Побывавший в Ставрополе директор Института социологии РАН Михаил ГОРШКОВ дал эксклюзивное интервью "Ставропольской правде".
- Михаил Константинович, развал СССР спровоцировал возникновение на постсоветском пространстве очагов напряженности, в том числе грузино-абхазский конфликт. Как вы оцениваете посредническую роль России в их разрешении?
- Оцениваю пока средне, поскольку, как мне кажется, здесь еще не найдена главная стратегическая линия урегулирования. Может быть, потому что ее вообще достаточно сложно отыскать. С одной стороны, Россия как любая нормальная страна должна думать о защите собственных национальных интересов, а также о том, как ей жить не только с ближними соседями, но и с дальними. С другой стороны, Россия, конечно, как член ООН, как страна, связанная договорами, обязана соблюдать и международные нормы взаимоотношений и уважать территориальную целостность своих соседей.
Как ни странно, есть и третья сторона, - это внутренняя позиция самих граждан тех стран, о которых мы говорим. Скажем, нельзя не учитывать тот факт, что большинство граждан той же Абхазии одновременно являются гражданами России. Все мы знаем, что когда у граждан США возникают проблемы за рубежом, американские власти всегда принимают одно решение - о защите их интересов и обеспечении их личной безопасности. В какой бы точке земного шара ни находился американский гражданин. И в этом смысле России, думаю, в этих трех сторонах, в этом треугольнике, довольно сложном, еще раз подчеркиваю, нужно будет находить правильную линию политики.
- Часто проводят параллель между ситуацией на Кавказе и на Балканах. На ваш взгляд, в этих конфликтах больше общего или больше различий?
- Мне кажется, здесь есть общие закономерности, но с точки зрения роли российского фактора все-таки больше различий. Вокруг балканского кризиса завязаны интересы многих европейских стран и США. Кавказ - это полюс России и тех нескольких стран, которых это касается. Государствам же, находящимся на защитном удалении и уж тем более за океаном, совать нос в проблемы территориальной целостности и в улаживание конфликтов в этом регионе, на мой взгляд, не очень солидно. Это не их вопросы и не их проблемы.
- То есть вы считаете, что невозможен универсальный подход к разрешению конфликтов на Балканах и Кавказе?
- Думаю, проблематика таких конфликтов не связана с понятием универсальных форм урегулирования. Конфликты подобной природы и остроты по-своему уникальны, и в каждом случае придется искать свои подходы и решения.
- Одна из тенденций самой России, о которой в последнее время оживленно заговорили, - рост национализма...
- Я считаю, что это, мягко говоря, полуложь. А по большому счету, с точки зрения научного анализа, - ложь. С 1993 года на общероссийской выборке мы ведем зондаж на предмет выявления национализма, и видим, что ключевую установку, характеризующую принадлежность человека к националистическому течению, выражает формула "Россия для русских". Так вот, в 93-м году ее поддерживало 10%, в 1995 - 12%, в 1997 - 11%, и сейчас доля колеблется на отметке в 10-11%. Она не растет.
Другое дело, что СМИ иногда провоцируют некую степень остроты. Я не хочу этим сказать, что проблемы нет. Она есть. Но ее надо объективно, не "подогревая", освещать, ибо цифра действительно может начать расти из-за неграмотных выступлений.
- Насколько я знаю, в науке появились понятия "гражданская нация" и "гражданский национализм" - что это такое?
- Дело в том, что в самом термине "национализм" можно выделить два оттенка - негативный и позитивный. Первый - это преувеличение значимости своей нации и доведение национального чувства до крайних форм выражения. Второй - это здоровое начало, когда представитель нации защищает, причем нормальными способами, интересы своей нации. Если русских постоянно в чем-то обвиняют, не хотят считаться с нашими интересами, и в конфликте, как это иногда бывает, ищут источник именно в нас, то возникновение гражданских чувств в данном смысле считаю достаточно оправданным.
- А насколько сильно вообще изменилось самосознание россиян от крушения СССР до наших дней?
- Произошло главное - рост гражданского самосознания. В начале 90-х, по данным наших опросов, гражданами России считали себя всего около 45-47% населения, более 20% продолжали признавать себя гражданами СССР, остальные - гражданами мира или конкретно своего региона. Сегодня россиянами ощущают себя более 80%. Да, конечно, это не все. Может быть, мы никогда и не будем всеми. Тем не менее, динамика налицо. И фактор развития гражданского национального самосознания нельзя отрицать.
Но ваш вопрос, как я понимаю, связан еще и с тем, что же происходит в основании, в тех национальных ментальных чертах, которые тоже с течением времени могут меняться. Вот здесь могу разуверить оптимистов, полагающих, что мы меняемся так, как преображается инфраструктура, облик России. Так вот внешне мы за 15 лет изменились колоссальным образом, а внутренне практически никак.
- В смысле совок сидит в каждом из нас?
- Ну почему совок? Например, мы очень любим задавать респондентам вопрос - чем вы гордитесь в современной России? И первые семь предметов гордости люди относят к советской эпохе - это победа в Великой Отечественной войне, полет Гагарина, достижения в науке и другое. И это называть совковостью? Я не решусь. Просто новое время еще, может быть, не дало того, чем могла бы гордиться, например современная отечественная молодежь.
- Михаил Константинович, оценка событий советской и ельцинской эпохи уже в народном сознании произошла или еще нет?
- Произошла. Когда мы пытаемся анализировать отношение россиян к разным вехам последнего времени, то успехи рыночных реформ и перестройки оказываются на последних двух местах... И различие в оценке - в историческом разрезе - советского периода и последующего очень сильное.
- А каково отношение ученых к политической трансформации страны?
- Тут надо видеть и понимать отношение к этому людей. Произошло, пожалуй, самое плохое с точки зрения включенности населения в политический процесс - оно отсоединено. Причем с годами эта выключенность проявляется сильнее и сильнее. Растет политическая апатия, слабо свойственно политическое участие. А ведь это понятие, признанное в западном мире, характеризует гражданскую активность, включение людей в принятие управленческих решений на уровне самоуправления.
Причина всего этого - за годы российских реформ резко ослабло доверие населения к политическим институтам. Прежде всего - к партиям и профсоюзам. Сегодня партиям, например, доверяют всего около 5-6 % населения. Это же смеху подобно. Когда спрашиваем людей, скажите, с каким политическим течением вы себя идентифицируете и кого готовы поддержать, половина признается - никого и ни с кем не идентифицируем. То есть каждый второй человек в стране - политически отрешенный. И главное, что их число растет. Соответственно около 40% говорят, что голосовать не хотят и на выборы идти не собираются.
- А на оранжевую революцию пойдут?
- А на какую? Она уже была в России. Оранжевая революция в России случилась в августе 1991 года, и надо отдавать себе в этом отчет. Были танки, были на них политические лидеры, была поддержка... Ну, может быть, палатки не стояли возле Белого дома, как они стояли в Киеве. Вот и вся разница.
- И все-таки если в 2008 году будет предпринята очередная "бархатная" попытка, готово ли общество, судя по настроениям, выйти на площадя?
- Думаю, нет.
СТАВРОПОЛЬСКАЯ ПРАВДА
http://www.mediacratia.ru/owa/mc/mc_publications.html?a_id=11841
Док. 495517
Перв. публик.: 13.10.06
Последн. ред.: 23.09.08
Число обращений: 151
Горшков Михаил Константинович
|
