Михаил Козаков: Чтобы преодолеть искушение, нужно ему поддатьсяНазад
Михаил Козаков: Чтобы преодолеть искушение, нужно ему поддаться
- Михаил Михайлович, в одном из интервью вы назвали причиной отъезда из России в 1991 году невозможность достать детское питание для вашего сына Миши...
- Это был, конечно, только повод, ставший символом унижения. Я не работал, мой фильм Тень, снятый по пьесе Шварца, показали только после того, как один человек дал на это полмиллиона. Я понял, что профессия телевизионного режиссера, которую я так долго осваивал, в моей стране больше не нужна. Телетеатр умер. И что мне было делать? Шоу вести? Но я не умею брать интервью. Денег не было. А у меня маленький ребенок и жена Аня без работы, ее родители - пенсионеры, и я сам непонятно что. Вот я и уехал.
- В Израиле вы обрели что хотели?
- Мне дали работу в Камерном театре. Не надо было думать о том, на что купить еду и одежду. Я сумел поднять Мишку, у нас родилась еще Зоя.
- Почему же вернулись? Страна не понравилась?
- Израиль мне понравился, я обрел новый жизненный опыт. Сам себе в Израиле не понравился. Там я узнал, что такое настоящее одиночество. И навсегда убил в себе совковое желание пожить за границей. Для того, чтобы преодолеть искушение, нужно ему поддаться. Б-г мудрее нас - мне надо было через это пройти.
Я играл и ставил на иврите. Организовал свою антрепризу. Показывал свои спектакли в Израиле, возил их в другие страны, в том числе и в Россию. Параллельно мы с Аней налаживали наш театр Русская антреприза здесь, на Родине. Я медленно, исподволь шел к возвращению - уйти легко, а вот отыграть назад бывает непросто. Но все наладилось, наша антреприза живет, хотя своей сценической площадки у нас нет. И никто в Москве не знает, где искать спектакли Козакова...
- Вы всегда ценили свою репутацию независимого артиста, но почему бы вам не вернуться в стационарный театр?
- В какой? Да я просто не прокормлю семью. Себя бы я прокормил, мне много не надо, но дети! В театре платят немного.
- Ваша жена Анна Ямпольская когда-то была актрисой. Вы снимали ее в Визите дамы. Она не играет в ваших спектаклях?
- Нет, и это хорошо! Для меня достаточно, что она - мой продюсер. Как мы делим обязанности? Я выбираю пьесы, ставлю и играю. Приглашение актеров согласую с Аней. Все, что касается рекламы, гастролей, - это ее дело.
- Вы женаты уже 15 лет. Как ладите с женой? Говорят, у вас непростой характер.
- У нас с Анечкой двое замечательных детей, дело, дом. Но идиллий, к сожалению, не бывает: у меня бешеный характер, характер Ани не лучше моего. К тому же она продюсер, а я художник - отсюда и конфликты. Сначала организационную работу я пытался делать сам, и меня надували кому не лень. А Аня сидела дома, скучала и просила дать ей попробовать. Попробовав, она моментально привела в чувство тех, с кем я не мог сладить.
- Где вы такую жену нашли, Михаил Михайлович?
- В ресторане ВТО. Не верите? Точно! У меня на тот момент была очень сложная ситуация: я только что узнал, что жены у меня нет. Как-то приезжал к нам домой Роберт Де Ниро с сыном, а потом прислал ответное приглашение. Вдвоем в Америку не пускали в те времена. На семейном совете решили, что поедет моя жена Регина, потому что хорошо знает английский (она переводчик-синхронист) и в Америке не была ни разу. Уехала и... канула. Три месяца я о ней ничего не слышал, не знал, что и думать. А потом пришло письмо: мол, все хорошо, не волнуйся, но обратно не жди. В общем - свободен. Я не был ловеласом, брак с Региной длился восемнадцать лет. Детей, правда, не было. Что делать с внезапно свалившейся свободой, я не знал.
Мама постоянно пилила меня за неправильную личную жизнь. Я сказал ей: Ну где мне искать хорошую жену - не в ресторане же ВТО! Однако там и нашел. В тот день я отмечал окончание работы над телевизионным спектаклем. За одним из столиков сидели Сошальский, Невинный. Я подсел к ним, и мы начали выпивать. Неподалеку расположились две девушки...
- И тогда орел расправил свои крылья...
- Да, я подошел к ним, познакомились. Кончилось тем, что я повез их к себе в гости. Крутил диски с классической музыкой, стихи читал... Потом подружка куда-то испарилась, и мы остались одни...
Ситуация осложнялась тем, что Анна тогда была замужем и как раз собиралась ехать в Германию к мужу, военному переводчику. Но она все круто поломала и, прихватив кастрюли и сковородки, последовала за мной в Таллин, где я начинал съемки картины Визит дамы с Екатериной Васильевой и Валентином Гафтом в главных ролях. От передряг, связанных с уходом жены, у меня обострилась язва. Ане пришлось варить для меня каши и по возможности обеспечивать режим. Вскоре Аня забеременела. Прежний муж узнал от родственников, что он теперь в отставке. Анины родители занялись сложным обменом Кишинева на Москву и в конце концов поселились рядом с нами...
- Но это не первый и не второй ваш брак...
- Четвертый! В детстве мне нравилась девочка из соседней школы, эстонка. Звали ее Грета Таар. На ней я женился в двадцать лет, когда учился в студии МХАТ. (Кстати, курс у нас был неслабый - Евстигнеев, Басилашвили, Доронина, Кваша, Сергачев). Грета родила мне двоих детей - Катю и Кирилла. Прожили мы лет девять. Потом чувства начали угасать. У жены был роман, у меня тоже. С какой-то секретаршей. К ней, в итоге, я и ушел. Была бурная любовь, но прожить вместе мы смогли всего десять дней - не о чем было разговаривать. Даже при расставании...
Потом на гастролях в Тбилиси познакомился с грузинкой с красивым греческим именем Медея. Я привез ее в серую и тусклую Москву, праздник быстро кончился. Она поглядела вокруг себя и вскоре упорхнула домой. Тем не менее успела родить мне дочку Манану. Сегодня Мананочка - актриса в Тбилиси. У нее самой есть дочка Тинатин.
- Михаил Михайлович, вы не путаетесь в родственниках - женах, детях, внуках?
- Нет, что вы. Я всех прекрасно помню, со всеми общаюсь. С Гретой дружим до сих пор, у нас уже внуки взрослые. С Региной виделись в Америке, куда наш театр Русская антреприза ездил на гастроли. Наша старшая жена, - шутит по ее поводу Аня. К Медее, Манане и Тинатин стараюсь по возможности выбираться в Тбилиси.
- Сколько же всего потомков Козакова?
- Пятеро детей, пятеро (пока) внуков. Старшая дочь Катя родила мне внучек Дашу и Полину. Даша уже окончила высшую экономическую школу.
- Ваш сын Кирилл тоже актер...
- Да, в театре играет, в кино снимается. Внуков мне родил двоих, да уж больно далеко друг от друга они разбежались.
- Это как понимать?
- Первая жена Кирилла, Юля, вышла замуж за американца, и теперь внук Антон живет в штате Нью-Джерси, носит американскую фамилию. Первый ученик в классе, отлично играет в бейсбол. Кирилл второй раз женился на дочери Юрия Яковлева, Алене, она в Театре Сатиры работает. У них дочка Маша. Теперь у нас с Юрием Васильевичем общая внучка.
- При вашей занятости трудно часто общаться с родственниками.
- Однако стараюсь почаще. Но зациклен, конечно, на младших детях - Мише и Зое.
- Назвали их в память о своих родителях? У них есть сходство с дедушкой и бабушкой?
- Да, особенно у Зои. Аня была на сносях, когда я во сне увидел мать, и у нее было лицо ребенка! Когда жена родила и показала мне девочку, я был поражен - у нее было лицо мамы в старости, такое маленькое, в морщинах...
- К каким занятиям проявляет интерес Миша-младший?
- У него склонности гуманитарные: рисует, стихи читает. Уж лучше бы математикой увлекся. Или электричество умел чинить (я-то сам абсолютно ничего по хозяйству не умею). Аня, она человек практичный, говорит: Не занимайся искусством! Учи языки, математику. Может, будешь строителем. Дома-то всегда будут строить, без работы не останешься.
- А в вашей жизни кроме актерства не было других увлечений?
- Почему же?! В детстве и юности занимался спортом: фехтованием, легкой атлетикой, играл в баскетбол, теннис... Но никогда не доводил своих увлечений до серьезных результатов. Для спорта у меня не хватало азарта. Даже записался в секцию бокса.
Но когда в первом же бою партнер послал меня в нокаут, я сразу же ушел. В пятом классе пошел в хореографическое училище. За мои успехи меня даже Уланова хвалила. Целый день с утра до ночи тянул ножку, прыгал у станка, пока не озверел и не сказал папе: Все, больше не буду! Правильно, - заметил папа, - не будешь баб на себе таскать.
- Я слышал, вы новую книгу пишете? Что за название такое странное - Три Михаила Козакова - три?
- Три Михаила - это мой отец, я и Мишка-младший. Главная задача книги - собрать в ней лучшие вещи отца двадцатых годов. Это мой сыновний долг. Мишка-маленький тоже что-то написал для книги.
- Ведь ваш отец был писателем...
- Мой отец Михаил Эммануилович Козаков родился в конце позапрошлого века в еврейской семье в местечке Дубны под Полтавой. В двадцатые годы он был довольно известным писателем, выпустил множество повестей, которые теперь не переиздаются. В свое время окончил юрфак Киевского университета, принимал участие в революции. Позже перебрался в Петербург. Был делегатом Первого съезда писателей в 1934 году. К тому времени уже напечатал самое крупное свое произведение, роман Девять точек о Февральской революции.
Это был умный, бесконечно добрый, искренний человек. Его любили товарищи по перу. В молодости заболел диабетом в тяжелой форме и был вынужден всю жизнь колоться инсулином три раза в день. В тридцатые годы печатался мало, а семья была большая: слепая бабушка, мать моей мамы Зои Александровны Никитиной, трое сыновей мамы (все от разных отцов), няня Катя и кухарка Стефа. Потом еще кухаркины сестры приехали. (Кстати, Катя вынянчила не только меня, но и троих моих старших детей.) Все мы дружно обитали под одной крышей на канале Грибоедова в доме с писательской надстройкой.
- А кем была ваша мама?
- Мама всегда работала: то в институте ветеринарии, то в Литфонде, то в издательстве Искусство. Сама оставляла мужей и, забрав детей, уходила к следующему, гордо отказываясь от материальной помощи. Писатель Никулин, отец старшего, Вовки, жил обеспеченно, но нам денег не предлагал. А Борькин отец, москвич, директор Первой Образцовой типографии Наум Рензин, бывал в нашей семье и, как гласит семейное предание, носил меня на руках. В 1936 году, когда его оболгали и исключили из партии, Рензин покончил с собой. Через год мать посадили вместе со слепой бабушкой. Отца, правда, не тронули. Говорят, он был любимцем Кирова. Может, это помогло? Хотя логику в действиях НКВД искать не стоит. Мать обвиняли в том, что она агент Интеллиджент-Сервис. Что это за разведка, какой страны, она даже не знала. Мать и бабушку выпустили только перед войной.
- Вашего папу миновали репрессии?
- Тем не менее на воле дела у отца шли худо. Он проштрафился: написал пьесу о сомневающемся интеллигенте. Сталин поставил на ней автограф: Пьеса вредная, пацифистская. Отец попал в немилость. И пошла черная полоса, которая длилась до самой его смерти в пятьдесят четвертом году в Москве. На Второй съезд писателей отца даже не пригласили. Инфаркт и диабетическая болезнь свели его в могилу за два дня.
- На ваше детство пришлась война...
- Во время блокады умерла бабушка. А нас, детей, отправили в эвакуацию. Вовка окончил артиллерийскую спецшколу. В 1943 году он уже воевал на Курской дуге. Погиб 10 марта 1945 года под Штеттином за два месяца до конца войны. А в феврале 1946 года в мирном Ленинграде пулей из браунинга был убит мой средний брат, 16-летний Борис. Убил его одноклассник - случайно, из купленного на толкучке пистолета.
- Репрессии обычно шли волнами. После войны вашу маму не трогали?
- В сорок восьмом мать снова посадили. Но обвиняли ее на сей раз только в финансовых нарушениях. Поэтому отсидела она всего полтора года. Мама намного пережила отца, успела увидеть даже мою последнюю жену Аню...
- Вас и старших детей растила няня Катя. А кто занимается младшими и хозяйством? В актерских семьях родители мало бывают дома.
- Воспитанием детей Ане заниматься некогда, она все время в делах. Я - соответственно. За детьми присматривает новая няня, а мама бразды правления берет лишь в редкие свободные часы.
- Что главное из того, что вы успели сделать за годы после возвращения в Россию?
- Я вписался. Мне кажется, я нашел свою нишу и при этом не изменил себе. Что для меня очень важно. Я занимаюсь своей профессией, по-прежнему не принадлежу ни политическим партиям, ни банкам. Никем не ангажирован, по-прежнему одинокий волк. При этом хорошо контачу с моими коллегами.
- Вы очень волевой, сильный человек. А есть ли у такого сильного мужчины хоть одна маленькая слабость?
- Конечно, есть. С самого детства больше всего на свете обожаю мороженое. Могу съесть целую тележку...
