Область научных интересов Жореса АЛФЕРОВА - физика полупроводников. В 2000 году ему была вручена Нобелевская премия по физике "за развитие полупроводниковых гетероструктур для высокоскоростной и оптоэлектроники". Нуждается ли Российская академия наук в реформировании, пойдет ли на пользу интеграция науки и образования, помогает ли Нобелевская премия решать законодательные проблемы - академик и депутат делится с читателями "ПГ" своими размышлениями.
- Жорес Иванович, сейчас активно обсуждается вопрос о необходимости реформирования и реструктуризации РАН. Почему и когда назрела такая потребность?
- Реструктуризация академии, безусловно, необходима, так как она пережила очень непростое время после распада Советского Союза. АН СССР была очень мощной организацией. Конечно, сложности были. Например, трудно было выехать за границу на конференцию или в ознакомительную поездку, поработать в зарубежной лаборатории. Однако научные исследования, в том числе и фундаментальные, были востребованы в стране. Да и зарплату ученые получали вполне достойную.
Сегодня, я считаю, снова наступает время востребованной науки. И, по большому счету, единственная более или менее сохранившаяся серьезная научная организация сейчас - это Академия наук. Но последние пятнадцать-двадцать лет и ей дались нелегко: хотя мы и смогли сохранить РАН в целом и научные школы, но многие институты очень устарели, утратили важные научные направления и перспективных сотрудников.
Академии наук, безусловно, нужны структурные изменения. Любая реструктуризация, любая реформа должны быть продиктованы самой жизнью, а не навязываться сверху по принципу: "на Западе так, и у нас должно быть так".
- Что, на ваш взгляд, необходимо сделать прежде всего?
- Безусловно, нужно стимулировать интеграцию науки и образования, создание научно-образовательных комплексов. Самого пристального внимания требуют те институты и лаборатории, которые работают в наиболее перспективных направлениях, по-настоящему сохранили свой потенциал и действительно конкурентоспособны на мировом рынке знаний.
- Насколько отличаются взгляды на науку с точки зрения РАН и Государственной Думы?
- Российская академия наук - это организация, ответственная за фундаментальные исследования в стране и призванная бороться за сохранение и развитие науки. Государственная Дума, по идее, должна проводить законы, которые способствуют процветанию России, и в частности российской науки.
Но все это очень не просто... Скажем, в "знаменитый" 122-й закон помимо монетизации льгот просочилось очень много поправок, касающихся науки и образования, причем далеко не лучших. Комитет Госдумы по образованию и науке выступал против них, но ответственным в данном случае был Комитет по бюджету, хотя, казалось бы, вопросы и налогам, касающиеся науки, должны быть отданы соответствующему подразделению Госдумы. К сожалению, далеко не всегда ученым удается отстоять свои интересы на государственном уровне. В свое время решить некоторые вопросы помогла моя Нобелевская премия - она была присуждена в октябре, как раз когда рассматривался бюджет на следующий год. Я выступил тогда на пленарном заседании Думы, и бюджет на науку был увеличен на 10 процентов. Но на следующий год нам не удалось добиться подобного результата. Выходит, надо, чтобы каждый год российские ученые получали Нобелевскую премию и выступали в Госдуме.
- Много говорится о том, что государство должно поддерживать только фундаментальные исследования. А вы как считаете?
- Я приведу такой пример. Взрыв информационных технологий и то, что называется информационной революцией, стало возможным благодаря прежде всего транзистору, который был открыт в 1947 году в Bell Laboratory Джоном Бардиным и Уолтером Браттейном, а в 1949 году Вильям Шокли создал транзистор на р-n-переходах. В 1956 году все трое ученых получили за это открытие Нобелевскую премию. Шокли, выдающийся физик-теоретик и экспериментатор, в своей нобелевской лекции сказал, в частности, что неправомочно делить науку на чистую и прикладную, на фундаментальные исследования и промышленные разработки. По его мнению, мотив исследования не имеет никакого значения, будь то общий интерес к какой-либо области науки или решение конкретной задачи, - важен результат экспериментов и вклад в развитие науки и технологии. И получение такого результата является фундаментальным исследованием.
Промышленность готова платить деньги только за то, что ей нужно непосредственно сейчас. Наука же, и прикладная, и фундаментальная, в основном занимается тем, что будет востребовано завтра. Поэтому я не согласен с мнением, что средства на фундаментальные исследования должны выделяться из бюджета, а прикладные - оплачиваться частным капиталом.
Несколько лет назад я был в Сингапуре, где очень развита электронная промышленность. Я побывал в двух институтах: микроэлектроники и институте разработки информационных сред. С моей точки зрения, их нельзя назвать академическими институтами. Они занимаются прикладными проблемами. Бюджет у каждого из них по 25 млн. долларов. Я спросил у директоров, откуда берутся деньги. Оказалось, что 90 процентов выделяется государством, а оставшиеся 10 - промышленными предприятиями и компаниями. И на вопрос, почему так, они ответили то же самое, что я только что вам сказал: единственным инвестором в завтрашний день почти всегда оказывается государство. И когда оно отказывается от этой роли, страна теряет высокий научно-технический уровень.
- Вы упомянули процесс интеграции науки и образования. Должен ли он идти "сверху"?
- Этот процесс должен быть естественным. Вполне допустимо, что определенные университеты и факультеты будут переданы академическим институтам, а некоторые лаборатории войдут в состав университетов. Но не нужно, конечно, настаивать на принудительном и массовом "слиянии". Академия может создавать принципиально новые структуры. Например, нами был открыт Академический физико-технологический университет в Петербурге. Теперь мой родной физтех - это целый научно-образовательный комплекс, включающий лицей, университет и отдельный факультет политехнического института.
Сегодня развитие науки и высоких технологий привело к тому, что кандидат наук стал, по сути, массовой "профессией". Они востребованы не только на кафедрах университетов, в лабораториях академий, но и в крупных компаниях. Поэтому аспирантура сегодня - это не просто диссертация и пара экзаменов. Аспирант должен получить блестящее образование. А это возможно только при наличии специальных образовательных учреждений. Наша аспирантура за последнее десятилетие многое утратила, а другое не успела приобрести. Поэтому и нужны академические университеты, где человек не просто напишет диссертацию и сдаст кандидатский минимум, но получит еще дополнительное образование в соответствующих областях.
Я повторяю - развитие высоких технологий требует специалистов качественно нового уровня, который может обеспечить прежде всего Академия наук.
***
СПРАВКА "ПГ"
ЖОРЕС ИВАНОВИЧ АЛФЕРОВ родился 15 марта 1930 года. Академик, вице-президент Российской академии наук, ректор-организатор Академического физико-технологического университета, член Комитета Госдумы по образованию и науке.
