Владимир Ворожцов: Исторические судьбы оранжевых революций (Как разрешаются конфликты малой интенсивности)Назад
Владимир Ворожцов: Исторические судьбы оранжевых революций (Как разрешаются конфликты малой интенсивности)
Пьянящий воздух противостояния с властью в последние годы периодически охватывает эмоционально импульсивную часть того или иного общества, особенно молодежную.
Телеканалы крупным планом демонстрируют счастливые лица людей, стремящихся к торжеству "истинных ценностей". А если не получится? Что дальше?
Многочисленные кровавые конфликты, активно обсуждаемые сегодня даже самыми ленивыми аналитиками, обычно никак не связываются с первыми, нередко очень трогательными и невинно ненасильственными моментами их зарождения.
От первых гвоздик в петлицах полицейских до кровавой резни, а затем к тяжести многих десятилетий трудного пути к миру - это не что иное как неотъемлемые этапы становления, развития и разрешения определенного типа конфликта, "конфликта малой интенсивности".
Какие термины обычно используют для характеристики подобного рода конфликтов?
Подчеркивая якобы действительные причины их появления, нередко говорят о межнациональных и межконфессиональных конфликтах.
Но видимость обычно очень редко совпадает с сущностью. Все известные мне конфликты как на территории бывшего СССР, так и за его пределами, реально свидетельствуют только об одном: они имели конкретную социально-экономическую и тесно связанную с ней социально-политическую природу.
Этнические, конфессиональные и иные тому подобные факторы выступают либо вектором развития конфликта, задавая ему направление, либо, чаще всего, являются катализатором, ускоряя и обостряя его протекание. Но причиной как таковой они не являются, ибо имеющиеся национальные и религиозные различия не являются сущностными и не могут реально, вне действия дополнительных факторов, породить такого типа конфликты.
Термин "региональные конфликты", источники и особенности протекания которых зависят от географической и иной подобной "местной" специфики, тоже ничего не объясняет. Естественной противоположностью регионального может быть мировой конфликт. И фактор региональности радует только тем, что мы, слава Богу, не докатываемся в данном случае до мирового кризиса.
Популярный в последнее время термин "замороженные конфликты" тоже особенно удачным не назовешь. Конечно, миротворческим силам может быть и приятно представлять себя в роли "морозильника", но уж очень это не соответствует полыхающему в этих конфликтах накалу страстей. А, нередко, и реальным перестрелкам.
Без ответа, обычно, остается ключевой вопрос: какие стадии прошел тот самый конфликт, прежде чем его все-таки якобы "заморозили". С чего он начинался в раннем своем "детстве"?
Известно, что конфликты возникают не внезапно, не спонтанно.
Не смотря на внешнее разнообразие, широкий круг социально-политических конфликтов, в процессе своего развития нередко переходящих и в стадию внутреннего вооруженного конфликта, имеет достаточно четкие общие закономерности.
Зарождаются они постепенно, путем активизации внутренних противоречий, развиваются первоначально в рамах одного государства и имеют схожие механизмы становления и разрешения.
В этом контексте и "замороженные", и внутренние вооруженные конфликты на самом деле есть лишь стадии развития одного и того процесса.
Все они реально начинались с общественных трибун, дискуссий, выступлений средств массовой информации, ненасильственных акций, митингов, демонстраций, иных форм группового сопротивления. "Золотая" эра массовых протестов, получившая ныне популярнейшее наименование "оранжевые" революции.
У всех на слуху страны, где данные "малонасильственные" формы конфликтов с триумфом разрешились в пользу протестующих (Украина, Грузия, Сербия, Киргизия и т.п.).
Но, как говорил один политик: "можно и нарваться".
Если сила скоординированного протеста сталкивается с волей и возможностями властей - наступает момент истины, когда конфликт из некриминального и "несилового" переходит в иную, насильственную стадию. Граница меры в таком случае - первая кровь. Реакцию на нее можно перехватить и стабилизировать процесс, как это в свое время профессиональнейше сделали китайские власти во время событий на площади Тяньаньминь, а затем, менее удачно, узбекские - во время андижанских событий. Погибших людей всегда жаль, но политическая математика требует от властей точного расчета и прогноза возможных жертв дальнейшего развития подобного конфликта.
Однако поспешные и непродуманные действия наверняка могут породить и неуправляемую цепную реакцию вооруженного протеста.
Главная проблема властей во время кризиса первого этапа - это когда и в каких формах применять силу. Нельзя раньше (как было в Румынии), но нельзя и позже.
Большинство политиков эту границу меры "успешо" упускают.
Если власть не удалось сломить "с наскока", оранжевый протест неминуемо становится кровавым и ведет к стадии внутреннего вооруженного конфликта. Светлые лозунги кукловодов-политтехнологов и "народных трибунов" уверенно бросают народы в пучину бед и разрушений.
В этой пучине активно процветают и культивируются целый ряд мифов. Один из них утверждает, что "народ, борющийся за свою свободу нельзя победить". Интересно, как изучали его авторы мировую историю? Вся она свидетельствует, что еще как можно. И побеждали, и веру меняли, и переселяли, и воспитывали по новому.
При этом скрывается иной, реальный факт - в современных условиях внутренние вооруженные конфликты могут быть успешными для антиправительственных сил только при наличии различных форм внешней поддержки (от информационной до финансовой и военной) как со стороны иностранных государств, так и отдельных политических и социальных сил.
Когда конфликт малой интенсивности уверенно переходит в стадию внутреннего вооруженного конфликта международная общественность быстро забывает о том, как мило все начиналось и бросается помогать.
Основным "лекарством" является ввод миротворческих сил с целью прекращения кровопролития и разъединения противоборствующих сторон.
За долгие годы миротворческих операций мировое сообщество так окончательно и не определилось: какими по своей структуре, вооружению и подготовке должны быть эти силы. Армия упорно посылается для выполнения специальных и полицейских функций: проверка документов, обыск, сопровождение колонн, патрулирование. Видя по телевидению репортажи о подготовке военнослужащих США перед отправкой в Ирак еще раз понимаешь всю сложность и противоречивость механического придания армии военно-полицейских функций.
Военная организация современного общества оказалась не готова к новым вызовам, но не видно пока и особых усилий по ответу на них.
Любимой игрушкой политиков во время конфликтов являются санкции.
Опыт показывает: на первом этапе конфликта санкции ничего не дают. Наоборот! Они ожесточают население, которое больше всего от санкций и страдает, ибо ударяют они по народам, а не по элитам, радикализируют политиков, обостряют противоречия и т.п.
Реально санкции начинают работать через годы, обычно лет через 10-15, когда накапливается состояние усталости от конфликта. Это особое, очень важное явление, к сожалению, очень мало исследовано, А именно оно является одним из ведущих факторов разрешения конфликтов.
Переговоры как таковые игрушкой не являются, но эффективным механизмом их считать тоже не приходится. Обычно они лишь фиксируют уже достигнутые результаты. Причем главной проблемой почти всегда являются вопросы реализации достигнутых договоренностей. И, конечно, их гарантии.
В свое время, не смотря на присутствие советских войск, события в Афганистане развивались строго по механизмам внутреннего вооруженного конфликта.
Трагическая судьба афганского лидера Наджибуллы наглядно показала всю ненадежность международных гарантий достигаемых договоренностей.
Что касается такого "волшебного" лекарства для зоны конфликта, как проведение "свободных демократических выборов", то, очевидно, что это поле деятельности сатириков, а вовсе не профессиональных аналитиков.
Когда же можно выйти из конфликта, в который народы столь легко и непринужденно нередко загоняют оранжевые революции?
Проводимый анализ показывает, что минимальный срок начального этапа решения конфликта, прошедшего внутреннюю вооруженную стадию, 10-15 лет, а, чаще всего, более 25 лет.
Когда задают вопрос: что у США получится в Ираке или Афганистане, самый реальный ответ заключатся в том, что основные последствия мы увидим через 25 лет...
В свое время в СССР была дана весьма поспешная оценка последствий ввода советских войск в Афганистан, она казалась тогда многим совершенно очевидной. Но взрощенный США и их союзниками исламский экстремизм как инструмент борьбы с СССР внезапно для прародителей сменил направленность, пришли талибы и ... .
Опасность запуска данного механизма уже в начале восьмидесятых была ясна многим, но не Вашингтону.
Главный урок Афганистана на сегодня состоит в том, что необходимо долгосрочное и комплексное прогнозирование последствий тех факторов, которые запускаются для достижения определенного варианта решения конфликта.
Для меня, например, очевидно, что и объединенной Европе было гораздо легче интегрировать в себя объединенную Югославию, чем мучаться сейчас с ее осколками.
Реальная историческая оценка югославского конфликта еще впереди. Нужно, наверное, быть гением, что бы увидеть все далеко идущие последствия произошедшего.
В абсолютной однозначности оценки чеченских событий на самом деле тоже очень много неоднозначного. Реально и всесторонне оценить все последствия чеченского конфликта можно будет еще не скоро. Да, он принес неисчислимые страдания. Но каковы возможные альтернативы?
В конце восьмидесятых - начале девяностых годов именно чеченцы являлись самым пассионарным, организованным эффективным этносом в России. Основные государственные институты в то время были в значительной степени парализованы, спецслужбы - неэффективны. Огромные массивы собственности в то время были не приватизированы и совершенно не поделены. Именно у чеченцев в то время был реальный шанс стать самым влиятельным этносом на всем постсоветском пространстве. Но тут произошло удивительное - была выдвинута ложная, но очень яркая и привлекательная для народа цель. Немотивированное же занижение уровня притязательности до границ маленькой республики сформировало принципиально иной контекст тупикового внутреннего вооруженного конфликта и лишило пассионарный этнос уникального исторического шанса.
Так что и чеченские события реально мы сможем оценить в лучшем случае еще лет через 20.
Важнейшим фактором развития каждой из стадий рассматриваемых конфликтов является их информационное обеспечение.
Данная тема заслуживает отдельного рассмотрения. Но не сказать о лингвистическом зомбировании, использовании словесных штампов: демократически избранный президент - последний диктатор Европы, повстанец - террорист и тому подобных клише просто нельзя.
Потому, что большинство политических мошенников очень быстро сообразило что надо говорить, что бы получить международную поддержку и полную индульгенцию на все совершаемые преступления.
Два ярлыка: "борец за свободу" и "демократ" дают возможность одновременно совершать самые дикие террористические акты, быть членом Алькаеды и одновременно пользоваться всеобъемлющей поддержкой демократической общественности.
Пьянящий воздух цветного и цветочного веселья легко ведет людей навстречу противостоянию. Отрезвление же нередко приходит в ходе кровопролитий внутренних вооруженных конфликтов, а похмелье - в десятилетиях мучительного выкарабкивания их них.
Очень разные они... исторические судьбы оранжевых революций...
Ворожцов Владимир Петрович, член СВОП, доктор философских наук, генерал-майор внутренней службы.
Радиоканал "Содружество"
РГРК "Голос России" в программе "День сегодняшний" 19 октября 2007 года,
с 15.00 до 15.30, на тему: "Исторические судьбы "оранжевых" революций"
