени (1998). По результатам опросов журнала "Советский экран" признавалась лучшей актрисой 1977, 1981, 1985 и 1990 годов.
Поговаривали, что причина смерти актрисы - неудачная пластическая операция, сделанная в 1999 году. Пластика не только сказалась на внешности Гундаревой, но и роковым образом повлияла на ее здоровье.
Поговаривали, что причина смерти актрисы - неудачная пластическая операция, сделанная в 1999 году. Пластика не только сказалась на внешности Гундаревой, но и роковым образом повлияла на ее здоровье.
Сладкая женщина по имени Дульсинея
Конечно, это не круглая дата, но в прошлом году, когда шок от ее ухода был слишком сильным, мы, похоже, не осознали - вот, прошел день рождения Натальи Гундаревой. И впервые он прошел без нее. Теперь вновь настает 28 августа, и сегодня ей бы исполнилось пятьдесят восемь, и она вышла бы на сцену любимой "Маяковки" - красивая, сильная, способная удержать весь зал в одном кулаке. И именно сейчас, уже без слез на глазах, мы способны понять величину этой потери.
Однажды я встречалась с Натальей Георгиевной. Давным-давно. История, что называется, "курьерская": в редакции было интервью с актрисой, а журналист не смог вовремя заверить текст. В результате на заклание была отправлена я, как младшенькая в отделе. Поверьте, про заклание я говорю не для красного словца: актеры доперестроечной школы, работая со своими интервью, всегда настолько бескомпромиссны, что под руку им лучше не попадаться.
Кого я ожидала увидеть? "Сладкую женщину", пухлую Дульсинею, кокетливую подружку Труффальдино. Передо мной же стояла стройная, строгая женщина - такая, что впору в античных трагедиях играть. Одета Наталья Гундарева была в длинное темное платье. Почти без украшений, она поражала статностью и чувством собственного достоинства, которое было заметно в каждом жесте, в каждом повороте головы. Текст своего интервью она читала с настоящим редакторским профессионализмом: сосредоточившись, чуть прищурившись, четко и безжалостно вычеркивая из статьи ненужные фразы. В какой-то момент Наталья Георгиевна достала из прятавшегося в складках платья карманчика крошечную изящную пепельницу с серебристой крышечкой и пачку сигарет.
- Вы курите? - бестактно ахнула я: настолько сильно не вязалось это с ее экранным образом.
- Да, - усмехнулась Гундарева. - Только никому не говорите. У меня же имидж хозяйки детского дома...
Как ни странно, несмотря на мимолетность и "пустяшность" этой встречи, сегодня, вспоминая Гундареву, я прежде всего думаю не о сыгранных ею прекрасных ролях, а об этом силуэте в полутемном холле театра. Безупречная линия плеч, гордая осанка и какое-то обещание - пусть не высказанное словами, но ощущавшееся на уровне подсознания. Женщина, которую я увидела тогда, могла быть Гертрудой в "Гамлете", Раневской в "Вишневом саде", Федрой или Джулией в "Театре" Соммерсета Моэма, поскольку театр больше, чем кино, давал ей возможность быть разной и выходить на сцену как в образе леди Макбет Мценского уезда, так и в наряде уже другой леди - Гамильтон.
В театре она могла забыть про "имидж хозяйки детского дома", хотя и хозяйку эту она изобразила так в среднем весьма фильме, что женщины всей страны рыдали. В кино вообще казалось, что Гундарева - "своя", близкая, простая. Такой мы и полюбили ее, но потом те, кому повезло, смогли увидеть ее на сцене. И прочувствовать разницу, и влюбиться снова. Но там, где кончается искусство и начинается судьба, ее жизнь оборвалась.
Как рано. Как больно.
Валентина Львова,
Анастасия Плешакова
29.08.2006
http://www.peoples.ru
Док. 517175
Перв. публик.: 29.08.06
Последн. ред.: 09.11.08
Число обращений: 132
Гундарева Наталья Георгиевна
|
