Николай Чиндяйкин - заслуженный артист России, режиссер-постановщик, педагог РАТИ (ГИТИС), актер meampa "Школа драматического искусства". Участие в фильмах "Морской волк", "Музыка для декабря", "Мама, не горюй!", "Под Полярной звездой", сериале "Каменская" убедило зрителей в том, что в кино он - обладатель амплуа отечественного "крепкого орешка", настоящего "мужика с характером", за которым "как за каменной стеной". На летних кинопоказах фестиваля "Кинотавр-2002" актер представил свою новую работу в картине "Львиная доля". Фильм получил главный приз конкурса "Зрительский взгляд" - "Серебряную розу". А Николай Чиндяйкин, имеющий большой театральный опыт, впервые в своей творческой биографии принял участие в кинофестивале.
- Сейчас очень распространено понятие self-maker - человек, который сам себя делает, занимается собственной "раскруткой" и, мелькая на светских раутах, множит о себе мифы и легенды. Вы относите себя к этой плеяде?
- Я нормально к этому роду деятельности отношусь. Знаю таких людей, некоторые из которых - мои друзья. Но меня сие поветрие как-то не касается в силу характера и сложившейся биографии. Я не испытываю по этому поводу ни сожалений, ни зависти. До недавнего времени я был сугубо человеком театра. Много путешествовал по театральным фестивалям - от Авиньона до Монреаля, от Японии до Мексики. Первое образование у меня актерское, второе - театральная режиссура. И все усилия, жизненный напор были направлены на это. В кино я попал случайно. Нельзя сказать, что мне было неинтересно, и я туда не стремился. Но съемки во всех первых картинах, начиная с "Морского волка", по времени всегда совпадали с отпуском в театре.
- В чем вы видите отличия между работой на сцене и съемками в кино?
- Работа на сцене требует от актера ежедневных побед. Человек, выходящий на подмостки, завоевывает зрителя здесь и сейчас, обменивается с ним энергией в реальном времени. Вот почему один спектакль не похож на другой. С кино - совсем другая история. Картина уже сделана. Ее могут принять или не принять, но повлиять на это уже никак нельзя. Но, когда я прихожу на просмотры, мне интересно послушать "дыхание зала". Видимо, театральная привычка. Знаете, совсем недавно я сделал удивительное открытие: за очень короткое время у меня накопилось много друзей по работе на съемочной площадке. Я сам слегка оторопел, потому что ощущаю себя в мире кино слегка посторонним. Я не кокетничаю, ведь люди в моем возрасте уже как бы заканчивают экранную карьеру, а я ее пару лет назад только начал...
- Большое количество друзей среди творцов не создает вам определенных психологических сложностей? Вы смотрите работы своих коллег в театре и кино, а они ждут от вас оценки своего труда. Как вы выходите из трудных ситуаций?
- Это - вечная тема. Я для себя решил: мои друзья не могут ставить плохих спектаклей. В любой ситуации важен ракурс, с какой точки зрения ты смотришь на ситуацию. Ведь по-настоящему увлеченный человек редко и сам бывает доволен собой. А уж у режиссеров претензий друг к другу гораздо больше, чем у остальных. Нудные разборки - не дотянул, не удалось, актеры не так играют - вряд ли смогут помочь. В трудных ситуациях нужно помогать сердечно. Поддержка - это важнее.
- Николай Дмитриевич, в кино у вас сложилось амплуа отечественного "крепкого орешка". Пожалуй, вслед вашим персонажам киногероиня Нонны Мордюковой вряд ли бы смогла обронить: "А ты - не орел, нет, не орел". Что вы думаете о своих экранных образах?
- Последнее время меня стала напрягать связь моих героев с криминалом: или я ловлю, или меня ловят. Не могу сказать, что приятнее. Ведь внутри профессии никакого деления на положительную или отрицательную роли не существует. Роль, если в ней есть скрытые мотивации, перипетии или перемены (то, что актер называет "ниточкой"), когда ты пришел одним, а стал другим, - то какая разница со знаком "плюс" твой герой или нет. А если персонаж однозначен, как фотография на паспорт, то тогда и возникает штамп. Я беспокоюсь только по этому поводу. Слава богу, предложения есть и есть возможность выбора. А возможность выбора - это очень важно. Знаете иногда мне задают странный вопрос: "Зачем вы в таком плохом кино снимались?" Ну, во-первых, когда человек профессионально занимается своим делом, то между отсутствием какой-либо работы и какой-нибудь работой, он выберет последнее. Это же так понятно. А в кино, в отличие от театра, результат совершенно непредсказуем. И в моей практике были такие картины, когда казалось: "Ну, это какой-то бред!", а потом получалась какая-нибудь "Мама, не горюй!". И на меня обрушивается такое большое количество хороших слов, у фильма появляются фанаты... Но предугадать это в процессе съемок было невозможно.
- Не секрет, что творческие дела требуют много энергии. Но, вероятно, не каждый день вы просыпаетесь в хорошем настроении, с большим зарядом бодрости и сил. Есть ли у вас секреты, как всегда "быть в форме"?
- Здесь есть две стороны: одна - чисто профессиональная, основанная на знании психофизики, другая - чисто житейская. Что касается психофизики, то это каждый может проверитьна себе. Вот начинает человек играть в футбол. Вначале он - холодный, мышцы не разогреты, эмоции "бегают" тихонько. Проходит 15-20 минут, и человека не узнать. Он приобретает энергию совершенно другого качества и массы. В эту минуту он - на пике творчества. Профессиональный актер, если он обладает тренинговой культурой, достигнуть подобного состояния в идеале может за несколько секунд. Ведь он не может начать спектакль "слегка", в конце первого акта "разгореться", второй сыграть "на хорошо", а в финале - "достичь невиданных высот". Это не говорит о высоком мастерстве. Все-таки, профессия в той, чтобы эти процессы были сконцентрированы в коротком промежутке времени. И у меня, конечно, есть профессиональный "инструментарий", который пришел с опытом. Но это такой специальный разговор, а людей интересуют незатейливые истории: кто кого любит, кто от кого уходит и чем сердце успокоится. Так вот, в чисто житейском плане, для хорошего самочувствия мне может быть достаточно чашки кофе, стакана сока, пейзажа за окном или поцелуя любимой женщины.
- Съемки, фестивали, творческие встречи - всевозможные длительные отлучки, наверное, заставляют как-то по-особенному относиться к родным стенам. Вам важно, чтобы в доме всегда был готов обед, пахло пирогами, стояли цветы?..
- Вы прямо все рассказали про мой дом.
- А о чем я еще не догадалась?
- У меня жена - литовка - замечательная хозяйка: умелая, хозяйственная, очень хорошо готовит и, что важно, любит это делать... Дом для меня очень много значит. Почти все. Сейчас стало гораздо легче переносить расставания: мобильный телефон всегда под рукой. И каждый день можно позвонить и спросить как там дети, как внуки, как собачка Чуча, которая кидается в ноги, безудержно радуясь моему возвращению. Но мне нравится и одиночество. Самый приятный день, когда выпадает такая свобода, что никуда не нужно бежать. Хорошо быть дома, копаться в своих бумагах, книжках, письмах, фотографиях. Сейчас еще появился Интернет, и можно "поблуждать" по e-mail, все перечитать, отправить что-то самому... У меня есть наследственная черта - преувеличенное отношение к порядку. Может быть потому, что в звездной канцелярии я принадлежу к знаку Рыб. Но мои домашние с этой моей особенностью мирятся, потому что знают, что я не могу ничего начать делать, если у меня на письменном столе - беспорядок. Я не ногу выйти на сцену, если на гримировочном столе валяются кисточки, распуховки, коробки с гримом. Обычно актер спешит, а я должен обязательно все баночки закрутить, все кисточки сложить в определенном порядке. Только тогда я чувствую себя комфортно. Ну, это даже смешно! Я понимаю, что это некий "бзик", но в нашем доме никто не возражает против абсолютного порядка.
- По своему внутреннему устройству вы - публичный человек? Огни большого столичного города не раздражают?
- Я вырос в деревенском срубовом доме с рябиной под окном. До одиннадцати лет жил в селе, в Горьковской области. И эта память ощущений осталась навсегда. Когда возникают какие-то сложности, я говорю: "Ну что вы ко мне пристали? Я - деревенский человек". Вот такая отговорка. Я много лет работал в Сибири, в Омске. Но - уже давно в Москве и к ней привык. Столичная суета, которая может кого-то раздражать, меня практически не касается. Для меня Москва очень локальная: дом, через дорогу Екатерининский парк с озером и утками. Я выхожу утром гулять с собакой, а вокруг какое-то подобие природы. Во всяком случае, не слышно шума дороги, спокойно можно сделать зарядку, покормить уток. Потом садишься в коробочку под названием автомобиль и "проскакиваешь" в сторону "Мосфильма" или театра. А там - ты опять в своем локальном мире. У меня даже есть одна дорога, собственный ряд, по которому я еду, чтобы избежать привычных пробок... А если возникает другая ситуация, и настроение требует похода в какую-нибудь "Метелицу", тогда мне даже приятно, что вокруг - город, огни. Если же мне этого не нужно, то я города и не замечаю. Когда человек приезжает в Москву издалека, на него столичная жизнь просто обрушивается: нужно все успеть, всех обзвонить, со всеми встретиться. Я в этом смысле стараюсь очень внимательно относиться к своим друзьям. Помнится, когда сам приезжал в Москву, теребил записную книжку и несколько изумлялся, когда кто-нибудь говорил: "Ой, как хорошо, что ты позвонил, но знаешь..." И я думал: "Ну, как же так, два года не виделись, а он не может освободиться!" Теперь я отношусь к этому с пониманием, потому что таков реальный ритм городской жизни. Но, тем не менее, сам стараюсь найти время и возможность принять человека в память о собственной обескураженности.
- Говорят, что миром правят три вещи - любовь, власть и деньги. Каковы ваши взаимоотношения с этими всесильными стихиями?
- Любовь определяет все. Это главное чувство. Религиозное. Оно сильнее страха. Пережив безвозвратную потерю самого близкого человека, ты знаешь, что практически пережил все, потому что ничего уже не может быть страшнее, сильнее, больнее... И потом все равно думаешь, а если бы ты не встретил вот этого человека, то думал бы, как другие, что знаешь, что такое любовь. Я отдаю себе отчет, что во мне бы жила иллюзия, если бы этой встречи не произошло. Ведь были бы другие встречи, а я бы думал, что они и есть любовь. Это счастье - знать, что ты не ошибся. Власть. Это, наверное, какая-то русская традиция - обретение власти одним человеком. Если размышлять в профессиональных театральных категориях, - режиссер должен быть лидером. Он сам должен это ощущать, а те, кто рядом, должны чувствовать его силу, непреклонность и право на решение. Власть портит, если только этим деятельность вожака и ограничивается, когда наличествует только властность удержания кресла. А все решает цель. Если в результате волевых усилий вы и люди, что рядом, обретают нечто достойное - это совсем иное. Тогда власть не портит, а выполняет ту функцию, ради которой существует... Но, мне кажется, нет положительных и отрицательных качеств. К примеру, жадность - нечто со знаком "минус", но исступленная жадность к ролям, к работе - это то, что определяет великого художника, творца. Сами по себе качества вне контекста - не положительные и не отрицательные. Только попадая в какие-то рамки, они обретают свой знак, свою полярность.
Сейчас время жесткое. И, если ты не человек с Луны, сотканный из воздуха и тумана, существовать достойно без денег - невозможно. Сегодня, преподавая в ГИТИСе на курсе режиссуры, мне приходится молодым режиссерам объяснять вещи, думать о которых во времена моего обучения было просто запрещено. Когда я ставил спектакль в государственном театре и начинал влезать в какие-то вопросы финансирования, мне великий театральный директор М.Е. Ханжаров говорил: "Коля, ты куда лезешь? Ты - художник, вот и занимайся своим делом". Это считалось хорошим тоном. Меня не должно было интересовать, что и сколько стоит. Я должен был придумать и доказать, что ледоколы, самолеты и фейерверки - необходимы. И если я был достаточно убедителен, то обеспечивался всем необходимым. Время поменялось. Сегодня я молодому человеку изначально должен дать толчок, опыт авантюры, чтобы он был способен убедить, обмануть и достать для осуществления собственных планов и удовлетворения своих амбиций. Ситуация требует, чтобы режиссер был в одинаковой степени талантлив как художник и деловой человек. Тут - не таблица Менделеева, здесь нет чистого элемента. Это очень сложный узел. Часто одно влияет на другое. Лидер должен обладать способностями "синтетической" личности, без оправданий, что, мол, "жизненная рутина загубила гения". Нынешнее время определенно заявляет, что ты - неталантливый, раз у тебя нет потенции пробить и энергии сделать. Поэтому другой, не обладающий особой тонкой художественной тканью, воротит уже седьмой спектакль и кино снимает. Что же, ему запретить? Это - соревнование.
- Шекспировский герой утверждал: "Если каждому воздать по заслугам, кто останется непоротым?" За чтобы вы выпороли актера, режиссера и человека Николая Чиндяйкина?
- Есть за что. Но я не буду в этом признаваться, нет смысла. Алексей Петренко когда-то рассказал историю, как он помог однажды корреспонденту побывать на спектакле. На взгляд самого Петренко, спектакль "не заладился", и он был недоволен. Корреспондент же пришел в гримерку в полной эйфории. Будучи в подавленном настроении, Петренко возразил:
- Нет, у меня вот это не получилось...
- Да что вы? - изумился журналист.
- Да, я там-то и там не дотянул...
Алексей Васильевич расстроен был после спектакля. Ну, бывает у актеров. Может, он и обманывался в своих ощущениях... А потом вышла статья, в которой восторженный корреспондент изложил все то, что нелицеприятного о себе наговорил Петренко. И с тех пор я понял: нельзя о себе плохо говорить. Зачем? Вот я и не буду рассказывать, за что меня пороть надо. Знаю, что надо! Как и каждого.
- Насколько в работе вы авантюрный человек?
- Мне никогда не страшно начинать работать. Я с одинаковым интересом работал в "Музыке для декабря" с Иваном Дыховичным - человеком, у которого большой послужной список в театре и кино, и с совсем молодым режиссером Максимом Воронковым на картине "Под Полярной звездой". Если режиссер знает, чего он хочет, то все сложится. У меня был очень важный момент в биографии, когда я имел счастье в рабочем центре в Италии сотрудничать с Ежи Гратовским. Был такой проект "Славянский пилигрим", которым я занимался с российской стороны. Группа была разноязычная, а потому ощущались трудности с языком. Пан Ежи мне всегда говорил: "Что ты мучаешься из-за своего неважного английского? Если ты режиссер, и если ты хочешь что-нибудь объяснить, то всегда найдешь, как это сделать. И актер тебя поймет". Здесь - не проблема языка, а проблема энергии и души. Цель, которая сосредоточена внутри, всегда найдет какое-либо выражение.
Беседовала Светлана Васильева
10-11/02
Всё небо
http://www.chindyaykin.ru/
Док. 509814
Перв. публик.: 22.11.02
Последн. ред.: 22.10.08
Число обращений: 232
Чиндяйкин Николай Дмитриевич
|
