Станислав Радкевич, Михаил Тихомиров: Клетки партийного организма.Назад
Станислав Радкевич, Михаил Тихомиров: Клетки партийного организма.
Все члены партии состоят в какой-нибудь базовой партийной организации. Именно такие организации - комитеты, ячейки, клубы - проводят политику партии на местах, поставляют партийному руководству информацию о состоянии общества, учат политическому ремеслу будущих активистов, а то и лидеров партии. Иными словами, каковы базовые партийные организации (БПО), такова и партия. Впрочем, верно и обратное утверждение: какова партия, то есть, в первую очередь, какова социальная база партии, таковы и ее БПО.
Перед партстроителем-практиком БПО ставят три проблемы. Во-первых, какой должна быть БПО по-настоящему влиятельной партии? Во-вторых, сколько БПО должно быть? И, в-третьих, каковы должны быть их вертикальные и горизонтальные связи? Приблизиться к ответу на эти вопросы помогает краткий экскурс в историю БПО, лучше всего освещенную известным партиологом Морисом Дюверже.[1]
Самый старый тип БПО - это партийные комитеты, составлявшие в XIX веке своего рода партии внутри партий, или кокусы (от английского caucus - избирательная машина), как называл их основатель современной партиологии - Михаил Острогорский.
Европейские кокусы изначально представляли собой объединения "нотаблей", наиболее авторитетных представителей дворянского и, чуть позже, средних городских сословий, которые принимали все ключевые партийные решения на двух "этажах": региональном и национальном. Первые политические партии, возникшие еще в пору цензового избирательного права, не имели массового членства. Их социальную базу составляли очень компактные, сплоченные социальные группы, которые только и имели шанс быть представленными в ранних парламентах. На нижних, окружных "этажах", например, ни английские консерваторы, ни французские радикал-социалисты (либеральная партия) постоянных организаций довольно долго не имели.
В промежутках между выборами партийные комитеты практически не функционировали. Зато их работа резко активизировалась в периоды предвыборных кампаний. "Нотабли" могли собираться до нескольких раз в неделю, а нанятые и иными способами привлеченные ими люди вели агитацию, "вытаскивали" на участки сторонников партии в день выборов и выполняли другие рутинные функции.
Прагматики-американцы переложили на плечи нанятых комитетами "агентов" (сегодня мы сказали бы скорее "менеджеров") еще более значительную часть работы. "Нотабли" Демократической и Республиканской партий в то время обычно собирались еще реже, чем их европейские коллеги. Зато комитетские "агенты" успевали охватить агитационными мероприятиями практически все малочисленное и рассеянное по громадной территории американское население.
Ситуацию существенно изменила мировая промышленная революция. Она повлекла громадный численный рост "средних горожан" и пролетариата, а также введение всеобщего избирательного права. Расширение демократии обусловило возникновение принципиально нового типа БПО - секции.
В отличие от келейного комитета секция максимально открыта. Ее основная функция - втянуть в партию как можно больше сторонников, подготовив победу на выборах загодя. Секции интенсивно работали не только в годы выборов, но и в так называемый "период затишья"; общие собрания секций происходили не реже раза в месяц; неустанно велась культурно-просветительская деятельность. Скажем, для многих лейбористов в Великобритании или социалистов во Франции секции нередко становились вторым домом, своего рода клубами для бедных.
Секции были первыми БПО на нижнем этаже политической пирамиды - на уровне избирательных округов. Секций насчитывалось на порядок больше, чем комитетов; численно комитеты также уступали секциям. Так на смену партиям "нотаблей" (или "кадров", как говорим мы сегодня) пришли партии масс. Как только социал-демократы нанесли первые поражения партиям "эксплуататоров", те ускоренными темпами стали создавать собственные секции. Не успевшие это сделать были вытеснены из большой политики. Такая судьба, например, постигла центристскую Либеральную партию Великобритании, к середине XX века буквально затертую между консерваторами и лейбористами.
Однако, укрепляя партии количественно, секции умаляли их качество. Разночинцы и пролетарии сильно уступали дворянам и буржуа в образованности и организованности. И в интеллектуальном, и в финансовом отношении секции гораздо больше зависели от партийного руководства (и партийной бюрократии), чем комитеты. Поэтому новые, несоизмеримо более крупные массовые партии оказались одновременно и намного более централизованными, чем их кадровые предшественницы. Власть кокуса внутри партий постепенно стала подменяться властью аппарата.
Эта процесс особенно ярко проявился в тех странах, где индустриализация началась позднее, но зато проходила ускоренными темпами: в России, Германии, Италии... Эти страны породили сразу два новых типа БПО - ячейку и отряд.
Ячейка, как и секция, изначально объединяла представителей наименее состоятельных социальных групп, но не потому, что так получалось естественным образом, а потому, что всех других объявили чужими, "классово чуждыми". "Социальное качество" ячеек было не просто пониженным - оно целенаправленно понижалось. Ячейки лишь изредка привязывались к избирательным округам и вообще территории. Гораздо важнее, считали левые социалисты, разместить их там, где проходит "нерв экономической жизни" - на промышленных предприятиях. "Каждый завод должен стать нашей крепостью", - любил повторять лидер российских левых эсдеков Владимир Ульянов.
Ячейки "работали" не менее интенсивно, чем секции, но их деятельность традиционно была направлена на радикальные, притом насильственные изменения общественной среды. "Материал" сопротивлялся, и эффективность ячеек оставалась низкой.
Гипертрофированная доля малоквалифицированных рабочих, беднейших крестьян, разного рода маргиналов отнюдь не превратила многомиллионные коммунистические партии в "победоносную армию мировой революции". Зато в этих партиях колоссально выросла роль бюрократии. Прорываясь к власти, она срасталась с государственным аппаратом, и этот гибрид, используя всепроникающую систему партячеек, стремился поставить под тотальный контроль не только всю общественную, но и частную жизнь людей. Партячейка стала неотъемлемым элементом тоталитаризма.
В Западную Европу тоталитаризм въехал на плечах политических партий, чьи БПО еще больше походили на воинские подразделения, чем ячейки. Так, на первых этапах борьбы за власть организации Муссолини и Гитлера, в основном, опирались на собственные военизированные отряды - фашии (по- итальянски fascio - связка, пучок) и команды (по-немецки shar). Они практически ничем не отличались от армии. Члены фашистских партий носили полувоенную форму, по несколько раз в неделю собирались на спецзанятия и подчинялись жесточайшей дисциплине. Личные качества бойцов имели минимальное значение. Сколько-нибудь самостоятельное от фашистской партии существование ее отрядов было немыслимо - как в идейном, так и в материальном отношении.
Понадобились несколько десятилетий, кризис индустриального общества на Западе и появление отчетливых признаков постиндустриализма, чтобы политические партии породили принципиально новый, и, пожалуй, наиболее сегодня прогрессивный тип БПО - клубы.
Партийный клуб - предельно эластичная форма объединения партийцев. Как и секция, он работает практически постоянно: люди собираются "по интересам", обсуждают насущные вопросы жизни квартала, организуются для решения общих проблем. Главное отличие от секции - "социальное качество". Типичный завсегдатай клуба - представитель или (все чаще) представительница среднего класса. Партийный клуб для такого человека не спасательный круг, как некогда социалистические секции для рабочих, а осознанный выбор из многих по-своему неплохих вариантов, включая кинотеатры, рестораны и спортзалы.
Главный интерес новых партийцев - общение, совместная деятельность, работа не за деньги. Более того, за членство в партийном, как и в любом другом клубе, люди сами готовы платить. И платят - в форме взносов и пожертвований, которые обеспечивают клубу достаточно автономное существование - в рамках партийного устава, разумеется.
По клубному принципу организованы БПО очень многих влиятельных партий на Западе. Именно на БПО-клубы опираются модели партий, организованных по принципу виртуальной сети. При этом, однако, официальное, зафиксированное Уставом название БПО может не соответствовать ее реальной структуре. Скажем, БПО партии "Вперед, Италия!", которые в 1990-е годы действительно создавались на базе клубов поддержки принадлежащей Сильвио Берлускони футбольной команды "Милан" и которые по старой памяти именуются клубами, сегодня скорее напоминают секции. Зато местные секции Социал-демократической партии Швеции - это настоящие клубы, позволяющие эсдекам держаться у власти вот уже шестое десятилетие.
В России БПО имеют свои особенности. Согласно приведенной типологии, большинство российских БПО - секции. Их признаки: жесткая подчиненность вышестоящим партийным инстанциям; привязка к административно-территориальному делению страны; беспрестанные попытки широкого, но бессистемного охвата сторонников.
Жесткая централизация партийных структур приводит к тому, что права российских БПО минимальны. Все они, как правило, у федеральных и региональных партийных начальников. На БПО же, зачастую, возлагаются только обязанности привлечения новых членов в партию да сбора членских взносов. Причем количество рекрутированных сторонников является основным критерием оценки их работы.
Ситуация усугубляется тем, что собранные БПО членские взносы полностью передаются в ведение региональной организации. Уставы почти всех российских партий содержат положения, согласно которым БПО не подлежат государственной регистрации и не являются юридическими лицами. Как следствие: они не имеют права открывать свой счет в банке и вести какую-либо финансовую деятельность.
Откуда же все-таки берут БПО средства на существование? Главный источник - это финансирование их деятельности вышестоящими партийными организациями (федерального и регионального уровня). Беда в том, что далеко не все партии придерживаются политики финансового стимулирования деятельности своих БПО.
Многие считают, что вопрос поиска денежных ресурсов должен решаться низовыми партийными структурами самостоятельно. Тогда на повестку дня встает вопрос взаимоотношений БПО с представителями местных бизнес-структур. Но и этот процесс, как правило, связан с рядом трудностей. Местные предприниматели часто готовы оказать "спонсорскую" помощь БПО той или иной партии. Но они согласны поддерживать именно БПО, членов которой они знают лично. Когда же им становится известно о том, что все деньги БПО обязана передавать в распоряжение вышестоящих партийных инстанций, "запал" коммерсантов идет на убыль.
Кроме того, существует и ещё одна проблема взаимоотношений БПО с бизнесом. Суть её в том, что мало кто из предпринимателей склонен заниматься альтруизмом. Они обычно вкладывают деньги в те партийные организации, которые имеют своих депутатов в представительных органах власти и, соответственно, могут, так или иначе, лоббировать интересы спонсоров. Но, не имея достаточного количества ресурсов, БПО не в состоянии провести избирательную кампанию на высоком уровне и добиться избрания своих членов в местные органы представительной власти. В результате, они становятся неинтересны для предпринимателей и теряют возможность привлечения финансовых ресурсов с их стороны. Возникает замкнутый круг : БПО "выкручиваются" при острейшем дефиците средств.
Правда, есть надежда на то, что подобная ситуация может в ближайшие несколько лет существенно измениться. Основой для этого служит новая редакция федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ", согласно которому не менее половины депутатов органа законодательной власти субъекта РФ должны избираться по партийным спискам. Это должно вначале дать толчок развитию региональных партийных организаций, а там, глядишь, и БПО.
При характеристике БПО необходимо отдельно рассматривать формирование вертикальных и горизонтальных связей внутри партийной структуры. О некоторых аспектах взаимоотношений между БПО и вышестоящими партийными организациями уже говорилось выше. Тут важно учитывать, что формирование БПО российских партий происходит не "снизу", а "сверху". То есть со стороны руководящих органов региональных отделений партий спускается "разнарядка" местным отделениям: за такой-то период необходимо создать столько-то первичных отделений. Вслед за этим члены местных отделений начинают вербовку сторонников своей партии по месту жительства или работы. Часто БПО формируются по принципу родства и кумовства. В партию вливаются люди, абсолютно равнодушные к её идеологии и базовым принципам. Естественно, они стараются всячески избегать какой-либо активной деятельности внутри БПО, ограничиваясь формальным членством. На бумаге БПО существует - в реальности нет.
Горизонтальные связи между БПО практически отсутствуют. Лишь изредка, как правило, один раз в год, некоторые представители БПО имеют возможность общаться и обмениваться информацией с членами других БПО в рамках конференций региональных отделений. Других возможностей для взаимодействия между БПО зачастую не существует. Они вынуждены вариться в собственном соку.
Особая статья - БПО "партий власти", которые у нас постоянно сменяют друг друга. Они имеют мало общего с традиционными правящими партиями, которые, пройдя через "горнило" выборов, буквально завоевывают власть. Российские "партии власти" зачастую ограничиваются обслуживанием правящей элиты, накрученной на "исполнительную вертикаль". Они механистичны и не обязательно долговечны.
Всё это неизбежно отражается на их БПО, основу которых составляют местные чиновники и приближенные к ним предприниматели. По сути, БПО "партий власти" представляют собой своеобразные комитеты, костяк которых формируют доморощенные "нотабли". Господин, кооптируемый в подобный комитет, должен отвечать двум условиям: принадлежать к местной элите и демонстрировать поддержку действующему Президенту страны.
Безусловно, нельзя не заметить стремления БПО "партий власти" охватить возможно более широкие народные массы. Но эта функция всегда играла для них второстепенную роль и выполняли её, зачастую, некие вспомогательные партийные структуры, типа "организаций сторонников". На этом, второстепенном уровне структура БПО "партий власти" более всего напоминает секции (правда, с целым рядом оговорок). К тому же, именно секционный принцип формирования структуры БПО заложен в Уставах всех существовавших в России "партий власти". Так что, по сути, "первички" российских "партий власти" представляют собой симбиоз двух довольно архаичных типов БПО: секции и комитета.
Между тем, сильнейшая из оппозиционных партий - КПРФ, - снова и снова наступая на одни и те же грабли, пытается воссоздавать в новых условиях еще один музейный экспонат - ячейки. То ли советники Г. Зюганова плохи, то ли он по какой-то причине совсем не слушает своих замечательных советников... Но факт налицо: при том, что создавать "природные", производственные ячейки запрещено законом, коммунисты никак не могут продвинуться в своих партстроительских экспериментах дальше создания ячеек территориальных, то есть ячеек заведомо слабых и не эффективных. Стоит ли удивляться, что "организационная мощь" КПРФ на поверку сплошь и рядом оказывается мифом, а доля голосующих за коммунистов на парламентских выборах неустанно сокращается?
Мы далеки от мысли, что наиболее прогрессивный тип БПО - клубы - сегодня безусловно жизнеспособен в России. Настораживает не то, что их нет, а то, что никто даже не поднимает вопрос, возможны или невозможны они сегодня в нашей стране. Тут надо дискутировать, ставить эксперименты и снова дискутировать. Иначе российское партстроительство так и застрянет на стадии парового двигателя.
Станислав РАДКЕВИЧ,
руководитель департамента аналитики ЦПК "Никколо М"
