Владимир, знаю, что вы не любите отвечать на вопросы о личной жизни. Но однажды вы сказали буквально следующее: "Я не хочу светиться семейным дуэтом. Люди очень ревнивы и злы по отношению к чужому счастью". Это, наверное, и есть объяснение вашей нелюбви к такого рода вопросам?

- Я не считаю, что все люди завистливы и злы. Но я суеверный человек. И если есть в жизни что-то хорошее, лучше не говорить об этом. А делать себе рекламу за счет личной жизни мне просто противно. Я считаю, что артист должен показывать свое творчество, а не порождать вокруг своего имени сплетни.

- Что вам нравится из отечественной музыки?

- Нравятся всякие смешные группы, которые делают смешные тексты. Но они, как правило, кроме этого, больше ничего не умеют делать. А так нравятся Майк Науменко, "Воскресенье". "Блестящие" нравятся! Я, если честно, не смотрю телевизор и не слушаю эстраду. Я больше, чем музыкальные передачи, люблю новости смотреть. Там хоть какой-то детектив происходит...

- Рок у нас часто ассоциировался с песнями протеста. Вы же, кажется, писали... Как в песне у Башлачева? "Я люблю оттого, что болит? Или болит оттого, что люблю?"

- Я никогда специально песни не сочинял. Они просто приходили в голову. То, что больше трогает в данный момент, я и воспроизвожу. Но сначала и у нас в "Динамике" были песни протеста - против режима, но с юмором и приколами. Потом появилось очень много самодеятельных групп, которые просто задавили своей похабщиной. И я захотел сделать немножко другой "протест" - запел песни о любви. Кто-то стал называть нас попсой. Сложился такой стереотип: если поют какие-то гадости, это рок-н-ролл, а если про любовь - то уже эстрада. Но я думаю, что все мировые рок-н-ролльные песни основаны на каких-то более простых чувствах, нежели на протесте против мировой несправедливости.

- Вас, наверное, больше всего обвиняли в попсовости после того, как вы спели дуэтом с Пугачевой "Две звезды"?

- Ну да. Мне в тот момент это было интересно. Я выступал просто как певец. Хотя было интересно и сочинять песни не только для себя. Для Аллы Пугачевой я написал достаточное количество песен, за которые мне совершенно не стыдно. Песню "Надо же" написал почти на спор - ради спортивного интереса. Но когда на наши концерты стали приходить люди, которые не разбирались в том, что мы делали, мне стало тяжеловато. Пришлось совсем утяжелить нашу музыку - выпустили пластинку "Смотри на меня сегодня". А "Слезы в огне" - это уже был почти психоделический хард-рок с коммерческим уклоном. В результате все поклонники Пугачевой от меня отвязались.

- Однажды вы сказали, что родились не для того, чтобы покорять Америку и Англию. Но ведь когда-то хотелось?

- Честно говоря, такого желания не было. Сама мысль казалась невозможной. Я, с одной стороны, люблю летать в небесах, а с другой - всегда могу остановиться. Самое смешное, что у меня сейчас заключен контракт с одной лондонской компанией, и скоро выйдет мой альбом на английском языке. Если бы десять лет назад мне сказали, что я запишу пластинку в Ливерпуле, я, наверное, был бы самым счастливым человеком. Но начали что-то предлагать, когда мне стало все равно. Так уж жизнь устроена: когда тебе что-то безразлично, тогда почему-то и получается. Но я сознаю, что здесь моя музыка какой-то части населения просто необходима. В западной же публике я не нуждаюсь. Да и я ей не нужен.

- Кстати, вы же в Америке бросили курить?

- Я очень сильно концентрировался на том, чтобы действительно чего-то добиться. В последнее время мы играли в клубах по четыре с половиной часа шесть раз в неделю. Нужно было элементарное физическое здоровье. Поэтому и пришлось бросить. Это, наверное, самое главное из всего, что я сделал в жизни.

- Там же и к питанию стали по-другому относиться: еда без холестерина, водичка из бутылок?

- У нас в коллективе до сих пор идет борьба по этому поводу. Но это можно регулировать, лишь когда живешь на одном месте. На гастролях нормально питаться невозможно. Приходится и спиртные напитки употреблять. Иначе просто не выживешь: шестнадцатичасовые переезды на автобусах, стрессы. Да и люди жаждут общения. Наш человек почему-то так устроен, что если с ним не выпьешь, начинает обижаться: "Ты крутой! Ты меня не уважаешь!"

- Вам приходилось петь под фонограмму? Проблем синхронности артикуляции с записью не возникало?

- Есть мастера, которые делают это прекрасно. Даже тексты записывают: "Здравствуйте, дорогие друзья!.." Но мы на концертах никогда не выступали под "фанеру". Однажды сломал палец наш басист. Но и тогда играл одним пальцем. Потому что мы решили: лучше пусть будет хуже живьем, чем "хорошо" под "фанеру". У нас просто нет фонограмм. Петь же под студийную запись - абсолютно смешно. Впрочем, так делают. Странно, что люди это воспринимают. Мы, конечно, развлекаем народ, но не до такой же степени клоуны! Если бы надо было просто рот открывать, я бы от стыда умер.

- На ваших концертах иногда возникает ощущение, что вы стесняетесь зрительского признания. Словно робеете. Или я ошибаюсь?

- Я ничего специально на сцене не делаю. Наверное, есть такое чувство... Обычно, когда меня начинают хвалить, мне всегда становится стыдно. Даже не знаю, почему.

Док. 507594
Перв. публик.: 18.08.99
Последн. ред.: 08.03.11
Число обращений: 347