Разумовский не собирается говорить `правду царю`Назад
Разумовский не собирается говорить `правду царю`
С недавних пор на телевидении четко прослеживается интересная тенденция: государственные каналы, ограниченные возможностью обратиться к нынешней действительности, обращаются к прошлому. При этом большинство исторических проектов преследуют развлекательно-пропагандистские задачи. Об этом мы беседуем с ведущим исторических передач на канале "Культура" и автором программы "Кто мы?" - об истории и психологии гражданской войны в России- Феликсом Разумовским.
- Как вы полагаете, Феликс, на какой исторический период похожа наша нынешняя действительность?
- Отчасти есть перекличка с постпетровской эпохой, когда Петр I ушел, перевернув реформами российскую жизнь и сознание россиян, и остались несвободные люди, воспитанные в атмосфере полицейского государства. Почва уходила у них из-под ног. Распалась связь времен. Довольно болезненная ситуация.
- А что думаете об угрозе оранжевой революции в России вы, снявший цикл о первой русской революции 1905 года?
- Я думаю, что это из разряда современных страшилок. Украина - другое дело, там другая история, там были гетманы с весьма специфическим типом поведения. И если население очень долго тяготело к Москве, то украинские политики - к Польше, Западу. Но нам история не указ, а потому мы и тут сделали ставку на политтехнологию.
- Любопытно, что в последней вашей программе, говоря о "кровавом воскресенье", вы, что называется, давали "инструкции" нынешней власти: "Народ вначале идет за правдой к царю, и от власти требуется сделать шаг ему навстречу".
- Знаете, это Державин в эпоху Просвещения ставил перед собой такую задачу - "говорить правду царям". Но я не человек эпохи Просвещения...
- ...и не Державин и не говорите правду царям?
- Я считаю это маниловщиной. В наше время - это несерьезно. Это и при Гоголе было уже смешно. Если обратиться к той программе, о которой вы говорите, то там рассказывается о развале русского культурного пространства. А вот это уже серьезно - и для власти, и для общества. В этой ситуации царь вообще потерял способность действовать адекватно. Более того, его вообще как бы "не было", по едкому замечанию Зинаиды Гиппиус. То есть легитимность власти к 9 января 1905 года была практически исчерпана. Царь мог принимать любые решения, но общество и народ жили совершенно по другим законам - они друг друга не слышали. В результате такого полного непонимания произошло чудовищное событие, имевшее очень тяжелые последствия.
- А сейчас, на ваш взгляд, власть слышит народ, общество?
- Современное общество - это еще не народ. Народ - это совокупность всех поколений, живших на нашей земле с самобытной культурой и историческими традициями. Все это ныне находится под спудом, а потому лучше не обольщаться и говорить об электорате. Это легкомысленное существо с психологией и реакциями ребенка. Оно капризничает, хнычет, плачет или впадает в восторг. Власть приспособилась к этим капризам и легко "работает" с электоратом. С народом все было бы гораздо сложнее, а лишних проблем никто иметь не хочет, и это главная драма сегодняшнего момента. Поэтому сегодня бессмысленно говорить о судьбе страны и пытаться ставить стратегические вопросы. Страна живет в режиме ЖЭКа: протекло - заткнули, обвалилось - заделали. Отбили штурм Нальчика. Это весьма примитивная форма существования, и основные проблемы приходится откладывать "на потом". Но рано или поздно власти придется повернуться лицом к народу.
- Кем вы себя ощущаете - журналистом или историком на канале "Культура"?
- Странный вопрос. Наверное, и тем и другим. Телевидение требует разных умений и навыков. В то же время я не создаю на экране научные монографии. А вообще-то "Кто мы?" - публицистическая программа. Стараюсь задавать прошлому те вопросы, которые мы задаем сегодняшнему времени и на которые нет ответа. Значит, надо искать их в прошлом.
- Вас не смущает, что ваша программа во многом перекликается с программой Радзинского?
- Вам со стороны виднее, но я думаю, что это очень разные программы. Прежде всего по своей задаче. Радзинский как драматург использует исторический материал для создания спектакля и сам играет в этом спектакле всех персонажей. В последнее время он стал записывать свои программы на сцене, в зрительном зале, и это еще более сблизило эту передачу с театром. Программа же "Кто мы?" имеет совсем другой характер и стилистику. Это своего рода документальное путешествие во времени и в пространстве. Я не имею права ничего придумывать. В данном случае автор рассказывает о своих впечатлениях и задает вопросы человека ХХI века - людям другой эпохи. Это было бы вполне бессмысленным занятием, если бы не существовал закон единства культуры. Это единство связывает моих современников с нашими предками. И если удается "разговорить" кого-нибудь из наших предков, они очень многое могут рассказать - о нас с вами. Телевидение позволяет сделать такой "разговор" очень осязаемым.
- Работая на государственном канале, получаете какой-то заказ?
- Безусловно, есть какие-то просьбы, которые я воспринимаю совершенно нормально. При этом в руководстве канала работают люди компетентные и умные - они не будут обращаться ко мне с теми предложениями, которые идут вразрез с моими подходами и мировоззрением. В этом смысле никакого дискомфорта не ощущаю. При том что темы власти и государства входят в число приоритетных тем программы и об этом идет разговор без всяких скидок. Но было бы странно, если бы при этом я пытался кого-то обслуживать. Другое дело - служить, это никому не возбраняется.
- У вас сильные конкуренты в исторической номинации на ТЭФИ: "По обе стороны победы" (REN TV) и "Исторические хроники с Николаем Сванидзе". Как оцениваете свои шансы?
- Признаться, я об этом не думал и это не кокетство. Мы все взрослые люди и знаем, кто чего стоит. К тому же это всего лишь игра, и едва ли к ней нужно слишком серьезно относиться.
- Ваши коллеги часто шутят: ну когда же мы узнаем, "Кто мы?" А действительно, когда?
- Судя по нашей жизни - не скоро. У нас нет верного представления о самих себе. Мы заблудились во времени, сбились с исторического пути. Вот тут перед нами и встает этот "проклятый" вопрос: "Кто мы?" Однако не стоит путать этот вопрос с вопросами для кроссворда или для игры в "Поле чудес".
- Сейчас во власти и обществе активно ведутся разговоры о перезахоронении Ленина. В частности, на днях об этом заявила Валентина Матвиенко. А что вы, историк, по этому поводу думаете?
- Это наше любимое занятие - начинать не с того конца. Строить крышу прежде, чем построены стены или даже фундамент. В данном случае фундамент - это наше историческое сознание, которое разрушено, деформировано, и не без участия товарища Ленина. В результате вопрос о судьбе "большевистских мощей" обсуждается в больном, расколотом обществе. Нас устраивает абсурдная ситуация, когда по одну сторону от Кремлевской стены находятся могилы созидателей России, а по другую сторону - ее разрушителей и борцов за победу мировой революции. Это противоречие рано или поздно должно быть разрешено. А пока основным препятствием для этого является какофония понятий, заменяющая нам ясное историческое сознание. В этой ситуации я считаю, что обсуждать вопрос о перезахоронении в политическом плане - бесполезно.
- Как вы оцениваете то, что телевидение сегодня столь активно обращается к прошлому?
- У меня сложное отношение к этой активности. Такое обращение зачастую не идет на пользу. Нельзя не заметить, что советская тематика среди исторических сюжетов явно доминирует. Понятно, что это делать легче, благо сохранилось много кинохроники. Но главное, это, конечно, подход - в духе незамысловатых "старых песен о главном". И это создает, мягко говоря, странное впечатление и одновременно колоссальный перекос в сознании зрителей. О Сталине и Троцком мы знаем все по минутам и про всех жен Буденного знаем Но, к примеру, о создателе русского государства Иване III не знаем ничего! История на экране не становится, как говорил Петр Чаадаев, "ключом к познанию народа". Бесконечная череда документальных фильмов главным образом удовлетворяет нездоровое любопытство, не более того. На самом деле это частный случай нашего отношения к прошлому, но он очень показательный. И результат налицо. Не имея возможности использовать исторический опыт, мы двигаемся вслепую, на ощупь, наугад. А в итоге по большому счету до сих пор ничего не можем сделать ни в экономике, ни в политике. Нам не удается нормально решить ни один вопрос.
- "Разруха в головах", как говорил герой Булгакова?
- Несомненно. Вот поэтому мне непонятны те люди, которые заказывают эти бесконечные документальные проекты. Зачем они это делают?
- А вы как думаете?
- Хочется думать, что по недомыслию. Мы и так фактически лишены исторической памяти и нами очень легко управлять. В конце концов, и сегодня существует то, что Карамзин называл "духом правления". Он влияет на все, в том числе и на наше ТВ.
