В моем военном билете три в высшей степени примечательных и в некотором роде взаимоисключающих записи. С одной стороны, моя "военно-учетная специальность и должностная квалификация" обозначена как "актер ансамблей и театров" (звучит, по-моему, не менее гордо и звучно, чем титул артиста императорских театров). С другой - "заключение командования части об использовании в военное время" решительно опускает из заоблачных высей искусства на грешную суетливую землю, предлагая использовать меня исключительно как прозаического "специалиста штабной службы". И наконец, с третьей стороны, оттиск гербовой печати не оставляет никаких сомнений в том, что обладателю данного документа, согласно приказу такому-то от 15 мая 1985 года, действительно было "присвоено воинское звание или классная квалификация" - "рядовой актер". Столь низкую оценку своих тогдашних артистических способностей я вряд ли возьмусь оспорить: полтора курса театроведческого факультета ГИТИСа, безусловно,не позволяли рассчитывать на звание младшего сержанта или хотя бы ефрейтора, равно как и на более высокий актерский статус: если и не на категорию выдающегося, то, по крайней мере, подающего надежды.
Сравнительно немногочисленный круг людей, "причастных", конечно же, моментально понимает, что все вышеприведенное солдату Советской Армии могли написать только в одном-един-ственном месте - в Команде актеров-военнослужащих ЦАТСА (впоследствии - ЦАТРА), в которую автору этих строк выпало счастье быть зачисленным пятнадцать лет тому назад. Вообще-то актерских команд в истории нашего театра было три. Первая возникла еще перед войной, появившись на свет в результате действия одного любопытнейшего документа, который мне очень хочется привести здесь почти целиком, выполнив, таким образом, в рамках данного эссе еще и публикаторскую работу.
Итак, письмо на бланке Центрального театра Красной Армии.
"Народному Комиссару обороны Союза ССР Маршалу Советского Союза тов. Тимошенко С. К.
Количество участников массовых сцен в картинах "Взятие Измаила", "Чертов мост" спектакля "Полководец Суворов" явно недостаточно, что также отмечено и Вами. Организация творческой дисциплины даже при имеющихся массовках в 120 человек чрезвычайно затруднительна. <...>
В связи с этим мы ходатайствуем перед Вами о разрешении <...> воинской единицы в количестве 100 человек из военнообязанных актеров-красноармейцев для исполнения массовых сцен. Эта воинская единица должна жить в казарменных условиях с обязательством прохождения боевой и политической подготовки. Это даст театру возможность иметь квалифицированный и дисциплинированный состав массовых сцен".
Подписи: начальник ЦТКА полковой комиссар М. Угрюмое; художественный руководитель ЦТКА заслуженный деятель искусств А. Попов. Дата - 17 сентября 1940 г. Ниже лапидарнейшая маршальская резолюция: "т. Смородинову. Провести. Тимошенко. 19. IX. 40 г.".
Так по причине острой нехватки исполнителей на образы суворовских "чудо-богатырей" в известном спектакле А. Д. Попова была сформирована отдельная воинская единица, в которой проходили армейскую службу будущие народные артисты СССР Андрей Попов и Михаил Глузский, будущий заслуженный артист России Яков Халецкий, который и сегодня, вот уже шестьдесят лет, по-прежнему в боевом строю труппы родного театра.
Команда предвоенного набора, сокращенная в июне сорок первого до двадцати человек, просуществовала до 1946 года и вновь возродилась, также на непродолжительный период, уже в пятидесятые годы, когда в ее списках, в частности, фигурировали такие громкие имена, как Алексей Баталов и Владимир Сошальский.
Нынешняя команда актеров-военнослужащих ведет свое летоисчисление от декабря 1964 года и за эти тридцать пять лет сумела украсить летопись Театра Армии, без сомнения, уникальнейшей галереей лиц, в разное время выходивших на самую большую в Европе драматическую сцену. Среди них были замечены и Сергей Шакуров, тогда впервые обративший на себя внимание яростно-отчаянной пляской Шута в одной из картин легендарной "Смерти Иоанна Грозного", и Евгений Стеблов, переигравший за время службы несколько больших серьезных ролей, и Сергей Никоненко, и трагически рано ушедший из жизни Игорь Нефедов. И, конечно же, добрая половина сегодняшней мужской части труппы ЦАТРА. В начале восьмидесятых через команду и последующие несколько сезонов работы в театре прошли Олег Меньшиков, Андрей Ташков, Александр Балуев.
Чем же были заполнены те три-два-полтора (в зависимости от действующего Приказа министра обороны и степени завершенности высшего образования) года, которые эти достойнейшие люди и талантливые артисты отдали исполнению воинского долга? Да, осуществлением своей профессиональной деятельности (причем в полном соответствии с ранне-мхатовскими принципами, постоянно чередуя исполнение главных ролей с выходами в эпизодах и участием в непременных массовках), но отнюдь не только этим. Действенная помощь машинистам сцены: сборки-разборки и погрузки-разгрузки декораций; наведение чистоты, блеска и лоска в многочисленных помещениях театрального здания и на прилегающей к нему территории, с обязательными зимними выходами "на снег" и летними - "на пух"; периодическими осуществлениями функций посудомоек, гардеробщиков, секретарей, курьеров еtс. - вот далеко не полный перечень из огромного разнообразия нарядов, ежедневно после утреннего построения вывешивавшихся на командной доске приказов. Заранее предугадать, чем будет отмечен любой из твоих армейских дней, было крайне проблематично. Может быть, сыграешь срочный ввод, а может быть, нагруженный десятками громаднейших тюков с яркими театральными костюмами, отправишься в военную прачечную, а может, и того экзотичнее - с ветерком прокатишься в кузове грузовика на столичный ипподром за конем Пашкой, непременным участником первой редакции спектакля "Дама с камелиями"...
Да и мало ли какие надобности и проблемы могут возникнуть у такого громадного, активно действующего театра. Необходимо, как то и подобает воинской единице, всегда быть во всеоружии и готовыми ко всему. Видимо, исходя именно из этих стратегических соображений, команда, некогда имевшая второе официальное название "Взвод охраны и обслуживания театра", исторически укомплектовывалась не артистом единым. Подобно маленькому театру в театре, она всегда включала в себя и представителей иных сценических профессий - монтировщиков, осветителей, мебельщиков. Эти бойцы, в свою очередь, также совмещали непосредственное выполнение своих должностных обязанностей с действенным постижением основ исполнительского мастерства. И хотя ваять крупные образы им, понятное дело, не доверяли, кое-кому при желании удавалось дослужиться до эпизода с репликой.
Вообще за последние тридцать пять лет кто только не стоял в командной шеренге! Автору, например, довелось, правда, всего единожды (это было в день моего призыва и, соответственно, демобилизации "дедов"), постоять в одном строю с кинорежиссером, а тогда оператором Денисом Евстигнеевым и главным художником "Табакерки" Александром Боровским. Последний сумел оставить по себе у нового поколения рядовых актеров чрезвычайно добрую память, ибо декорации оформленного им незадолго до ухода на гражданку спектакля "Белая палатка" по пьесе Ивана Стаднюка состояли исключительно из матерчатой "подвески" и всего одного столба, за что постановка по праву заслужила свое статусное определение, как "подарок команде".
Как правило, редкий сезон обходилась команда и без нашего брата театроведа. В самом деле, ну куда же без него? Правда, надо отметить, что эта разностороннейшая служба, по всей видимости, оказывала серьезное влияние на сами принципы мировоззрения будущих критиков и историков сцены, и те в своей мирной жизни принимались осваивать иные сферы деятельности, причем нередко весьма успешно, как в случаях с нашим министром культуры Михаилом Швыдким или известным телевизионным "следователем" Андреем Карауловым.
Некогда Юрий Иванович Еремин, в пору главного режиссерства которого я проходил действительную военную службу, очень точно, на мой взгляд, охарактеризовал команду актеров-военнослужащих, назвав ее "последним кадетским корпусом" (кто мог знать тогда, что спустя всего несколько лет эти "пережитки царской армии" вновь войдут в повседневный воинский обиход). Ассоциация верная не столько по форме, сколько содержательно. Та истинно незабываемая атмосфера плотно перемешавшегося аромата юности и запаха старых кулис, свободного дыхания творчества и неповторимого армейского аромата, атмосфера, которой было густо напоено небольшое пространство на пятом этаже "женской стороны" два года жизни и которая, в свою очередь, рождала совершенно особый стиль жизни и способ общения, неповторимый "командный" фольклор, рождала ощущение своеобразной неснобистской кастовости, дух братства, который будет питать тебя долгие-долгие годы спустя. Надеюсь, что мое ощущение (может быть, не столь напыщенно выраженное) разделят все артисты команды, по крайней мере, те из них, с кем вместе я пережил эти месяцы и эти сезоны.
Разве можно забыть вас, многоуважаемые "деды" Дима Кознов и Игорь Лях, - вас, двух могучих питомцев щепкинской школы, строгих, но справедливых.
А вас, бойкие и веселые "черпаки" (то есть отслужившие к моменту нашего призыва свои первые полгода) Игорь Верник, Игорь Штернберг и Кирилл Козаков, самым активным образом задействовавшие молодое пополнение в текущем репертуаре, когда даже мне - артисту рядовому, необученному - достались по наследству два эпизода со словами, а именно, одного из лакеев в "Даме с камелиями" и одного из санитаров в "Белой палатке", особенно любимого за потрясающий диалог о "мине, маленькой, как свеколка", что "попала лейтенанту в плечо и не разорвалась".
Особенную нежность по прошествии лет испытываешь, понятным образом, прежде всего к бойцам своего призыва, к тем, с кем коротал ночь на сборном пункте, Мой дорогой сержант Саша Домогаров, с кем хоть иногда и доводилось схлестываться в шумном споре по поводу несправедливого, на наш взгляд, распределения нарядов, но уважение и вера в которого как в потенциальную "звезду" являлось стойким и неизменным. Остроумнейший ефрейтор Боря Шувалов, тогда артист Центрального детского, а ныне прима "Кукол" НТВ, главный инициатор и заводила нашей внутренней творческой жизни - несостоявшихся капустников и в обилии свершавшихся розыгрышей. Миша Найдин и Андрей Штефуца. Неразлучная пара веселых музыкантов, гедонистов и крепышей, введших в традицию "разборку ямы" (в смысле, оркестровой) в одиночку. До них эти тяжеленные щиты и балки носили только по двое. Мой друг однокурсник и однополчанин Сережа Островский, также сменивший статус видного московского театрального критика из молодых на репутацию начинающего, но уже солидного лондонского юриста. В наших с ним теперешних достаточно редких встречах мы начинаем радостно вспоминать, в первую очередь, не пять институтских лет, а два армейских года, что есть факт показательный. Совершенно невероятный человек Вася Фунтиков, купавшийся в ту пору в ярких лучах славы своего многосерийного Кроша.
Рядом глубокий и тонкий человек, интеллигентный мебельщик-театровед Леша Зверев, внук Алексея Дмитриевича и племянник Андрея Алексеевича Поповых. В корне отличные от него как своими физическими параметрами, так и образом мыслей двое других ярчайших представителей ме-бельно-реквизиторского цеха - "два Демьяна" - Дмитрий Фалк и Дмитрий Комиссаров, в будущем сменивших это занятие хлопотной бизнесменской долей. Это уже были младшие призывы, те, по отношению к которым ты сам являлся "черпаком" и "дедом". Среди них Дима Певцов, всякую свободную минуту или накачивающий мышцы, или поющий под гитару, и Саша Лазарев, вместе с которым в команду ворвалось стихийно-бесшабашное, еще более радостное и раскрепощенное проживание каждого армейского часа, а также первые коллективные видеопросмотры; среди них будущий успешный драматург Алик Антонов, именно здесь осуществлявший публичные читки первых своих литературных опусов, и будущий большой во всех отношениях оператор Илюха Демин, за неимением камеры занимавшийся фотолетописью славной командной жизни...
Хотелось бы назвать всех поименно. Но поскольку это все же не мемуары, ограничусь благодарностью всем, названным и неназванным. Спасибо вам, друзья мои - однополчане, спасибо вам за эти два потрясающих года, за то, что они останутся во мне навсегда, не боюсь признаться, лучшими годами жизни (теперь, по прошествии полутора десятка лет, это понимаешь совершенно отчетливо).
А для Вас, Анатолий Андреевич, наш уникальный Командир, даже скорее командарм (нередко Вас с особым уважением именовали именно так), "спасибо" - слишком малое и ничего в данном случае не выражающее слово. И в том, что это чувство со мной разделяют все без исключения артисты команды, у меня лично нет ни малейшего сомнения. Старший прапорщик Двойников есть подлинный человек-легенда, о котором тем более не расскажешь в двух словах или даже на двух страницах. Дважды в своей жизни я слышал отнюдь не метафорический гром аплодисментов: на двадцатипятилетие и тридцатипятилетие Команды актеров-военнослужащих, когда к собравшимся выходил их командир, "отец солдатам" в самом точном смысле определения, выдающийся педагог, наверное, сопоставимый этим своим даром с Макаренко.
Эти аплодисменты со всей недвусмысленностью свидетельствуют: о Двойникове нужно выпускать книгу в серии ЖЗЛ или, на худой конец, полномасштабный журнальный очерк под так и просящимся под перо заглавием "Комендант особой ложи" (в соответствии с его теперешней должностью в Театре Армии).
Сегодня у команды новый командир - старший прапорщик Владимир Милев. И хотя с уходом первого и главного ее военачальника что-то неповторимое и невыразимое словами навсегда покинуло эти стены, команда жива, и это самое главное. Приходят новые рядовые актеры и в своем ежедневном радостном труде и радостном общении дорастают до сержантов. И будем надеяться, обязательно состоится и сорокалетний, и пятидесятилетний юбилей команды, и на них будут столь же неистово приветствовать Командира, дай Бог ему здоровья, и много достойнейших, талантливейших, умнейших, маститых и безусловно состоявшихся в этой жизни людей поднимут чарку за прошлое, настоящее и будущее Команды - этого поистине фантастического военно-театрального образования, которое самим фактом своего существования давало и дает нашему театру удивительную подпитку, дает ему нечто такое, что самым выгодным образом отличает Центральный академический театр Российской Армии как от других московских коллективов, так и от бесконечного числа театральных сцен других народов и государств.
Журнал Театральная жизнь, февраль 2000 г.
Александр Вислов
http://www.domogarov.ru/
