М. КОРОЛЕВА Наш сегодняшний гость Леонид Большов, директор Института безопасного развития атомной энергетики, участник ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции. Говорить мы будем не только о сегодняшней годовщине аварии на Чернобыльской АЭС, а сегодня 18-я годовщина этой трагедии. Но будем говорить о том, как атомной энергетики развиваться в дальнейшем и, прежде всего, на территории России. Леонид Александрович, вы сами участвовали в ликвидации этой аварии, прежде всего, хотела вас спросить, что там сейчас происходит на Чернобыльской атомной электростанции. Она ведь не работает сейчас.
Л. БОЛЬШОВ - Да. Эта атомная станция полностью выведена из эксплуатации. И это решение украинских властей было принято под давлением мировой общественности, поскольку отношение к атомным станциям во всем мире разнообразное и к блокам советского производства последние годы было очень напряженное. Но у нас в стране сделано очень много, чтобы со времени Чернобыльской аварии произвести огромное количество работ по повышению безопасности.
М. КОРОЛЕВА То есть какие-то уроки были извлечены?
Л. БОЛЬШОВ - Безусловно, самые серьезные уроки были извлечены. Несмотря на это, на протяжении десятка лет атомная энергетика находилась в очень сложном положении. Перестали вводиться новые блоки, строительство почти достроенных станций было заморожено и то отношение, которое в обществе создалось после Чернобыльской аварии, оно сыграло чрезвычайно неблагоприятным образом для развития этой очень важной области энергетики, без которой сегодня Россия просто не может существовать.
М. КОРОЛЕВА Согласитесь, что, наверное, у общества были основания, чтобы опасаться того, что может произойти с людьми, которые будут пользоваться атомной энергией. Конечно, данные о Чернобыле они вопиющие. Сегодня появилось много информации в связи с годовщиной. Я, в частности, видела информацию о том, что только через 300 лет Чернобыль может очиститься, и радиоактивные отходы станут безопасными. Между тем известно, что люди там сейчас живут и сегодня в "Дейли телеграф" такая странная информация о том, что туристы буквально толпами бегут в мертвую зону Чернобыля. Кстати, это на самом деле очень опасно?
Л. БОЛЬШОВ - У людей здравый смысл, он зачастую работает. И если бы это было действительно опасно, поверьте, не бежали бы. То, что наши представления о медицинских последствиях Чернобыльской аварии очень сильно преувеличены, это факт медицинский, который признан и нашей медицинской наукой и международной.
М. КОРОЛЕВА То есть за последние годы изменились представления о том, как действует радиация?
Л. БОЛЬШОВ - Эти представления приходят в соответствии с научными данными. Если ниже 100 миллизивертов годовой дозы нет ни одного медицинского факта, который свидетельствовал бы о каком-либо влиянии на здоровье и одновременно с этим доза в 100 раз меньше считается предельно допустимой для населения, то вот этот разрыв настораживает. И благодаря такому очень существенному перекосу в нормах и правилах по сравнению с той же самой химией, другими техногенными факторами влияния на здоровье население и промышленности, конечно, это создало определенный фон. И я вовсе не хочу сказать, что Чернобыля не было или не было последствий. Последствия были и очень серьезные. Как участник ликвидации последствий аварии, я наблюдал это с близкого расстояния, но здесь очень четко нужно различать, в чем именно неприемлемость этой аварии и что наиболее трагично.
М. КОРОЛЕВА А в чем?
Л. БОЛЬШОВ - На мой взгляд, это подтверждено многолетними исследованиями нашего института, и не только нашего, основные наиболее тяжелые последствия Чернобыльской аварии это то, что были переселены большие массы людей в первый год, 116 тысяч человек, 45 тысяч жителей Припяти. Наблюдать, кстати, мертвый город, прекрасно построенный, это для такого своеобразного туризма.
М. КОРОЛЕВА Но ведь спасали людей.
Л. БОЛЬШОВ - И те переселенные граждане, которые жили в городе Припять, это правильная мера. Она предотвратила некоторое количество заболеваний, может быть и небольшое количество смертей. Но, говоря о последствиях атомной аварии, переселение больших масс людей недопустимо, это не надо даже обсуждать. Это такое влияние оказывает на жизнь человека, на его здоровье, на процессы, идущие в обществе. Когда затрагиваются большие массы людей, это чревато очень неприятными последствиями.
М. КОРОЛЕВА Неприятные последствия это одно, но если это опасность для жизни Вы утверждаете, что переселять людей не надо было?
Л. БОЛЬШОВ - Нет, я этого не утверждаю. Я говорю о том, что были переселены большие контингенты людей, и само это переселение повлияло отрицательным образом. Нужно было, к сожалению, переселять и жителей Припяти и близлежащих деревень, да, нужно, то, что нужно было затрагивать более отдаленные районы, этот вопрос ставится под сомнение нашими специалистами и мировым сообществом. Но в любом случае нужно различать, непосредственно медицинские последствия Чернобыльской аварии, они достаточно ограничены.
М. КОРОЛЕВА Леонид Александрович, вам вопрос от нашей слушательницы Ирины: "Вы хотите сказать, что ваше участие в ликвидации Чернобыльской аварии не сказалось на вашем здоровье?"
Л. БОЛЬШОВ - У меня в институте кроме меня еще больше 20-ти человек принимало участие в ликвидации последствий аварии в 1986 году. И у коллег в Курчатовском институте несколько сотен человек, многие из них и очень приличные дозы приобрели, все живы-здоровы, слава богу. Я, после аварии уже, женился на украинке, у нас маленький сын, 3,5 года, врачи не нарадуются на здоровье мальчишки.
М. КОРОЛЕВА Такой ответ мы получили. Еще один вопрос, связанный с Чернобылем, в последние дни появились сообщения о том, что по всему саркофагу, который был сделан из бетона, идут трещины. Между тем, другой саркофаг, металлический, должен быть там поставлен только в 2008 году. Насколько опасна эта утечка радиоактивная из существующего саркофага?
Л. БОЛЬШОВ - Саркофаг, который строился в 1986 году над 4-м блоком Чернобыльской АЭС, объект укрытия, был построен в чудовищных, очень сложных условиях высокой радиации, когда невозможно было рядом подойти. Делалось это подведением большого количества металлических конструкций, укладыванием их сверху, сбоку, иногда не очень понятно на что, тем не менее, это сооружение было успешно завершено в ноябре 1986 года. И было понятно, что через 10-15 лет его нужно будет усовершенствовать, укреплять, так что отверстия в саркофаге, неплотности его, они давно и хорошо известны. Относительно опасности наличия такого обстоятельства, как неплотности в саркофаге, это вопрос, который учеными анализировался, мы к этому тоже руку приложили. Понятно, что при обрушении внутренних конструкций в саркофаге какая-то пыль поднимется и на какое-то расстояние от объекта она отойдет, но никаких далеких последствий в промплощадке это не должно оказать. Тем не менее, второй саркофаг, как было понятно, что его надо возводить, так и сейчас понятно. И это можно было сделать гораздо быстрее, без очень долгих обсуждений и переговоров с мировым сообществом. Но это уже не наш вопрос, а вопрос независимой Украины, они пошли этим путем и в 2008 году работы будут завершены с помощью мирового сообщества, которое координируется европейским банком реконструкции и развития.
М. КОРОЛЕВА Я предлагаю перейти чуть ближе к нашим российским проблемам. И совсем близко проблема московская. Валентина Федоровна задает вам вопрос: "Как в настоящее время обстоит дело с выводом действующего реактора с территории московского института имени Курчатова?"
Л. БОЛЬШОВ - На территории Курчатовского института есть ряд реакторов, в частности есть реактор, который был запущен самим Курчатовым для нейтронных измерений. Это реактор с очень маленькой мощностью, который работал все это время, есть еще ряд реакторов. Сейчас ведутся интенсивные работы в Курчатовском институте по очистке территории, по консервации всяких объектов, которые могут представить радиационную опасность. То есть, это проблема, которой наши коллеги занимаются всерьез и имеют для этого средства и технические возможности.
М. КОРОЛЕВА Судя по вопросам, которые приходят от наших слушателей, они не верят тому, что вы говорите по поводу замечательных последствий для здоровья. Многие говорят о болезнях щитовидной железы, например, у детей, живших в Киеве на момент Чернобыльской аварии, во взрослом возрасте есть болезни щитовидной железы. Наталья говорит о том, что ликвидаторы из Курчатовского постоянно лечатся в спецпрофилакториях. Речь идет о людях, таких как вы, которые участвовали в ликвидации последствий аварии.
Л. БОЛЬШОВ - Я по образованию и роду деятельности сегодня физик, поэтому я всегда к вопросам медицинским отношусь очень тщательно и цитирую своих коллег, всегда ссылками на них. У нас в стране, после Чернобыльской аварии, в Обнинске был создан национальный регистр лиц, принимавших участие в Чернобыльской аварии и каким-то образом задетых этой аварией, на протяжении 15 лет велись тщательные исследования с огромными когортами как ликвидаторов, людей, которые принимали участие в ликвидации, так и с людьми, которые проживали на загрязненных территориях, и которые были переселены. И когда я какие-то утверждения делаю относительно медицинских последствий, я эти утверждения основываю на данных специалистов, которые профессионально этим делом долгие годы занимались. И при этом, если по-житейски рассуждать, чем больше они обнаружили бы болезней, разных прочих неприятных последствий, тем их положение в системе здравоохранения было бы прочнее, чем больше у тебя работы, тем ты претендуешь на большее финансирование. Эти цифры, которые они получили, спустя долгие годы интенсивной работы, состоят в том, что для ликвидаторов всех годов выявлено 145 лейкозов, из которых только 50 случаев обусловлены радиационным фактором. Это оценка консервативная, она находится в пределах статистических колебаний в среднем по стране для когорты населения такой же численности. По щитовидной железе, заболеваемость раком щитовидной железы из выявленных 55 случаев заболевания, 12 отнесены к воздействию радиационного фактора. И в Брянской области 170 случаев рака щитовидной железы, из которых около 55 обусловлены радиационным воздействием. Если говорить про Россию. В трех наших республиках, в России это примерно 300 тысяч детей, которые обследовались, в Белоруссии полтора миллиона, на Украине 9 млн. Причем кого именно обследовать, это в значительной мере был фактор выбора и волевого решения. При тех же самых примерно исходных данных начальных загрязнений на Украине было намного больше народу обследовано. Всего 1800 случаев рака щитовидной железы обнаружено. При этом мировое сообщество, а есть при ООН специальный комитет, который ежегодно докладывает ООН о действиях атомной радиации, в последних докладах вот эта цифра 1800 случаев она пока не признана, как рак щитовидки, обусловленный радиацией. Говорится, что нужно дополнительно изучать, есть сомнения в том, что это не просто эффект скрининга, тщательности дополнительного обследования.
М. КОРОЛЕВА Теперь у меня вопрос немножко из другой области. Чернобыль, так это или нет, но это уже прошлое. Будущее для атомной энергетики в России. Виктор задает вопрос: "Каковы перспективы развития атомной энергетики в России и выгодна ли она нашей стране?" Еще вопрос от Сергея из Королева, он говорит, что "атомная энергетика дает всего лишь 10% электроэнергии и может быть другим образом эти 10% получать, а не таким способом, который может быть опасен".
Л. БОЛЬШОВ - Это вопрос, который волнует все мировое сообщество. И в разных странах разные есть решения этого вопроса. Во-первых, в большинстве развитых стран доля атомного электричества в балансе такая, как в России и выше. Во Франции до 75%, 30% в Японии, столько же в США. И был вопрос о том, что в США, в частности после Чернобыля, а на самом деле после "Тримэйл Айленда", из-за собственной аварии, произошло торможение в течение длительного времени, когда не только не вводились новые блоки, но и не было никаких планов по их строительству. Сейчас это не так, как у нас в стране, так и за рубежом, включая США. Мы, постояв эти 10 лет, убедились, что те 12-13% для нас чрезвычайно важны. Весь прирост электроэнергии, потребляемой в России после провала, связанного с перестройкой, развалом промышленности, когда начали мы подниматься и расти, весь этот прирост был обеспечен атомными электростанциями.
М. КОРОЛЕВА Сейчас мы можем без них обойтись? И в будущем.
Л. БОЛЬШОВ - Представьте себе, если в северо-западном регионе нашем промышленном, одном из наиболее развитых, атомное электричество обеспечивает 25-30% всего энергопотребления, разумеется, не можем обойтись. И как наши планы, так и планы всего мирового сообщества, направлены на то, чтобы, обеспечив безопасное использование атомной энергии, ее продолжать и развивать. Мы ввели Ростовскую атомную станцию, первый блок, мы достраиваем сейчас Калининскую, третий блок, и целый ряд станций, которые уже находились в приличном уровне готовности, сейчас идут в достройку. И есть помимо всего прочего еще один аспект, того, как влияет энергетика на экологию.
М. КОРОЛЕВА У меня один очень короткий вопрос. Вы, как специалист по проблемам безопасности развития атомной энергетики, вы можете сказать нашим слушателям, что с нашей энергетикой на территории России подобного Чернобыля не произойдет?
Л. БОЛЬШОВ - Могу сказать это с полной уверенностью, только сейчас закончили международную экспертизу первого блока Курской АЭС, на которой такой же реактор, общее мнение, что с этим блоком все в порядке. И здесь то, что меня беспокоит больше всего, чтобы тот потенциал, который набран за последние годы, тот уровень безопасности, который обеспечен за последние годы, он не потерялся, чтобы не ослабло у общества внимание к этому вопросу. Чтобы у руководства страны с самого верхнего уровня, президента, парламента не осталось никаких сомнений в том, что это тот вопрос, на который постоянно нужно обращать внимание.
М. КОРОЛЕВА Это было мнение Леонида Большова, директора Института безопасного развития атомной энергетики, участника ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции. Спасибо.
http://old.echo.msk.ru/guests/5432/
Док. 493204
Перв. публик.: 26.04.04
Последн. ред.: 19.09.08
Число обращений: 186
Большов Леонид Александрович
|
