Трудно дать точное определение, кем в современном российском искусстве является Никита Джигурда – актером, певцом, поэтом, режиссером. В каждой из этих профессий он не только попробовал свои силы, но и с блеском доказал, что имеет право называться профессионалом. Его актерские работы в кино широко известны и любимы зрителями, он востребован в театре, его режиссерские опыты меньше известны, но весьма удачны. Стихи и песни, созданные этим выдающимся поэтом в различных стилях, жанрах и манере, пользуются огромным успехом — на концертах аншлаг, билеты раскупаются задолго до даты выступления, а книги (за одну из которых, `Совершенствуя Вечность…`, в 2007 году он был награжден престижной литературной премией `Золотое перо Руси`) `разметаются` с прилавков с молниеносной быстротой. И все же, несмотря на огромный спрос (приобрести диски с песнями или книги стихов Джигурды весьма сложно), издатели и производители аудиопродукции объявляют его `неформатным`, т.е. неинтересным для широкого круга потребителей, а следовательно – неприбыльным. В этом заключается один из парадоксов Никиты Джигурды, впрочем, вся его жизнь и творчество парадоксальны, в этом человеке одновременно уживаются жесткий сатирик и тонкий лирик, необузданный бунтарь и сильный духом, мудрый философ, эпатажный любитель жизни и аскет. Тем не менее, в какой бы роли и ипостаси ни представал перед публикой Никита Джигурда, он никогда не лжет ни зрителям, ни самому себе, не подстраивается под обстоятельства, не прогибается перед сильными мира сего, не мирится с беспределом чиновников и предпринимателей `от культуры`.

К огромному сожалению, СМИ и коллеги-журналисты очень любят смаковать скандалы, связанные с Никитой Джигурдой, порой превращая в скандалы каждое событие в жизни этого человека, оставляя `за кадром` его творчество с глубокими философскими размышлениями о жизни, душе и вере. Портал `Православная книга России` решил исправить данное упущение, на что Никита Борисович с охотой согласился и, несмотря на занятость, дал большое, интересное, местами резкое, но искреннее интервью.

PS. Людей, которые хорошо разбираются в церковных терминах и богословских вопросах, мы просим быть снисходительными к некоторым высказываниям актера, делающего первые шаги в долгом и тернистом пути воцерковления.

— Никита Борисович, чуть более двух месяцев назад Вы крестились и стали православным человеком, как давно Вы стали верующим человеком?

— Я не только верующий, я — знающий человек. Все существующие в мире религии я уважаю и воспринимаю подобно пальцам на своих руках. Я долго жил, не желая принимать ни одну из религий, потому что всегда полагал, что жить с одним пальцем просто глупо, но когда понял, что можно совмещать, делая акцент на указующем персте, решился принять Православие. Эта религия для меня перст указующий. Православие — это правильно славить Бога. На мой взгляд, правильно славить Бога — это выполнять его заповеди, среди которых главной для меня является `Я и Бог Отец единое целое. Я и Любовь — единое целое`.

Внутренне я давно пришел к этому пониманию, но крестился недавно из любви к ближнему. Моя супруга Марина Анисина — верующий человек. Для нее наш брак был первым, а для меня — третьим. Ее родственники очень хотели, чтобы была разница между нынешним моим браком и предыдущими, поэтому в храме Большого Вознесения у Никитских ворот (где, по преданию, венчался с Натальей Гончаровой Александр Сергеевич Пушкин) я сначала крестился, а затем обвенчался с любимой женщиной.

— Некоторые священнослужители, прежде чем совершить Таинство Крещения взрослого человека, подвергают его испытанию. Вы проходили подобное испытание?

— С 1995-го по 2003 год я был жестким вегетарианцем, не ел ни мясо, ни рыбу, голодал по двадцать, тридцать и даже сорок восемь дней, все это время проводя в медитации и молитвах, главной из которых всегда была `Отче наш`. Крестивший меня батюшка внимательно поговорил со мной и, когда узнал, через какие испытания и очищения я добровольно прошел, не стал назначать мне что-то дополнительно. Но само Таинство Крещения для меня был крайне любопытным действом. С одной стороны — красивый обряд, у меня был соответствующий настрой, и, понимая ответственность происходящего, испытывал приподнятость внутреннего состояния, как говорится, у меня `мурашки бежали по телу`. Но с другой стороны, я не мог не заметить, что храм не отремонтирован до конца, где-то не закончена роспись стены, чуть поодаль шумят рабочие, лежит мусор, вблизи купели валяется грязное полотенце и чьи-то носки. Это ни в коей мере не умалило моей радости, но в этом обряде был некий показательный срез состояния Православия на сегодняшний день. И мне хочется, чтобы в скором времени храм был приведен в состояние идеальной чистоты и точно так же само Православие было очищено от наносного, мусорного и застойного.

— Ваше творчество в чем-то изменилось после того, как Вы пришли в Православие?

— Да, я сознательно перестал писать нецензурные стихи. Для себя я решил, что должен уважать и соблюдать каноны и правила религии, на которую делаю акцент. Будучи свободным человеком и не считая, что было что-то плохое в том, что в своем творчестве я пользовался нецензурным языком для усиления мысли и воздействия на слушателей и читателей, я принял решение, что могу обойтись и без этих слов. Многое написанное мной уже составляет целую серию поэтических творений, которых мне хватит до конца жизни, поэтому я могу побыть в таком полустерильном состоянии. И все же моя позиция как художника, как поэта, как актера такова, что искусство имеет и должно иметь право экспериментировать. В религии существуют жесткие каноны, способные помочь людям сохранять ориентиры, уберечься от искушений, бурь и невзгод! Но искусство, если это настоящее искусство, должно выходить за всякие рамки. Суть искусства в том, что, выходя за определенные рамки, творческий человек совершает эксперимент, может обжечься сам или обжечь кого-то — такова функция искусства. Я это говорю потому, что, будучи художником и поэтом, очень часто экспериментировал. Среди моих стихов есть те, которые четко по всем канонам вписываются в религиозную доктрину Православия, а есть те, которые не вписываются. И естественно, я очень хочу, чтобы часть моего творчества, соответствующая христианским канонам, была использована, подкрепила концепцию Православия и поддержала людей, которые этим канонам доверяют, пользуются ими, живут в соответствии с ними.

— Вас часто сравнивают с Владимиром Высоцким, считают продолжателем дела этого человека, расскажите, как и с чего началось ваше увлечение творчеством Высоцкого?

— На репертуар Высоцкого я был `подсажен` своим старшим братом Сергеем в возрасте тринадцати лет, и вскоре знал все его песни. В восьмидесятом году, когда мне было 19 лет, пришло известие о том, что Владимир Высоцкий ушел в мир иной. (Не люблю слово `смерть`, ибо знаю, что ее нет, это понятие условное.) Я прекрасно помню момент, когда старший брат пришел и сообщил: `Высоцкий ушел…` У меня в душе произошла некая вспышка, и внутренний голос сказал: `Ну, все – теперь твоя очередь! Ты должен продолжить…` Конечно, этого я никому не сказал, потому что это прозвучало бы слишком самонадеянно, но я знал строчки Высоцкого: `Пошли мне Господь второго, чтоб вытянул петь со мной!` и `Другу передоверивши чашу, сбегу, смог ли он выпить ее, узнать не смогу!` и внутренне отождествлял себя с продолжателем творчества Высоцкого еще при его физической, земной жизни.

Несмотря на циничные заявления недругов, я выходил на площадь в Киеве (где родился и жил), вставал перед памятником Ленину и исполнял песни Высоцкого, Галича и свои собственные. Меня забирала милиция, потом отпускала, и я опять выходил на площадь с гитарой. Умные люди посоветовали мне поехать в Москву, потому что это был более демократичный город. В 1981 году я приехал в Москву, встал возле Ваганьковского кладбища и стал исполнять песни Высоцкого, свои песни. Меня окружила тысячная толпа слушателей, милиция попыталась забрать меня, но люди отбили. Я стал часто выступать перед публикой, милиционеры все же забрали меня и посадили в КПЗ. Потом отпустили. Так продолжалось несколько раз.

— Вы исполняли что-то крамольное?

— В те времена сам выход на аудиторию незапланированно и несанкционированно был нарушением закона, за которое строго карали. К тому же мой репертуар из песен Высоцкого, Галича и своих собственных был подобран таким образом, что всем становилась ясна сверхзадача моего выступления — показать, кто нами правит и что происходит в стране. Естественно, правоохранительные органы не могли с этим мириться.

В 1983 году Юрий Любимов принял меня в театр на Таганке и одновременно посоветовал поступить в театральный институт. Я пришел в театральное училище имени Щукина, к народному артисту Советского Союза Евгению Рубеновичу Симонову. Он выслушал мои песни и стихи и принял к себе на курс. Но в 1984 году я снова вышел к Ваганьковскому кладбищу и стал исполнять песни Высоцкого. Ребята из КГБ в попытке арестовать вывернули и сломали мне палец. Позже меня исключили из института, мне грозила пресловутая 58 статья, и она была бы приведена в действие, но наступила перестройка, и меня восстановили в институте.

Правда, потом вновь исключили — за стихи, песни и сатирические куплеты, которые не вписывались в концепцию перестройки. Например: `Перестройка, перестройка, с мылом порошок исчез, и, наверное, надолго, ведь моет зад КПСС. В коммунизм трудна дорога, и она, забывши Бога, так изгадилась в пути, что вовек не отскрести!` Шел 1987 год, это было круто, народ мне устраивал овации везде, где я выступал, — на Арбате, на городских площадях или на закрытых концертах. В 1989 году меня пригласили выступить в утреннем прямом эфире молодая Танюша Миткова и Влад Флярковский. Они сказали: `Мы слышали, что у Вас есть очень острые песни, не могли бы Вы спеть?`

— Я спою, но у вас будут неприятности!

— Ну, если Вы боитесь, можете не петь.

— Я — боюсь?! Ну, пожалуйста:

`Перестройка, перестройка, выборов крутой набег,

Новая головоломка — думай, добрый человек,

Кто тобою ныне правит, кто тебя по новой грабит,

Разве это демократ? Серп и молот ему в зад!` и так далее.

Митковой и Флярковскому влепили колоссального `строгача`, я был внесен в черный список, меня несколько лет не подпускали к эфиру, чему я был очень рад, потому что ездил с концертами по стране и залы были битком набиты. Правда, больше одного концерта в городе не проходило — партийные организации тут же поднимали скандал и запрещали все остальные концерты, хотя их было объявлено несколько и все билеты были раскуплены. Мой репертуар был крамольный даже для перестроечных времен и его боялись как огня. Каждый мой концерт проходил как последний. Потом пришли девяностые годы с их вседозволенностью, и мне стало скучно воевать с `ветряными мельницами`…

Когда вышли фильмы `Любить по-русски` и `Ермак`, мне предложили раскрутку в образе русского богатыря, борющегося с нечистью. Но предложение поступило от людей, которые не болели этой идеей, а просто хотели заработать на ней. Я это видел и, поскольку был глубже, чем эти люди и не желал зарабатывать деньги на имидже продолжателя Высоцкого и Талькова, сказал, что не хочу ставить это на коммерческие рельсы, хочу быть свободным и петь то, что хочу. Ведь еще в 1984 году я написал стихотворение, которое через 19 лет легло в основу песни, вошедшей в фильм `Любить по-русски`:

Нам отпущено свыше заполнять верой души

И полями страданий, и дорогой в мечту,

Мы Россию услышим сквозь кровавые стужи.

Мы поймем, мы подставим наши спины кресту.

Откупорили вены те, кто волей слабее,

И умчались галопом в поднебесную мглу,

Хоть больничные стены наших лиц не белее —

Мы избитые стопы окунем в райский луг.

Это будет, но после, а сейчас наши глотки

Теребят вольным криком холостые умы.

Чтоб сердца успокоить, мы купаемся в водке…

Боже, Ты вечным ликом оживи наши сны.

Поэтому, когда мне предложили поставить на поток мое творчество как продолжателя Высоцкого, я отказался — для меня оно слишком родное и слишком глубокое. Я благодарен Борису Хмельницкому за то, что он был одним из первых друзей Владимира Высоцкого, кто принял меня и еще в начале девяностых годов стал использовать в своих спектаклях-концертах `Памяти Высоцкого`. Вместе с Никитой Высоцким, Валерием Золотухиным, Александром Панкратовым-Черным и Александром Михайловым мы ездили по стране с этими концертами. Борис Хмельницкий неоднократно говорил: `Джигурда – один из немногих, кому разрешено и нужно петь песни Высоцкого, чтобы доносить их с той сверхзадачей, которую ставил Володя!` Но я это знал уже в свои 19 лет!

— Многие люди, которым посчастливилось хотя бы раз побывать на Ваших концертах, говорят о том, насколько сильное впечатление они оставляют. Вы много гастролируете и часто с благотворительными концертами выступаете в местах заключения, поделитесь своими наблюдениями, как Ваше творчество влияет на отбывающих срок преступников.

— Проходя опыт аскезы многодневных постов, я словно находился в защищенном коконе, и несмотря на то, что при росте 187 см мой вес доходил до 52 килограммов, я пребывал в религиозном экстазе. В такие моменты приходит понимание, что ты не можешь повлиять на мир социума с его жесткостью, цинизмом, с его извращениями, перекосами. Для того чтобы его изменить, надо войти внутрь этого мира. Это как формула: `Христос спускается в ад`, а поскольку Христос пребывает в каждом из нас, как принцип, как энергия, как любовь, ты напитываешься этим настолько, что чувствуешь в себе силы не отстраняться от так называемого зла, а, не осуждая, войти в него со своими принципами. Потому что если я что-то осуждаю, значит, я этому противостою. А когда я сострадаю, когда проявляю милосердие к врагу или к преступнику, я имею возможность войти в его сознание. Не в душу, а в сознание, потому что душа его может быть настолько закрыта и от мира, и от него самого, что он даже не знает о ее существовании. Настоящее искусство должно бередить в человеке те постулаты или те вопросы, которые простая жизнь не может пробудить. Это особенно ценно, если он циник, преступник. В зоне – тесный социальный срез, как правило, там находятся люди, являющиеся по своей натуре `волками`, `шакалами` или `жесткими псами`, и с ними нужен определенный честный, мужской разговор. Поскольку в своей жизни я прошел через многие испытания, у меня есть свой репертуар, которым я пользуюсь для того, чтобы, говоря мужским языком, выступать перед этими людьми не в роли проповедника, а в роли товарища, а для кого-то друга.

У меня есть обязательная программа, в которой я затрагиваю высочайшие философские вопросы поэтическим языком, но делаю это в синтезе с жесткими и отнюдь не православными песнями. Я точечно могу воздействовать на сознание слушателей и каждый раз чувствую по энергетике зала, вижу по глазам, по реакции, по аплодисментам, что сумел пробиться сквозь их защитную оболочку и заставил задуматься о чем-то высоком. Многие из моих коллег, приезжая в такие учреждения, начинают гнать высокие истины. Это бесполезно, заключенные выслушают тебя, похлопают и уйдут в том же душевном состоянии, в котором пришли на концерт. Потому что эти люди находятся в другой жизни, они покалечены жизнью и обозлены на жизнь. Я не устаю повторять одно и то же: `Высших законов никто не отменял! Что мы в жизни имеем, мы сделали сами. И сами можем это изменить!` Человека, находящегося в местах заключения, можно сравнить с душой, находящейся в зоне тела, которая хочет проявить свои высшие качества, а тело зачастую ему это не дает, уводя в сторону от высших побуждений души. Точно так же и зона держит человека. Но в этом держании есть возможность задуматься над глубочайшими истинами, которые человек на так называемой свободе, в социуме, очень часто себе не задает. А зачем задавать? Вроде все нормально, все хорошо, от добра добра не ищут. А вот в зоне, или как часто бывает в какой-то трагедийной и экстремальной ситуации, чтобы выйти из нее, человек напрягает все свои силы и приходит к тому, что называют Богом, приходит к осмыслению глубоких вопросов, ответы на которые получает только потому, что ищет их!

— Хотя на протяжении нескольких лет вам поступало множество предложений принять участие в различных шоу-проектах, Вы долгое время отказывались от них. И вдруг `засветились` в проекте `Танцы на льду`, благодаря которому обрели новую любовь, а сейчас принимаете участие в весьма жестком проекте `Король ринга`. Что подвигло Вас к этому?

— В прошлые годы меня часто приглашали принять участие в различных проектах, но я считал, что нахожусь в другой `весовой категории`: у меня поэзия, у меня музыка, у меня театр, у меня кино, а все эти проекты — бирюльки. Но когда понял, что эти бирюльки и мишура пленяют сознание молодняка и имеют огромное влияние на большое количество людей, понял, что отстраняться и прятать истинные чувства и знания в своем коконе будет просто ошибочно. Что подобные проекты — это возможность обратиться к широким слоям населения и в том числе к молодежи. Одновременно в последние годы я был поставлен в такие условия, когда многие мои глубокие стихи и философские песни объявляются неформатными. Несколько месяцев назад у меня состоялся разговор с представителями серьезного издательства, которое уже издавало мои поэтические книги. Мне сказали: `Никита, Вы же понимаете, сейчас такое время, когда поэзия не продается`, я отвечал: `Поэзия вообще не продается, если это настоящая поэзия, а не сборники стихов!`, на это я услышал: `Ну, да. Только если бы Вы сегодня, как говорят, `засветились` в каком-нибудь проекте, тогда бы мы издали новый сборник Ваших лирических стихов!` Я обещал подумать, и в это время мне позвонили с Первого канала центрального телевидения с приглашением принять участие в проекте `Король ринга`. Хотя до начала боев оставалось три недели, а мои более молодые соперники к тому моменту тренировались уже по полгода, я все же дал свое согласие, несмотря на то, что никогда не занимался боксом и даже в юношеских драках не бил человека по лицу.

Я пошел на участие в этом проекте сознательно, поскольку для меня это вопрос идеи и веры в то, что с помощью духа человек может противостоять, казалось бы, более сильному сопернику, и перед первым боем я сказал в камеру: `Когда-то до нашей эры философ Пифагор побеждал в кулачных боях более молодых и тяжелых соперников. Я хочу в XXI веке зарифмовать победы Пифагора, доказав что голова дана человеку не только для того, чтобы по ней били, но и для того чтобы верить и притягивать силу духа в свое физическое тело, и если это сделать, то можно реально побеждать в, казалось бы, заранее проигрышных ситуациях!` Я это доказал, только верой и силой духа победив несколько более молодых и техничных соперников, которые были на 10–20 килограммов тяжелее меня. В начале проекта я еще верил, что бои будут проходить честно, но через некоторое время продюсеры признались, что брали меня как мужественного человека в качестве спарринг-партнера для более молодых бойцов, которые будут меня бить, а я буду терпеть и не спутаю карты в их распланированном шоу.

На проекте мне немало досталось — заплывшие и гноящиеся от ударов глаза, треснутые ребра и сломанный нос. Тем не менее, сосредоточиваясь на духе, я все это переносил и переношу с улыбкой. Но самый жесткий удар был нанесен мне в последнем бою, когда я победил более молодого и подготовленного соперника, и тем не менее судьи отдали победу ему. Дело в том, что я своим упорством встал поперек шоу-бизнеса, спутал карты, и если бы устроители шоу признали мою победу, весь предфинальный турнир, который должен состояться на днях, не имел бы значения.

Своей победой я расставлял точки над `i`, показывая, что уже нахожусь в финале. Этого продюсеры допустить не могли — когда в финале нет интриги, нет рекламы, нет бизнеса. И во имя бизнеса они пошли против правды и по какому-то "мистическому" стечению обстоятельств судьи проголосовали за проигравшего бойца. Такие удары исподтяжка больнее, чем сломанный нос, потому что нос заживает, и на ринге ты противостоишь ударам и сам можешь побеждать соперника, а когда идет явная подтасовка на глазах у всех, мало что можно сделать. Сейчас меня поставили в условия, в которых, даже одержав победу, я наберу равное количество очков, побед и поражений с другими моими более молодыми соперниками, и решение о том, кто попадет в финал, будет отдано на откуп продюсерам, а не чести.

— Но украденную у Вас победу признали присутствующие на бое зрители, бурно выражавшие протест судьям, а впоследствии выплеснувшие свое негодование в интернет. Кроме того что у вас украли победу, устроители шоу нещадно прошлись цензорскими ножницами по тем интервью, которые Вы давали…

— Да, к сожалению, из интервью, которые брали у меня корреспонденты Первого канала, вырезались многие философские разговоры — о православной вере, о силе духа, о моем творчестве. С этим можно бороться только терпимостью, а поскольку я это умею делать, то, улыбаясь, говорю себе, что, значит, нужно быть настолько сильным, чтобы не оставлять шанса для подвоха! Но мне горько сознавать, что руководство Первого канала сознательно не желает взять на себя воспитательные и просветительские функции, постоянно заявляя, что телевидение не должно воспитывать, а как зеркало должно отражать жизнь! Это в корне неверно, ведь зеркало может быть кривое. И если сравнивать телевидение с зеркалом, то его можно настраивать на отражение истинных ценностей. Телевидение, как любое настоящее искусство, должно пробуждать в человеке душу, дух, Христа, высшую любовь. Если этой сверхзадачи нет, это бизнес. А голый бизнес на Первом канале калечит души людей и детей в первую очередь. И этого быть не должно! Я дал согласие на участие в проекте `Король ринга` в том числе во имя торжества Веры и Духа, надеюсь, они восторжествуют, и в скором времени придет понимание, что совсем не те люди стоят у руководства самым крупным телевизионным каналом страны!

— Вы один из немногих, ктосвоим творчеством противостоит массовой культуре, никогда не было желания все бросить и перестать воевать с существующей системой?

— В данное время массовая культура гонит то, что можно сравнить с десертом и жевательной резинкой – все сладко и классно! Я с улыбкой смотрю на это и каждый раз говорю: `Попробуйте 80 % своего питания построить на десерте и употреблять только торты, конфеты, жевательные резинки. Слипнется все, и диабет получите! Для здоровья нужны простые и здоровые продукты: хлеб, овощи, молоко и всего 20 % десерта. Тогда организм человека может нормально функционировать.

Точно так же сейчас обстоят дела и в массовой культуре — идет один `десерт`, а духовная пища отсутствует или дается в незначительных количествах. Это перекос, вызывающий болезнь общества. Надеюсь, временную болезнь. Я в этом смысле оптимист. Еще в середине девяностых годов с Евгением Семеновичем Матвеевым для фильма `Любить по-русски` мы придумали фразу. В сцене, когда наши герои, отстаивая свою землю, встали против мафиози, один из которых говорит: `Ну, что вы рыпаетесь! Мы все в суде купим!`, а герой Матвеева отвечает: `А мы тогда в партизаны уйдем`, а мой герой продолжает: `Лет пять — семь продержимся, а там, глядишь, и наши придут!` Эти слова оказались пророческими, через пять лет после их написания к власти в стране пришли `наши` — Владимир Путин и ребята, которые не хотят прогибаться под Запад и под `братьев-масонов`, какими бы крутыми они ни были! Не хотят, потому что чувствуют свои корни, чувствуют ответственность за свою Родину. Они сами не совершенны, но они хотят помнить, что такое Россия, что такое душа России. Хотят верить, что наше Отечество всегда было, есть и будет страной с особой миссией. Я глубоко убежден в том, что Россия и через Православие, и через свою культуру может озвучить и воплотить в жизнь великую идею, запечатленную Евангелие: любить мир и сострадать ему, показывая пример своего терпения, своей силы, своего духа. Ради этого я остался в творчестве и в искусстве.

— Как Вы относитесь к интернет-изданиям?

— К интернет-изданиями я отношусь уважительно, пользуюсь ими, но очень редко. Мне интересна та информация, которая имеется в интернете. Хотя часто интернет называют `помойкой`, но это не так, ведь если в поиске задать ключевые слова `любовь`, `Бог`, `душа`, человек получит всю информацию, связанную с этими понятиями. Но если в поиске задать слова `порнуха` и `педофилия`, значит, придет соответствующая информация. Если кто-то ищет грязь в интернете, он ее найдет. Другое дело, что многие ищут именно грязь, но это проблема сознания людей, а не вина интернета, в интернете есть очень много полезной и умной информации. В этом смысле я сотрудничаю с интернетом, хотя пару раз у меня был отрицательный опыт, когда я отвечал на вопросы в режиме on-line.

Дело в том, что секретарь не успевала записывать за мной все то, что я говорил, и писала только то, что считала основным. Когда я пришел домой и посмотрел на сайте свои ответы, я ужаснулся. Даже если разговаривать на бытовые темы, то пропуск слова или запятой дает другой смысл, а мы разговаривали о религии, о душе, о Боге. Например, я говорил, что пришел к пониманию того, что каждый человек Творец или тождественен Творцу. Потому что я понял, что Абсолют, Бог, Творец растворился в своем творении. К сожалению, не каждая часть творения осознает свою причастность к Творцу, то есть растительный, минеральный, животный мир — является Творцом, не осознавая это. И только человеческий мир благодаря интеллекту и душе может осознать свою связь с Творцом, со Христом... Я знаю, что каждый человек Творец, и я чувствую себя Творцом. В Интернете все мои рассуждения были убраны и в результате написано: `Я – Творец, Я – Абсолют!` и т.п. В этом смысле Интернет, спешка, а порой недостаточное образование тех, кто вводит информацию, способствуют появлению искаженной информации и приданию совершенно обратного смысла тому, о чем говорилось. Что, естественно, мне не нравится. С другой стороны, в Интернете существуют такие порталы, как `Православная книга России`, что является положительным моментом и альтернативой многим порталам: если есть помойка, то должна быть и прачечная. Поэтому прачечные нужно создавать в виде маяков, в виде очистительных интернет-порталов. Это обязательно!

А в заключение нашего разговора я хочу подарить читателям портала свое стихотворение о православии, которое я написал в 1999 году после 48 дней голодания:

Православие правильно славит

 Мир Всевышний во имя Любви.

 Славит Бога своими делами

 И пытается людям привить

 Понимание принципа Веры

 Через сердце, а не через ум,

 Чтоб войти в те небесные двери,

 Где мы с Господом вместе ликуем.

 Где, совместно с Иерархией Света,

 Храм Души очищаем постом

 И молитвой, что Богу пропета

 С кротким,

 В нас воскрешенным Христом.

 Для которого мы словно дети,

 В душах чьих Он желает расти

 Для того, чтоб взрастить в нас ответы

 На вопросы людской

                      любознательности.

 Православие – правильно славит

 Мир Всевышний во имя Любви…

 Славит Бога своими делами…

 А вот правильно славим ли мы?

 Да и славим ли Власть Божью делом

 И молитвой смиренных высот…

 Где, бессмертным пожертвовав телом,

 Нас

 Собой возвышает

 Господь.

Валерия Гончарова

http://www.pravkniga.ru/interview/82/

Док. 504676
Перв. публик.: 13.08.08
Последн. ред.: 13.10.08
Число обращений: 50