Аркадий Злочевский: В мясе зерна больше, чем в хлебеНазад
Аркадий Злочевский: В мясе зерна больше, чем в хлебе
Повышение цен на хлеб - очередная "болевая точка" сезона. Губернаторы чешут затылки перед выборами, центральная власть отвечает на щекотливые вопросы, россияне, как считается, чуть ли не сухари вовсю сушат... Между тем, как заявил в интервью "Росбалту" президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский, ничего страшного в подорожании хлеба нет.
- Аркадий Леонидович, вы действительно считаете, что, с одной стороны, повышение цен на хлеб неизбежно, а с другой - ничего страшного в этом, в общем-то, нет?
- В принципе, так. Я не вижу ничего смертельного в этом. Мы привыкли относиться к хлебу как к социально значимому продукту, который очень критично сказывается на потребительской корзине. На самом деле, это уже давно не так: роль и доля хлеба в общем потреблении устойчиво снижается.
Это связано, прежде всего, с ростом доходов населения. Однако цены на хлеб у нас в стране по инерции поддаются давлению и регулированию. В остальных цивилизованных развитых странах так уже давно не делают. Если где-то и держат цены на хлеб, то это, как правило, "развивающиеся" страны. Ну, еще Израиль это практиковал. Жесткое регулирование цен на хлеб себя не оправдывало. Это вызывает большие бюджетные расходы, а оседают израсходованные средства в карманах тех категорий населения, которые не должны бы получать пособия. Это дотирование богатых карманов.
- Но ведь богатые много хлеба не покупают...
- А и бедные много хлеба не покупают. У нас основной потребитель хлеба - средний класс. Бедные просто не могут себе позволить много хлебобулочных изделий. Богатые меняют традиции питания. Но их тоже не так много - 10% населения. А вот львиная доля - средний класс - больше всего и покупает. И средний класс я тоже отношу к "богатому карману", который вполне может позволить себе более высокую цену на хлеб.
Критично рост цен на хлеб сказывается на малоимущих. Для них это действительно очень болезненный процесс. Ну, так и давайте решать проблемы покупательной способности этого кармана! Какое-то хлебное пособие, доплата к пенсии, к инвалидному пособию... Можно доплачивать не деньгами, а, как делают это американцы, "фудстемпами" - продуктовыми марочками, которыми они расплачиваются в магазине за определенные виды продуктов. В данном случае, за хлеб. Марочка за буханку хлеба - и их проблема разрешится, а у остальных и проблем нет.
- Но хватает ли у нас зерна как такового? Например, управляющий делами Российского союза мукомольных и крупяных предприятий Николай Рыбаков говорил о том, что центр и север России остаются без поставок зерна. В какой степени это верно, и в какой степени - тревожно?
- Это вообще не тревожно, и никакого дефицита у нас нет. Откуда такое мнение у мукомолов - тоже понятно. Этот обусловлено той динамикой цен, которая наблюдается в зерне, и не очень разумной "политикой" со стороны крестьян. Крестьяне договариваются о поставках, фиксируют цены в контракте, заключают этот контракт, ждут оплаты. Проходит две недели, вроде бы и деньги получены, а цена в это время ушла на 500 руб. за тонну. Крестьяне, в силу своей прижимистости, разрывают этот контракт, отказываются от поставки и перепродают зерно на 500 руб. дороже.
В результате, когда идут массовые отказы в поставках мукомолам, у них создается впечатление, что зерна нет. А оно всего лишь на растущем рынке дорожает. Динамика в конце весеннего сезона показывала резкий рост, на фоне которого была масса отказов в поставках. А сейчас, когда динамика резко упала, поставки возобновились. Более того, мы ожидаем снижения цен на зерно. И у мукомолов все нормально будет, выправится.
- Если цены на зерно в последние годы колебались вверх-вниз, то цены на хлеб не падали никогда. Есть ли у хлебопеков реальные основания для повышения цен?
- Конечно, есть. Только это вовсе не растущие цены на зерно. Мы, зерновики, сегодня имеем долю в цене буханки 22%. А при дешевом зерне было и 10%.
Реальные основания для подорожания хлеба создает хроническое удорожание всех издержек. Дорожают энергия, транспортировка, масло, сахар, яйца, - все ресурсы, которые используются в хлебопечении. И еще налоги - на ту же землю. Ведь как хлебозаводы строились исторически? В центре города, где растут арендные платежи, налоги и т.д.
Но хлебопеки, в отличие от многих других производителей, не имеют возможности использовать эти аргументы для поднятия цен - это же социальный продукт. А как цены на зерно начали расти - вот вам и серьезный аргумент для преодоления административного барьера.
- Хлебозаводы в Москве разоряются и закрываются из-за низких цен на хлеб?
- Конечно. Буханка хлеба, выпущенная с хлебозавода - одна цена, на прилавке - другая цена. Разница в цене - минимум 30%, в среднем - 50%. Это же огромный показатель. Откуда он берется? Во-первых, доставка - cпециализированный транспорт до булочной обходится недешево. Дальше, если это отдельная булочная - аренда, электричество, зарплата и все издержки по содержанию самой булочной. А хлеб дешево стоит, много не продашь. В результате формируются огромные торговые наценки. А булочные все равно разоряются, и хлеб теперь продается в обычных продуктовых магазинах.
При этом, хотя хлеб считается социальным продуктом, за перевозки зерна берут по коммерческому тарифу.
- Говорят, что железные дороги берут дороже за зерно, чем за цемент?
- Да, и значительно дороже. Цемент возится по первому тарифному классу, а зерно - по второму. Вообще, этих тарифных классов три. По первому классу возятся социально значимые грузы, по второму - коммерчески выгодные, и по третьему - негабаритные, требующие специальных условий перевозки. Самый дорогой тариф на третий класс, второй же класс тарифицируется на полную катушку, окупает все издержки, зачастую с большим запасом, а первый класс - это практически перевозки в убыток или по себестоимости.
Цемент, уголь, железная руда относятся к первому классу. Понятно, почему: угольщики постучали касками по Горбатому мосту и получили первый класс и решение своих проблем. Цемент, который возится такими же объемами, как зерно, и практически в таких же вагонах, который вырос в стоимости в последние два года втрое, при этом возится первым классом. Почему? Это что, социальный продукт, который так критично сказывается на карманах потребителей? Жилье, для строительства которого нужен цемент, как дорожало, так и дорожает. Почему государство дотирует перевозки цемента и не дотирует перевозки зерна, непонятно.
- Еще многие люди жалуются, что в последние годы хлеб стал некачественный...
- Это тоже следствие административного давления на цены. Чем дешевле будет стоить хлеб, тем, естественно, будет хуже качество. Хлебопеки вынуждены покупать муку не высшего сорта, а первого или даже второго. А это сказывается на качестве буханки. Если сопоставить ценовую долю зерна в буханке нашей и западной, мы увидим колоссальную разницу. При том, что цены на зерно у нас одинаковые. У нас 22% ценовая доля зерна в хлебе, а в Евросоюзе эта доля - 3,5%, в Америке - 5%. Значит, хлеб там стоит гораздо дороже, чем у нас.
- И вы сами, и другие эксперты говорят, что от подорожания зерна не столько хлебопеки пострадают, сколько животноводы. Из-за кормов?
- Совершенно точно. Доля зерна в мясе гораздо выше, чем доля зерна в хлебе. Человек не ест зерно, но ест хлеб. Мы можем сравнивать цену 1 кг зерна и 1 кг хлеба. А мясо - это уже продукт глубокой переработки с высокой добавленной стоимостью. Есть такой термин - конверсия кормов: сколько килограммов корма надо скормить, чтобы получить килограмм мяса.
Если мы расходуем 4 кг корма на 1 кг живого веса свинины при ценах на свинину на уровне 38-40 руб. за кг, то у нас 4 кг комбикорма расходуется на 40 руб. стоимости мяса. Значит, 1 кг корма приносит нам 10 руб. В комбикорме от 40% до 75% зерна. В свиноводстве эта доля около 65%. Значит, из 10 руб., которые нам приносит килограмм корма, более 6 руб. - это зерно. Эта доля гораздо выше тех 6 руб., что составляют зерновую долю в килограмме хлеба стоимостью в 26 руб.
А с другой стороны, на животноводов давит мясной импорт. Причем за последний год цена на свинину снизилась резко: сегодня она порядка 40 руб. за кг, а еще год назад было 55 руб.
- На зерно в мире спрос растет, а на мясо получается, нет?
- Тоже растет. Но мясо - специфичный рынок, в основном, субсидируемый. Это политика по поддержанию производства. Сегодня производить мясо выгоднее всего в Бразилии. Климатические природные условия для животноводства у них идеальные. Бразильцы импортируют 6 млн тонн продовольственной пшеницы в год, но зато экспортируют кукурузу и сою, производят очень дешевую сою. А главное, очень дешевое мясо.
- А производство зерна в мире не субсидируется?
- Субсидируется, но не в таких масштабах. В Америке, когда цена на кукурузу обваливается, они дотируют производство кукурузы фермерам. Есть дотации и в Европе, где они повыше. Но там это выглядит как выплата на гектар, на тонну и т.д. В среднем по ЕС дотации составляют 63 евро на 1 тонну. При средних ценах в $270 за 1 тонну зерна. А свинина дотируется в половину себестоимости. И животные-то едят то же самое зерно. Так что дотируется и зерно, и мясо.
- А мы в России тем временем опасаемся, что будет забой скота?
- Да. Если не принять срочных мер, наверняка начнут вырезать поголовье, поскольку содержать каждую голову убыточно. А это дополнительный выброс мяса, и рынок еще больше обрушит цены - порочный круг.
Надо урегулировать мясной рынок, срочно вводить меры по ограничению импорта. Есть компенсационные пошлины в рамках ВТО, но для этого надо раздобыть объективную, подтвержденную, обоснованную информацию о размерах субсидий.
- Почему так снизилась доля ржи в наше время? Есть цифры, что в год на хлеб идет более 18 млн тонн пшеницы и только 2 млн тонн ржи.
- Рожь для выращивания - культура очень выгодная с точки зрения технологии производства: требует меньших затрат, меньше подвержена погодным рискам. А в переработке она очень трудна: на мукомольном производстве ее трудно перемалывать, а в хлебопечении - белый хлеб печь проще, чем черный.
Испытывая кризисы производства, крестьяне перестают рожь сеять. Она дешево стоит, и они отдают эти земли под пшеницу, подсолнечник и все что угодно. В отдельные годы бывает даже дефицит ржи, ее импортировать приходится. А экспортного рынка сбыта для ржи практически нет - рожь не пользуется таким спросом, и сливать избытки за рубеж, как это делается с пшеницей, не получится.
- Говорят, что подорожание зерна на мировом рынке усугубляется тем, что к "едокам" присоединяются автомобили. Насчет "биотоплива" и "биодизеля" - насколько это все серьезно?
- Вообще, в мире - очень серьезно. У нас - пока не очень. Америка за прошлый сезон потребила на производство топливного этанола 60 млн тонн кукурузы. В следующий сезон будет уже 80 млн тонн, а через 2 года они будут перерабатывать уже 150 млн тонн кукурузы.
Мы, в принципе, могли бы делать этанол и из пшеницы, и даже из опилок. Но есть проблема - отходы! У них кукурузная барда, которая раньше сливалась в канавы, сегодня стала рыночным продуктом. Это корм, очень востребованный в животноводстве, цена на который за последний год выросла вдвое.
А если нашу спиртовую промышленность, ныне загруженную лишь на 40%, ориентировать на производство топливного этанола, то мы получим этанол, но не получим барды. Она так и будет сливаться в канавы. Тогда этот этанол будет неконкурентоспособен по отношению к бензину.
Биодизель - это совсем другой рынок. Это не зерно, это масличные культуры. В Алтайском крае рапсовое масло льют в трактора и ездят на масле.
Но государственных нормативов по регулированию рынка биодизельного топлива у нас нет, и до тех пор, пока их не будет, мы не имеем шансов нарастить спрос. Это очень политизированный рынок сбыта. В Бразилии, где все это началось с биотопливом еще в 70-е годы, самый дешевый этанол, который делается из тростника. Но у них весь парк техники заточен на потребление биотоплива. 70% парка машин в Бразилии способны потреблять биотопливо в любых пропорциях, вплоть до 100%.
У нас вообще нет парка машин, которые способны отказаться от обычного топлива, за исключением некоторых видов тракторов, которые могут ездить на рапсовом масле. На этаноле не способен ездить вообще никто. Мы даже акциз еще не сняли с биоэтанола. Так что требуются государственные решения и длительное время.
