Владимир Барановский: Просчитать все последствияНазад
Владимир Барановский: Просчитать все последствия
Хотел бы обозначить две проблемы, которые существуют, несмотря на позитивную динамику взаимоотношений России с Европейским Союзом и встраивание Калининградской области в контекст этих взаимоотношений
Первая проблема носит, как мне кажется, экзистенциальный характер. Суть ее в том, что есть некая калининградская дилемма, которая касается наших взаимоотношений с Европой. С одной стороны, существуют мощные стимулы для того, чтобы Калининград становился более открытым по отношению к Европе, приобретал более европейский характер в организации своей жизни и взаимоотношений с внешним миром. Однако у Российской Федерации не всегда есть возможности выделять ресурсы на развитие Калининградской области.
Понятно, что Калининград должен быть открыт в отношении Европы, обретать европейские характеристики даже в большей степени, чем другие российские регионы. Области надо равняться на Европу в законодательстве, предпринимательстве, менеджменте, а также в экономических и социальных моделях.
Тут надо говорить о долговременных политических последствиях, возможных последствиях ориентации на Европу, которая приветствуется всеми аналитиками и политиками. Я обращаю внимание на слово "возможных". Вопрос о политических последствиях дрейфа в сторону Европы с точки зрения сохранения Калининградской области как органичной части Российской Федерации - очень деликатная тема. Далеко не все готовы из-за политкорректности публично ее озвучивать, потому что это тема политических рисков и транснациональной экономики. Она касается не только Калининграда, поскольку лежит в русле проблематики глобализации, когда экономика становится все более взаимозависимой, транснациональной.
Это большой и открытый вопрос, на который нет очевидных ответов не только у нас, но и у всех, кто сталкивается с проблемами развития транснациональной экономики. Именно в этом заключен глобальный вызов, о котором говорил Виктор Кувалдин. Этот вызов стоит и перед Российской Федерацией, и перед Калининградской областью. Поэтому требуется органичное сочетание усилий области и той политики, которую проводит федеральный центр, чтобы адекватно ответить на вызов.
Сила этого вызова не связана с политикой наших внешних партнеров. Мы уже давно стараемся не концентрировать внимание на тех подозрениях, которые когда-то существовали в отношении Калининградской области. Но риск, который связан с последствиями транснационализации экономики, не зависит от политики, которую проводит Варшава, Берлин, Брюссель или Москва. Он зависит от многих факторов - экономических, корпоративных, коммуникационных, финансовых, и все они имеют плохо прогнозируемые политические последствия. Вывод из этого один: на федеральном центре лежит огромная ответственность за политику, которую осуществляет Москва, чтобы поддерживать органическое единство Калининграда и остальной территории Российской Федерации.
Вторую проблему можно обозначить следующим образом: в какой мере Калининградская область готова к европеизации? Да, делаются очень значительные и практические шаги в этом направлении, но в какой мере область готова противостоять сильному ветру конкуренции? Конечно, есть некое чувство комфортности в особой экономической зоне, защищенности особыми преференциями, которые отдает Москва. Но здесь появляется опасность стагнации развития, при которой трудно будет выдерживать конкуренцию со стороны Европы.
Если говорить в более широком контексте, то это те же проблемы, с которыми сталкивается наша страна, когда обсуждается вопрос об участии России в ВТО. Все понимают, что участие в этой организации необходимо, но много соображений заставляет опасаться, что членство в ВТО может иметь достаточно серьезные негативные последствия. Вот и я боюсь, что такие последствия возникнут, хоть и в меньших масштабах, на уровне Калининградской области.
