Евгений Свердлов: Как финансировать исследования?Назад
Евгений Свердлов: Как финансировать исследования?
Я представляю громадную область науки - физико-химическую биологию, которая последние 50 лет развивается чрезвычайно стремительно, и которая в последние годы из фундаментальных исследований прорастает в очень важные прикладные исследования и производства. Это, например, геномика. В последние годы расшифрованы генетические структуры громадного количества организмов, в том числе и человека. И это создает небывалую платформу для развития медицины, микробиологии, биотехнологии, фарминдустрии.
Приведу пример возможностей, которые открываются в связи с этим в наиболее близкой мне области - области молекулярных основ злокачественных возникновений и развития злокачественных опухолей. Проблема стоит перед человечеством уже более 100 лет, но только в последние десятилетия появилась перспектива ее решения. Причем решения на уровне персонализированной медицины.
Есть наш проект, который развивается в рамках комплексной целевой программы министерства науки и образования - технология живых систем. Организован консорциум, которым я руковожу. В него входят крупнейшие научно-медицинские и производственные центры. Мы знаем, что рак - сложная болезнь, при которой повреждается множество генов. И эти повреждения нужно исправлять. Это подход, который называется генной терапией. Мы доставляем в раковую опухоль здоровые гены. В результате мы надеемся, что раковая опухоль будет деградировать и превращаться в нормальные клетки, или поврежденные клетки будут уничтожаться. Для этого мы разрабатываем систему псевдовирусных наночастиц. Это системы, которые обладают свойствами проникать внутрь раковых клеток. Проникая, они их разрушают, доставляя туда специфические гены, которые планируют синтез ядов для раковых опухолей.
Идея простая, она развивается во всем мире. Тем не менее, впервые она организована в виде технологии в Китае. Не в Соединенных Штатах Америки, не в просвещенной Европе, а в Китае. И реализована она потому, что руководство КНР очень серьезно подходит к развитию биотехнологий и помогает своим ученым и технологам ставить исследования и претворять их в практику. Эти исследования названы во всем мире китайским биоспутником, потому что демонстрируют колоссальный прорыв в технологиях.
Министерство образования и науки России сделало чрезвычайно важный шаг, хорошо финансируя комплексные проекты. Благодаря этому мы теперь можем создавать консорциумы, поскольку все мировые исследования в нашей области - это исследования комплексные. Ни одной лаборатории не под силу выполнять такие проекты. И я очень рассчитываю, что такая стратегия министерства будет развиваться.
Несомненно, мы очень сильно прогрессируем в этом направлении, но, тем не менее, отстаем от наших американских и европейских коллег. Я не буду анализировать все причины этого отставания. Назову только одну, наиболее понятную и существенную. В 1948 году молекулярная генетика и все молекулярные науки были в нашей стране уничтожены. Это азбучная истина, но мало кто понимает, что это привело к разрушению важнейшего элемента фундаментальной науки - научной школы. Последствия мы пожинаем до сих пор.
Скажу о проблеме финансирования науки. Идет много дискуссий о том, как правильно финансировать фундаментальные исследования. Есть две точки зрения. Первая заключается в том, что должна быть грантовая система финансирования. Вторая - что главную роль должно играть финансирование учреждений, ведущих фундаментальные исследования, и развивающих их в прикладные исследования и дальше - в промышленные производства.
Собственно говоря, такая дискуссия проводилась в Германии лет 15 назад. Были выдвинуты серьезные аргументы в пользу грантового финансирования. Дело в том, что в Германии существуют университеты и Макс-Планковские институты. Университеты финансируются грантами, Макс-Планковские институты - государством. Было подсчитано, что подготовленная в университетах научная статья стоит на порядок дешевле, чем в Макс-Планковских институтах. Сторонники грантовой системы одержали победу. Но спустя короткое время была приведена другая статистика, и оказалось, что практически все Нобелевские премии в Германии получают в Макс-Планковских институтах, финансируемых государством. В первую очередь потому, что там люди могут спокойно работать, не гоняясь за публикациями и локальными результатами. Они развивают фундаментальные исследования.
Я думаю, что опыт Германии может нас многому научить. Несомненно, должна быть грантовая система, она поддерживает быстро протекающие частные исследования. Но столь же несомненно, должно быть и государственное финансирование учреждений, которые ведут фундаментальные исследования. Словом, должен быть правильный баланс между тем и другим.
Вернемся к научным школам, которые являются основой фундаментальных исследований. Научные школы - это, как правило, лаборатории, возглавляемые крупными учеными. У нас по инициативе министерства научные школы финансируются на сумму 500 тысяч рублей в год. Этого очень мало. Первый реальный шаг для того, чтобы поддержать фундаментальную науку, - резкое повышение финансирования научных школ.
Мы в последние годы встречаем все более сильное сопротивление появлению наших публикаций в англоязычных журналах. Сошлюсь на опыт быстро прогрессирующего Китая. Китай начал, по крайней мере, в нашей области, издавать научные журналы на английском языке и вкладывать в них деньги. Это дает возможность демонстрировать и соблюдать приоритет китайских ученых на мировом уровне. Мы должны этот опыт взять на вооружение.
И, наконец, необходимо резкое сокращение отчетности, которая отвлекает внимание ученых от их основных занятий. Это было бы чрезвычайно полезно, в частности, в нашей перспективной и важной области - биотехнологии, в том числе, нанобиотехнологии.
