Один из величайших мифов человечества - миф о революции. Один из величайших мифов России - миф о Русской Революции. На протяжении многих десятилетий он был горючим в моторе множества глобальных социальных процессов и подарил человечеству немало кодов, заклинаний, идолов и икон. Он жив до сих пор.
НЕ НАДО ИСТЕРИК
Россия - страна трех революций (1905, февраль1917-го, октябрь 1917-го) и двух контрреволюций - сталинской и ельцинской. Причем, как Октябрьская революция (большевистская) была развитием революции Февральской (либерально-демократической), так, в зеркальном отображении, Сталин сначала покончил с большевизмом, а Ельцин добил остатки потерявшей содержание идеологии новым "антифевралем", вернувшись в ситуацию демократии и господства буржуазии. Значит ли это, что счет должен сравняться и маятник истории выровняется только после восстановления самодержавия, пусть и в форме авторитарного режима с элементами демократической фразеологии?
Всё идет к этому
Но не будем уподобляться записным либералам и биться в истерике по поводу "господства авторитаризма". Народу ведь все равно, при каком режиме есть, пить, спать и совокупляться, производя на свет все новые поколения все того же народа. И, не правда ли, режим стабильный, осуществляющий планомерное и стратегически контролируемое развитие без революционных скачков, устраивает население гораздо более, нежели режим, лидеры которого полны мечтаний и духовных поисков? Такова на первый взгляд "правда жизни".
Разве политтехнологи, современные Мерлины, отвечающие за "сказку для народа", или Гурджиевы, знающие, как "гармонизировать" содержание ответственных представителей властей предержащих, могут всерьез относиться к таким пустякам, как идеология?
Конечно нет! Хозяева дискурса, они - творцы смыслов и мифов, всегда готовы, проанализировав опросы и проштудировав книги по социальной психологии, создать новые контексты развития ситуации. Не за горами восстановление монархии и легитимных в политическом смысле аристократических династий
И с точки зрения новой русской революции, которая должна разразиться, подобно буре, после того как счет окончательно сравняется: "три - три", это просто великолепный сценарий!
НЕМНОГО ФИЛОСОФИИ
Главной и, по сути, единственной задачей человека, как мыслящего и чувствующего существа, является достижение максимальной адекватности собственной личности окружающей реальности. Эту задачу человек формулирует одним, но понятным и внятным каждому мыслящему существу словом - "свобода". Фундаментальная и, по сути, главная для мыслящего и рефлектирующего существа задача достижения свободы заключает в себе постановку ключевых гносеологических и онтологических вопросов о смысле жизни и ее содержании, соответствующем смыслу. Решением этой задачи является личная прожитая жизнь. На более масштабном уровне - коллективная прожитая жизнь, история.
Философская проблематизация, выражающая стремление как индивидуальной, так и коллективной личности (народа, нации) к адекватности восприятия реальности, находит наиболее ясное выражение в политике и политической деятельности.
Реальная политика - одно из высших, трагических и совершенных проявлений личности как совокупности синтеза мысли, духа и воли в рамках одной жизни или поколения.
Невозможность для человека решения гносеологической и онтологической задачи ставит его перед необходимостью непрерывного формирования языка обсуждения этой задачи, формулирования ее исходных параметров. А формирование языка постоянно вынуждает к новой постановке задачи, не позволяет зафиксировать ее исходные параметры.
Причем, как ни странно, человек, остро ощущающий свою конечность как живого существа, нуждается в формулировании подобного языка "здесь и сейчас" или по крайней мере в течение своей жизни. Так как понятно, что подобное формулирование всегда будет подвергаться сомнению, а следовательно, ни в коем случае не может считаться абсолютным и удовлетворяющим решению гносеологической и онтологической задачи достижения "свободы", оно будет носить условный характер. Эта условность неизбежно влечет приблизительность, "как бы реальность", основных конструкций языка, описывающего борьбу человека за свободу.
В политическом действии, являющемся, как мы уже подчеркнули ранее, высшей формой борьбы человека за достижение свободы, условность ведет к фиксации определенного политического метода анализа действительности. Основные исходные параметры этого метода и принято не совсем точно называть политической мифологией.
Политическая мифология, отличаясь от мифологии культурной или цивилизационной, в гораздо большей степени отвечает экзистенциальным запросам активной, мыслящей, страдающей из-за невозможности достижения свободы личности. В нашей стране к политической мифологии принято относиться с презрением, как к уделу политтехнологов среднего уровня. Поступает заказ от партии - ей пишется программа и формируется "партейная мифология".
На самом деле эта деятельность вообще не имеет отношения к политике.
Подлинная политическая мифология, являясь продуктом личного, глубоко экзистенциального выбора человека, толкает его на последний порог, за которым, по словам Александра Галича, "лишь только "нет" и "да".
Кто готов умирать за утверждения "Россия - великая страна" или "православие - религия большинства россиян", являющиеся примерами конструкций цивилизационной мифологии? Кто готов положить жизнь за высказывания "Пушкин лучше Лермонтова" или "Чайковский тоньше и чище Вагнера", воплощающие конструкции мифологии культурной? Но миллионы людей клали и будут готовы сложить головы за лозунги справедливости, порядка, свободы.
Политическая жизнь и реальность России не подразумевает наличие таких понятий и формулировок. Она, по крайней мере до сих пор, была построена в рамках чистой онтологии, сохранения статус-кво "здесь и сейчас", ориентирована на простые жизненные ценности.
РОССИЙСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ ПРЕТВОРЕНИЯ ВОЛИ И ДУХА
Очередные выборы - очередной политтехнологический балаган, показавший, что мы живем в стране, с населением которой можно делать что угодно с помощью простых манипуляций. "Единая Россия", "Яблоко", "Родина" - странные названия, почти не оставляющие надежды на подлинность. Говорящие по сути об одном и том же.
Все конфликты и столкновения между ними не имеют принципиального значения, ибо все они, нося разные имена, являются производными одного и того же Океана бытия (на манер "Соляриса"), ставят, с разным звучанием и интонированием, одни и те же вопросы и дают одни и те же ответы.
"Эффективность развития", "высокий уровень жизни", "социальные гарантии, социальное страхование" - эти слоганы звучат и в устах либералов, и в устах коммунистов и уж тем более читаются в нормативных документах номенклатурной "Единой России". В этой юдоли нет места духовным поискам, нет места трагической рефлексии по поводу бесконечности и безотрадности онтологии, нет пространства и интенции для формулирования "предельных вопросов". В ней только сытые чиновники, безразличные обыватели да, может быть, сладкоречивые попы, призывающие к морали и нравственности.
Развратникам и растлителям, а также террористам в ней также отведена почетная роль - какая мораль без греха, какое добро без зла, какая польза без вреда в юдоли существования? И обсуждение понятия "революция" в этом пространстве, казалось бы, бессмысленно Ведь, по большому счету, мы понимаем, что нет ни России, ни русских - есть всего лишь мифы о них.
Точно такая же история и с революцией: есть только сны и надежды, есть игра и технологии - нет стратегии и понимания, зачем это надо.
Революция возможна только в "плотном" социально-культурном пространстве. Там, где ставятся "проклятые вопросы" о смысле жизни и даются всегда, впрочем, неправильные ответы на эти вопросы. Там, где есть что переворачивать, - возможен и сам переворот.
Что переворачивать в России?
Это огромное жизненное пространство со своими гуманитарными стратегиями отношений и развития, направленными в целом только на выживание - более или менее комфортное. Как можно перевернуть то, что есть жизнь во всех своих формах, - в организованной на естественных законах "развития" структуре переворачивать нечего. Такое пространство нельзя изменить - его можно только полностью уничтожить или развить в нечто принципиально иное.
ПУТИН КАК НАДЕЖДА РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
И в этом смысле Путин, а точнее, все, что делается от его имени, является последней надеждой русской революции, как акта, и русского народа, как субъекта.
Демократы и вообще все публичные деятели 90-х интуитивно (а кое-кто и промысливал подобное) действовали в направлении тотальной десакрализации жизни, низведения ее до уровня простых стратегий и даже тактик выживания и развития. Они боролись против религии, против идеологии, вообще против политики, как попытки разрешения гносеологического кризиса.
Снятие философско-политического контекста и есть самое глобальное из контрреволюционных деяний! Объясни людям, что они - просто люди, и им не захочется ничего менять. Их не будет волновать вопрос: "Где были власть имущие, когда Адам пахал, а Ева пряла?" Революция - слишком важное, слишком значительное слово - за ним надежда, жертвенность, насилие и возможная смерть, исчезновение. Причем исчезновение в тот самый момент, когда упование только может начать сбываться.
В чем самая невыносимая правда современного русского знания о революции? В том, что мы, люди начала XXI века, точно знаем, что утопии не имеют ни малейшей надежды быть реализованными. И в абсолютной победоносной силе человеческого, в его торжестве над сверхчеловеческим есть главное контрреволюционное действие. Жажда миски сытного пойла оказывается сильнее мечты о городах из алюминия. Когда мы читали "Записки из подполья", то не верили в эту казавшуюся банальной метафору. И считали это просто полемикой писателяконсерватора с четвертым сном Веры Павловны. Но правда оказалась постыдной и неприятной, как гниющий труп старца Зосимы из другого романа того же писателя-консерватора.
Путинская власть и то, что олицетворяет собой Путин, то, что приходит вместе с ним, порождают по крайней мере дискуссию о конфликте идеологий, вбрасывают русского человека опять в то пространство метафизических исканий, в котором он находился на протяжении почти всего решающего XIX века.
Свобода - вот основополагающее понятие любого революционного порыва. От понимания свободы как единственно подлинной во все времена мечты человечества в целом и человека в отдельности рождается стремление к революции. Но такие размышления, а главное, размышления о необходимости таких размышлений невозможны без ощущения безысходности существующего порядка вещей, без понимания собственной заключенности в тюрьме бытия.
Невозможны они без аппарата и метода метафизических размышлений (о содержании гносеологии и онтологии) и, как следствие, политических конструкций систем смыслов и действий, связанных с их реализацией.
Путин - умный человек, понимающий, по-видимому, все аспекты необходимости удержания метафизической ситуации под контролем, недопустимости выхода ее за рамки простых "жизненных вопросов". Именно поэтому в интервью Си-Эн-Эн он точно, по-гурджиевски, сформулировал свое кредо, заявив, что верит "в человека", в его "творческие силы", чуть ли не в человеческое "гармоническое развитие". Он старательно избегает заявлений духовного и метафизического свойства, предоставляя возможность придворным кричать о его православности.
Но, как известно, не царь решает ситуацию, а псарь. И псари и лакеи, восторженно ничего не понимающие, но пытающиеся угадать мысли "хозяина", начали возвращать народ и Россию в пространство метафизических поисков. Символом их невежества в вопросах безопасности явилось создание системы теологического образования. Они полагают, что тем самым они будут контролировать пространство религиозных исканий! Но нет же, они создадут почву, дискурс, мифологию для формулирования новой метафизики, новых смыслов, новых "предельных вопросов". Они вырастят новое поколение семинаристов, с ненавистью и опытом знания о поражении первых русских революций отказывающихся от прозябания в юдоли земной.
Они сформируют новых карамазовских мальчиков, способных продолжить формирование подлинной политической мифологии предельного разрешения кризиса бытия.
ЕСЛИ БЫ Я БЫЛ РЕВОЛЮЦИОНЕРОМ
Ах, если бы я был революционером, то я бы непременно: поддержал бы введение теологического образования в учебных заведениях и даже в детских садах. Укреплял бы позиции религии в политической и общественной жизни.
Приветствовал бы победу партии чиновников на выборах 2003 года. И с надеждой глядел бы на отчаяние либералов, стоящих на страже ценностей "развития".
Радовался бы разгрому КПРФ, как контрреволюционной силы, нуждающейся в разложении и трансформации в открытый идеологический клуб. И воздержался бы от поспешных попыток создания "революционных партий".
Надеялся бы, что война ("антитеррористическая операция") на Кавказе продлится возможно долго. Потому что каждый ее час приводит к осознанию, по крайней мере частью населения РФ, невозможности дальнейшего существования в пространстве "простой человеческой жизни".
Но я не революционер. Я свидетель времени, констатирующий смерть эпохи и переход России в новое состояние, из которого по крайней мере возможен какой-то новый решительный выход. Возможно, столь же мучительный, как появление бабочки из червяка, но не менее прекрасный.
Тютчев сказал, что "в Россию можно только верить". Кажется, только теперь мы начинаем понимать эту мысль.
http://www.soob.ru/
viperson.ru
Док. 514965
Перв. публик.: 05.11.03
Последн. ред.: 30.03.12
Число обращений: 252
Шевченко Максим Леонардович
|
