О. БЫЧКОВА: 21:05 в Москве. У микрофона Ольга Бычкова. Это программа "Большой дозор", я приветствую своих коллег из газеты "Ведомости" - Максима Трудолюбова, редактора отдела комментариев. Добрый вечер.
М. ТРУДОЛЮБОВ: Добрый вечер.
О. БЫЧКОВА: И наш гость сегодня Лев Гудков - директор "Левада-Центра".
Л. ГУДКОВ: Добрый вечер.
О. БЫЧКОВА: Говорить мы будем о том, чего ждут от нового президента. Тут у нас много есть разных вопросов, у нас есть много уже вопросов, которые пришли на сайт "Эха Москвы" в Интернете. Я призываю наших слушателей писать их также в виде смс-ок на номер +7-985-970-45-45. Но прежде, можно лично на мой вопрос ответить? Вот скажите, пожалуйста, прежде чем мы будем говорить о новом президенте, Медведеве и т.д., кто эти люди, кто эти миллион граждан, которые проголосовали за г-на Богданова? Что говорит наука на этот счет?
Л. ГУДКОВ: Наука не много может сказать, потому, что этот процент, он был в предварительных ещё меньше, не даёт возможности статистического анализа по группам, по социально-демографическим характеристикам. Очень приблизительно и крайне неточно можно сказать, что, конечно, голосовали чуть больше жители крупных городов, люди чуть более образованные, среднего возраста, немножко странноватые, не определившиеся. Я думаю, что тут гораздо больше было каких-то случайных протестных настроений, чем...
О. БЫЧКОВА: По приколу.
Л. ГУДКОВ: Может быть, по приколу, может быть, из духа противоречия, из протеста. Поскольку фигура абсолютно тёмная, то и проголосовать за неё было трудно для человека с некоторыми убеждениями, твердыми принципами.
О. БЫЧКОВА: Из чувства протеста голосовали, наверное, как обычно, за Зюганова больше.
Л. ГУДКОВ: За Зюганова, конечно. Тут и больше протестных настроений. Это традиционно протестный электорат. И кроме того, по нашим данным часть голосов, часть людей, которые не нашли себе место в этой композиции кандидатов, они проголосовали из духа противоречия против Медведева, за Зюганова. Мы это отмечали и на прошлых выборах.
М. ТРУДОЛЮБОВ: А вообще, поддается выделению группа людей, которые голосовали не за кого-то, а против?
Л. ГУДКОВ: С трудом. Подвижки были только в последние 10 дней, в последний замер, который мы уже не могли опубликовать, потому, что сроки, закон уже запрещал. За последнюю неделю было резкое снижение готовности голосовать за Медведева и снижение явки, довольно заметное, примерно на 5-6 процентов.
О. БЫЧКОВА: То есть, Вы хотите сказать, что если бы выборы произошли на две недели раньше, условно говоря, при каком-то другом градусе настроений, то Медведев мог получить ещё больше, а явка могла быть ещё выше?
Л. ГУДКОВ: Я бы не назвал это выборами, потому, что тут не было выбора. Ещё в январе больше половины считало, что всё уже решено в Кремле и всё происходящее не более, чем политическая инсценировка. Больше половины народа считало.
О. БЫЧКОВА: Это вы опрашивали?
Л. ГУДКОВ: Да, из опрошенных, конечно. Поэтому люди голосовали не потому, что им нравились какие-то нюансы в программных выступлениях, они не очень и смотрели. Внимание к выборам было очень невысоким. Во-вторых, Медведев не участвовал в дебатах и вёл более широкую рекламную кампанию, поэтому действовали фоновые ожидания и представления. Это не было политическим действием.
О. БЫЧКОВА: То есть, голосовали сердцем опять.
Л. ГУДКОВ: Ну... Социологически это называется не участие в демократических выборах, а аккламация, одобрение тех, кто уже находится у власти. Проявление солидарности с теми, у кого уже власть находится в руках.
М. ТРУДОЛЮБОВ: Можно как-то сравнить общий уровень ожиданий по признаку их позитивности, высоты уровня надежд, ожиданий на будущее, в сравнении с тем, который был при первом появлении Путина и при его переизбрании на второй срок?
Л. ГУДКОВ: Конечно, Путин выбирался в совершенно другой ситуации. Можно говорить, насколько был искусственный кризис, насколько была создана экстремальная ситуация в 2000 году, но явно была экстремальная ситуация. Еще у людей в памяти был кризис 1998 года, тяжелейшие потрясения, волна страха и истерии по поводу терактов в городах, начало чеченской войны, создание экстраординарной ситуации. И публика, народ, основная серединка нашего общества, нашего населения ждала спасителя, ждала твёрдой руки и порядка. И на этом фоне были совершенно чётко выраженные надежды на сильную руку, на твёрдого нового начальника, президента.
О. БЫЧКОВА: Сейчас похожая история?
Л. ГУДКОВ: Нет, сейчас совершенно другая ситуация, спокойная, люди голосовали не за изменение ситуации, КАК В 2000 году, а как раз за не изменение, за продолжение той же ситуации. Уже в январе и в феврале, в первой половине, большая часть опрошенных, на вопрос "что вы ждете от будущего президента?" говорили, что ничего не ждут. Ни для страны, ни для себя лично. И это неожидание явилось главным мотивом участия в голосовании. Люди не очень надеялись, что произойдет какое-то чудо после выборов, а ожидали, что то положение, которое сейчас находится, сохранится.
О. БЫЧКОВА: Это странно, тут есть же какое-то противоречие.
Л. ГУДКОВ: Нет, никакого противоречия.
О. БЫЧКОВА: Высокий процент голосования.
М. ТРУДОЛЮБОВ: Высокая явка.
О. БЫЧКОВА: И при этом это люди, которым ничего не нужно, как Вы говорите.
Л. ГУДКОВ: Наоборот! Они не хотели никаких изменений, они голосовали за Медведева потому, что его рекомендовал Путин. И главная характеристика Медведева - это то, что он человек, близкий к Путину и будет продолжать тот же самый курс, что и Путин. Речь идёт о том, что растут доходы населения. Во всех группах, без исключения. Быстрее растут у наиболее обеспеченных и сокращается в абсолютном выражении число нуждающихся. Ощущается некоторый рост, в разных группах по разному, но он ощущается. И голосовали, прежде всего, за сохранение этого положения. Кто голосовал, прежде всего, за Медведева? Это, прежде всего, женщины. Женщин в электорате Медведева в 1,5 раза больше, чем мужчин. Люди со средним образованием, не очень включенные в политику. Они ничего не ожидали, в политике не очень разбирались и хотели, чтобы не было потрясений, таких, как были в 90-е годы.
О. БЫЧКОВА: А женщины чего хотели?
Л. ГУДКОВ: Поскольку Медведев курировал социальные программы, то они хотели то, что хочет большая часть населения. Помощи от государства, контроля над ценами, некоторые гарантии стабильности, усиление социальной защиты, индексация цен, борьбы с инфляцией, помощи молодым семьям.
О. БЫЧКОВА: По большому счету все эти нац. проекты, которые связаны с рождаемостью, с семьей, с положением женщин и детей, они ведь, нельзя сказать, что начали работать в полную силу и это бы коснулось каждой семьи. По большому счету немного времени прошло, я не знаю, как дальше это будет происходить, но мы же понимаем, что по абсолютно естественным физическим причинам количество женщин, получивших родовые сертификаты или что-то там ещё от государства, оно ничтожно для электората. А все остальные что? Неужели они вот так просто взяли и поверили словам?
Л. ГУДКОВ: Вы знаете, при очень высокой степени отчуждённости населения от власти, люди не очень надеются на успех этих проектов. Большинство полагает, что деньги на эти проекты будут потрачены неэффективно и разворованы. Народу нравится, что с ним начали говорить на эти темы, которые его волнуют. А волнуют, по нашим данным, нашим опросам, что ждут от будущего президента, на решение каких задач он должен сосредоточить свою деятельность? Самая главная позиция - это снижение цен, государственный контроль над инфляцией - 66 процентов. В памяти осенний всплеск инфляции. Это ощутили все. Причем, чем ниже доход, тем это сильнее бьёт по семье, по семейному бюджету и доходу. Это очень традиционное ожидание, что власть наведёт порядок и будет заботиться о бедном человеке, о среднем человеке, что она поможет ему выживать. Люди не хотят дворцов, они хотят хотя бы сохранить тот уровень жизни, который они имеют сегодня.
М. ТРУДОЛЮБОВ: А следующие какие пункты?
Л. ГУДКОВ: Примерно те же самые. Это индексация зарплат, пенсий, вкладов. Это те же самые установки борьбы с инфляцией. Потому, что, при всех заявлениях правительства, что официально рост был 10-11 процентов, в потребительской сфере, конечно, он был почти вдвое выше реального, может быть на некоторые виды товаров и гораздо выше. Поэтому людей беспокоит именно это. То, что инфляция съедает рост зарплат.
М. ТРУДОЛЮБОВ: В тех причинах, по которым граждане голосовали, благодаря которым они голосовали за Медведева, среди них можно разделить то, что перешло ему по наследству и то, что он сделал сам?
Л. ГУДКОВ: Да нет. Я говорю, что в основном это фоновые ожидания, они не очень выраженные, не очень артикулированы, они лишены политических моментов, пристрастия. Они очень краткосрочные. Они все определены повседневными жизненными проблемами.
М. ТРУДОЛЮБОВ: Граждане смотрят в свой кошелёк.
Л. ГУДКОВ: Да. Давайте пробежимся по этому списку. Две позиции я уже сказал. Рост промышленного производства - 47 процентов. Финансовая поддержка государственных предприятий и сельского хозяйства - 37 процентов. Что интересно здесь, выделяется две позиции. Это укрепление порядка законности, борьба с преступностью, потому, что население чувствует себя очень беззащитным, как среди хулиганья и преступников, так и среди административного произвола. Люди ощущают себя абсолютно беззащитными перед произволом власти. Дальше борьба с коррупцией. Это отчасти пересмотр результатов приватизации крупных государственных объектов и символическая сфера - укрепление авторитета России на международной арене. Возвращение России статуса мировой державы.
О. БЫЧКОВА: Это какая доля?
Л. ГУДКОВ: 26 процентов.
О. БЫЧКОВА: Это много для символической и виртуальной вещи, если её так определять, это много.
Л. ГУДКОВ: Это из комплекса национальной неполноценности, ощущения себя задвинутым на периферию.
О. БЫЧКОВА: А эта позиция растёт или снижается?
Л. ГУДКОВ: Она растёт потихонечку, потому, что у Путина она была ниже и в 2000 году, и в 2001 году. Там 20-21 процент. Чуть подросла.
О. БЫЧКОВА: Интересно... Хорошо. Если судить, например, по нашим данным, совершенно не научным, то люди, которые написали нам на сайт "Эха Москвы", пишут, прежде всего, наверное, о коррупции, хотя и не только. Например, Анна из Ульяновской области пишет: "От нового президента жду самостоятельности и чистоплотности в выборе помощников" Это коррупция, как я понимаю, в большей степени. Александр Шевелёв, Ленинградская область: "От нового Президента жду бескомпромиссной борьбы с коррупцией, особенно в верхних эшелонах власти и среди чиновников на местах". "Обновление прав регионов" - Александр из Удмуртии. Вот это самые типичные сообщения, которые прислали наши слушатели.
Л. ГУДКОВ: Борьба с коррупцией здесь, её отметили, как первоочередную задачу, 51 процент, это третья по рангу позиция.
О. БЫЧКОВА: После индексации...
Л. ГУДКОВ: После снижения цен, государственном контроле и индексации. Третья позиция.
О. БЫЧКОВА: У Вас есть такие же данные, что после избрания Медведева президентом России, воровства и коррупции в руководстве страной станет больше, примерно столько же, или меньше, чем было раньше. Мне нравится этот ответ - 69 процентов, примерно столько же.
Л. ГУДКОВ: Вы видите, что трезвый рассудок подсказывает, что люди полагают, что очень мало что изменится.
М. ТРУДОЛЮБОВ: Но при этом надежды возлагают большие.
О. БЫЧКОВА: Да, вот это не понятно.
Л. ГУДКОВ: Весь высокий рейтинг наших лидеров строится на надеждах. Не столько на реальных достижениях, сколько на надеждах. Это очень важная психологическая составляющая отношения к власти. Больше ждать не откуда, надеются только на власть. И это отношение очень характерное, потому, что, давайте представим себе, две трети населения живут в деревнях и малых городах. Это зоны хронической депрессии с очень низкими доходами, с распадающейся социальной сферой, деградирующей медициной, распадающимися дорогами. Прежде всего, дороги, конечно, поскольку это связь с городами, это жизнь. У нас в стране сокращается протяженность дорог. За время Путина на 7 процентов дороги сократились.
О. БЫЧКОВА: Старые испортились, а новые не построили.
Л. ГУДКОВ: Да. Дороги с твердым покрытием сократились. Это бьёт именно по этой сфере. И людям ждать и надеяться на собственные силы, на собственные ресурсы невозможно. Тем более, что это население в деревне и уровень социальной дезорганизации гораздо выше, выше уровень алкоголизма. Деревня ещё и пожилое население. Поэтому можно ждать и надеяться только на власть. И чем сильнее недовольство, тем сильнее надежда на власть, как на единственную силу, которая что-то может изменить.
М. ТРУДОЛЮБОВ: Надежда - это оборотная сторона недовольства.
Л. ГУДКОВ: Конечно.
О. БЫЧКОВА: А как быть с этой непонятной парой? С одной стороны надежда на власть, а с другой стороны уверенность, что ничего не поменяется?
Л. ГУДКОВ: Как говорил Жванецкий: "У нас весь опыт сзади". Люди понимают, что власть всегда отчитывается планами на будущее.
О. БЫЧКОВА: Это понятно! Это является характеристикой чего? Пассивности? Или чего?
Л. ГУДКОВ: Есть такой термин в политологии. Государственный патернализм. [ред. Отеческая опека 2) патернализм (политика и практика опеки, проявления заботы старшего о младшем, слабом; взамен предоставления прав и обязанностей; в отношениях между предприятием и работниками, государством и его гражданами)] Когда власть воспринимается, как отеческая, заботливая, попечительская власть, надежды на нее, никаких других сил, которые могли бы изменить ситуацию, в общем, нет. Возникает парадоксальная ситуация - чем сильнее недовольство, тем выше уровень надежд на высшую власть. Рейтинг президента всегда намного выше, чем правительства. И происходит, мы это многократно замеряли, об этом писал Левада, что происходит ножницы ответственности - всё хорошее приписывается президенту, всё плохое, ответственность возлагается на правительство, а местные власти рисуются в черном цвете.
О. БЫЧКОВА: В таком случае другой вопрос. Есть ли у вас раскладки по тому, как голосовали представители разных социальных групп? Если мы говорим о некой пассивности, то, как себя чувствовала и проявляла группа социально активных граждан?
Л. ГУДКОВ: Пока ещё нет. Мы получим это обязательно, потому, что мы сейчас запускаем очередной опрос и посмотрим, кто как голосовал. У нас появится возможность сравнить это с цифрами Избиркома и посмотреть, как голосовала провинция, какой уровень поддержки там, каким кандидатам и прочее. Мы будем спрашивать по часам, как голосовали. Когда проголосовали.
О. БЫЧКОВА: А какое это имеет значение?
Л. ГУДКОВ: Как шла мобилизация электоральная, как распределялись голоса в течение дня.
О. БЫЧКОВА: А какой можно вывод сделать из того, что больше всего проголосовали с 13 до 15 часов?
Л. ГУДКОВ: Если это не сильно отклоняется от обычного распределения, значит, всё было нормально.
О. БЫЧКОВА: А если отклоняется?
Л. ГУДКОВ: Значит, были какие-то внешние факторы, давление и прочее. Мы ещё целую серию обычно спрашиваем, ощущали ли вы, грубо говоря, принуждение, угрозы. Я, например, наслушался кучу всяких разговоров о том, как студентов заставляли голосовать, как врачей в поликлиники и пр.
О. БЫЧКОВА: Например, Иосиф нам пишет из Москвы: "Какая высокая явка? Людям угрожали, что если они не пойдут голосовать, их уволят с работы, требовали отзваниваться, что проголосовали. Вот и вся явка". Можно это как-то вычленить, это количество?
М. ТРУДОЛЮБОВ: Какое соотношение между цифрами, которые вы получали, как прогноз и реальные цифры?
Л. ГУДКОВ: Вы понимаете, что очень трудно сравнивать это с ЦИКовскими данными, там нет такого распределения, поэтому это наша реконструкция. У нас нет данных по часам, по социальным группам и прочее. На парламентских выборах была такая картина. Первая поднялась деревня и малый город. И уровень голосования, активности, был намного выше. Потом захватывал средний город, потом крупный и в последнюю очередь, почти через силу, шла столица. Обе столицы шли. Мобилизовались в последнюю очередь и с самым низким уровнем.
О. БЫЧКОВА: Долго спала столица.
Л. ГУДКОВ: И готовность меньше. Если в деревне и малом городе уровень голосования за "Единую Россию" был порядка 75 процентов, то в Москве едва-едва доползла до 50 процентов.
О. БЫЧКОВА: Это традиционное разделение. Мы продолжим эту тему через несколько минут. Директор "Левада Центра" Лев Гудков у нас в программе "Большой дозор", мы беседуем с ним, вместе с моим коллегой Максимом Трудолюбовым из газеты "Ведомости". Сейчас Новости и небольшая реклама. Потом продолжение.
НОВОСТИ
О. БЫЧКОВА: 21:35 в Москве. У микрофона Ольга Бычкова. Директор "Левада Центра" Лев Гудков у нас в программе "Большой дозор", мы беседуем с ним, вместе с моим коллегой Максимом Трудолюбовым из газеты "Ведомости". Мы сейчас закончим с темой явки. У Максима был вопрос.
М. ТРУДОЛЮБОВ: Да, я начал говорить. Как сравнивается ваша прогнозная цифра явки с реальной?
Л. ГУДКОВ: Каждая электоральная кампания ЦИК собирает данные последних опросов и прогнозов от каждой службы. Мы запечатываем это в конверт и отправляем. Это такой конкурс каждые выводы.
О. БЫЧКОВА: А пари не заключаете на деньги между собой?
Л. ГУДКОВ: Нет, не заключаем. Но после этого определяется прогноз точный. Если на думских выборах у нас довольно приличный был, ВЦИК прислал нам бумагу, что у нас был самый точный прогноз. В этот раз у нас данные довольно сильно расходились. Заметно расходились. По двум показателям. Во-первых, у нас была выше готовность голосовать за Медведева, у нас 74 процента готово, сказали, что они будут голосовать за Медведева.
О. БЫЧКОВА: На несколько процентов выше.
Л. ГУДКОВ: И ниже было голосование за Зюганова. У нас только13 процентов.
О. БЫЧКОВА: Ну, там-то, как раз, разница колоссальная!
Л. ГУДКОВ: Почти в 5 процентов разница.
О. БЫЧКОВА: Чем Вы это объясняете? Есть разные объяснения.
Л. ГУДКОВ: Выше готовность была голосовать за Жириновского. 11 процентов.
О. БЫЧКОВА: Вы предсказывали, что выше?
Л. ГУДКОВ: Мы это по данным опроса. И явка была заметно ниже, 62 процента. Это тренд последних недель. Он указывал на снижение готовности придти на избирательные участки. И это самое серьезное расхождение с данными ВЦИК. Пока я не могу объяснить, чем это вызвано. Посмотрим.
Как только пошла кривая расти, так начал расти оптимизм, удовлетворенность. Страх и чувство одиночество и апатии стал уменьшаться и начали нарастать некоторые позитивные эмоции.
О. БЫЧКОВА: На сегодняшний день какая пропорция?
Л. ГУДКОВ: Чтобы не соврать...
О. БЫЧКОВА: 99:1, например.
Л. ГУДКОВ: Нет, конечно нет. Примерно позитивный набор чувств где-то процентов 40-45, на 16-18 негативных. Преобладает сегодня явно некоторый позитив.
О. БЫЧКОВА: Объясните мне тогда. В ваших данных, я не понимаю, как тут написано. По какому пути, на ваш взгляд, будут развиваться события в стране после избрания на пост президента России? Позиция Путина и позиция Медведева. Развитие демократии, Путин в 2000 году - 35 процентов, в 2004 году - 55 процентов, а Медведева в 2008 году - 50 процентов. Я ничего не понимаю! Это что значит?
Л. ГУДКОВ: Люди под демократией понимают что-то своё, родное. Оно никак не связано с нашими представлениями о политическом устройстве, о честной конкуренции, о разделение властей, об ответственности политиков. Этого никогда не было и люди не знают, что это такое.
О. БЫЧКОВА: А почему Вы такой вывод делаете?
Л. ГУДКОВ: Мы спрашивали много раз. Люди знают, что западные страны демократические и там лучше живется.
М. ТРУДОЛЮБОВ: Это определенный знак качества жизни.
Л. ГУДКОВ: И надежды. Еще раз я подчеркиваю, что надежды, иллюзии. И с Путиным связывается ощущение, что власть будет заботиться.
М. ТРУДОЛЮБОВ: Демократия - это забота еще.
Л. ГУДКОВ: Да. И надежда на это, на честную, справедливую власть, которая будет заботиться о народе, защищать его.
О. БЫЧКОВА: Это тот же патернализм.
Л. ГУДКОВ: Конечно.
М. ТРУДОЛЮБОВ: Но при этом само слово демократия считалось, что оно сильно испорчено доверием к термину и к его содержанию.
Л. ГУДКОВ: Так оно и есть.
М. ТРУДОЛЮБОВ: Но при этом демократия остается позитивным термином.
Л. ГУДКОВ: Оно очень двойственное. Демократия - это нечто туманное и хорошее. Это либо просто воспринимается, как свобода ругать начальство, безнаказанно, то, что связывалось со свободой слова. Либо, как некоторая определенная политика. Это не реальные вещи, это надежды на власть, что власть будет вести себя определенным образом.
О. БЫЧКОВА: Получается, что эта позиция, которую я процитировала, она пустая.
Л. ГУДКОВ: Она сделана из надежд на добрую власть, на доброго царя.
М. ТРУДОЛЮБОВ: При том, что надежды... Я хорошо помню, как это было перед парламентскими выборами, там по опросам получалось, что граждане уверены, что данные могут быть подтасованы, что ничего сильно не изменится. Более того, в тех опросах, где вы спрашиваете о том, могут ли они сами влиять на политику, на решения, они отвечали, что не могут. Как с этим сочетается высокий уровень надежд?
Л. ГУДКОВ: Это просто другое выражение того же самого. 83 процента говорят, что они не в состоянии повлиять на то, что происходит в стране. И поэтому надеются на какую-то силу, стоящую над всеми. И поэтому рейтинг Путина намного выше рейтинга правительства, который был отрицательным при Фрадкове.
О. БЫЧКОВА: Насколько вы изучали личный рейтинг г-на Медведева? Максим задавал уже этот вопрос. Сколько там путинского, а сколько там медвединского в нем? Если его за что-то любят, то за что?
Л. ГУДКОВ: Ой, Господи...
О. БЫЧКОВА: Не вздыхайте так тяжко.
Л. ГУДКОВ: Это естественные и понятные вопросы. Конечно, мы отслеживали это. Даже пока не было ясно, кто будет кандидатом, мы предполагаемый набор претендентов выставляли в такой шкале. И Медведев, и Иванов набирали примерно равные удельные веса поддержки, потом, к концу лета, чуть-чуть вырвался Сергей Иванов, у них была разная поддержка. За Медведева голосовали, скорее, молодые, более образованные, больше женщин и немножко более либерально настроенные, надеявшиеся на него, как на демократа. А за Иванова голосовали пожилые, более авторитарно настроенные, мужчины, живущие в провинции, где сильнее советский комплекс был. Но, как только Путин объявил о том, что он выдвигает Медведева в качестве своего преемника, рейтинг Иванова резко пошёл вниз.
О. БЫЧКОВА: С глаз долой и с сердца вон!
Л. ГУДКОВ: Да. А медведевская кривая пошла вверх и в первой половине февраля готово было голосовать за него 80 процентов. Теперь, как воспринимают его.
О. БЫЧКОВА: Ну да! Какие-то есть позиции?
М. ТРУДОЛЮБОВ: Ценят ли то, что он молодой, энергичный человек?
Л. ГУДКОВ: Тут есть целая шкала черт. Главная характеристика, бесспорная просто, это то, что этот человек, Медведев, пользуется доверием президента Путина.
О. БЫЧКОВА: Это мы поняли.
Л. ГУДКОВ: Это люди так и говорят. Выбирают из этого. На втором месте то, что он энергичный, решительный, волевой человек. И на третьем - он привлекательный человек. Вообще говоря, если сравнивать его с Путиным или с Ельциным, то черты Медведева стёрты и отношение к нему - это некоторая копия отношений к Путину, ослабленная копия. Если попробовать синтезировать эти черты, то это чиновник, высокопоставленный чиновник, исполнительный, решительный. Человек, поставленный начальством. Действительно, привлекательный человек.
О. БЫЧКОВА: То есть, приятный?
Л. ГУДКОВ: Это женская характеристика.
О. БЫЧКОВА: Вы нарисовали образ, как он отпечатывается в сознании людей.
Л. ГУДКОВ: Что не нравится. То, что он не самостоятельный.
О. БЫЧКОВА: Тоже, что нравится. Оно же и не нравится.
М. ТРУДОЛЮБОВ: Оборотная сторона.
О. БЫЧКОВА: Я ничего не понимаю!
М. ТРУДОЛЮБОВ: Сколько получается таких странных вещей! Как бы негативное отношение, неприятие действительности оборачивается высоким процентов голосования за власть. Здесь то позитивное свойство, что его поддерживает Путин оборачивается его несамостоятельностью.
О. БЫЧКОВА: Сколько из ваших опрошенных считают, что это хорошо, что Медведев - это человек Путина?
Л. ГУДКОВ: 42 процента.
О. БЫЧКОВА: А сколько считают, что плохо, что он не самостоятельный?
Л. ГУДКОВ: 12 процентов.
О. БЫЧКОВА: Тогда нет, это разные люди.
Л. ГУДКОВ: Конечно, разные. Но две трети, 67 процентов затрудняются ответить, какие у него неприятные черты характера.
О. БЫЧКОВА: Если мы не знаем про человека ничего плохого, значит, мы вообще ничего про него не знаем.
Л. ГУДКОВ: Интенсивность описания, выражение каких-то характеристик Медведева примерно в два с лишним раза меньше, чем люди описывали Путина. У Путина больше людей выделяли какие-то черты. Здесь самая большая характеристика - энергичный, решительный, волевой - 25 процентов. На втором месте - привлекательный человек, 19 процентов. Это значит, что люди не могут ничего сказать о нём. Он довольно стёртый.
О. БЫЧКОВА: А процент женщин, которым нравится Медведев, и процент женщин, которым нравится Путин, они как соотносятся?
Л. ГУДКОВ: Примерно одинаково, если говорить. У Путина тоже гораздо больше было женского электората. Надо после выборов проверить это. Все-таки, у Медведева сильно выраженная женская составляющая.
О. БЫЧКОВА: Как интересно это!
Л. ГУДКОВ: Россия - женщина.
О. БЫЧКОВА: Да, да...
Л. ГУДКОВ: Это Бердяев писал ещё.
О. БЫЧКОВА: "Когда ведётся опрос, я всегда вру, не знаю почему" - кто-то написал нам по смс-ке.
Л. ГУДКОВ: Ну, один врёт, второй, в распределении это одна и та же величина. Отдельный человек гораздо более разнообразен и более интересен, чем стая или общество в целом.
О. БЫЧКОВА: Сергей из Барнаула: "Велик ли процент пропущенных данных или реконструкции при составлении предвыборных прогнозов?"
Л. ГУДКОВ: Я не понял.
О. БЫЧКОВА: Как вопрос задан, так и прочитала.
Л. ГУДКОВ: Я не понимаю.
О. БЫЧКОВА: То есть, сколько вы, за что вы даете голову на отсечение, а что вы домыслили?
Л. ГУДКОВ: Мне трудно сказать. Любые цифры всегда нуждаются в интерпретации. Социолог - это не человек, который бегает с анкетой. Анкета не делает человека профессиональным исследователем. Мы заполняем анкеты и при выезде, при получении визы, в отделе кадров. Важно, как мы понимаем эти данные.
М. ТРУДОЛЮБОВ: А если говорить о раскладке внутри тех, кто проголосовал за Медведева, Вы говорите, что пока нет данных, но если говорить о тех, кто собирался голосовать по прежним данным, можно хоть что-то сказать о том, как голосовали самостоятельные граждане, верхняя часть среднего класса, те, у кого сравнительно высокие доходы? Можно ли по прежним опросам, по тому, как люди отвечали на вопросы "За кого бы вы проголосовали?"
Л. ГУДКОВ: Поддержка Медведева среди людей, занимающих более высокие статусные позиции, выше. Наша элита абсолютно лояльна, ей есть что терять. Я уже говорил, что доходы у неё росли гораздо быстрее, чем у людей, находящихся в нижних 20 процентах.
О. БЫЧКОВА: Руслан пишет: "Если Путин станет премьер-министром, то у правительства по-прежнему будет низкий рейтинг?" Это хороший вопрос!
Л. ГУДКОВ: Посмотрим. На самом деле, я думаю, что есть три сценария. Первый - это то, что всё останется инерционным, как есть. Путин, как люди и думают, он сохранит за собой ключевые позиции и Медведев будет второстепенной фигурой.
О. БЫЧКОВА: И, наконец, случиться революция, когда у правительства будет другое отношение людей.
Л. ГУДКОВ: Оно уже было у Зубкова, правительство Зубкова оценивался положительно.
О. БЫЧКОВА: А другой сценарий?
Л. ГУДКОВ: Нет, здесь важно, что та же самая опора на силовые структуры, спецслужбы, отсутствие свободы прессы, все наши нынешние особенности. Второй - конфликтный сценарий. Я думаю, что неизбежна перетасовка кадров, появление групп интересов, конфликт их, так или иначе. И, поскольку структура собственности ничем не гарантирована, кроме распределения, то новый передел и конфликт интересов. Третий - это то, что нам, чем нас пугают экономисты, занимающиеся мировой конъюнктурой, то, что рано или поздно цены на нефть обрушатся, накопленные ресурсы будут за 1,5-2 года истрачены и дальше резкая инфляция, все отодвинутые социальные проблемы, которые сегодня заморожены, ЖКХ, пенсионная реформа, все болезни обострятся.
О. БЫЧКОВА: Понятно. Мы на этом уже вынуждены закончить. Тут пришла в последний момент смс-ка: "Я тоже люблю девушек, сделайте меня президентом или депутатом". Фокус-то в том, чтобы девушки любили Вас, дорогой слушатель. Спасибо большое Льву Гудкову - директору "Левада Центра" и Максиму Трудолюбову - редактору отдела комментариев газеты "Ведомости".
05.03.2008
http://echo.msk.ru/programs/dozor/499215-echo/
Док. 492078
Перв. публик.: 05.03.08
Последн. ред.: 18.09.08
Число обращений: 87
Гудков Лев Дмитриевич
|
