Эдуард Кругляков: Снова пришла пора `не высовываться`?Назад
Эдуард Кругляков: Снова пришла пора `не высовываться`?
Красноярский краевой суд в среду вынес приговор физику Валентину Данилову, обвиненному ФСБ в государственной измене в форме шпионажа в пользу Китая. Ученый-теплофизик, полностью оправданный менее года назад судом присяжных, на этот раз получил 14 лет в колонии строгого режима.
О том, что на самом деле никакой государственной тайны по контракту, заключенному между Всекитайской экспортно-импортной компанией точного машиностроения и Красноярским университетом, Данилов китайцам не передавал, уже заявили многие ученые. Как сообщил "Коммерсанту" замдиректора Института ядерных исследований Сибирского отделения РАН академик Эдуард Кругляков, "научная сторона дела выеденного яйца не стоит". По заказу китайцев Данилов делал установку для исследования процессов электризации в космосе. По словам Круглякова, в 1992 году работы по этой теме были рассекречены, установки, на которых имитировались процессы электризации в космосе, были много раз описаны в открытой литературе. Как сообщил академик, установка у Данилова получилась очень простой: "пушечка электронная - примерно такая же, как лучевая трубка в советском цветном телевизоре "Рубин".
Выдающийся физик, нобелевский лауреат 2003 года Виталий Гинзбург заявил в эфире радиостанции "Эхо Москвы", что российские ученые требуют "детального публичного расследования" дела физика Данилова. По его словам, ученое сообщество России намерено обсудить ситуацию вокруг этого дела и предпринять "некоторые действия". По его мнению, "решение по делу Валентина Данилова наносит непоправимый вред нашему государству" и напоминает процессы над учеными сталинских времен. Не менее жестко оценил приговор Данилову профессор, член Европейской академии естественных наук Сергей Капица: "Российская научная общественность крайне обеспокоена этими вещами... По тенденциозным и надуманным сценариям вырываются заметные лица из научной общественности и их осуждают".
Немало критических замечаний прозвучало и в адрес суда. Адвокаты Данилова говорили о том, что грубые процессуальные нарушения были допущены при формировании коллегии присяжных, при вынесении приговора. Впрочем, все эти детали общественность едва ли сможет оценить адекватно. Процессы по таким делам закрытые, материалы дела засекречены, и часто бывает невозможно точно сказать, в чем именно обвиняют "шпионов".
В конце 90-х появилась целая серия судебных процессов о шпионаже, где в качестве обвиняемых фигурировали ученые, экологи, журналисты. В каждом случае речь шла о доступе к информации, которая одними признавалась секретной, другими - нет. И сегодня вопрос о том, что в России относится к гостайне, в правовом плане - один из самых туманных.
Нет, с "главными" секретами все ясно. Тут, если кто-то решит передать врагу схемы новейшего оружия (которое, правда, едва ли в обозримом будущем встанет на вооружение в российской армии) принадлежность его к рядам изменников и шпионов не вызовет вопросов у какого угодно суда.
Но есть у нас большое количество тайн неуловимых, почти что призрачных. Информация о том, что же конкретно засекречено, содержится в разнообразных ведомственных перечнях, также - в соответствии с законом - засекреченных. Перечни эти время от времени меняются и, как говорят, изменения их бывают не слишком последовательными. То, что еще недавно было рассекречено, запросто может снова угодить "под гриф".
Такая система, конечно, висит дамокловым мечом не над теми, кто имеет доступ к соответствующей информации и прекрасно осведомлен о том, как с ней обращаться (в том числе, при желании, переправить заинтересованным лицам). Под угрозой оказываются люди, пытающиеся работать с информацией, секретность которой может оказаться не в государственных, но в чьих-то личных или ведомственных интересах.
В конце концов, как показывают дела Данилова и Сутягина, информация, которой оперируют "шпионы", может быть и открытой. Во всяком случае, об этом в один голос заявляют комментировавшие оба процесса ученые, а также свидетельствуют получившие огласку скудные факты засекреченных судебных разбирательств. Как выясняется, та аналитическая работа, которую провели над открытыми материалами ученые и за которую, естественно, получили деньги, и привела к разглашению каких-то там секретов.
Другой вопрос, почему люди, способные благодаря своим знаниям и квалификации вскрывать на основании открытых источников государственные тайны, вынуждены влачить жалкое существование в российской науке и зарабатывать на зарубежных заказах. Очевидно, государство по странной привычке продолжает считать таких людей не достоянием, а собственностью, оставляя за собой исключительное право на результаты их трудов, а заодно и на них самих.
Но это уже не абстрактные причитания о хроническом недофинансировании науки. В системе безопасности страны существует серьезная брешь, залатать которую куда сложнее, чем отловить и показательно выпороть пару реальных или мнимых нарушителей. Тем более, о том, сколько утечек подлинных секретов за все это время произошло на самом деле, мы едва ли когда-нибудь не узнаем.
И еще. Трудно отделаться от мысли, что сложившаяся законодательная неразбериха - это вовсе не переходный этап на пути к светлому правовому будущему. Простая аналогия: когда налоговая система такова, что выплата всех требуемых отчислений несовместима с жизнью практически любого предприятия, формально нарушителями становится большинство. Кого потом наказывать, а кому отпустить грехи - решит начальство, потому что на всех не хватит ни сил, ни времени.
С тайной - то же самое. Пока нельзя однозначно сказать, что к ней относится, преступником может оказаться любой, кто только попробует приблизиться к "неудобной" информации. А уж если где-то рядом замаячат деньги иностранных организаций - шпионские страсти разгораются сами собой...
Вот и получается, в теории что все мы дружно строим гражданское общество экономически и творчески активных индивидов. Но тот мессидж, который на практике шлет нам унылая окружающая действительность, твердит нам одно: сиди - не высовывайся, способности свои оставь при себе, а об экономической или духовной независимости и думать забудь.
