- Вы знаете, как ни странно, отмечали. По-моему, не на каждом шагу отмечают всякие такие трудовые юбилеи. Отмечали очень хорошо. Был спектакль "Таланты и поклонники", где я играю Домну Пантелеевну, и после спектакля очень маленькое чествование, но очень такое обаятельное. То есть очень было приятно.

- Скажите, пожалуйста, а вы помните, как пришли в этот театр?

- Ну, неужели не помню? Конечно, помню. Это же для меня невероятное было событие. Меня пригласили на главную роль в спектакле "Лев Гурыч Синичкин", потому что в это время в театре не было героини. Была героиня Тамара Безяева, но она была очень крупная и очень уже как бы "совершившаяся" женщина. А Лизочка - это юное создание, которое мечтает о театре, очень чистое, наивное - все как-то очень ложилось на меня. И меня пригласили после картины "Сказание о земле Сибирской", поэтому меня как бы увидели. Ну вот какую-то человеческую чистоту. И встретили меня так, что я всегда думаю, когда говорят о том, что "театр - жестокий, интриги, кто-то чего-то не хочет", наверное, все это есть... Но меня так встретили, как будто бы долгожданного ребенка, я постоянно слышала в свой адрес слова "душенька", "ангелочек наш", "маленькая, подойди сюда, сделай так, да не бойся, все будет хорошо", то есть я была обласкана до предела всеми.

- Насколько мне известно, ваши родители были рабочими?

- Да, простые люди очень.

- Да, но все равно, я понимаю, что эти задатки, такое вот отношение к людям - неконфликтность, умение не замечать негатив - это идет из семьи. Расскажите, пожалуйста, какое воспитание вы получили, что для вас главное в человеке?

- Вы знаете, во-первых, все-таки, как ни странно, я считаю, что меня воспитал театр. Потому что папа очень много работал, у мамы было четверо детей, и такого, что называется, воспитания, не было. Но семья была скромная, дружная, папа очень любил мою маму, и сам он был такой, как Аким из "Власти тьмы", то есть предельная доброта, предельная совесть, предельная скромность, он настолько какой-то ангелоподобный человек был, что... Когда я это видела, оно же во мне осталось на всю жизнь, или когда я видела, как он читал, допустим, роман Толстого - читает в очках, потом их снимет, и слезы текут: "Ой, как же хорошо написано!", и опять читает. Вот как я могу это забыть?

А мама... мама мне моя ужасно нравится, но она - с другой стороны, она была какая-то независимая. Вот она плохо одетая вроде как, но какой-нибудь бантик сделает и себя чувствует королевой.

Даже когда я играю Домну Пантелеевну, всегда так думаю: "Русская женщина - это какая-то непотопляемая женщина, какое бы горе не было, какая бы нищета ее не давила, а она все равно головку поднимет и опять идет". Вот такая была моя мама.

Но почему говорю, что воспитал меня театр, - я его увидела лет в семь, и вот эта сказка, которую я увидела на сцене, и вообще все, что было связано с театром, мне показалось, что то, как я живу, это не жизнь, жизнь - только там, на сцене, только красиво, только невероятно "небытово". И это меня вело - в библиотеку, в музей Бахрушина, где я насмотрелась всех великих актрис XIX века и полюбила их. Я ушла как бы от нашей бытовой жизни в тот XIX век, в те чувства... Если жены декабристов ехали за ними, то и я считала, что всегда за любимым человеком последую куда угодно.

-Как вы считаете, сейчас театр имеет такое же воздействие на подрастающее поколение? И вообще, какая область культуры воздействует на молодежь?

- Мне кажется, сейчас очень плохое воздействие искусства... не всего, естественно. Но вместе с тем как хлынуло в Россию вот это преклонение перед рублем или долларом, перед материальными возможностями, куда-то ушли идеалы девятнадцатого века. Я не говорю - двадцатого, все-таки мы были немножечко оболванены такой пропагандой, но люди, которые читали, по-моему, этому не поддавались. Они жили немного отдельно, вот так и я себя воспринимаю - отдельно. И отдельно - эта страна с ее агитацией, иногда с фальшивыми или не очень фальшивыми вещами... А сейчас - телевидение, огромное количество картин, у которых цель, как говорится, поставить так "круто", завертеть так, чтобы поражать, поражать, но не добром, не тонкостью чувств, аих безобразием или жестокостью безумной. Поэтому мне кажется, что, конечно, со стороны государства вмешательство не нужно, но подумать о том, что нравственность наша безумно упала, стоит. Потеря типичной для нашей страны духовности - она не абсолютно везде, но все-таки она очень заметно присутствует. Падение духовности и власть денег, власть плотского удовольствия... То есть - мне хорошо, и слава Богу, дальше неважно.

- Может быть, вы подскажете, как Православная Церковь может решить какие-то проблемы нашего общества?

- Вы знаете, это очень сложный, конечно, для меня вопрос, потому что, с однойстороны, очень хорошо, что это возрождается. С другой стороны, это немножечко явление среди некоторых людей, как мода. И когда это поголовно всех захватывает, не могу сказать, что к этому отношусь очень положительно. Все, что идет поверхностно, мне кажется ненастоящим. Но думаю, что оттого, что людям очень тяжело, может быть, они все-таки придут к вере - те, кому действительно тяжело. И если они встретят таких служителей Церкви, которые вызовут у них духовное доверие, то это будет уже истинная вера, и она, конечно, поможет нашему обществу. Потому что все-таки христианское учение - гуманное, это вообще то, как надо жить, это все правильно. Поэтому, если это будет проникать в общество, то дай Бог.

Православная книга России

Валерия Гончарова

http://www.pravkniga.ru/interview/100/

Док. 504674
Перв. публик.: 13.09.08
Последн. ред.: 13.10.08
Число обращений: 20