Проблемы российских реформ в судебной, жилищно-коммунальной, правоохранительной сферах, в науке, образовании, здравоохранении постоянно обсуждаются политиками и экспертами. И каждый раз обсуждение наталкивается на то, что без общего представления о будущем устройстве, без понятного дизайна страны многие частные проблемы решить невозможно. Бессмысленно, например, рассуждать, как реформировать Российскую академию наук, без общего понимания того, какая наука нам нужна.
Рассмотрение вопросов технической спецификации, предпочтение той или иной модели в таких случаях просто теряет смысл. Другими словами, главный вопрос сегодня в том, чего мы хотим добиться, что такое модернизация, нужна ли она России и в каком виде? Дело еще и в том, что процессы глобализации, заставив человечество понять, что мир действительно един, заново поставили вопрос о месте каждой страны в мире.
Глобализация ввела в общемировой культурный обиход совершенно новые подходы и новый опыт, не связанный с историей того мира, который мы традиционно понимаем как западный. Опыт, который противоречит сложившемуся пониманию прогресса, демократии, прав человека, еще не осмыслен нами. Мало того, сегодня уже и сам западный мир, к которому я отчасти отношу российскую цивилизацию, сталкивается с новыми проблемами, не поддающимися анализу с точки зрения прежних подходов.
Достаточно вспомнить недавние события во Франции, которые носили глубоко политический характер, потому что противостояние возникло между двумя категориями граждан. Или возьмем сегодняшнюю ситуацию с мусульманским населением в Германии. Проблема поиска и обретения своего места в современном мире, переживающем очевидный этап трансформации, оказалась актуальной практически для всех стран, вовлеченных в процесс глобализации. В России эта тема в последнее время обсуждается политиками и обществом как одна из главных, поскольку от выбора места зависят и пути модернизации, и вся стратегия нашего развития.
Дело в том, что вопрос о фазовом переходе сегодня решается не технологически, а скорее идеологически. Другими словами, если ранее главным казалось накопление естественнонаучного и технологического знания, то сейчас социологическое знание может сыграть роль более важную, чем та, которую сыграла в ХХ веке атомная бомба. Поскольку можно иметь самое совершенное технологическое оружие и погибнуть, даже не поняв, каким образом это произошло.
Дело, впрочем, и не в уровне жизни. Пример тому - страны Ближнего Востока, многие из которых, в частности Арабские Эмираты, по уровню жизни не уступают некоторым странам Запада. Однако то место в сегодняшнем западном мире, какое им предоставляется, их совершенно не устраивает.
Наличие своего образа будущего, собственного проекта, не навязанного извне, конструирование общей картины того мира, к которому нужно стремиться, - вот одно из необходимых условий эффективного развития страны и проведения любых реформ. Это одна из сильнейших социальных технологий. Наличие образа будущего способствует кристаллизации элиты, сплочению вокруг общей идеи, общему видению путей развития. Оно приводит и к изменению социальных настроений, активизации общественной энергии, что, в конечном счете, дает и соответствующий экономический эффект. Пример Китая, который сегодня имеет, пожалуй, наиболее четко очерченный образ своего будущего, убедительно это доказывает. Именно этот фактор далеко не в последнюю очередь способствует успехам КНР как внутри страны, так и на международной арене.
По оценкам многих экспертов, так называемые национальные проекты именно потому и буксуют, что не имеют проектного характера, а тем более - внятной стратегии, которая связала бы их с жизнью общества и его будущим. Социальная сфера - не часть экономической политики, а часть строительства страны вообще. И именно от выбранной стратегии и целей зависят конкретные методы осуществления различных программ, не говоря уже о столь мощных и, в общем, популярных проектах, как национальные.
Здесь я хотел бы отметить проблему, которая формулируется как "трудности перевода". Зачастую западным специалистам трудно понять российскую социальную реальность, потому что приезжают они к нам со своим языком, который плохо годится для ее описания. Они пытаются осмыслить российские реалии, переложив их на язык своего внутреннего существования, но трудность в том, что и мы сами должны, наконец, понять, какой язык хотим использовать. А пока социальная политика в России представляет собой цепочку разрозненных решений, которые в большинстве своем соотносятся с предвыборными кампаниями.
В этом же ключе воспринимаются и национальные проекты. Как совершенно справедливо подчеркивают многие коллеги, универсальной социальной политики в России не существует. Но для того, чтобы строить мало-мальски внятную социальную политику, необходимо не только правильно выбирать цели и стратегию, но и учитывать культурные особенности того социума, в котором эту политику предполагается проводить. Другими словами, учитывать социальную реальность.
Что касается национальных проектов, то, конечно, они позволили понять глубину проблем, которые стоят сегодня перед российским обществом. По сути, это некая разведка боем для людей, которые будут заниматься их стратегическим исполнением. Необходимо ликвидировать те перекосы, которые были допущены на первом этапе реформирования России, когда из сферы реформ по политическим соображениям были изъяты ключевые социальные моменты - наука, здравоохранение, образование и сельское хозяйство. Они оказались законсервированы на уровне 1991 года, в то время как вся страна устремилась в рынок. Внедрение же в эти сферы квазирыночных отношений привело к колоссальному кризису системы. Для его преодоления необходимы реформы институционального характера, комплексные меры, которые получат общественную поддержку.
Пока же национальные проекты представляют собой, к сожалению, латание дыр в преддверии 2008 года. Какие-то системные изменения и меры, направленные на то, чтобы вызвать эти системные изменения, в процессе нынешнего осуществления этих проектов не просматриваются. Более того, национальные проекты в их нынешнем виде местами напоминают деструктивную деятельность по отношению к складывающимся социальным структурам. Например, проект "Доступное жилье" некоторыми комментаторами не без оснований рассматривается как продуманный механизм взвинчивания цен на недвижимость, особенно с учетом того, что объемы строительства пока не сильно увеличиваются. А по подсчетам российских экономистов, платить долгосрочную ипотеку банку могут себе позволить не более 6 процентов российских граждан.
То же и с проектом "Образование". Когда выдаются стотысячные адресные гранты учителям, выигравшим определенные конкурсы, а их коллеги живут на зарплату в 3-5 тысяч рублей, возникают проблемы внутри педагогических коллективов. Та же картина - при повышении зарплат участковым врачам в обход иных специалистов, что обижает многих врачей, работающих в больницах и поликлиниках.
Мне кажется, что усилия, которые прилагают люди, задействованные в подготовке и осуществлении национальных проектов, должны быть направлены на то, чтобы, во-первых, привязать эти проекты к определенной стратегии развития России, а, во-вторых, добиться их поддержки народом.
КОПТЕВ-ДВОРНИКОВ Владимир Евгеньевич,
сопредседатель "Европейского клуба"
http://www.fondedin.ru/
Док. 499278
Перв. публик.: 01.12.06
Последн. ред.: 01.10.08
Число обращений: 139
Коптев-Дворников Владимир Евгеньевич
|
