|
|
Ольга Кучкина: Мать Тереза, кажется, понимала
Назад
|
Ольга Кучкина: Мать Тереза, кажется, понимала
|
Когда щеки мои светились, как наливное яблоко, бывали мгновения, в какие что-то в мироздании, или мироощущении, поворачивалось вдруг волшебным образом, и казалось: еще секунда - и все станет понятно. Все-все. Секунда проходила - реальность схлопывалась, а яркое ощущение прикосновения к тайне оставалось. И такое чувство, что уж в следующий раз...
Все, я думаю, испытывали подобные мгновения. Это - человеческое, слишком человеческое.
Кожа моя по-прежнему напоминает яблоко, но уже такое, какое постепенно сморщивается, - а мысль одолевает, что я ничего вокруг не понимаю. Ну, вот просто ничего.
Тут, правда, есть одно лукавое смещение. То, прежнее, касалось тайны жизни как таковой, жизни вообще. Нынешнее - жизни конкретной.
Я не понимаю, что происходит в моей стране и с моим народом.
Я не понимаю, как недавно разбогатевший редактор некогда независимого издания может написать: "Стандарты потребления, задаваемые глянцем, являются стимулом для конкурентоспособных и раздражают материальных неудачников. Но раздражение - верный признак того, что эти люди не достигли той степени духовной свободы от материального мира, когда человек становится добрее и благосклоннее к радостям других". "Радости других" - этот господин про себя. А "материальные неудачники" "не достигли той степени духовной свободы от материального мира", при которой могли бы душевно порадоваться за него, обладателя редкостного антиквариата, не раз показанного по телевизору. Исключительно "свобода от материального мира" вынудила его схватиться за перо сочинять эссе против тех, кто, по его выражению, "остался с носом", и значит, представляет собой опасность для его возвышенного благополучия, при котором он живет как в музее, а мы как на помойке.
Я не против благополучия, ничуть. И я не о благополучии - о стыде.
Я не понимаю, почему президент страны ежевечерне производит на свет банальности, накачивая по телевизору своих министров и других ответственных лиц, чтобы они делали все тщательнее, как выражается Жванецкий (ударение на предпоследнем слоге), чтобы позаботились в первую очередь о людях, если там наводнение или взрыв, чтобы связались с другими министерствами и другими ответственными лицами, если пожар, и так далее. Последний раз президент указывал своим сатрапам, стоя посреди пейзажа в неформальной одежде, что было мило и вносило некоторую свежесть в сериал - официальный кабинет и официальный костюм, правда, несколько приелись. Но какой смысл в этих примитивных накачках, что на природе, что за чиновным столом?
Или вертикаль заострилась настолько, что без подобных указаний первого лица второстепенные уже и шагу ступить не умеют?
Но тогда как отнестись к разнообразным инициативам силовиков по посадке прикасаемых ученых, или отъятии бизнеса у прикасаемых бизнесменов, или отказе в возбуждении уголовных дел, если речь о неприкасаемых, - непроизвольно открывается тщательно скрываемая истина: что там, там и там поступали высшие указания?
И я не понимаю, как отнестись, положим, к тому простенькому факту, что прокурор вызывает на допрос писателя в случае, если милиционеру не нравится сочинение писателя. Прокурор по профессии - не критик, пусть даже писатель Павел Астахов - по профессии адвокат, а читатель - по профессии милиционер, и допрос - не писательско-читательская конференция. Или у нас настолько гуманитарная страна, что прокуроры и милиционеры используют служебное положение в высшем гуманитарном смысле, взахлеб читая и обсуждая прочитанное на рабочем месте?
И я упорно возвращаюсь к самому для меня непонятному: как ловко запихнули на нары Ходорковского (делавшего ровно то, что делали Абрамович и Дерипаска), отправив вслед за ним ни в чем не повинную, по мнению экспертов, Светлану Бахметьеву, раздербанив лучшее в России промышленное производство, и никто, кроме презренных в нашей стране борцов за права человека, за них не вступился.
Кстати, почему народ презирает борцов за права человека, я тоже не могу взять в толк.
Я видела программу "Бабий бунт", где хамские тетки торжествующе захлопывали Евгения Киселева, кичась своей зоологической американофобией и демократофобией, и дело закончилось их полной победой, что был вынужден принять расстроенный ведущий Грушевский.
Но я также не понимаю, почему столь послушно уступили не только политическую, но и нравственную площадку те, кто начинал как освободитель и реформатор, а продолжает как светская челядь, в лучшем случае, светские литераторы. Я понимаю, что однова живем, и все-таки обидно, что кишка оказалась тонка.
Смеясь над прошлым, благополучные ныне люди охотнее всего смеются над понятиями морали и нравственности. При слове "нравственность" многие из них готовы схватиться за оружие, как некогда Геббельс - при слове "культура", и не совестятся признаться в этом.
Большевики в моей стране горделиво заявляли: до сих пор философы пытались объяснить мир - мы его изменим. Буквальная цитата за неупотреблением стерлась из памяти (как многое бессмысленное) - но содержание точно.
Мать Тереза на вопрос журналиста: "Думаете ли вы, как изменить мир?" - ответила: "Изменить мир? Я об этом даже никогда и не думала. Я только пыталась быть каплей чистой воды. Если и вы тоже станете каплей чистой воды, то нас уже будет двое. И если такой станет ваша жена, нас станет трое, затем четверо, потом нас будет десять, потом сто.
Простодушная, но и лукавая матушка Тереза, однако, завершает так: "По-моему, это верный путь хоть немного изменить порядок вещей".
Я понимаю, что до последней капли - целая вечность. Но стремление как процесс и есть сущность жизни. А результат - ну что ж результат?.. Он известен.
07.09.2007
www.novayagazeta.ru
Док. 509741
Перв. публик.: 07.09.07
Последн. ред.: 22.10.08
Число обращений: 103
Кучкина Ольга Андреевна
|
|
|
|
|
