Максим Медведков: `Наша позиция в сфере финансовых услуг направлена на сохранение национального сегмента рынка`Назад
Максим Медведков: `Наша позиция в сфере финансовых услуг направлена на сохранение национального сегмента рынка`
"КОНСУЛЬТАЦИИ ПО ПРИСОЕДИНЕНИЮ РОССИИ К ВТО-ЭТО СВОЕГО РОДА БИЗНЕС-ПРОЕКТ"
"В СЛУЧАЕ С ФИЛИАЛАМИ ИНОСТРАННЫХ БАНКОВ РЕЧИ О ПЕРЕХОДНОМ ПЕРИОДЕ НЕ ИДЕТ"
Интервью. Директор департамента торговых переговоров Минэкономразвития Максим Медведков рассказал "Ф." о ходе переговоров по вступлению России в ВТО.
- Максим Юрьевич, на каком этапе сейчас находятся переговоры?
- В двух словах - на завершающем. Чтобы понять, что такое завершающий этап, нужно представить, что мы сделали до этого. Переговоры начались в 1994 году. В течение четырех лет мы отвечали на вопросы наших партнеров по отдельным элементам торгового режима и законодательства России. Реальные переговоры по доступу на рынки начались уже в конце 90-х годов. Сейчас мы вышли на стадию завершения переговоров о доступе на рынки товаров и услуг с большинством наших партнеров. И мы находимся на очень продвинутой стадии переговоров по протоколу о присоединении, который определит системные обязательства в ВТО. Это стадия с точки зрения всего процесса завершающая. Когда же будет конец, сказать трудно, поскольку еще остаются проблемы в переговорном процессе.
- Какие из системных вопросов наиболее трудны для обсуждения?
- Я надеюсь, что наиболее сложный вопрос мы почти решили. Он был связан с требованием ЕС и других стран устранить разницу в ценах на энергоносители, поставляемые на внутренний рынок и на экспорт. С ЕС мы этот вопрос решили, но мы знаем, что ряд других стран намерен продолжить его обсуждение. Я все-таки думаю, что предпосылки для завершения переговоров на эту тему уже созданы.
Второй большой блок проблем связан с интеллектуальной собственностью. Некоторые наши партнеры, прежде всего Соединенные Штаты, полагают, что при в целом неплохом законодательстве в России очень слаба правоприменительная практика и законодательство не исполняется должным образом, что ведет к существенным потерям производителей и экспортеров соответствующих товаров. Главным образом это аудио- и видеопродукция из США и европейских стран. Это проблема, для решения которой потребуется определенное время. Ясно, что нигде в мире, включая США и европейские страны, нет 100-процентной гарантии от пиратства, мошенничества и фальсификации товарных знаков. Здесь нам нужно найти оптимальное решение, которое позволит дать гарантии нашим партнерам, что мы движемся в правильном направлении, а с другой стороны, даст нам возможность завершить переговоры с ВТО.
Третий большой блок касается таможни. Все согласны с тем, что новый Таможенный кодекс - это серьезный шаг в верном направлении. Однако значительная часть наших партнеров полагает, что за полгода действия кодекса пока не приняты необходимые меры для его применения. Есть вопросы, связанные с транспарентностью таможенного законодательства, с оценкой таможенной стоимости: то, что мы сейчас делаем в этой области, не полностью отвечает нормам ВТО. Озабоченность у наших партнеров вызывает и использование таможенных ограничений для регулирования торговли.
Наконец, есть темы внешне более простые. Это вопросы, связанные с выравниванием железнодорожных тарифов на перевозку внутренних и импортных грузов: разница существует, и мы будем вынуждены ее сократить и в конце концов нивелировать. Есть вопросы, связанные с субсидиями в некоторых секторах экономики.
- Осенью Россия планирует провести переговоры с США. Известно, что для этой страны одним из важнейших вопросов является доступ на российский рынок банковских и страховых услуг. Каковы требования американцев?
- Специфических требований у США практически нет. С едиными требованиями изначально выступали все крупнейшие финансовые центры мира, в том числе ЕС, Япония, Швейцария, в какой-то части Южная Корея. Требования сводились к тому, что, признавая переходное состояние нашей банковской системы, наши партнеры настаивали на том, чтобы Россия полностью открыла рынок финансовых услуг для конкуренции. Для нас это было и остается невозможным. Завершившиеся переговоры с ЕС показали, что для ЕС наши аргументы были понятны. Они согласились с тем, что либерализация на банковском и страховом рынках будет идти, но идти не до конца и ряд ключевых мер защиты рынка от излишней, с нашей точки зрения, конкуренции, прежде всего на границе, мы сохраним. Не все страны довольны теми договоренностями, которых мы достигли с ЕС. Но я не думаю, что мы сможем изменить эту ситуацию, потому что тот баланс, который сейчас найден, на грани возможного. Его изменение приведет к бесполезности мер защиты рынка. Если Россия согласится на открытие филиалов, то применять другие меры абсолютно незачем. Через филиалы можно делать все.
- О каком-либо переходном периоде, по завершении которого филиалы будут допущены, речи также не идет?
- Партнеры предлагают нам рассматривать различные переходные периоды, но решить проблему таким способом вряд ли получится. Здесь вопрос не в переходном периоде, а в сути всего комплекса мер регулирования доступа на рынок. Во-первых, филиалы иностранных банков могут позволить себе те страны, где есть мощная пруденциальная система и соответствующая бюрократия. Ни того, ни другого у нас сейчас нет. Второй момент: вся наша позиция в сфере финансовых услуг направлена на сохранение национального сегмента рынка. Правительство исходит из того, что, раз инвестор вложил деньги в российский банк, он должен получить возможность вернуть их обратно. Филиалы деньги не принесут, но могут принести большие проблемы, в том числе связанные с оттоком денег, потому что эта система менее транспарентна, хуже контролируется.
- А какова позиция российской стороны по страховому сектору?
- Там абсолютно такая же ситуация. Разница между нашими обязательствами в банковском и страховом секторах заключается только в том, что в первом случае мы готовы на часть рынка допустить банки со 100-процентным иностранным участием и без особых ограничений национального режима, а в страховом секторе это будет касаться не всех сегментов рынка. Доступ к некоторым из них, в частности к страхованию жизни и обязательному страхованию, будет возможен только после истечения переходного периода. Период этот будет достаточным для того, чтобы структурировать рынки и укрепить позиции наших компаний на них.
- Вы как-то сказали, что труднее всего вести переговоры со странами, которые неправильно формулируют свои интересы, в том числе выдвигают России политические требования. Возникают ли такие проблемы сейчас?
- Конечно, и они всегда будут. Скажем, некоторые страны из бывшей зоны влияния СССР говорят нам о том, что в составе Советского Союза Россия была крупным импортером такого-то товара, а сейчас импорт прекратился. И вот они хотят, чтобы он снова начался. Но сейчас у России нет никаких инструментов и рычагов для этого: импорт осуществляется частными компаниями. Тем не менее некоторые наши партнеры уверены в том, что их позиция правильная и единственно верная. Таких стран немного - пять или шесть.
- Россия планирует уже в сентябре завершить переговоры с Китаем. Обсуждается ли в их ходе вопрос о поставках российской нефти в эту страну?
- Нет. Даже если бы наши китайские коллеги подняли этот вопрос, у нас нет мандата для подобных переговоров.
- Как Россия собирается защищать свой рынок автомобилей после вступления в ВТО?
- Высокими пошлинами. Я сейчас не могу назвать конкретные цифры, поскольку переговоры еще не завершены. Но действующий уровень тарифа - 25% для легковых автомобилей - будет сохраняться в течение длительного переходного периода, который позволит нашим заводам провести в жизнь инвестиционные программы, которые у них есть. После этого пошлины будут несколько снижены, но снижены до уровня, который по-прежнему будет иметь разумную защитную функцию.
- Недавно страны ВТО подписали соглашение о постепенной отмене экспортных субсидий на сельхозпродукцию и снижении импортных пошлин на нее. Какие последствия это событие будет иметь для экономики России, а также для переговорного процесса?
- Пока это не соглашение, это согласованные директивы и мандат на дальнейшие переговоры по этим вопросам. Его параметры действительно предусматривают либерализацию и тарифной защиты, и мер, связанных с поддержкой экспорта, и мер, связанных с поддержкой сельского хозяйства из бюджетов разных уровней. Я думаю, что либерализация в сельскохозяйственной торговле для нас крайне важна. Достижение реальных договоренностей в этой сфере даст только облегчение, по крайней мере потому, что наш главный партнер в торговле продовольствием - это ЕС. А ЕС по-прежнему предоставляет огромный объем помощи своим фермерам, и бороться с этим с нашим бюджетом невозможно. Что касается переговоров, то на них эти договоренности, я думаю, не повлияют. Я надеюсь, что в ВТО не найдется стран, которые предложат России поучаствовать в этой схеме либерализации, поскольку наши запросы по сельскохозяйственной проблематике очень прагматичны. Мы не просим того, что уже имеют другие страны, с чего они начинали свою либерализацию.
- Ваше руководство ставит перед вами задачу соблюдать конкретные сроки, скажем завершить переговоры с основными партнерами к определенной дате?
- У нас есть план переговорной работы. Любая нормальная работа должна планироваться. А консультации по присоединению к ВТО - это своего рода бизнес-проект, где много связанных друг с другом мини-бизнес-планов. И есть план до конца года завершить переговоры с рядом стран. Но я думаю, что, если мы с некоторыми странами не сможем договориться или договоренность потребует слишком больших "взносов" или жертв с нашей стороны, завершать переговоры мы не будем. Это может произойти в тех случаях, когда страны начинают "кусочничать": когда уже все практически готово, они вдруг начинают бороться за то, чего мы в принципе не можем дать.
АННА КИМ
Финанс. N 030 стр. 22-23 от 16.08.2004
http://www.logistics.ru/9/16/i20_2229.htm
