Предлагаем вниманию письменную версию выступления доктора права Валентины Лапаевой на Круглом столе `Современные проблемы государства, власти и права на постсоветском пространстве` по теме `Легальное и легитимное` осуществляемого издательством `Европа` иНазад
Предлагаем вниманию письменную версию выступления доктора права Валентины Лапаевой на Круглом столе `Современные проблемы государства, власти и права на постсоветском пространстве` по теме `Легальное и легитимное` осуществляемого издательством `Европа` и
Полагаем, что тема заинтересует читателя, наблюдающего "революции" в странах СНГ.
Лапаева Валентина Викторовна. Легальное и легитимное в междисциплинарном исследовании: проблемы коммуникации и понятий
Предметом нашего обсуждения является проблема использования права как инструмента в технологии делегитимации действующей власти, рассматриваемая под углом зрения соотношения легальности и легитимности власти. Такую постановку вопроса трудно назвать своевременной, потому что она явно запоздала. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда.
Сергей Бобоевич взял на себя важную и трудную функцию связующего звена между юристами и политологами. Как показывает сегодняшняя дискуссия, основная проблема диалога между представителями этих двух специальностей заключается в том, что, у нас нет общего языка для разговора. Поэтому юристы несколько шокированы звучавшими здесь утверждениями о том, что власть всегда существует вне права, что международного права никогда не было, что легитимность - это не правовая категория и так далее, а политологи, по-видимому, думают, что юристы недооценивают роль теневых механизмов реальной политики. Нам необходимо формировать язык междисциплинарного научного общения, определяясь с тем, что мы понимаем под правом в его различении с законом, что такое естественные права и свободы человека и гражданина и основанное на них современное международное право, что такое легитимность власти в ее различении с легальностью и т.п.
Сближение позиций по этим вопросам представляется исключительно важным для обеих сторон. Разоблачительный пафос, который звучит в работах политологов, анализирующих роль права в оранжевых технологиях, охладит правовой идеализм отечественных юристов, которые сейчас еще только осваивают заложенный в Конституции РФ естественно-правовой тип правопонимания с присущими ему механизмами и институтами поддержания правопорядка и как всякие новообращенцы нередко склонны к излишней экзальтации. А политологам будет полезно осознать то обстоятельство, что в современных условиях проблема легитимности власти - это в своей основе правовая проблема. Последний момент требует пояснения.
Дело в том, что после принятия в 1948 г. Всеобщей декларации прав человека и формирования на ее основе современной системы международного права в трактовке легитимности власти как признания правомерности этой власти обществом, существенно поменялись акценты. Раньше (со времен еще М.Вебера) упор делался на социально-психологических и социально-политических аспектах этого феномена, связанных с общественным признанием (или непризнанием) власти, с характером, формами проявления и способами измерения этого признания и т.п. При этом формула "право на власть" представляла собой, скорее, образное выражение, отражающее не столько правомочие правящих верхов на обладание властью в юридическом смысле этого слова, сколько своего рода политический консенсус по поводу доверия власти со стороны большей части общества, считающей эту власть "правильной", справедливой, заслуживающей того, чтобы ей подчиняться. Сейчас же под правом на власть понимается жесткая юридическая конструкция, увязывающая правомочие на обладание властью со стандартами общепризнанных прав человека и гражданина и снабженная инструментами юридико-властного принуждения.
С точки зрения принятых на Западе стандартов правомерная власть в юридическом смысле этого слова - это власть, которая: 1) сформирована в соответствии с правом граждан на участие в управлении делами государства, параметры которого определены в международно-правовых документах и решениях Европейского Суда, и 2) действует в правовом поле, очерченном общепризнанными принципами и нормами международного права. Если одно из этих условий не выполняется, то международное сообщество считает себя вправе применить санкции к носителям нелигитимной власти или поддержать внутреннюю оппозицию этой власти, заявляющую о своей приверженности мировому правопорядку. При этом для международного сообщества (представленного, формально говоря, международным общественным мнением и соответствующими международными институтами) по большому счету не важны политические аспекты легитимности такой неправовой власти (т.е. наличие внутри страны реального политического консенсуса по поводу доверия этой власти со стороны большинства неразвитого в правовом отношении общества). Те структуры, которые выражают мнение международного сообщества, с полным сознанием своей правоты найдут (а при необходимости создадут) и поддержат такую оппозицию этой власти, которая заявит о своей приверженности правовой демократии и мировому правопорядку. Они исходят из того, что государство, внутри которого нет права, представляет опасность для мирового сообщества. Поэтому они никогда не признают легитимными выборы, например, в Иране, даже если новый президент был действительно избран большинством населения.
Участвующие в нашей дискуссии политологи (как показывает обсуждение) склонны недооценивать роль и значение права в современном мире в целом и в технологиях бархатных революций в частности, рассматривая право всего лишь как один из факторов давления, который Запад использует против России. Конечно, нельзя отрицать и надо учитывать тот факт, что позиция так называемого международного сообщества - это зачастую позиция руководства США и евробюрократии, которые формируют международное общественное мнение, манипулируют им и под его прикрытием вмешиваются во внутренние дела других государств, не всегда даже затрудняя себя соблюдением формальностей международного права. Да, они используют право как инструмент, они манипулируют стремлением людей к свободе. Но неверно думать, что это они спровоцировали тот порыв к свободе (т.е. к праву как к единственно возможной формеой свободы), который является движущим импульсом всего процесса постсоциалистического развития на постсовестком пространстве. У нас этот импульс сейчас задавлен усталостью, разочарованием, чувством бессилия людей перед несправедливостью, а в конечном итоге - перед неправовым по своей сути характером очень многих жизненно важных процессов - начиная от приватизации в сфере экономики и кончая созданием модели управляемой демократии в социально-политической сфере. Но чем острее та или иная неосуществленная жизненная потребность, тем уязвимей субъект этой потребности перед разного рода манипуляторами. В контексте нашего разговора важно подчеркнуть, что эта потребность в свободе и праве является именно объектом, а вовсе не результатом манипулирования, как это иногда пытаются представить.
Если мы будем заниматься только разоблачением политтехнологических происков Запада и разрабатывать политические контртехнологии, мы на этом поле обязательно проиграем. Потому что нам будут противопоставлены не просто технологические приемы типа "внешней легитимации", "захвата пространства интерпретаций" и т.п. Нам будет противопоставлено право в его современном понимании - т.е. общепризнанные, закрепленные в ратифицированных Россией документах принципы и нормы международного права, снабженные эффективными средствами принуждения (для этого уже создана целая система международных институтов, включающая суды и трибуналы). Против этого лома нет приема, кроме честного выстраивания такого правопорядка, который будет вписываться в общепризнанные принципы и нормы международного права.
И в заключение (поскольку в выступлении Сергея Бобоевича был затронут и теоретический пласт проблемы соотношения права и закона) хотела бы сказать о том, что та концепция легитимности власти, которую предлагает нам Запад и которая, основана на естественно правовом типе правопонимания, может быть подвергнута серьезной научной критике с позиций развиваемой в современной российской теории права концепции либертарного правопонимания.
