Дмитрий Тренин - Россия входит в `новый изоляционализм`Назад
Дмитрий Тренин - Россия входит в `новый изоляционализм`
Влияние Москвы съеживается, как шагреневая кожа
Провал миротворческого плана России в Молдавии и "цветочная революция" в Грузии вновь указывают на значение постсоветского пространства для российско-западных отношений. После терактов 11 сентября 2001 г. и решения президента Путина не противодействовать военному присутствию США в странах СНГ открылась возможность для конструктивного взаимодействия Москвы и Вашингтона в целях укрепления региональной стабильности в Центральной Азии и Закавказье.
Любовь была недолгой
В течение двух последних лет российско-американское взаимодействие на бывшем советском Юге не было особенно тесным и продуктивным. Тем не менее обе стороны воздерживались от явных попыток подорвать позиции друг друга. Уже одно это обстоятельство можно было считать достижением. Но в конце 2003 г. и это единственное, по сути, достижение оказывается под угрозой. Если события последних недель выстроятся в тенденцию, то перспектива налаживания сотрудничества сменится перспективой возобновления соперничества на всем пространстве от Прута до Памира. В чем причины возможного поворота? Каковы его вероятные последствия?
Причины - в самом общем плане - заключаются в неглубоком характере "стратегического партнерства", провозглашенного вскоре после 11 сентября 2001 г. Единство России и США в борьбе с международным терроризмом с самого начала было во многом декларативным. Интересы Москвы и Вашингтона реально совпадали в Афганистане, поскольку режим талибов угрожал безопасности обеих держав. В остальном совпадение интересов было частичным, а расхождения более существенными. США были заинтересованы в российской поддержке их борьбы с "Аль-Каидой", в которой Москва мало чем могла помочь, а затем в ликвидации "оси зла", где российские интересы часто сталкивались с американскими. Задача Кремля сводилась в основном к тому, чтобы добиться от США и ЕС признания операции в Чечне как части борьбы с международным терроризмом.
Отсутствие у обеих сторон действительно стратегического видения их взаимоотношений предопределило кризис партнерства, явственно проявившийся в ходе иракского кризиса и последовавшей войны. Решимость Вашингтона во что бы то ни стало сокрушить режим Саддама Хусейна заставила президента Путина - во многом под влиянием внутриполитических соображений - пересмотреть в феврале 2003 г. свою оценку характера и направленности внешнеполитического курса США. После иракской "размолвки" отношения Вашингтона и Москвы стабилизировались, но стали гораздо менее близкими.
Второй кризис партнерства наступил в результате "дела ЮКОСа". Представители влиятельных кругов США пришли к выводу о том, что арест Михаила Ходорковского окончательно подводит черту под демократическим рыночным экспериментом в России. По их мнению, путинская Россия чем дальше, тем больше возвращается в прошлое, становясь не только авторитарной, но и экспансионистской державой. В поддержку этого тезиса указывают на создание российской авиационной базы в Киргизии, скандал в Литве вокруг связей президента Паксаса с "русской мафией", строительство дамбы в Азовском море, одностороннюю (в обход ОБСЕ) попытку Москвы добиться урегулирования в Молдавии, а также демонстративный сбор лидеров неподконтрольных Тбилиси регионов в Москве.
Команда Буша в раздумьях
По-видимому, президент Буш и его ближайшие советники не сделали пока еще окончательных выводов. Однако российская политика Белого дома оказывается под обстрелом одновременно с фронта и с тыла. Нет гарантий, что в обстановке усиливающейся предвыборной борьбы "генеральная линия" на партнерство не дрогнет, подобно кремлевской в начале года. Конечно, США заинтересованы в сотрудничестве с Россией по проблемам безопасности и энергетики, но сторонники фундаментального пересмотра политического курса готовы доказывать, что взаимодействие с Россией по этим направлениям не оправдывает американских ожиданий.
У российской стороны свой счет. Спокойно прореагировав на предстоящее вступление стран Балтии в НАТО и ЕС, Россия явно разочарована тем, что Америка и Европа прекратили давление на Ригу и Таллин в вопросе прав человека. Москва давно и безуспешно пытается добиться от Вашингтона ответа на вопрос, когда США намерены вывести своих военнослужащих из стран СНГ. Летние полеты американских самолетов дальнего радиолокационного наблюдения АВАКС над территорией Грузии были названы провокационными. Отстранение от власти Эдуарда Шеварднадзе рассматривается многими как упреждающий удар Вашингтона, использовавшего прозападную оппозицию в Тбилиси, чтобы не дать России привести к власти более лояльных Москве деятелей. Наконец, "американо-европейская обструкция" российскому мирному плану в Молдавии расценивается как чувствительный удар по престижу лично президента Путина.
Путин пока придерживается в целом позитивного взгляда на отношения с США и ЕС, но в его окружении заметно усиливается раздражение по поводу новых попыток "вытеснения России" из регионов, где сегодня - больше, чем когда-либо прежде, - сосредоточены ее жизненно важные интересы. Уйдя с Балкан и Ближнего Востока, Россия явно сосредотачивает свой интерес на государствах СНГ. Сейчас он имеет прежде всего экономическое содержание, но в нем присутствуют также элементы безопасности. Сформулированный Анатолием Чубайсом лозунг "либеральной империи" призван дать ответ на растущие возможности и запросы нового российского капитализма и стоящего за ним и над ним государства.
За последние два-три года стало ясно и то, что "интеграция России" - в Европу, в цивилизованное сообщество и т.п. - не будет, вероятно, иметь институционального оформления. Россия остается за пределами расширившегося Запада, играя роль относительно самостоятельного игрока. За эти же годы оформился и стабилизировался политический и экономический режим (с соответствующей системой ценностей), который разительно отличается не только от западноевропейских образцов, но и от их центральноевропейских аналогов. Этот - во многом архаичный - режим будет, разумеется, эволюционировать, постепенно становясь более адекватным глобальной среде. В ближайшей перспективе, однако, Европа и Америка будут относиться к России так, как будто место Страны Советов заняла ее царская предшественница.
Запад - пример и вызов
Создается, таким образом, политическая и идеологическая основа того, что можно назвать "новым изоляционизмом". Российские верхи все более воспринимают западное сообщество не как "общий дом", в котором Россия сможет занять подобающее место, а как источник, с одной стороны, ресурсов для модернизации, а с другой - геополитических вызовов. Даже немногочисленные московские энтузиасты российско-американского союза специально оговаривали необходимость учета Вашингтоном российских интересов в СНГ.
Антиамериканские настроения в российской элите не всегда выходят на поверхность, но на глубинном уровне остаются достаточно сильными. Новым обстоятельством стало то, что в последнее время параллельно с антиамериканизмом развивается комплекс "антиеэсовских" настроений. Противоречия и трения на постсоветском пространстве могут послужить в этой связи и предвестником, и триггером новой западной политики Москвы.
Поводов для этого уже в близкой перспективе достаточно. Предстоящая смена власти на Украине и вступление балтийских государств в Евросоюз (после чего критика в их адрес будет восприниматься уже как критика ЕС в целом); усиливающаяся нестабильность в Грузии и возможные потрясения в Азербайджане; наконец, развитие ситуации в Белоруссии и в той же Молдавии могут иметь кумулятивный эффект.
По мере снижения "профиля" Москвы за пределами бывшего СССР (в частности, в результате свержения режимов Милошевича и Саддама Хусейна, а также выдвижения Китая на первые роли в корейском сюжете, а ЕС - в иранском) постсоветское пространство превращается для Москвы в последний оплот российского влияния в мире. С точки же зрения Америки и Европы действия Москвы в этом регионе будут рассматриваться как пробный камень российской внешней политики.
Добавив к этому третий фактор - интересы правительств самих постсоветских государств и их элит, получаем довольно обширное поле возможных конфликтов. Эти конфликты, в свою очередь, могут привести к перманентной отчужденности между Западом и Россией, противоречащей их коренным интересам.
Что можно сделать в этой связи?
Реальные расхождения интересов нельзя устранить, но можно попытаться поместить их в более благоприятный общий контекст. Необходимо сосредоточиться на имеющихся общих интересах. В этой связи есть смысл выделить несколько направлений.
Ситуация в Афганистане остается тревожной. Неудача постталибской реконструкции этой страны будет общим поражением. Следовательно, здесь требуется более тесное политическое и разведывательное взаимодействие России и Запада.
Развитие ситуации в Центральной Азии также не обнадеживает. При определенных условиях безопасность региона может вновь оказаться под угрозой. У России, США и стран НАТО есть воинские контингенты в ряде стран, которые могут быть задействованы для борьбы с террористами и повстанцами. Необходимо уже сейчас готовить политико-дипломатическую основу для возможной военной коалиции. Другим важным совместным проектом являлась бы борьба с афганским наркотрафиком.
Россия и Запад заинтересованы в том, чтобы Грузия не погрузилась в хаос. Восстановление управляемости в этой небольшой, но сложной стране требует поиска устойчивой модели отношений Тбилиси с Сухуми, Цхинвали, а теперь еще и Батуми. Для начала нужен диалог, модераторами которого могли бы выступить Россия, США и ЕС.
Дело молдавского урегулирования нельзя бросать после неудачной попытки, предпринятой Москвой. Не стоит ни обижаться, ни радоваться. Наоборот, нужно использовать имеющиеся наработки, чтобы достичь договоренности, в реализации которой роль России и Запада также будет велика.
Это лишь некоторые примеры совместной работы. Каждый из них представляет собой масштабный политический и дипломатический проект. Их не просто реализовать. Тем не менее серьезная целенаправленная работа в Афганистане, Центральной Азии, а также в Грузии и Молдавии - то есть там, где существует реальная общность интересов, - способна переломить наметившуюся тревожную тенденцию в российско-западных отношениях.
