Виктор Горчаков: Фактически все начинал с нуляНазад
Виктор Горчаков: Фактически все начинал с нуля
Председатель приморского парламента дал интервью газете "Комсомольская правда"
Председатель Законодательного Собрания Приморского края поделился с корреспондентом газеты "Комсомольская правда" Александром КУЛИКОВЫМ своими воспоминаниями и размышлениями.
В 1991 году, когда Виктору Горчакову исполнился 51 год, прекратил свое существование "великий, могучий Советский Союз". В одночасье секретарь крайкома КПСС, человек, более 12 лет занимавший пост ректора крупнейшего приморского вуза - ДВГУ, депутат Верховного Совета РСФСР, превратился в нового русского... безработного.
В течение 10 лет широкая публика ничего не знала о Викторе Васильевиче. Как вдруг его звезда вновь зажглась на политическом небосклоне Приморья. В 2001 году он вернулся в "Белый дом"...
В гостях у Нильса Бора
- Виктор Васильевич, если мне не изменяет память, в свое время вы были самым молодым ректором Советского Союза...
- Да, так оно и было... В 1976 году, когда я был назначен ректором Дальневосточного государственного университета, мне не было еще 36.
- Вот с этого и хотелось бы начать...
- А я бы предложил отправиться лет на 50 назад. Дело в том, что в декабре 1957 года в ДВГУ были созданы две новые кафедры - общей и теоретической физики. Почему я говорю об этом? Потому что так или иначе всю жизнь занимался физикой.
Хотя вначале я, медалист одной из артемовских школ, поступил на механический факультет Дальневосточного политехнического университета (сейчас ДВГТУ. - Прим. ред.). Но, проучившись там два года, перешел на физический факультет ДВГУ. Не в последнюю очередь потому, что там работал профессор Алексей Данилович Ершов, который сформировал очень сильный коллектив преподавателей.
А доучивался я на пятом курсе физического факультета Московского университета, куда меня отправили специализироваться в области ядерной физики.
- И вы стали серьезно заниматься наукой?
- Да. Защитил кандидатскую. В 1967 году меня отправили на стажировку в Копенгагенский университет, в институт теоретической физики имени Нильса Бора (он его и организовал). Директором института был тогда его сын Оге Бор.
Эта стажировка запомнилась еще и тем, что я встречал Рождество в загородном доме Боров. У них была такая традиция - приглашать на праздник к себе домой всех "бездомных" ученых, приехавших из разных стран. Помню, кроме нас, двух русских, были китаец, поляк, индус и другие. Запомнилось угощение: традиционная рождественская индейка, красное вино и разные деликатесы. А насколько внимательна была к гостям вдова Нильса Бора Маргарет! Очень воспитанная, образованная и демократичная женщина. Нас всех приютили как в родительском доме. Меня это поразило.
Из оппозиции - в ректоры
- После стажировки вы вернулись во Владивосток?
- Да. Работал в ДВГУ, в 1976 году был деканом физического факультета.
- А потом стали ректором... Как это произошло?
- Меня вызвали к Виктору Павловичу Ломакину, тогдашнему первому секретарю крайкома партии. На шестой этаж (тогда даже такое выражение было: "Его вызывают на шестой этаж". И все понимали, что это означает). Ломакин мне сказал: "Есть мнение (тогда так часто говорили) рекомендовать тебя на должность ректора ДВГУ". Да, именно так, "на ты", Ломакин старше меня на 14 лет.
- Вы удивились?
- Да, предложение было достаточно неожиданным. Во-первых, я был все-таки молод. Во-вторых, за несколько лет до этого, году в 1969 - 1970-м, вместе с группой товарищей по физмату я конфликтовал с Ломакиным.
- Как интересно! Что за конфликт?
- Мы отстаивали нашего учителя Алексея Даниловича Ершова, который был тогда проректором по научной работе и которого хотел сместить с этой должности тогдашний ректор ДВГУ, человек, как нам казалось, безынициативный и бездеятельный. Не буду называть его фамилию, сейчас это уже не важно.
Важно, что мы выступили в защиту своего учителя. Ну а кончилось все тем, что нас, молодых оппозиционеров, собрали в аудитории на Суханова, 8, и секретарь Фрунзенского райкома партии Константин Михайлович Харчев, поставив ногу на стул, стал нас по-отечески отчитывать. А мы его послали куда подальше. Естественно, об этом узнали в крайкоме партии. И на шестом этаже, разумеется, тоже.
- И вот прошло шесть лет...
- Да, но на шестом этаже, уверяю вас, ничего не забыли.
- И тем не менее...
- И тем не менее я согласился на предложение Ломакина, сказав: "Надо значит надо". Потом была процедура утверждения, довольно сложная по тем временам. Решение принималось на уровне Политбюро ЦК КПСС. Мало того, что за всеми вузами был строгий идеологический догляд. ДВГУ был на особом контроле. Ведь в 1939 году его закрывали как неблагонадежный. Многих репрессировали, некоторых отправили работать в другие города. Кстати, в 1956 году восстановленный университет разместили в здании на Суханова, 8, где до этого находился комитет госбезопасности. Вот такая ирония судьбы.
- Вас вызывали в ЦК на собеседование?
- Конечно. Водили по разным этажам. В конце концов, все сказали: "Одобряем", и документы отправили в министерство высшего образования. Утверждали меня на коллегии. Там такие старые дядьки сидели. И вот министр высшего образования Елютин представляет меня: "Вот его предлагаем на должность ректора ДВГУ". Конечно, члены коллегии очень удивились. Но проголосовали за, поскольку, если министр предлагает, значит, кандидатура уже согласована во всех инстанциях.
Роковой пожар
- Каково работалось в советское время ректором?
- Правила игры были, конечно, жесткие. С одной стороны партийные органы следили, с другой - министерство высшего образования. Были также "доброжелатели" в самом университете. Бывая в аппарате ЦК КПСС по разным организационным вопросам, частенько был вынужден давать объяснения. Но я считаю, что честно работал. Так, как понимал ситуацию и собственную ответственность. Конечно, возраст давил немного. Все время приходилось как бы оправдывать доверие.
- Студенты вас не подводили своими выходками?
- Студенты - нет. А вот сотрудники химфака однажды подставили. Дело шло к перестройке. Секретарь ЦК КПСС Егор Кузьмич Лигачев, если помните, возглавил борьбу за трезвость. А тут выяснилось, что на химфаке ДВГУ гнали на чердаке учебного корпуса самогонку.
- А как выяснилось?
- Очень просто. Оставили они свой аппарат включенным перед 9 Мая, Днем Победы. И случилось короткое замыкание. От этого загорелась крыша. Я как раз с митинга домой вернулся, только сели обедать. Вдруг звонок. Горит университет! Я ноги в руки и на пожар! Как был, в светлом праздничном костюме, который потом пришлось выбросить.
Пожарные с огнем справились и нашли на чердаке самогонный аппарат.
Естественно, газеты сразу сообщили о том, что в университете гонят самогон. Информация попала в "Известия". Заметку прочитал Лигачев: "Кто там ректор? А, Горчаков. Гнать, гнать...". Показать всем, что партия не шутит. Спасибо тогдашнему министру образования РСФСР Ивану Филипповичу Образцову, бывшему ректору Московского авиационного института, участнику войны, просто хорошему мужику, он отстоял меня. Хотя в принципе я готов был уйти. Поработал ректором, узнал, что это такое, удовлетворил любопытство.
Когда меня в ЦК вызвали и стали прорабатывать: "Как же ты так не доглядел? В стране кампания идет антиалкогольная. Под кампанию мы что угодно с тобой сделать можем", я сказал: "Делайте что хотите. Мне уже все надоело. Четвертый месяц эта канитель с разбирательством длится". Ну, меня и отпустили с миром.
Секретарь крайкома
- В 1988 году вы все-таки ушли с должности ректора ДВГУ.
- Была перестройка, и было модно обновлять кадры. И первый секретарь крайкома КПСС Дмитрий Николаевич Гагаров стал вокруг меня круги нарезать. В буквальном смысле. Помню, гуляли мы с ним во дворике Кремля, в перерыве заседания Верховного Совета РСФСР (мы оба были депутатами), разговаривали о перспективах.
После сессии я сразу полетел в США, на Гавайи, на конференцию американских советологов (нашу делегацию тогда впервые пригласили). Потом еще заехал в Вашингтонский университет (это около Сиэтла), с которым ДВГУ потом подписал свой первый договор о международном сотрудничестве. Возвращаюсь домой, а жена со мной не разговаривает. Оказывается, в мое отсутствие прошла краевая партийная конференция, и меня перевели на работу в крайком.
- А жена этого не хотела?
- Не хотела. И до сих пор мне это вспоминает. Считает, что жизнь могла сложиться по-другому.
- Ну да, ведь в 1991 году, после того как распался Советский Союз и была распущена КПСС, вам пришлось, конечно, несладко.
- Тяжелая полоса пошла с 1989 года, когда фактически происходил развал государства и партии. Все время шли митинги, на которых приходилось присутствовать и объяснять людям разные тяжелые вещи.
- Почему, например, колбасы в магазинах нет?
- Ну да. Особенно жесткие разговоры происходили на Дальзаводе. Народ хорошей жизни хотел, гарантированных заказов. А мы-то знали, что зарплата, которую получают на Дальзаводе рабочие, не обеспечена их производительностью труда. Сейчас, когда перешли на рыночные механизмы, это особенно ясно. Встречаю иногда некоторых участников тех митингов, говорю: "А помнишь, как вы орали в 1989 - 1990 годах? И что теперь стало с Дальзаводом?".
Если друг оказался вдруг
- 22 августа 1991 года помните?
- Конечно. Вот из этого самого здания нас, работников крайкома, тогда выгнали (имеется в виду "Белый дом", где сейчас находятся краевая администрация и Законодательное Собрание Приморья. - Прим. ред.). Точнее, просто не пустили.
- Кто не пустил?
- Милиция. Они получили команду от своего министра, а тот выполнял директиву Ельцина. Впрочем, ночью милиционеры нас все-таки впустили.
Сейчас смотришь на те события философски, даже немного отстраненно. Как будто это не с тобой случилось. Но тогда было очень непросто. Потому что часть знакомых сразу же отвернулась. Встречая меня на улице, люди делали вид, что не узнают. Не здоровались даже.
- Зато выяснилось, кто настоящий друг.
- Да, это был достаточно сложный жизненный экзамен. Для меня в первую очередь. Надо было перетерпеть, посмотреть на жизнь с другой стороны. Потому что до этого все время был подъем. И, может быть, надо было, фигурально говоря, вовремя получить по физиономии, отползти в кусты и посмотреть, кто и как себя ведет. Самое главное, что семья отнеслась ко всему этому с пониманием.
- Вам тогда...
- 51 год был.
- В этом возрасте обычно у человека наступает расцвет карьеры. А вам фактически пришлось жизнь заново начинать.
- Фактически да, пришлось начинать все с нуля. И я опять вернулся к физике. В течение пяти лет заведовал кафедрой в ДВВИМУ (сейчас МГУ имени адмирала Невельского. - Прим. ред.). С ректором Седых Вячеславом Ивановичем мы были знакомы давно. И я ему благодарен за то, что он не побоялся протянуть мне руку помощи. Ряд других ректоров предпочли дистанцироваться. Вячеславу Ивановичу же не откажешь в определенной гражданской смелости.
Генерал-майор таможенной службы
- Могли ли вы тогда предполагать, что уже через десять лет станете генерал-майором таможенной службы?
- Сначала я стал полковником. В 1996 году, когда меня пригласили возглавить во Владивостоке филиал Российской таможенной академии, который тогда только разворачивался.
- Понадобился человек с опытом?
- Да. Виталий Анатольевич Кирсанов, заместитель начальника ДВТУ по кадрам меня позвал. Мы с ним вместе работали секретарями крайкома партии. А встретились в Москве, в аэропорту. Он говорит: "А мы тебя всюду ищем". А я ему: "Да я вроде бы нигде не прячусь".
Конечно, создавать новую структуру буквально с нуля было немного рискованно. Но мы справились. Пять с половиной лет я там проработал, стал генерал-майором и лауреатом закрытой премии Правительства РФ за борьбу против ядерного терроризма.
- То есть?
- Да я и сам не ожидал, что в таможенной академии пригодится моя первая профессия. Однако выяснилось, что государство озаботилось проблемой ядерной безопасности своих границ. Россию тогда начали одновременно обвинять и Европейский Союз, и США в том, что она, мол, не в состоянии обеспечить сохранность своего ядерного запаса. Что границы Российской Федерации прозрачны для перемещения ядерных материалов. И тогда, по решению правительства, на таможенную службу была возложена задача обеспечения ядерной безопасности на границе.
И мы в филиале развернули подразделение, которое и сейчас достаточно успешно работает в рамках российско-американской программы "Вторая линия защиты". Проводятся курсы для специалистов разных стран, разрабатываются технологии. Я так думаю, что наша группа сейчас ведущая в России.
- А что, действительно были и есть попытки провезти ядерное оружие через российские границы? Мне казалось, это фантазии сценаристов голливудских боевиков...
- Представьте себе, у этих фильмов почти правдивые сюжеты. Сейчас вопрос ядерного терроризма - одна из актуальнейших проблем во всем мире. С одной стороны перемещение ядерного материала с целью создания ядерного оружия. С другой - создание так называемой грязной бомбы. Это когда радиоактивный материал закладывается в обыкновенную бомбу, при взрыве которой заражается местность.
Кстати, поначалу американцы считали, что основная угроза ядерного терроризма исходит от России, даже финансировали часть работ, в том числе и во Владивостокском филиале таможенной академии. Но потом они были вынуждены разворачивать подобную деятельность на территории своей страны, потому что стало ясно, что в США могут провозить ядерные материалы из разных стран, а не только из России.
Возвращение в политику
- Виктор Васильевич, в 2001 году вы вернулись в политику. Как это произошло?
- Появилось предложение перейти на работу в администрацию Приморского края курировать внешние связи. Исходили из того, что у меня был определенный опыт работы с таможенными органами. В 2006 году, как вы знаете, были выборы в Законодательное Собрание Приморья. Я шел по партийному списку "Единой России".
- Лично у меня складывается впечатление, что ваша фигура на посту председателя ЗС ПК в принципе устраивает разные политические силы.
- Это только кажется. На самом деле подводных камней хватает. Скажем так, со мной смирились.
- И тем не менее. Мне приходилось бывать на заседаниях Собрания. Мне показалось, что депутаты вас уважают.
- Наверное, это ответное чувство. Я сам исхожу из того, что большинство депутатов - люди разумные, пришедшие в Собрание со своим жизненным опытом, идеями, убеждениями, интересами. Конечно, все это заслуживает всяческого уважения. Поэтому выслушать депутата - мой долг. Хотя это вовсе не означает, что я с ним автоматически соглашусь. Я ведь, как и они, имею право на собственную позицию и на свою точку зрения. Кроме того, значительную роль играет принадлежность к партийной организации, в частности к партии "Единая Россия". Для меня принцип работы в команде не нов. Немного поменялись принципы формирования команд, люди немного поменялись. Может быть, не столько люди, сколько проявления их характеров. То, что раньше глушилось, теперь вышло наружу.
- Что именно?
- Многие люди сейчас стали инициативны, и это, конечно, очень хорошо. С другой стороны совершенно неприкрытым стало проявление личного интереса. Мне это, честно говоря, неприятно, как-то режет глаз и слух. Все говорят: "Это же нормально! Рыночные отношения". Ради бога! Только жаль, что при этом исчезает то, что называется воспитанностью. Да еще почему-то становится модным бравировать своей неглубокой необразованностью. Мол, стесняться тут нечего. Современный человек живет на уровне прямых связей и реакций, по принципу "вопрос - ответ". Сейчас уже не нужна глубина чувств и мыслей. Мне кажется, на самом деле это не так. Как и раньше, человек должен глубоко мыслить и сильно чувствовать.
Блиц-опрос
- Кто ваша жена?
- По образованию она химик, кандидат наук. Окончила ДВГУ примерно в то же время, что и я. Много лет работает в Тихоокеанском государственном экономическом университете. Преподает химию.
- Сколько у вас детей?
- Двое. Они уже взрослые. Сыну 42 года, дочери - 33. Внуку - 18, внучке Карине - 7 лет. Но уже снимается в модельных журналах.
- Вы любите возвращаться вечером с работы домой?
- Да, очень люблю. Правда, в последнее время возвращаюсь очень усталый. И вообще я очень люблю находиться дома.
- А как вы любите отдыхать?
- Когда был помоложе, мы проводили лето в походах. Прошли почти по всем рекам Приморского края, повторили маршрут Арсеньева, насколько это было возможно. На охоту раньше ездил. Сейчас, правда, стал к ней равнодушен. Экологические мотивы доминируют.
- Какие книги вы любите читать? Какие фильмы смотрите?
- Было время, очень любил читать приключенческую литературу. Сейчас в основном предпочитаю исторические книги. А то, что связано с художественным вымыслом, меня не очень интересует. Исключение - произведения Бориса Акунина. Во-первых, меня занимает, как он строит сюжетную линию, как пытается "развести" читателя. Во-вторых, у него достаточно много познавательной фактуры, связанной с Востоком и Японией. А у меня есть свое восприятие Японии, поэтому мне интересно посмотреть, как Акунин все это преломляет.
Что касается кино, я люблю хорошо закрученные детективы. С удовольствием, например, посмотрел сериал "Ликвидация".
