Дмитрий Козак: `Субедная реформа гарантирует защиту прав граждан`Назад
Дмитрий Козак: `Субедная реформа гарантирует защиту прав граждан`
1 ноября в Мраморном зале Кремля состоится торжественное заседание, посвященное 10-летию начала работы Конституционного суда РФ. Перед участниками заседания выступит Президент России Владимир Путин.
"Российская газета" в этот день публикует интервью Дмитрия Козака, заместителя главы администрации Президента России, возглавляющего рабочую группу по подготовке пакета законов о судебной реформе.
С Дмитрием Козаком, заместителем главы администрации Президента РФ, возглавляющим рабочую группу по подготовке пакета законов о судебной реформе, разговор в редакции "Российской газеты" шел, естественно, именно о судебной реформе. В нем приняли участие главный редактор Владислав Фронин, его заместители, советник зам. главы президентской администрации Сергей Малуша, помощник Д. Козака Андрей Яцкин, ведущие журналисты газеты, сотрудники дирекции и редакционного отдела права.
- Дмитрий Николаевич, в последние дни судебная реформа стала предметом столь острых споров, что простому человеку, не искушенному в юридических тонкостях, трудно разобраться, кто действительно заботится о благе граждан, а кто просто "тянет одеяло на себя". В чем суть судебной реформы?
КОЗАК: Нешуточная дискуссия на эту тему ведется уже давно. Накал страстей большой, и для рядового читателя может создаться впечатление, что "наверху" одна власть воюет с другой, пытаясь что-то поделить. На самом деле речь идет не о дележке полномочий и не о попытке одной власти подмять другую. Речь о том, чтобы создать для граждан надежный механизм защиты их прав. Мы десять лет осуществляем судебную реформу. В принципе двигались в правильном направлении, но не довели дело до конца, остановились на полпути. Реализована лишь часть тех идей, что были заложены в концепцию судебной реформы. Сегодня задача в том, чтобы довести реформу до логического конца.
Начиная с 1991 года, главный упор делали на то, чтобы создать механизм независимости судей. Сегодня это самый острый вопрос. Лозунгом всех преобразований и красной нитью всех законов, которые были приняты к исполнению концепции судебной реформы, реализации конституционных положений, относительно судей была их независимость. И мы за эти годы так сами себя убедили, будто это не только важное, но и единственно главное условие, что независимость из инструмента достижения истинной цели, главного качества суда - его беспристрастности превратилась в самоцель. Мы решили, что сама по себе независимость обеспечит нам все: добьемся ее - будет честный, неподкупный, принципиальный судья. Но это утопия. Надо реалистично подходить к личности самого судьи. Он такой же гражданин, как мы с вами. И он подвержен тем же искушениям и слабостям, как и мы. И сама по себе независимость, если подходить реалистично, нам с вами ничего не дает. Она дает лишь судье полную свободу действий, он волен выбирать, к кому попасть в зависимость, как решать конкретное дело, вести себя в быту и на работе. Хамить человеку или нет, волокитить дело или нет, дружить с законопослушными гражданами или с бандитами. Оказалось, что судья абсолютно неподконтролен никому.
Те предложения, которые сегодня представлены Президентом, исходят из того, что независимость суда чрезвычайно важное качество и что судья действительно должен быть независим. Поэтому они ни в коей мере не затрагивают независимость судебной власти и судьи. Но это не самоцель, а инструмент и его необходимо укрепить, усилить, совершенствовать. Надо дополнить его механизмом, исходя из реалистичной оценки личности судьи, усилить механизм ответственности судей. Это сложная, часто взаимоисключающая задача, потому что, с одной стороны, судья должен быть абсолютно независим, а с другой стороны, как-то надо с него спрашивать за качество его работы.
Мы пошли по такому пути: независимость как была, так и остается, более того, мы ее укрепляем в том числе материально, чтобы судьи не нуждались и не искали выгоды на стороне. Федеральная целевая программа развития судебной системы до 2006 года предусматривает на эти цели 44 млрд. рублей - это реальное материальное подкрепление тех юридических механизмов независимости судей, которые были провозглашены в предыдущие десять лет. Что касается ответственности, то мы предлагаем ее построить таким образом. У судейского сообщества, у самого суда, у судебной власти должен быть юридический механизм спроса с судей за этичное поведение, за надлежащее исполнение своих должностных обязанностей, за поддержание высокого авторитета суда и судебной власти. Причем эти полномочия относятся исключительно к компетенции самой судебной власти, а не правоохранительных органов, и не исполнительной власти.
Сегодня те, кто против, бездоказательно говорят о том, что якобы с помощью механизма ответственности судей исполнительная власть пытается подмять судебную власть под себя и контролировать ее. Но против чего они возражают? Давайте пройдемся по цепочке. Первое, что мы предложили - чтобы судьи были подвержены дисциплинарной ответственности, т.е. чтобы за мелкие правонарушения и неисполнение своих обязанностей или нарушения судейской этики они несли дисциплинарную ответственность. Ничего нового, революционного в этом нет. Дисциплинарная ответственность судей существует и сегодня, просто ее так называют в законе. Но есть такая мера, как досрочное прекращение полномочий судьи - за хамство или за волокиту. Это ведь не что иное, как дисциплинарная ответственность. Мы и предложили назвать ее в законе своим именем и дополнить еще одним видом, более мягким - предупреждением судьи о том, чтобы он не нарушал. Если проступок не такой степени тяжести, которая требует прекращения судейских полномочий, пусть коллеги его просто предупредят. Нет, говорят несогласные, это будет способ давления на судей. Где? Квалификационная коллегия судей, самостоятельная в своих решениях, определяет свое отношение к судье. Где здесь торчат уши исполнительной либо какой иной власти?
Другой момент - административная ответственность. В действующем законе о статусе судей записано: судья ни при каких условиях не может быть привлечен к административной ответственности.
- Даже если человека задавил?
КОЗАК: Это уже уголовная ответственность, а сейчас речь об административной. В Конституции РФ записан базовый принцип равенства всех перед законом и судом, так что не может быть такой записи в законе о статусе судей. Депутаты Государственной Думы, члены Совета Федерации, в отношении которых в Конституции прямо записано, что они неприкосновенны, тем не менее могут быть привлечены, с согласия палаты, к административной ответственности - так диктует Основной закон. Судьи Конституционного Суда тоже могут быть привлечены, а все остальные судьи - не могут. Мы предлагаем: давайте формально-юридически уравняем судей с другими гражданами. Не должно быть в отношении судей такой записи. Давайте при этом создадим такую процедуру, чтобы никто не мог необоснованно наложить на судью штраф в 5 рублей. Процедура простая: если в отношении любого гражданина эти 5 рублей на месте взыскивают, или по решению начальника райотдела милиции его на 15 суток сажают, то в отношении судьи должен быть составлен протокол, собраны все доказательства и направлено обращение к Генеральному прокурору РФ. Во всех случаях. Генеральный прокурор должен оценить эти доказательства и обратиться в Верховный суд, а в отношении районных судей - в областной суд. Судебная коллегия в составе трех профессиональных судей должна принять решение о том, виновен судья или не виновен, надо с него взыскивать пять рублей штрафа или нет. Это опять давление будет? Но какое?
В конце концов, сегодня больше возможностей давить на суд: любой милиционер, не утруждая себя сбором доказательств, может написать письмо в квалификационную коллегию судей, мол, такой-то судья совершил административное правонарушение и надо отрешить его от должности. Квалификационная коллегия, конечно, откажет, но на завтра это можно "сбросить" в СМИ, а послезавтра снова и снова составлять такие письма, требуя от решения этого судьи от должности, дискредитируя его. По новому же закону любой милиционер будет понимать, что это все пойдет к Генеральному прокурору, а затем к судьям Верховного или областного суда и если окажется, что судья чист как слеза, значит, его необоснованно пытались обвинить. Таким образом, его защищает эта процедура.
Третье положение - уголовная ответственность. Сегодня в действующем законе о статусе судей записано, что в отношении судьи запрещается проводить какие бы то ни было оперативно-розыскные мероприятия. Что такое оперативно-розыскные мероприятия? Это законный и легальный способ, который существует в отношении всех нас с вами, тайного сбора доказательств чьей-либо преступной деятельности, если на то есть основания. В отношении судьи этого делать невозможно, т.е. информация о том, что судья совершает преступления, является заведомо нелегальной, незаконной и на этом основании судья не может быть привлечен к уголовной ответственности. Мы предлагаем этот запрет снять, потому что он абсурден, особенно в условиях, когда только ленивый не говорит о коррупции в судах. А борьба с коррупцией - это прежде всего именно оперативно-розыскные мероприятия.
Для того чтобы в отношении судьи не могло возникнуть необоснованного прослушивания, перлюстрации его писем и иного, предлагается следующее: если в отношении всех граждан прослушивание телефонных переговоров может быть осуществлено с согласия районного судьи, то в отношении судей предлагаем санкцию опять же троих профессиональных судей областного либо Верховного суда. Оппоненты говорят - хорошо, мы согласны снять абсолютный запрет, но пусть это будет квалификационная коллегия судей. То есть 20 человек должны решать, дать разрешение или нет. Но ведь это оперативно-розыскные мероприятия, секретная информация, разве она останется тайной?
Что касается порядка привлечения к уголовной ответственности, мы предлагаем, чтобы вопросы о возбуждении уголовного дела в отношении судьи или привлечения его в качестве обвиняемого решал компетентный суд, а не квалификационная коллегия судей. Ведь это не вопросы морально-нравственного характера, которые решаются на собрании. Это вопросы права, они должны решаться компетентными органами. И опять же, в целях защищенности судей, если в отношении гражданина такое решение принимает единолично следователь или прокурор, то в отношении судьи они могут приниматься только по представлению Генерального прокурора тремя профессиональными судьями соответствующего суда.
Оппоненты говорят - нет, пусть решают 20 судей квалификационной коллегии с представителями общественности, это лучше. Чем лучше, как это сегодня происходит реально? Прокурор излагает свои доводы на этом собрании. Послушали, вызвали судью, заслушали его, выставили за дверь. Тайно проголосовали, кому как Бог на душу положил. Мы предлагаем - пусть решит суд, в порядке установленной процедуры и не проголосует, зевая, а вынесет мотивированное решение, выслушав доводы судьи, доводы прокурора. Отвергнет те или другие и подпишется под этим, как требует УПК. Категорически - "нет!" И без мотивов - квалификационная коллегия лучше, и все тут. Ситуация странная. Такие вопросы должны решать компетентный суд, суд общей юрисдикции, который занимается уголовно-процессуальными нормами. Верховный суд должен давать согласие на возбуждение уголовного дела в отношении судей Конституционного суда, Высшего арбитражного и всех других арбитражных судов, а также судов общей юрисдикции, кроме районных, для которых - областной суд. Арбитражный суд поддерживает это предложение, такую процедуру возбуждения дел. А судьи судов общей юрисдикции категорически возражают - не верим, потому что на троих судей могут "надавить". А тогда что делать гражданам, в отношении которых районный судья единолично выносит приговор к тюрьме?
- Чем вы объясняете, что Арбитражные суды, которые решают вопросы о миллионных сделках затрагивающих интересы тысяч людей, согласны на такую процедуру, а районный судья на такую процедуру не идет?
КОЗАК: Мне трудно говорить за районного судью, потому что многие из них и областных судей поддерживают эту норму. А обобщенно от их имени несогласие высказывает руководство Верховного суда и руководство судейского сообщества. Такое впечатление, что они просто испугались ответственности за принятие таких решений. Вот и получается, что весь спор вокруг статуса судей судебной системы - это попытка найти компромисс между пятью-десятью людьми здесь, в пределах Садового кольца. Кто-то берет на себя эту функцию, а кто-то не хочет. Но если не хочешь брать на себя ответственность или не способен выполнять эту функцию, которая требуется по закону, тогда, может быть, надо иметь смелость принять иное решение для себя? Ведь судебная система создана не для 20 тысяч граждан-судей, чтобы создать им комфортные условия и независимое существование.
- А как обстоит дело за рубежом? Ваши оппоненты говорят, что вы переписали американские законы.
КОЗАК: Мы ни на какую страну не ссылаемся, это собственные наработки. В мире очень разные судебные системы. В большинстве европейских стран никакой особой процедуры привлечения судьи к ответственности, отличной от других граждан, просто не существует. Полицейский имеет право начать расследование в отношении судьи так же, как в отношении дворника. Это равенство всех перед законом и судом - и оно материализуется в таком положении. Судья не обладает никаким иммунитетом, даже минимальным в том числе, от уголовной ответственности. В США есть особая процедура только в отношении федеральных судей, но она тоже носит правовой характер. Вопрос решается не голосованием и не обсуждением проблем морали и нравственности, а создается специальная следственная комиссия и по процессуальным правилам проводится расследование в Сенате и Конгрессе. Когда я об этом говорю, мне отвечают, мол, в Европе нет не только ограничений, там нет и правосудия, а все судьи Европы завидуют нашим судьям. Я соглашаюсь - конечно завидуют. А их граждане нашим завидуют, они хотят быть судимыми нашим судом, или все-таки тем судом?..
- Кто ваши оппоненты по этим законопроектам? Это спор юридический или политический?
КОЗАК: Скорее политический. У нас есть всякого рода неприкосновенность, и мы привыкли к тому, что есть особая категория граждан, они не так же равны перед законом, как все, а чуть равнее. Некоторые депутаты придерживаются такой позиции. Хотя, к чести Государственной Думы, когда обсуждался Уголовно-процессуальный кодекс, в том числе специальная глава, регулирующая порядок привлечения к уголовной ответственности особых категорий граждан, многие уверяли, мол, в отношении депутатов такое решение никогда не пройдет. А депутаты проголосовали за то, чтобы в отношении их была такая же правовая процедура, как и в отношении судей, т.е. уголовное дело должно возбуждаться не с согласия палат, а с согласия Верховного суда. Это решение принято и в отношении депутатов всех других уровней. Таки образом, наш парламент признал, что это правовая процедура, что она должна подчиняться уголовно-процессуальному законодательству. А некоторые судейские работники говорят: "Депутаты приняли в отношении себя, это их дело. А в отношении нас не надо". Умудрились даже записать, когда речь идет о следственных оперативных действиях фразу "...нарушающих законные права и интересы судьи". Я отвечаю: "Да не судьи, а гражданина".
- Много споров и о возрастном цензе для судей, в том числе их пожизненном статусе. Как вы к этому относитесь?
КОЗАК: Это не самые принципиальные вопросы, хотя они тоже имеют значение. Мы предложили, чтобы пределом было 65 лет. В большинстве европейских стран предельный возраст 65-67 лет. Наши судьи говорят: "А нам 70". Мы что, дольше живем, у нас позже болезни приходят? Чем обусловлены ограничения по возрасту? Основополагающий принцип судебного разбирательства - непосредственность процесса, т.е. судья должен исследовать непосредственно в процессе все представленные доказательства и со стороны обвинения, и со стороны защиты, а если речь о гражданском деле - его обеими сторонами. Это требует энергии, сил и здоровья. А в старости, когда человека мучают какие-то боли, разве он может непосредственно разбираться во всем этом и принимать взвешенные и правильные решения. решая судьбу людей? Иногда десятков тысяч людей, когда предприятия закрывают. Поэтому ограничения. Несогласные настаивают: все судьи пусть будут 65, а Верховному суду дайте 70. А чем он отличается, там что, нагрузка меньше? Возможно, все дело - в заработной плате судей Верховного суда. Сегодня она 27 тысяч рублей в месяц - тысяча долларов. Не хочется терять?
- Много путаницы в спорах, кто возбуждает уголовное дело, а кто даст санкцию на арест и содержание под стражей. Похоже, что подчас эти понятия намеренно подменяются...
КОЗАК: Уголовное дело должно возбуждаться во всех случаях, когда есть соответствующая информация криминального характера. Для того, чтобы следственным путем эту информацию проверять. У нас же почему-то доминирует позиция, что сначала информацию надо проверить и потом решать вопрос о возбуждении уголовного дела.
Само по себе возбуждение уголовного дела ничьих прав не ограничивает. Потерпевшему оно плюс, потому что началась процедура, если потерпевший заявил, что его обидели, или в отношении его совершено преступление. Правоохранительные органы, прежде всего прокуратура, настаивают, чтобы возбуждение этой процедуры было только с согласия прокурора. На мой взгляд, это приведет к значительному усложнению уголовного процесса, затруднит работу по свежим следам, "горячий" сбор доказательств. Но тем не менее такое решение принято и я не считаю, что против него надо бороться.
Важнее другое. Когда возбудили дело, а потом арестовывают гражданина, либо обыски у него проводят, вот там должны быть дополнительные гарантии. Гражданина лишают свободы, а в наших условиях это бывает на многие месяцы, а то и годы, пока он ждет суда, хотя еще вина его не доказана. И вот здесь очень важно, чтобы было судебное решение.
- На нынешней сессии Госдумы будут рассматриваться все проекты?
КОЗАК: Предполагается, что на этой неделе - закон о статусе судей, о Конституционном суде и о судебной системе, затем в ноябре Уголовно-процессуальный кодекс, Закон об адвокатуре, Арбитражно-процессуальный и Гражданский процессуальный кодексы, исполнительное производство, т.е. до конца года все. Недавно мы внесли предложение по закону об органах судейского сообщества, это дополнительно еще один закон, который корреспондируется с законом о статусе судей. Как уже говорилось, процессуальные коллегии судей должны быть разбавлены на одну треть представителями юридической общественности. Закон призван это урегулировать. А второе, самое главное, что в этом законе содержится - чтобы у нас была понятная, прозрачная, гарантирующая всем судьям, всех уровней и видов судов, участие в этом судейском движении.
На сегодняшний день квалификационные коллегии судей, которые решают вопросы морально-нравственной, дисциплинарной и уголовно-процессуальной категории, это коллегии при каждом суде. Квалификационная коллегия судей Верховного суда, например, решает вопрос о досрочном прекращении полномочий судьи Верховного суда и о назначении председателя этого суда, о согласии на привлечение к уголовной ответственности судьи Верховного суда. Мы предлагаем сделать систему иной. Она должна быть единой. Не при судах должны коллегии состоять, а объединять судей различных судов. В законе установить нормы представительства от различных видов судов. На федеральном уровне - квалификационная коллегия из 33 человек, она и сегодня такой численности, одна треть общественность, а далее - судьи разных судов, которые должны решать вопросы назначения судей, прекращения их полномочий, дисциплинарной ответственности.
Сюда должны войти судьи Конституционного суда, Высшего арбитражного, Верховного суда, судьи военных судов, представители судов субъектов РФ. Квалификационные коллегии судей субъектов - там должны быть мировые судьи, районные, судов субъектов, краевых и областных. Аналогичная ситуация относительно советов судей. Создать Всероссийский совет судей и в каждом субъекте по одному Совету судей. Таким образом, удастся решить два вопроса - сделать систему простой и понятной, доступной, и уменьшить корпоративные мотивы при принятии решений. Это первое. Второе - дать гарантию всем судьям всех судов участия в этих органах.
- Мы говорим преимущественно о судьях, а что волнует прокуратуру, адвокатов?
КОЗАК: Прокуратуру сегодня по Уголовно-процессуальному кодексу ничего не должно беспокоить, все вопросы, кажется, решены.
- Арест - бесповоротно санкция суда?
КОЗАК: Это требование Конституции. Я думаю, здесь больших проблем не будет. Относительно надзорной инстанции в уголовном процессе, Генеральный прокурор хочет, чтобы у него были особые права по сравнению с обвиняемыми, потерпевшими. Чтобы его протесты и надзорные жалобы рассматривались в обязательном порядке, в отличие от потерпевшего или обвиняемого, чьи жалобы рассматриваются тремя судьями и могут быть отклонены. Генеральный прокурор также требует, чтобы у него было право обращаться непосредственно в Президиум Верховного суда. Мы считаем, что это неправильно. В Конституции записаны принципы равноправия и состязательности сторон. И процессуальные права у прокурора, подсудимого и осужденного должны быть равны.
В гражданском процессе сегодня прокурор обладает полномочиями выступать в защиту любых лиц по своему собственному усмотрению и выбору. Он может встать на стороне малоимущего гражданина, а может на стороне олигарха. В законе о прокуратуре 1998-го года предусмотрен фонд развития прокуратуры, если по инициативе прокурора взыскана в пользу кого-либо какая-то сумма, то 10 процентов от нее идет в этот фонд. Наша принципиальная позиция, позиция Президента, что в нормальной цивилизованной стране недопустима коммерциализация Генеральной прокуратуры. Ведь она по существу выступает в роли юридической силы, которая берет 10 процентов гонорара. На наш взгляд, не должны органы прокуратуры выступать участниками на стороне какой-либо организации, когда спор идет между коммерческими структурами.
Когда прокурор вмешивается в такой процесс, он неизбежно становится на позицию одной из сторон. И таким образом государство в его лице становится на эту позицию. Поэтому прокурор должен быть такой же стороной по делу и только по определенной категории дел, когда речь идет о защите государственных интересов. Он представитель государства, в случае если нарушены законные права и интересы Российской Федерации, субъекта или муниципалитета, вот тогда прокурор должен пойти сам, либо побудить соответствующие органы пойти в суд.
Адвокатуру, точнее отдельных руководителей адвокатских коллегий волнует сохранение их коллегий в том виде, в каком они есть. Сегодня это очень мощный рычаг в руках президиума адвокатов, президиума адвокатских коллегий. Они имеют возможность на основе закона 80-го года об адвокатуре, согласно которому именно коллегия адвокатов является органом адвокатского самоуправления, присваивать статус адвоката, либо лишать этого статуса. А поскольку этот закон недостаточно четкий, в двух третях субъектов РФ создано по несколько коллегий адвокатов. Они конкурируют между собой и по существу перестали быть органами адвокатского самоуправления, а стали юридическими фирмами, но с особыми полномочиями.
Мы предлагаем это полномочие у них забрать. Пусть они остаются такими же коллегиями, как есть, но не вправе будут присваивать статус адвоката и лишать этого статуса. Такую функцию должны выполнять подлинные органы адвокатского самоуправления, которые избираются. Так называемая адвокатская плата - в каждом субъекте по одной, не конкурируя ни с кем, должна избираться адвокатами лишь в персональном качестве, а не через коллегии, не через всякие фирмы. Она и должна решать эти вопросы, это единый орган, который будет представлять адвокатуру во взаимоотношениях с государством.
Адвокатура выполняет очень важную функцию, на нее возложено оказание бесплатной юридической помощи, в том числе по уголовным делам. Когда участие адвоката обязательно, а гражданин не может сам себе нанять его, тогда обязанность обеспечить гражданина адвокатом ложится на судью или следователя. Но если, как в Москве, 14 коллегий адвокатов, куда этому судье или следователю обращаться, где искать бесплатного адвоката? Каждый кивает на соседа. Вот и должен быть единый орган адвокатского самоуправления. А коллегии адвокатов - это дело самих адвокатов. Мы предлагаем в законе закрепить переходные предложения, что после того, как этот закон будет принят и будут образованы адвокатские палаты в каждом субъекте, коллегии адвокатов должны сами решить свою судьбу - оставаться в том же составе, разойтись и создать адвокатские бюро, а может быть, индивидуальные адвокатские кабинеты. Это их дело. Важно устранить нынешний рычаг воздействия на адвокатов, инструмент конкурентной борьбы между коллегиями, потому что в погоне за доходами они набирают всех подряд в адвокатуру, лишь бы заплатили соответствующие взносы, без всяких ограничений, а от этого страдает качество адвокатского корпуса.
- Формально у нас три системы судопроизводства. Есть Конституционный суд, суды общей юрисдикции и есть арбитражный суд, причем решения КС подлежат обязательному исполнению всеми. На деле же арбитражные суды не исполняют автоматически решения КС, а пишут письмо месяца три-четыре, потом еще идет долгая волокита, а тысячи людей страдают от этого...
КОЗАК: Не простая ситуация. На самом деле речь о том, что ветви судебной власти конкурируют между собой, но тихо, путем внесения соответствующих законов друг против друга, путем принятия решений в пику друг другу. Не случайно поднимался вопрос, чтобы создать некую судебную палату, которая объединила бы всех хоть немного. Мы предлагаем механизм исполнения решений Конституционного суда. Если Конституционный суд признал какую-то норму неконституционной, то законодатель должен внести в обязательном порядке изменения в закон, чтобы не было различных толкований этого решения. Иначе нормы, признанные неконституционными, как бы изымаются из закона с момента решения Конституционного суда и образуются своего рода белые пятна. Но ни у кого нет обязанности исправить эту ситуацию. Например, по Уголовно-процессуальному кодексу на сегодняшний день принято 19 решений КС, которые создали такие пробелы. В частности, таким пробелом с 11 февраля 2000 года стал вопрос о порядке ареста гражданина. КС 11 февраля прошлого года сказал, что с момента провозглашения этого решения, арест с санкции прокурора несанкционирован, решает только суд. Но ничего не произошло. Ни одного судебного решения относительно ареста на сегодняшний день нет. Решения принимает по-прежнему прокурор. Потому что нет механизма восполнения этих пробелов. И суды продолжают руководствоваться той нормой, которая КС признана неконституционной Поэтому мы и предложили механизм исполнения решений КС, но на него странно в Госдуме отреагировали: сначала 400 человек проголосовали "за", потом вдруг некоторые увидели ущемление прав законодателя. Правда, сейчас сомнения уже сняты, комитет в пятницу одобрил этот закон и я думаю. что он должен пройти. Принял решение КС, правительство обязано в течение трех месяцев разработать новый закон и внести в Думу. Если Дума отклонила, в течение месяца доработать закон и вновь внести.
Что касается взаимоотношений между судами общей юрисдикцией и арбитражными судами, они являются равноправными, имеют одинаковые полномочия. И решение одного суда для другого не является обязательным. Но проблема здесь в том, что они одни и те же вопросы рассматривают. Есть конкурирующая компетенция, когда есть альтернативная подсудность. В случае, если решение органа корпоративного самоуправления оспаривает акционер - юридическое лицо, то спор рассматривает арбитражный суд, если физическое лицо, то спор может рассматриваться в суде общей юрисдикции. Что происходит? Крупный акционер спорит с органом управления акционерного общества. Спорит в Арбитражном суде. Допустим, выигрывает. Но другой акционер отдает одну акцию бабушке в том районе, где он договорился с районным судьей. И принимается по этому вопросу прямо противоположное решение, исполнение прежнего блокируется. По всем этим крупным скандалам порой у кого-то сдают нервы и начинают друг друга молотить...
- И как решить?
КОЗАК: Мы решили, не должно быть альтернативной подсудности в арбитражно-процессуальном кодексе и в гражданском процессуальном кодексе. Эта компетенция должна быть разведена. Независимо от того, физическое лицо акционер или юридическое - это дело арбитражного суда. По месту нахождения предприятия спорь. Но руководство Верховного суда считается, что ограничивается доступ к правосудию этих старушек, которые являются акционерами. Возражают: давайте оставим все как есть.
- Еще одна долевая точка - закон о банкротстве. Даже Путин сказал, что это просто инструмент для передела имущества. Почему, если все это понимают, никак не удается побороть проблему и число банкротств растет? За все годы до принятия закона о банкротстве было 4 тысячи банкротов, а тут за 3 года - 17 тысяч...
КОЗАК: Сегодня Правительством практически уже подготовлен новый законодательный пакет, касающийся банкротства. В новом Арбитражно-процессуальном кодексе это также будет учтено. И еще раз повторю, что если будет принят закон о порядке исполнения решений КС, то это будет делаться автоматически.
- Сейчас на сессии Госдумы при обсуждении закона о судебной системе вы ожидаете серьезного противодействия?
КОЗАК: Весной мы друг друга нормально понимали и соответствующие фракции голосовали за концепцию этого закона. 390 человек проголосовали "за". Но за лето, видимо, с ними вели "душеспасительные беседы" руководители судебных органов или еще кто. Позиция развернулась было на противоположную. Провели встречи с некоторыми фракциями. В частности, с "Яблоком". Решение фракции: поддержать поправки Президента. Четыре Фракции: "Отечество", "Единство", "Регионы России" приняли солидарное решение о том, чтобы поддержать в той же концепции, плюс "Яблоко". КПРФ проголосовала за эти законы, но на комитете члены фракции голосовали против. Надеюсь, что наши аргументы будут всеми услышаны. Они элементарны, они на поверхности. А возражения - больше неаргументированных , без мотивов. "Не хотим и все". Почему не хотите? " Как бы чего не вышло". Правда, такая позиция уже вызывает у депутатов подозрения. Почему судебная власть, не объясняя причин, возражает против законных, нормальных процедур?
- Почему именно администрация Президента занимается судебной реформой?
КОЗАК: Это политическая задача. Осуществление внутренней политики за Президентом. Его решением была создана рабочая группа. Мы посмотрели все законодательство и внесли соответствующее предложение. Если за вопросом стоит другой - "почему сами суды не занимаются?", то считаю, как раз принципиально неправильным, чтобы они занимались этим. Сегодня все министерства и ведомства хотят сами о себе писать законы. Реформировать. Но ведомственная реформа всегда сводится к одному: дайте побольше денег, побольше полномочий и больше ничего не надо.
Рабочая группа Президента наполовину состояла из судей, но именно наполовину, а не в большинстве. Потому что иначе была бы ведомственная реформа, а мы знаем, как она проводится. Все беды сегодня от того, что прежде этим занимались сами суды. И умудрились записать в законе о судебной системе, что в Российской Федерации (вот такая формулировка, как бы ничего не значащая, но сегодня за нее цепляются) не могут приниматься законы, умаляющие статус судей. Умаляющие, по сравнению с тем, по сравнению с чем? Что такое умаляющие, что такое возвышающие? Я утверждаю, что вот этот комплекс предлагаемых мер не умаляет статус судей, а повышает его с точки зрения выполнения судом своих функций. С точки зрения защищенности того же судьи. Мы вводим нормальные процедуры принятия сложных деликатных вопросов. Давайте тогда запишем, что не могут приниматься законы, которые умаляют статус граждан, права граждан в суде. Вот это было бы правильно. Хотя сама по себе такая формулировка тоже нонсенс.
- Президент выразил надежду, что до конца года пакет законов будет принят. У нас есть такая уверенность?
КОЗАК: Я сделаю все для того, чтобы это было реализовано.
