И.С. Михеев (1876-1938) - один из первых удмуртских просветителей, педагог, писатель, основоположник удмуртской национальной периодической печати, одна из жертв репрессий 30-х годов. Хотя о нем уже писали Г.Д. Фролова, А.Н. Уваров, А.Ш. Асадуллин, З.В. Суворова и другие, многое из жизни и творчества этого человека остается еще неизвестным. И.С. Михеев на собственные средства издал четыре календаря-ежегодника на 1905-1910 годы, с которых мы и начинаем отсчет истории удмуртской национальной периодической печати. Он был составителем четырех "Книг для чтения", которые по существу были первыми светскими книгами на удмуртском языке, рассчитанными на массового читателя и приобщавшими удмуртских читателей к разнообразным знаниям. И.С. Михеев создал учебное пособие "Сочинения по картинкам" (1906), которое до 1917 года выдержало 19 изданий как в России, так и в зарубежных странах - Турции, Китае, Японии, Палестине. Он автор одной из первых пьес на удмуртском языке "Не кради" ("Эн лушка"), рассказа-повести "Три года диявола возил" и произведений других жанров. В 20-е годы он преподавал на рабфаке Казанского госуниверситета. Приезжал в Удмуртию. Внес значительный вклад в формирование удмуртского литературного языка, в подготовку национальных кадров. Однако начавшему свою педагогическую деятельность под воздействием богословско-просветительской системы известного востоковеда конца ХIХ века Н.И.Ильминского, И.С. Михееву в 20-е годы, как буржуазному спецу, постоянно оказывали недоверие. Обнаруженные в 1980-е годы копии его писем Кузебаю Герду говорят о чистых помыслах И.С. Михеева, о его честном служении своему народу, внимании к молодой творческой интеллигенции. Эти письма проливают дополнительный свет на литературную жизнь 20-х годов, на его собственную литературную деятельность как писателя. И.С. Михеев многие годы работал в Самарканде и Ходженте, затем приехал в Йошкар-Олу и работал доцентом Марийского пединститута. Там же в 1938 году он был арестован и расстрелян за городом в помещении овощехранилища и похоронен на одном из кладбищ города.
Зарни Бугоре! (1)
Спасибо за письмо и за Вашу справочку о том, как я живу и что поделываю. Живу неважно, надо сказать правду. Подрастают дети: надо их кормить, одевать, платить за право учения, а денег нет: старого добра, которым мы пробивались до сих пор, не стало. Надежды на лучшее будущее никакой, настроение вследствие этого отвратительное. Хотел заняться составлением учебников, нет времени: взял огромное количество уроков у татар и на русском рабфаке. Другого выхода не было, иначе - голодать бы пришлось. Насчет пьесы могу сообщить следующее. По возвращении из Ижевска я занялся составлением задуманной мною пьесы на тему: "Как жили удмурты до революции". Теперь пьеса уже готова, осталось кой-где отделать, отшлифовать. Пьеса в 3-х действиях. Первое действие происходит в лавке местного торговца-кулака из русских. Здесь зрители знакомятся, как кулак-русак эксплуатировал смиренных вотяков, и как совершенно безнаказанно издевались над вотяками. Все сценки беру с натуры, из жизни: сочиненного нет ничего. Второе действие - в квартире урядника. То же издевательство, те же насмешки, только в другом роде. Кулак-торговец издевается над вотяками, торгуя в вотском селе, а урядник - исполняя свои служебные обязанности. Третье действие - в квартире причетника вотяка-русификатора. Здесь мы знакомимся с отношением духовенства к вотякам и их заботами не о просвещении, а о затемнении вотского населения. В числе действующих лиц студент из вотяков Илларион Игнатьевич Шкляев, мой ученик по семинарии, первый вотский революционер. Пьеса, я думаю, понравится и Вам. Но печатать в Москве не дам: платят неимоверно дешево. В отношении своих трудов я до мозга костей собственник, за гроши продавать их не намерен. Если не дадут хорошего гонорара, буду держать у себя до тех пор, пока не представятся возможности самому напечатать (2). Если не будет этой возможности, пожертвую финляндцам в вотский музей.
К весне, быть может, успею написать две продуманных мною пьесы - "Сариван Васьлеич" и "Пугачев среди вотяков". Обе исторические. Первая - из эпохи обращения вотяков в христианство, вторая - из времен восстания Пугачева.
Нет ли чего-нибудь нового о Перке (3), о финляндцах-ученых (4).
Пишите.
Ваш И.Михеев.
Поклон Вашей жене.
22 сентября 1924 г.
***
Добрый день, Кузьма Павлович!
На печатание своей пьесы с Вашей переделкой я согласен. Но прежде чем пустить ее в печать с исправлением, я прошу Вас сделать несколько оттисков в том виде, в каком набрана пьеса, и выслать мне. У меня нет оригинала, ни корректуры, ни черновика не имеется. Присланные Вами оттиски заменят мне подлинник мой пьесы.
В течение лета я, наверное, приеду в Москву. Хотелось бы застать Вас. Может быть, Вы сообщите мне, когда намереваетесь оставить Москву (5). Завтра заканчивается наше учение на рабфаке, и я до сентября свободен. Летом на отдых никуда не еду. Думаю заняться составлением материала по русской грамматике для нацмен: с осени на рабфаке вводится Дальтон-план (6), занятия по которому потребуют большого напряжения, сил и подготовки. Чтоб зима не застала врасплох, я и хочу позаняться летом.
Как делишки у вотяков? Так же ли они ссорятся, ругаются, дерутся, как и раньше? (7). Или несколько угомонились? В Казани среди вотяков студенты окончательно присмирели и убедились в моей правоте (8). Будущий год, если не будет неожиданных трюков, обещает быть спокойным.
Если поедете (в Казань) домой через Казань, останавливайтесь.
Привет Вашей жене.
Ваш И.Михеев.
6.06.25.
Дорогой мой!
Твои посылки получил. Спасибо. Стихи Векшиной (9) мне понравились больше, чем в оригинале (10). Понравились они и моей жене, которая внимательно их прочла и сказала: "Хорошие стихи. Много женской сердечности и бесхитростной простоты".
Взять на себя труд по распространению твоей последней брошюры я не отказываюсь. Но толку, думаю, будет мало: книжные магазины не надеются на успех распространения книжки, на которые покупатели отсутствуют. На студентов надежда тоже плохая: живут настолько плохо, что многие из них вот уже третий месяц не были в бане, ходят лохматые, грязные
Приедете в Казань, захватите с собою экземпляров 150. Попрошу инспектора нацмен школ Татарской республики для вотяцких школ. Твою брошюру дали для отзыва Корбут. Он интересуется нашим вопросом.
Яковлева (11) чествовали в Казани. Я сказал приветствие от имени вотского народа.
В Казань обязательно приезжай. Свой приезд постарайся приурочить к воскресенью.
Пока до свидания!
Твой неизменно
И.Михеев.
23 октября 1925.
Дорогой Кузьма Павлович! На Ваше письмо от 13/Х, к сожалению, я не сумел вовремя ответить, т.к. был болен. Теперь я несколько оправился и могу поделиться с Вами своим мнением по поводу затронутых Вами вопросов.
Ваш взгляд на положение вещей в Ижевске я нахожу правильным и вполне разделяю. И не только я, одного мнения с Вами об Ижевске, оказывается, многие другие работники Вотобласти. В этом я убедился нынче летом на курсах для преподавателей нацмен.-техникумов. На этих курсах были вотяки из Н.Мултана, Ижевска и Глазова. Они в один голос твердят об ижевских работниках то же самое, что думаете Вы, Я.Ильин (12).
Ваше предложение организовать кружок активных работников, единомышленников с Вами, я приветствую. Но взять на себя инициативу в этом начинании не решаюсь, так как у меня нет уже прежней подвижности, энергии и работоспособности. Заметно становлюсь старым и крайне негодую, что это неизбежная и неумолимая пора жизни приходит в то время, когда жизнь и работа становятся наиболее интересными. Но я надеюсь, что Вы со свойственной Вам энергией приметесь за это дело сами. Все лучшие и честные работники из вотяков будут с Вами.
Что касается кооперативного издательства, да еще в вотском масштабе, то ничего из этого не выйдет. Вы забываете, что мы живем не в старое время, когда уездные земские управы книги и учебные пособия выписывали по своему усмотрению, нисколько не считаясь с тем, одобрена книга или нет. Ныне не то. Если обоно наложит свое вето на книгу, то ни один уоно не будет выписывать ее, как бы хороша она ни была. Если книги будут иметь распространение по всему Союзу, тогда многое можно сделать. Тогда вотские книги можно бы распространять без всякого материального ущерба общему делу. Нынче зимой постараемся повидаться и тогда поговорим обо все подробно.
Учебники по русскому языку для нацмен у меня почти готовы, нет никакой надобности пригласить еще для работы Лыткина (13) и Борисова (14). Лыткина можем еще попросить составить русско-зырянский словарь к учебнику второго и третьего выпуска.
Ваша поездка в Финляндию меня очень интересует. Нельзя ли и мне? Вышлите мне 25 экземпляров моей пьесы согласно договору. В Казани ее уже ставили. Выходит удачно.
Привет Вашей жене и дочке.
Ваш И.Михев.
27 октября 1925 г.
Примечания
Дорогой мой! - Букв.: Золотой Клубочек!
Речь, по-видимому, идет о пьесе "Жизнь удмуртов до революции" на удмуртском языке. Пьеса была издана в Москве в 1925 году.
А. Перк - эстонский этнограф и краевед. Принимал участие в работе 1 съезда удмуртов.
Речь прежде всего идет о финском ученом А. Вихмане, которому Герд обращался с письмом.
К.Герд заканчивал ВЛХИ (Высший литературно-художественный институт).
Одна из наиболее распространенных школьных систем, основанных на принципе индивидуального обучения. Получила свое название от г. Долтона (США), где она была применена в широком объеме.
Имеются в виду групповые противоречия в литературе 20-х годов.
Правота И.Михеева заключалась в том, что он предупреждал об опасности приклеивания политических ярлыков.
Векшина - Ашальчи Оки.
И.Михеев сравнивает оригиналы стихов Ашальчи Оки с их переводами, выполненными К.Гердом.
И.В. Яковлев - удмуртский лингвист, педагог.
Речь идет о лозунге "Город - для русских, деревня - для удмуртов!", выдвинутом шовинистически настроенным чиновничеством в Ижевске.
В.И. Лыткин (Илля Вась) - коми поэт и ученый, впоследствии член-корреспондент АН СССР.
Т.К. Борисов - видный партийный и государственный деятель, публицист.
Вступительное слово, комментарии и публикация из архива В.Н. Недзвецкой А.Г. Шкляева.
