Секреты ее молодости. Людмила Гурченко отмечает юбилейНазад
Секреты ее молодости. Людмила Гурченко отмечает юбилей
В нашем кино нет другой актрисы, которая была бы так неотделима от времени и так полно его выразила. Причем не только ролями, но и собственной жизнью.
Харьковское детство Гурченко, многократно ею описанное, переполнено контрастами: нищета послевоенного быта - и роскошь "Девушки моей мечты" на киноэкране. Она пела и "Эх, Андрюша, нам ли быть в печали..." и "Ин дер нахт из дер менш них гер аляйне" - и мир ее был просторен, потому что простирался от мерзлой коммуналки до прекрасной мечты из цветной музыкальной сказки. Этот простор с наивной верой человека чистого она принесла в "Карнавальную ночь", убежденная, что и жизнь впереди лежит прекрасная. Ее сразу все полюбили, и не только за красивые глаза и тонкую талию. В кино тогда ходили как в страну грез и не хотели "суровой правды жизни". Греза заменяла программу действий целому государству. "Карнавальная ночь" казалась знаком того, что жизнь очеловечивается, а ее героиня - предвестием новой свободы.
Контрасты воспитали ее правильно: Гурченко стала и патриотом и "человеком мира" сразу. Ей до безумия хотелось играть всё - блокадную девочку в "Балтийском небе" и шикарный заграничный мюзикл в "Бенефисе", деловую советскую эмансипе "Старых стен" и что-нибудь "испанское", как в "Романе и Франческе", чисто русскую бабью жалость "Вокзала для двоих" и чисто английскую разящую колкость "Идеального мужа". Образы жизни переполняли душу и требовали выхода - как в любом большом художнике.
Среди ее работ есть проходные и есть принципиальные, этапные для нашего кино, а с точки зрения актерского масштаба - великие: "Рабочий поселок", "Семейная мелодрама", "Двадцать дней без войны", "Сибириада", "Пять вечеров"... Здесь Гурченко грандиозная драматическая, даже трагедийная актриса, причем по тонкости, проникновенности и музыкальности письма ей нет равных. Профессионализм ее филигранен и вошел в легенды, но точный интуитивный расчет всегда замешен на личном знании этих драм и трагедий жизни - ее игра исповедальна, интимна, доверительна. Потому что она сама прошла все это - и холод детства, когда она брела к обледеневшей проруби за водой, и подлость, когда предают близкие люди, и нелепость, которая может обрушить все надежды. Знает она и тупую тяжесть парового катка, которым прошлись советские чины по ее судьбе человека и актрисы. Но она упряма и, сделав свою судьбу, вправе сказать о ней словами героини из "Пяти вечеров": "У меня в жизни было много счастья, дай Бог каждому".
Предать все пройденное она не может и классово ненавидит тех, кто легко отбросил и судьбу и историю, словно их не бывало. Но и при слове "коммунисты", которое многим кажется альтернативным, заводится с полоборота: "Меня при виде Зюганова в дрожь бросает!".
Сыграв многое, она все равно чувствует себя нереализованной. Пересмотрите "Бенефис". Мюзиклы "Небесные ласточки" и "Секрет ее молодости". Водевили "Соломенная шляпка" и "Красавец мужчина". Если бы в Госкино СССР думали не о тематических планах к юбилею Октября, а о возможностях наших актеров, мы имели бы звезду мюзикла, равную по славе Лайзе Миннелли или Барбре Стрейзанд, и возможно, их превосходящую по универсальности таланта. Гурченко просто не довелось сыграть свое "Кабаре" и свою "Хелло, Долли!". И она ощущает это как личную драму. Год назад мечту частично осуществила - сыграла "Бюро счастья", свой первый сценический мюзикл. В нем она появляется рядом с Гедиминасом Тарандой и Николаем Фоменко, и в зале полно молодых.
Есть и третья ипостась одного лица: Гурченко восхитительна на эстраде. Ее телеконцерты "Песни войны" и "Любимые песни" разворошили историческую память людей. Ее сценические шоу - это спектакли одного актера, где она сценограф, художник по костюмам, исполнительница всех музыкально-пластических номеров и собеседник для целого зала.
Есть ипостась четвертая: ее книги написаны собственноручно, причем талантливо - в них она вместе с читателем заново проживает свое время, которое отрывать от себя не может и не хочет.
Есть и пятая: пишет песни, начиная с обруганного критиками "Дня Победы" и кончая лирикой, звучащей в ее концертах и на ее дисках.
Принято считать: артиста делает хороший режиссер. Так засверкали на экранах Любовь Орлова и Марина Ладынина, так возникла из маленьких тюзовских ролей великая Инна Чурикова. Их вовремя увидели, им вовремя дали шанс и потом растили бережно, как редкий цветок. С Гурченко все иначе: она сделала себя сама. Вопреки обстоятельствам и подножкам судьбы. Сама открывала грани своего дара, и тогда ее звали лучшие режиссеры - Алексей Герман, Никита Михалков, Эльдар Рязанов, Петр Тодоровский, Андрон Кончаловский... Она знает, что многое недоговорила, и пыталась об этом прокричать в фильме "Послушай, Феллини!", но ее не услышали.
Она сама построила свой уникальный художественный мир, и миллионы людей открыли ей сердце.
Валерий Кичин
13.11.2000
http://www.film.ru/article.asp?id=1869
