Баранов Н.А. Учебное пособие `Политические отношения и политический процесс в современной России: Курс лекций` Лекция 4Назад
Баранов Н.А. Учебное пособие `Политические отношения и политический процесс в современной России: Курс лекций` Лекция 4
Лекция 4. Коммунистическая правящая элита и политические лидеры советской эпохи
4.1. Коммунистическая правящая элита
Характеристика большевизма. Российское общество находится на этапе радикального обновления всех сторон своей жизни. Для научного осмысления и определения дальнейшего пути развития необходимо уяснить и переработать исторический накопленный опыт государственных преобразований с учетом реальных итогов со-циалистического строительства, которое осуществлялось партией большевиков с 1917 года.
Перед исследователями стоит задача заново проанализировать содержание пройденного страной пути, объяснить достижения и про-валы, успехи и поражения в их диалектическом единстве, не выделяя отдельные события в угоду политической конъюнк-туре. В данном контексте важное значение приобретает исследование теории и прак-тики большевизма, 100-летие которого исполнилось в июле 2003 года.
Можно с достаточно большой долей вероятности утверждать, что наследие большевизма, выраженное в его традициях, радикализме и утопизме, не исчезло с прекращением деятельности КПСС. С одной стороны, возрождение необоль-шевизма имеет место среди ультра оппозиционных сил, пытающихся пропагандировать устаревшие идеологические догмы, с другой сто-роны, традиции большевизма, прежде всего стиль руководства, были вложены в душу и разум части правящих политиков вместе с образо-ванием и всем укладом советского периода жизни. Придя в новые структуры власти и заявляя о своем демократизме, они зачастую реализуют нео-большевистские методы проведения радикальных преобразований.
В настоящее время значительная часть российского общества хранит в памяти социалистические идеалы и с ностальгией вспоминает их. История большевизма - это прошлое, которое непосредственно связано с сегодняшним днем, определяет исходные пункты в ходе разработки политиками, теоретиками и рядовыми гражданами их позиций, в целом влияет на мироощущение, настроение, обществен-ное мнение, оценку действительности.
Большевизм является сложным социально-политическим фено-меном, в структуру которого входили идеологические, политические, социально-психологические, организационные компоненты, находив-шиеся в переплетении друг с другом. Как течение политической мыс-ли и как партия, большевизм представлял собой многоуровневую си-стему со своей внутренней организационной иерархией. Одним из важнейших элементов его структуры являлась специфическая поли-тическая и интеллектуальная элита большевизма: так называемые "вожди", "старая партийная гвардия", "номенклатура", "ру-ководящие кадры" и т. д. Существование элит-ного слоя функционеров в эпоху правления КПСС стало аксиомой, не подлежащей сомнению.
Происходящие в современной России реформы призваны не ликвидировать элитарность правящих кругов, а создать новую, доступную контролю, профессиональную политическую эли-ту. В новую политическую элиту, сформировавшуюся в России пос-ле августа 1991 года вошли представители прежней коммунистической элиты и ряд деятелей демократических групп. К ним примыкает мно-гочисленный аппарат чиновников, высококвалифицированных техно-кратов, также усвоивших многие черты предшествующего партийно-государственного аппарата.
Взаимодействие демократического, коммунистического и техно-кратического компонентов новой элиты характеризуется двумя состо-яниями: консолидацией и противоборством. Новые лидеры из числа бывших диссидентов и молодых научных кадров стремятся утвер-дить праволиберальные мировоззренческие ценности. В этом с ними солидаризируется та группа бывшей коммунистической номенклату-ры, которая заинтересована в юридическом оформлении права на часть го-сударственного имущества, находившегося ранее в их распоряжении. Однако, несмотря на единодушное признание частнособственничес-кой идеологии доминантой общественного развития, внутри возник-шей политической элиты развиваются противоречия, которые в 1990-х гг. привели к внутриусобной борьбе по вопросам вариантов реформ, темпов преоб-разований и личного лидерства. Процессы, происходящие в совре-менной политической элите, по форме напоминают эво-люцию бывших большевистских и коммунистических лидеров. Если учесть, что наряду с правящими кругами в современном обществе функционируют оппозиционные контрэлиты коммунистического, а также национал-патриотического направления, то становится очевид-ным, что изучение большевистской политической элиты является ак-туальной задачей.
Формирование коммунисти-ческой элиты. Становление большевистской элиты началось задолго до ее прихода к власти и превращения в политическую господствующую страту нового общества. Процесс зарождения этой специфической общности пришелся на конец XIX в., когда в ходе становления российской социал-демократии выявилась группа лидеров, относивших себя к профессио-нальным революционерам. В ее состав входили революционеры-ин-теллигенты, рабочие-"передовики" и маргинальные люмпен-интел-лигенты, примкнувшие к рабочему движению по конъюнктурным соображениям, национальным или по другим причинам. После пора-жения первой русской революции 1905-1907 гг. партийная верхушка расслоилась на революционеров-эмигрантов и революционеров-"почвенников", местных комитетчиков. Несмотря на острую внутрипар-тийную борьбу и межличностные разногласия, партийная верхушка сохранила относительное единство, так как условия революционной нелегальной борьбы диктовали совершенно определенные правила и нормы. Именно это обусловило усиление централизаторских тенден-ций и нивелирование различий между группами на основе заявлен-ной принадлежности к пролетарским революционерам.
Во время Октябрьской революции большевистская верхушка пре-вратилась из контрэлиты в правящую политическую элиту, сосредо-точившую в своих руках все рычаги власти от имени пролетариата. Встав во главе государства, большевистская элита сразу же обнару-жила неоднородность своего состава и внутреннюю противоречивость.
Интеллигентская часть руководящих кадров большевизма, осо-бенно из числа эмигрантов, учитывала неготовность страны к социа-листическим преобразованиям и выдвигала различные варианты ре-шения проблем о сроках переворота, о возможности создания однород-ного социалистического правительства без Ленина и Троцкого, о воз-можности сохранения в системе Советской власти Учредительного собрания. Эти взгляды В.И. Ленин оценил как "правый большевизм", который противостоит интересам рабочих и крестьян. Сам В.И. Ле-нин поддержал партийцев-практиков, стоявших на более радикаль-ных позициях в этих вопросах, и категорически настоял на отказе от любых компромиссов с поверженными противниками из других партий.
Большевистская элита, исходя из представления о том, что она об-ладает нравственным правом осуществлять от имени пролетариата его диктатуру, возглавила государственный аппарат снизу доверху. Формально и логически это было обосновано тем, что не каждый рабочий может управлять обществом и рабочий класс должен делеги-ровать свои полномочия лучшим представителям своей партии. Од-нако на практике отношения между рабочим классом и новой поли-тической элитой сложились более противоречивыми, чем это ожидали теоретики марксизма. Большевистская верхушка обрела относи-тельную самостоятельность и стала функционировать как самостоя-тельный политический организм, претерпев различные метаморфо-зы. К правящей партии, как всегда, примкнула большая группа карь-еристов, которая стала прямо или косвенно дискреди-тировать новое государство.
Большевистская верхушка стала проявлять в своей повседневной деятельности и быту определенные слабости, стремление к привиле-гиям, оправдывая их необходимость особой занятостью и политичес-кой ответственностью. Лидер меньшевиков Ю. Мартов проницатель-но отметил это новое явление в публичной полемике со Сталиным и обратил внимание общественности на его опасность.
С развертыванием широкомасштабной гражданской войны про-тивоборство демократической и авторитарно-бюрократической тенден-ций завершилось в пользу второго направления. Во многом это было обусловлено жесткой необходимостью мобилизации всех сил боль-шевизма и их сосредоточения на решающих участках военно-органи-заторской работы. Централизм и дисциплина стали главными прин-ципами кадровой работы. Кадры большевистской элиты распре-делялись на основе метода совмещения партийных, советских и воен-ных постов в одних руках. Персо-нальная ответственность за судьбу дела было главным принципом функционирования политической системы в этот период. В деятель-ности большевистской политической элиты во главе с В.И. Лени-ным, пользовавшимся непререкаемым авторитетом в ее среде, воп-лотилась диктатура Коммунистической партии, выступавшей от имени рабочего класса в качестве его авангарда.
В.И. Ленин не скрывал, что именно тончайший слой старой партийной гвардии является главной организующей силой становле-ния нового государства, а следовательно, фактической политической элитой советского общества. Он понимал, что независимо от желания привлечь всех трудящихся к управлению государством, на данном конкретном этапе это практически неосуществимо.
Использование старых, воспитанных в дореволюционное время кадров партии не решало кадровую проблему в целом. Централизованная военно-политическая система нуждалась в значительно боль-шем количестве чиновников не только высшего, но среднего и низ-шего эшелонов. Поэтому, начиная с 1918 года началось формирование новой систе-мы руководства, партийного и государственного строительства. До VIII съезда РКП (б) доминировал принцип элитности руководства на основе персональной ответственности каждого из членов элиты.
VIII съезд партии принял решение об упорядочении взаимоотно-шений между партийными и советскими органами, о кадровой поли-тике, о внутренней структуре Центрального Комитета партии. Было официально закреплено функционирование Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК РКП (б) и началось формирование в рамках партий-но-государственных структур новой коммунистической иерархии. В.И. Ленин ультимативно требовал, чтобы весь аппарат состоял из коммунистов, а высшие посты занимали проверенные представители большевистской элиты.
Поскольку эта система развивалась в ходе гражданской войны, она обретала милитаристский характер, но с вы-раженными чертами самостоятельности и инициативы местных ор-ганов и кадров. Авторитарно-бюрократические тенденции развивались постепенно и укреплялись по мере духовной трансформации элиты. Вся большевистская элита в целом стала заметно эволюционировать в сторону ужесточения отношения к демократии, к непролетарским слоям населения: к интеллигенции, к казачеству и к крестьянству, не говоря уже о буржуазии.
В целом произошла общая экстремизация полити-ческого сознания большевистской элиты. Прежние правые больше-вики стали радикалами, а радикалы превратились в подлинных эк-стремистов, способных во имя своей победы перешагнуть любой нравственный порог. Принцип нравственной саморегуляции лично-сти, распространенный среди российской интеллигенции в XIX в., у большевиков-интеллигентов отошел на второй или третий план.
Известный историк М. Покровский писал, что гражданская вой-на внесла в психологию и даже в идеологию большевиков опре-деленные новые черты, чуждые ей в 1917-1918 гг. Молодые комму-нисты-просвещенцы вернулись с фронта "бравыми молодыми людь-ми", настоящими "военными коммунистами". Они "вернулись с уве-ренностью, что все то, что дало такие блестящие результаты по отно-шению к колчаковщине и деникинщине, поможет справиться со все-ми остатками старого в любой области".
Состав коммунистической элиты. На исходе гражданской войны в Советской России деформация основных принципов социализма, и прежде всего коллективизма в управлении народным государством, стало состоявшимся фактом. В большевистском руководстве нормой стали абсолютизм правления, строгое единоначалие в партии и иерархия власти, низведение кол-лективов до роли статистов. В партийной верхушке утвердилась власть большевистских вождей, которые возглавили иерархические струк-туры по праву неформального лидерства, но рано или поздно они должны будут уступить место уже легитимным высокопоставленным чиновникам.
В партии в это время насчитывалось около 400 тысяч членов, из них 10 тысяч "ответственных работников", несколько сотен предста-вителей "старой партийной гвардии", регулярно участвующих в съез-дах партии, пленумах Центрального Комитета, и десяток высших лидеров. Начиная с 1921 г. В. И. Ленин начинает отходить от поли-тического руководства ввиду ослабления здоровья, дав тем самым большую свободу сторонникам "военного коммунизма". Все бразды власти были сосредоточены в руках фракционной официальной груп-пировки в составе заместителя председателя СНК и СТО Л.Б. Каме-нева, председателя исполкома Коминтерна Г.Е. Зиновьева, а также избранного в 1922 г. генсеком ЦК И.В. Сталина. Тройка вождей стре-милась отстранить от руководства своего главного соперника - Л.Д. Троцкого и одновременно сократить влияние на высшие орга-ны власти со стороны сформировавшейся политической элиты.
Для политической элиты 1920-х годов был характерен фейерверк личностей, ярких индивидуальностей, имевших самый раз-нообразный жизненный опыт и общую выучку революционной борь-бы. Оценивая положение в стране с помощью своего богатого опыта и интеллекта, они представляли в распоряжение руководства партии множество концепций решения принципиальных проблем. В ходе дискуссий под руководством В.И. Ленина вырабатывались и принимались необходимые решения. Благодаря силе своего интел-лекта, гигантскому авторитету и политической воле В.И. Ленин обес-печивал сотрудничество и взаимодействие различных групп и поко-лений членов партии, их лидеров.
В.И. Ленин оценивал разгоравши-еся дискуссии как проявление внутрипартийной борьбы, недопусти-мой в условиях общего кризиса в стране. Но при этом он призывал разбираться в сущности разногласий, выявлять конкретное разверты-вание и видоизменение их на разных этапах, критиковать группы ина-комыслящих исходя не из факта образования таких групп, а из степе-ни обострения фракционного противоборства. Он поддержал тезис Троцкого о том, что нужно выявлять в позициях сторон рациональ-ные моменты, так как "идейная борьба в партии не значит взаимное отметание, а значит взаимное воздействие". В.И Ленин настоял на запрещении фракций и введении пункта о возможности исключения членов ЦК за фракционность, но одновременно писал о необходимости создания демократической атмосферы в партии, исключающей возникновение фракций. Для этого нужно было развертывать демок-ратизм, самодеятельность, издание дискуссионных сборников. Он отмечал, что каждый коммунист вправе заниматься вопросами тео-рии самостоятельно и иметь "уклон мысли" при условии сохранения организационного единства партии. Ленин обращал внимание на важ-ность воспитания, умения работать с инакомыслящими, которые мо-гут обеспечить поток новых идей и концепций.
Но Сталин и его единомышленники сознательно отказались ос-ваивать эти ленинские подходы, изолировав Ленина от партии в ходе его болезни. Но и сам Ленин сформулировал в своих последних рабо-тах ряд положений, позволивших обосновать курс на бюрократиза-цию и централизацию партии-государства. Он писал в письме Молотову, что если не закрывать себе глаза на действительность, то надо признать, что в настоящее время пролетарская политика партии опре-деляется не ее составом, а только безраздельным авторитетом того тончайшего слоя, который можно назвать старой партийной гварди-ей. Он дал конкретные инструкции относительно того, как бюрокра-тизировать процесс институциализации элиты, контроля и распределения кадров, соблюдения единства рядов любой ценой.
Партия стала растворяться в госаппарате, трансформируясь из революционной в управленческую организацию со структурами мас-совой поддержки и подпитки. Процесс огосударствления партии в основном происходил в начальный период нэпа и завершился в ходе его слома. Это выражалось в том, что партийные органы принимали решения административного характера, превращаясь в официальную инстанцию с государственными функциями и все более отдаляясь от рядовых масс.
После гражданской войны позиции старой партийной гвардии, которая в силу исторических традиций обладала иммунитетом про-тив нэповского бюрократического перерождения партии, вновь стали укрепляться. Был офици-ально утвержден курс "на старого партийца" в формировании кадро-вого корпуса партийной иерархии. В частности, было принято реше-ние о необходимости для секретаря губкома иметь дооктябрьский стаж, секретаря низового укома - минимум 3 года. Это постановление институционализировало старую партийную гвардию именно как осо-бую политическую элиту. Вплоть до середины 20-х гг. в пропаганде культивировалось представление об ее исключительности, что нашло выражение в издании спецальбомов с фотографиями и биографиями, справках в энциклопедиях, в материалах учебных пособий и т. п. Сами большевики скромно именовали себя "духовной аристократией рабо-чего класса" (Луначарский).
Этапы эволюции коммунистической элиты. Постепенно шел процесс отчуждения рядовых коммунистов от принятия полити-ческих решений, но в начале 20-х годов этот процесс не был еще широкомасштаб-ным. Сохранялась практика выборности, опре-деленного контроля за поведением руководителей, другие проявле-ния демократизма, принимавшего постепенно все более нейтральный характер.
XII съезд стал значительной вехой в становлении авторитарно-бюрократической системы диктатуры партии над об-ществом и государством. Здесь Сталин впервые открыто заявил, что демократизм не нужен, а инакомыслящие вредны. Внутрипартийная демократия мешала становлению такой системы, которая противо-речила демократической сущности Советов и Коммунистической партии как авангарда рабочего класса.
И.В. Сталин на словах отрицал идеи диктатуры вождей и дикта-туры партии, но фактически он уже в это время организационно-по-литически подготовил условия для функционирования этого режима.
Против устанавливавшейся системы активно выступил Л.Д. Троц-кий, который в брошюре "Новый курс" подверг критике отношения старой гвардии-элиты и рядовых партийцев, а также потребовал демократизации партийных отношений. Все вожди партии под-черкивали, что диктатура партии на самом деле есть диктатура боль-шевистской элиты во главе с властным органом - ЦК.
Острая борьба сыграла значительную роль в трасформации всей большевистской элиты. Во-первых, она была расколота на левых - во главе с Троцким, правых - во главе с Бухариным и аппаратный центр во главе со Сталиным. Наличие этих течений было осознано всеми членами руководства, правда, они по-разному обозначали свои позиции, считая свои исключительно ленинскими, а остальные - оппортунистическими. В середине 20-х гг. сталинский центр и бухаринцы совместными усилиями разгромили троцкистскую оппозицию, несмотря на присоединение к ней Зиновьева и Каменева. В ходе про-тивоборства фактически оформилось расслоение политической эли-ты на интеллигентско-оппозиционную и аппаратно-бюрократическую часть, которая стремилась завершить бюрократизацию и институциализацию большевистской верхушки.
Еще при Ленине в 1922 г. был официально создан институт но-менклатуры, который предполагал строгий учет руководящих долж-ностей и подбор лиц на их замещение сообразно принципу иерархии партийных комитетов. Специально созданный учетно-распределительный отдел занимался регулированием этого процесса и обес-печением материальными благами личного состава элиты. Первона-чально Сырцов и другие руководители отдела пытались вести научно обоснованную кадровую политику, не зависящую от политической конъюнктуры. Но принцип профессионализма плохо состыковывал-ся с принципами сталинского режима и был заменен требованиями политической надежности и личной преданности. Новый завотделом Л. Каганович обеспечил превращение института номенклатуры в сред-ство контроля над кадрами и в целом партии и государства. Были введены специальные шифры, секретное делопроизводство, теневая закрытая информационная система, дублирующие органы но-менклатурного контроля. Большую роль в бюрократической транс-формации элиты сыграл искусно использованный вождями принцип "орабочивания партии". Демократический лозунг стал ос-новой для размывания партии малоподготовленными, почти безгра-мотными массами, желавшими ясности в партийной политике, про-стого и прочного единства, наличия признанного лидера, которому было бы можно доверить свою судьбу. Новые партийные призывни-ки стали истинной и политической, и социальной базой становления культа Сталина и постепенного отстранения большевистской элиты от власти.
У элиты объективно был выбор двух путей или возможностей развития: либо она отстоит право на коллективное руководство и сфор-мирует механизм своей будущей ротации и периодического обновле-ния за счет усиления обратной связи с массами, либо в погоне за призрачными утопическими идеалами подчиниться единоличному лидеру, включиться в систему тоталитарного контроля и превратить-ся в подобие правящего сословия, построенного по иерархическому принципу. Развитие пошло по второму пути.
К концу 20-х гг. резко усилилось беспрецедентное давление со стороны сталинской субэлиты на противостоящую субэлиту - интел-лигенцию оппозиционного характера. Все коммунистические вузы и партшколы, призванные готовить кадры партийной интеллигенции, были переформированы в кадровом и содержательном плане. Все га-зеты и другие печатные издания были превращены из информационных в пропагандистские органы. Важ-ной вехой в развитии преследования стала пропагандистская кампа-ния вокруг итогов судебного процесса 1928 г. над так называемыми шахтинскими вредителями. Партийная интеллигенция, симпатизи-ровавшая старой технической интеллигенции, была поставлена в ус-ловия конфронтации с ней и выполнила функцию теоретического обес-печения этой задачи. Это связано с тем, что большевистская интел-лигенция была одновременно интеллектуальным центром элиты и частью ее властно-бюрократической группы. Это порождало внутрен-нее противоречие - как интеллигенция она критиковала власть, но как ее составная часть она до конца поддерживала режим, который сама же и создала. Это во многом объясняет тот факт, что троцкист-ская оппозиция в полном составе, за исключением Троцкого, спустя три-четыре года после разгрома раскаялась и вернулась в политичес-кую элиту, правда, уже во второй ее эшелон.
Партийно-интеллигентская часть элиты во главе с Н.И. Бухари-ным попыталась в самом конце 20-х гг. скорректировать политичес-кую линию правящего режима, который к этому времени взял курс на форсированную индустриализацию и принудительно-добровольную коллективизацию. Поскольку эта линия очень напо-минала программу Троцкого, Бухарин обвинил группу Сталина в спол-зании к троцкизму и предложил вернуться к ленинскому нэпу. Новая экономическая политика к этому времени переживала глубокий кри-зис и нуждалась в теоретическом и практическом обновлении. Кроме того, нэп сопровождался обуржуазиванием части элиты, ее пере-рождением и моральным разложением. Среди части партийной эли-ты началась социальная дифференциация. Влияние частного капитала на политическую жизнь привело к росту взяточничества, бесконтрольности, бюрократизму, что под-рывало основы режима и смысл всех социалистических преобразова-ний.
В этих условиях Сталин, давно не веривший в перспективу нэпа, принял решения пойти другим путем - революции сверху. Попытки Н.И. Бухарина, А.И. Рыкова и М.П. Томского привлечь на свою сто-рону часть большевистской элиты не удались, так как они не смогли предложить четко обоснованной реалистичной альтернативы и, са-мое главное, не смогли решительно противостоять аппаратному цен-тру Сталина. С помощью органов госбезопасности, средств массо-вой информации и с учетом опыта борьбы с троцкизмом сталинская группа разгромила "правых уклонистов" в ВКП (б). На волне этой кампании была развернута еще более широкая борьба с так называемой "правооппортунистической практикой", предусматривавшей вычищение из партии и госаппарата несоглас-ных или ошибающихся в проведении сталинского курса. В высшем эшелоне власти были устранены со своих постов, помимо самих бухаринцев, А.И. Луначарский, Д.Б. Рязанов, В.В. Осинский и многие другие ко-леблющиеся большевики-технократы. На политическую вершину со-ветской власти вырвалось новое молодое поколение партийных ли-деров, не испытывавших колебаний и не сомневающихся в методах достижения цели.
Станин осуществил в начале 30-х гг. реорганизацию партийного аппарата, полностью подчинив его деятельность задачам формирова-ния авторитарно-бюрократического режима. Бюрократизация внутри-партийных отношений, наряду со сломом нэпа в экономике и нача-лом насильственной кампании по раскулачиванию зажиточного и ча-сти среднего крестьянства, вызвали новую волну сопротивления ин-теллигентской части партийной верхушки. Ее особенностью была сти-хийная попытка объединения всех правых и левых, оппозиционно на-строенных большевиков. Но самой знаменитой стала группа М. Рютина. Из-вестность этой группы заключалась в том, что ей удалось подготовить уникальный теоретический документ, в котором впер-вые с марксистских позиций доказывалась необходимость ликвида-ции сталинской диктатуры как противоречащей идеалам социализма и задачам коммунистического движения в целом.
Разгромив эти и многие другие известные и неизвестные обще-ственности группы в местных партийных организациях, сталинский режим начал генеральную чистку партии и, прежде всего, большеви-стской элиты. В ходе этой чистки было исключено из партии полтора десятка тысяч большевиков, как правило, замешанных в прошлых и настоящих уклонах, проявлявших слишком большую самостоятельность в политике. Публичное идейное линчевание показало, что демократические нормы партийной жизни ушли в далекое прошлое.
К середине 30-х гг. в СССР сложился уже законченный тотали-тарный политический режим личной власти Сталина. Большевист-ская элита потеряла свою самостоятельность и попала целиком и полностью в зависимость от воли вождя.
Но этого лидеру режима было мало. Ход XVII съезда ВКП (б) показал, что часть партийной верхушки лелеет надежды на обновление режима и смену Сталина на посту генсека. Находившийся в эмиграции Троцкий постоянно призывал своих бывших сторонников, а также высших армейских руководите-лей опомниться и выступить против режима, невольно провоцируя репрессии. Сталин обоснованно боялся разрастания оппозиционных взглядов. Кроме того, приближалась вторая мировая война, а недавний опыт войны в Испании показал особую опасность для власти наличия "пятой колон-ны" внутри страны. Наконец, определенная часть большевистской элиты подверглась моральному разложению, погрязла в привилеги-ях и подрывала тем самым нравственные устои власти. Советскому обществу, как и всякому иному, важно было обеспечить периодическую легитимную ротацию элиты, но демократический механизм та-кого обновления верхушки не был отработан. Все эти соображения в сочетании с развивающейся психопатологической подозрительностью Сталина обусловили начало массовых репрессий.
Современные по-литологи выделяют важную объективную причину кадрового терро-ра, заключающуюся в необходимости для режима поддерживать в обществе определенный уровень напряжения, позволяющий обеспе-чить готовность нации к самопожертвованию, трудовому и воинско-му энтузиазму в борьбе с многочисленными внешними и внутренни-ми врагами и оправдать очевидные ограничения народовластия, не стыкующиеся с идеалами социализма.
Тотальные репрессии привели к практическому уничтожению ста-рой партийной гвардии с одной стороны, и с другой - к изменению облика всей правящей партии в целом. За период с 1933 по 1936 гг., то есть до пика террора, было исключено из партии свыше 37 %. Из имевшихся к 1937 г. 2,8 млн членов партии было арестовано свыше миллиона и две трети из них было расстреляно. К 1940 г. из ближай-шего окружения Ленина в живых оставался один Сталин. В составе партии большевиков с дореволюционным стажем оставалось полпроцента. Та-ким образом, можно согласиться с Р. Медведевым - это был насто-ящий политический геноцид. Даже если допустить, что какая-то часть репрессированных заслуживала казни, масштабы террора значитель-но перекрывали потребности режима. Раскрутив карательный меха-низм ротации элиты, Сталин не смог или не захотел его остановить и уничтожил бесспорно лучшую часть не только партии, но общества, в том числе ведущие военные кадры накануне великой войны.
Ста-лин и его окружение также принадлежали к большевистской элите, которую они столь жестоко изничтожали. Это самоедство элиты так-же является результатом деградации большевистской верхушки. Ве-дущим и главным доказательством ее трансформации является пове-дение представителей старых революционеров на допросах и на рас-стрелах. Они не только не смогли противостоять террору, но в ряде случаев приветствовали его и шли на смерть со здравицами в честь Сталина. Капитуляция большинства деятелей элиты и их неспособ-ность к решительной и последовательной борьбе со сталинизмом сви-детельствует о том, что "стальная когорта" в целом потерпела поли-тический и моральный крах. Гибель элиты была закономерным фи-налом эволюции старой партийной гвардии, зазнавшейся и не удер-жавшейся на достигнутых высотах, закосневшей в своих привилеги-ях и в комчванстве, оторвавшейся от трудящихся масс и тем самым обрекшей себя на страшный конец.
Главным результатом репрессий было уничтожение практически полностью партийной интеллигенции, характерными чертами кото-рой являлись способность к политическому творчеству, критическое мышление, активное инакомыслие, гибкость в понимании господ-ствующей идеологии, достаточно высокий образовательный уровень, интеллектуальный характер профессиональной деятельности, опре-деленная преемственность с ментальностью революционно-демокра-тической интеллигенции XIX в.
Следует отметить, что в период Великой Отечественной войны внутриэлитные противоречия отошли на второй план. Военные дей-ствия потребовали, как в годы гражданской войны, консолидации элиты и всей партии, повышения ответственности и инициативности каждого деятеля. Военно-политическая элита в целом успешно вы-полнила свои функции, внеся свой вклад в победу народа.
Выросшие в годы войны политические кадры обрели уверенность и опыт и претендовали на внимание к своему мнению со стороны высшего руководства. Но И.В. Сталин не желал поступаться ни на йоту своими полномочиями и по-прежнему оставался диктатором. Он перестал доверять своему ближайшему окружению, тем более, что часть его проявила себя в годы войны не с самой лучшей стороны (Каганович, Ворошилов, Молотов). Сталин пытался править, натрав-ливая одну группу на другую по принципу "разделяй и властвуй". Так в результате кремлевской междоусобицы возникло "Ленинградское дело", в результате которого погибла группа талантливых полити-ков: Вознесенский, Кузнецов, Родионов - всего более 1000 человек. Параллельно начали осуществляться новые политические судебные процессы и новые уголовные дела. Сталин готовил новый виток мас-совых репрессий в среде военного поколения коммунистической эли-ты. Среди них уже не было оппозиционно настроенных интеллиген-тов. Это были технократы и бюрократы, преданные режиму и желав-шие только одного - сокращения масштабов применения чрезвычай-но-административных репрессивных методов управления. Сформировавшаяся элита жаждала нормальной жизни, как и весь народ.
Послесталинский период в формировании политической элиты. После смерти Сталина (5 марта 1953 года) почти год шло междоусобное проти-воборство групп Маленкова, Хрущева и Берия, пытавшихся обрести полноту власти. Все они разыгрывали антисталинскую карту, так как было очевидно, что сталинский режим себя изжил. Наиболее ради-кальный антисталинский вариант предложил Берия, пытавшийся тем самым отмыться от тех потоков крови, которые он пролил лично и возглавляемые им ведомства. Наиболее умеренный вариант предла-гал Маленков, также замешанный в ряде репрессивных дел.
Но побе-ду одержал Н. С. Хрущев, имевший личные мотивы ненавидеть Ста-лина, но не обладавший законченным представлением о политике десталинизации и ее пределах. Он проводил ее достаточно импуль-сивно в течение десяти лет, крайне непоследовательно и зигзагооб-разно. Будучи сам плоть от плоти сталинской клики, он был замешан во всех акциях сталинизма без исключения и, естественно, впитал в себя сталинский стиль управления. Помимо своей воли он реализовывал его ежечасно на практике, что впоследствии было названо во-люнтаризмом. Первоначально Хрущев заступался за аппаратных ра-ботников в пику Маленкову, но впоследствии подверг их резкой кри-тике и сокращению. Такая позиция была связана с тем, что часть высшей номенклатуры приветствовала разоблачение культа личнос-ти Сталина только в определенных пределах, так как нуждалась в личной безопасности.
Попытки Хрущева углубить десталинизацию и реформировать общество натолкнулись на сопротивление старых кад-ров. Дело усугублялось тем, что многие экономические реформы Хрущева были не продуманы и зачастую просто авантюристичны. Особое раздражение коммунистической номенклатурной элиты выз-вала реформа управления, сначала создание совнархозов, затем раз-деление обкомов на промышленные и сельские. Происходило нару-шение привычной схемы взаимодействия высшего/среднего и мест-ного уровней власти. Заметной стала технократизация аппарата и его деидеологизация, что сказывалось на социальном качестве управлен-ческих решений. Одновременно стали пропагандироваться совершен-но утопические прожекты строительства коммунизма к 1980 г., зак-репленные XXII съездом КПСС. На этом же съезде Хрущев нанес удар по номенклатуре - в устав КПСС было внесено положение о регулярном обновлении кадров аппарата. Однако демократические преобразования Хрущева не вызвали энтузиазма в обществе, так как сопровождались ухудшением экономической ситуации и кровавым подавлением ряда забастовок (Новочеркасск, 1962 г.). Учитывая весь комплекс названных факторов, номенклатурная элита добилась сме-щения Хрущева с занимаемых постов, действуя в рамках существо-вавшей законности.
Новым генсеком стал один из наиболее типич-ных представителей элиты - Л. И. Брежнев. На первых порах он про-должил реформы, задуманные предшествующим лидером, однако вскоре отказался от них. Правящая элита была чрезмерно уверена в потенциале советского строя и не собиралась более его либерализировать, ограничившись частичной десталинизацией. Более того, рефор-мы 1960-х гг. по повышению самостоятельности предприятий и усиле-нию рыночных механизмов были дезавуированы, несмотря на то, что восьмая пятилетка (1966-1970) оказалась одной из лучших в исто-рии страны.
Л.И. Брежнев и номенклатурная элита действовали в рамках системы достаточно эффективно приблизительно до середины 1970-х гг., когда стали проявляться заметные симптомы приближающегося зас-тоя в развитии экономики, особенно в сельском хозяйстве. Ситуация требовала радикального обновления всех сторон жизни общества, но деградирующая номенклатурная элита во главе с заболевшим лиде-ром оказалась не в состоянии обеспечить качественное руководство страной. Технократическое крыло элиты во главе с А.Н. Косыгиным было оттеснено от власти, и Л.И. Брежнев сосредоточил в своих ру-ках партийную и советскую власть.
Конституция 1977 г. официально закрепила руководящую роль КПСС, а следовательно, и роль сло-жившейся элиты при полном отсутствии механизма ротации старею-щей геронтократии. Удерживая деградирующего Брежнева на посту генсека, элита решала собственные личные и корпоративные пробле-мы, сохраняя непродуктивный курс конфронтационной внешней и кон-сервативной внутренней политики.
Протекционизм и кумовство проникли в самые высокие инстан-ции. Брежнев назначал на высокие посты своих друзей, лично пре-данных клевретов и родственников. Эта порочная практика дублиро-валась на местах, многократно разрастаясь и усиливаясь. Кунаев в Казахстане, Алиев в Азербайджане, Рашидов в Узбекистане, Мжава-надзе в Грузии, Шакиров в Башкирии, Бодюл в Молдавии, Медунов в Краснодарском крае, и другие допустили значительные извраще-ния кадровой политики и личные злоупотребления властью. Представители здоровых сил в партии П. Машеров в Белоруссии, А. Снечкус в Литве и многие другие не смогли противо-стоять напору бюрократического консерватизма, но в обществе нара-стало понимание необходимости обновления политической элиты.
В 1970-х гг. массовое пополнение номенклатурной элиты снизу, как это было во время ленинского призыва и после сталинских реп-рессий, фактически прекратилось. В партийно-элитном строительстве утвердилась практика индивидуального отбора молодых коммунис-тов, не связанных с социально-клановыми группировками, не запят-нанных каким-либо образом и продемонстрировавших свою надеж-ность и дисциплинированность. Будучи всем обязанные местной ад-министративно-политической группе руководителей, в круг которых они были допущены, новобранцы стремились любой ценой делать карьеру, воспроизводя дух и букву существующих партийно-элитных отношений. Именно так росли по иерархической лестнице М.С. Гор-бачев, Б.Н. Ельцин, Э.А. Шеварнадзе, А.Н. Яковлев и другие партийные чиновники.
Усиливающееся отчуждение псевдокоммунистической элиты от народа объективно создавало предпосылки для формирования демок-ратической оппозиционной контрэлиты. Эти функции выполнило так называемое диссидентское движение, к которому примкнули, с од-ной стороны, часть сторонников демократического социализма, тре-бовавшие решительной десталинизации общества, с другой сторо-ны, - сторонники либерально-демократической ориентации буржу-азного типа. При всей своей разнородности и аморфности, это движе-ние подготовило кадры и, самое главное, сформировало комплекс идей и аргументов в пользу демократических преобразований. Не-смотря на аресты практически всех участников движения и его фак-тическую ликвидацию в организационном плане, это движение зало-жило основу для развития антисоветских, антисоциалистических партий и организаций. Такой результат деятельности диссидентов был вполне прогнозируем как органами госбезопасности СССР, осуще-ствлявших целенаправленное преследование диссидентских органи-заций, так и зарубежными спецслужбами, осуществлявшими финан-сирование движения, его популяризацию на радиостанциях "Свобо-да" и "Голос Америки".
Начало перестройки, провозглашенной М.С. Горбачевым, во-одушевило всю страну. Все помнили кратковременное правление Ю.В. Андропова, приведшее к улучшению экономической ситуа-ции, и надеялись на повторение эффекта при новом молодом крас-норечивом руководителе. Сам Горбачев был представителем новой волны политической элиты, приведенной к власти Андроповым - человеком незаурядным, хитрым, властным и в то же время по-своему преданным идеалам социализма.
Хотя симптомы кризиса были налицо (тотальный дефицит, сни-жение темпов производства), тем не менее самого кризиса не было, как не было признаков политических потрясений. Лозунг "обновле-ния социализма", его демократизации был с радостью воспринят на-селением, предполагавшим, что речь идет о конвергенции социализ-ма и общечеловеческих ценностей. Политическая элита раскололась на ряд субэлит по критерию оценки степени допуска в политическую и экономическую жизнь несоциалистических элементов. Консерва-тивное крыло (И.К. Полозков) выступало за ограничение масштабов перестройки и сохранение политических основ социалистической го-сударственности по типу китайских реформ. Демократическая суб-элита в КПСС (А.Н. Яковлев, Ю.Н. Афанасьев, Г.X. Попов), вдох-новляемая созданными на базе возродившегося диссидентского дви-жения либерально-демократическими антисоветскими движениями и организациями, требовала доведения перестройки до полного круше-ния социализма и роспуска советской "империи". М.С. Горбачев и его окружение пытались проводить центристскую политику и в ко-нечном счете попали в настоящее болото. Не доведя экономической реформы до логического конца - создания многоукладной экономики и резко ухудшив экономическую ситуацию, горбачевская субэлита само отстранилась от власти и антисоветская контрэлита получи-ла реальный шанс осуществить свои замыслы. Отдан-ные в распоряжение оппозиции средства телевизионной информации повели кампанию обработки населения в антисоветском духе, что предопределило выжидательную реакцию народа на попытку консер-вативного крыла политической элиты воспрепятствовать развалу СССР в августе 1991 г.
Крах ГКЧП был концом всей коммунистической элиты, еще раз показавшей свою неспособность решить актуальную задачу сохранения Советского Союза как великой сверхдержавы.
В конце августа 1991 г. Президент России подписал серию указов о запрете КПСС и ликвидации ее имущества, которые формально прекратили функционирование коммунистической элиты. Реше-ния Конституционного Суда, отменившего ряд положений указов как неконституционных, создали предпосылки для формирования новых партийных структур и новой коммунистической элиты. Большая часть бывших высших партийных чиновников заявила о своем разрыве с коммунистической идеологией. Значительная часть партии - 9/10 ее состава - покинула ряды коммунистического движения. Оставшаяся верной комму-нистическим идеалам часть партии сформировала новое руководство из числа бывшего консервативного крыла КПСС. Лишенное приви-легий и собственности, подвергающееся административным гонени-ям и критике в средствах массовой информации, новое руковод-ство воссозданной КПРФ во главе с Г.А. Зюгановым фактически об-разовало коммунистическую контрэлиту, ведущую борьбу за власть. Эта партия вновь встала на путь борьбы за построение в России коммунистического общества.
4.2. Политические лидеры советской эпохи
По-литологи выявили закономерность - чем ниже уровень политичес-кой культуры населения данной страны или региона, тем больше воз-можности для манипуляции общественным мнением со стороны вла-ствующих групп и их лидеров и тем выше вероятность формирова-ния вождизма, абсолютного лидерства - диктатуры харизматичес-кого вождя.
Вожди советской страны - В.И. Ленин, И.В. Сталин, Н.С. Хрущев, Л.И. Брежнев, Ю.В. Андропов, К.У. Черненко были лидерами тоталитарного общества - об-щества, все сферы жизни которого жестко контролировались партией и государством. Все они базировали свою деятельность на строжай-шей централизации, на харизматизации вождя, канонизации его идей, на господствующих в советском обществе архаичных формах созна-ния. Вместе с тем формы и глубина проявления этих черт, интеллек-туальный и нравственный облик самих вождей, характер и трактовка ими многих положений теории, на которую они опирались, методы руководства ими обществом не были тождественными, а напротив, часто существенно отличались.
Ленин. К середине 1980-х гг. многие в со-ветском обществе осознали необходимость отказа от идеализации личного духовного и нравственного облика В.И. Ленина.
Как выяснилось, он не был корифеем во всех областях знаний. Оказалось, что Ленин, как и все политики, был не чужд интриганства. Факты свидетельствовали, что Ленин часто поступал очень жестоко. Но даже Д. Волкогонов неоднократ-но говорил и писал, что Ленин не был лично жестоким человеком.
Чем же объяснялась жестокость многих его предписаний, действий, поступков? Исследователи отмечают следующие факторы: условия ожесточенной гражданской войны; уроки Парижской Коммуны, ко-торая дорого заплатила за нерешительность, мягкотелость, слабость в отношении своих врагов; воспоминания о жестокостях старого режима (кровавое воскресенье 1905 г., "столыпинские галстуки", Ленский расстрел 1912 года, казнь старшего брата); жестокость и беспощадность контрреволюции в гражданской войне: в 1918 году он сам получил несколько пуль от террористки.
Ленин, как отмечал А.М. Горький, понимал, что в репрессиях по от-ношению к интеллигенции большевики "разбивают слишком много горшков", но считал, что вина в этом самой интеллигенции, которая, настроена враждебно к советской власти. Слова Горького о том, что рабочие допускают излишнюю и бессмысленную жестокость, Ленин парировал фразой: "Какою мерой измеряете вы количество необходимых и лишних ударов в драке?".
Некоторые историки стали изображать Ленина как ве-личайшего интригана, палача, ненавистника России и русского народа, участника "жидо-массонского заговора", агента императора Виль-гельма II, идеолога люмпенов, психически больного человек. Все это не соответствует действительности.
Ленин - это целеустремленный политик, великий организатор, который выпестовал, сплотил сильную, дисциплинированную, массовую партию и привел ее к власти. Он всячески поддерживал революцию в Германии, много сил потратил на борьбу с Бундом, в конце XIX века написал капи-тальный труд "Развитие капитализма в России", а в 1918 г. разрабо-тать проблему широкого использования в России государственного капитализма.
Весной 1918 г. в работе "Очередные задачи Советской власти" Ленин требовал осуществить всенародный учет и контроль, повышать производитель-ность труда, ввести стройную организацию, решительно искоре-нять преступления, хулиганство, подкуп, спекуляцию, "научиться соединять вместе бурный, бьющий весен-ним половодьем, выходящий из всех берегов, митинговый демокра-тизм трудящихся масс с железной дисциплиной во время труда...".
О патриотизме Ленина ярко свидетельствует его работа "О национальной гордости великороссов" (1914 г.). Он пишет в ней о любви к своей прекрасной Родине и ее языку, о боли за нее, подвергаемую насилию, гнету и издевательствам, о желании поднять девять десятых ее населения до сознательной жизни демократов и социалистов.
Те, кто не признает за Лениным права любить свою Родину, ссы-лаются на следующие обстоятельства:
- Ленин вслед за Марксом и Энгельсом говорил, что пролетарии не имеют отечества. Сам он так объяснял свое понимание мысли Маркса и Энгельса: это значит, что экономическое положение рабочего клас-са не национально, а интернационально, его классовый враг интерна-ционален; условия его освобождения тоже; интернациональное един-ство рабочих важнее национального. Такое понимание на означает отрицание Отечества;
- Лениным был провозглашен лозунг поражения своему правительству в годы первой мировой войны. Большевики считали, что социал-демократы не только в России, но и всех воюющих стран должны выдвинуть этот лозунг по отношению к своим правительствам;
- оппонентами приводятся резкие отрицательные характеристики Ле-ниным многих негативных явлений в России и русском народе. Но разве можно упрекнуть в антипатриотизме Некрасова, Салтыкова-Щедрина, Пушкина, других русских писателей, которые писали о пороках старой России с не меньшей болью и силой, чем Ленин? В 1914 г. Ленин писал: "Мы помним, как полвека тому назад великорусский демократ Чернышевский, отдавая свою жизнь делу революции, сказал: "...жалкая нация, нация рабов, сверху донизу - все рабы". Откровенные и прикровенные рабы-великороссы (рабы по отношению к царской монархии) не любят вспоминать об этих сло-вах. А, по-нашему, это были слова настоящей любви к родине, люб-ви, тоскующей вследствие отсутствия революционности в массах ве-ликорусского населения".
В ленинском понимании патриотизма необходимо учитывать его искреннее стремление сделать Россию великой, мо-гучей, обильной. В великорусском патриотизме Ленина не было и тени неуважительного, пренебрежительного отношения к другим народам, к их правам. Он горячо ненавидел шовинизм вообще и великорусский шовинизм в частности, глубоко сочувствовал страданиям и бесправию уг-нетенных народов, гневно обличал произвол сильного, наступа-ющего на горло слабому. Борьбу с великодержавным шовинизмом Ленин считал средством действительного возвеличения русского народа.
Ленин высоко ценил в русской нации в лице ее луч-ших представителей революционные традиции, дух сопротивления всему отжившему, реакционному, вредному. Известны его полные восхищения оценки Радищева, декабристов, революционеров-разно-чинцев, героев 1905 г.
Но было в ленинском понимании патриотизма и то, что не мо-жет быть принято. Прежде всего, классовая ограниченность. По мне-нию Ленина, "угнетенные классы" всегда в истории оказывались выше эксплуататоров по способности на героизм, на самопожертвование. Известное основание для такой позиции у Ленина имеется. И все же Ленин чересчур категоричен. Войны России, в особенности война 1812 года, дали множество дворян-героев. В период гражданской войны Ленин совершенно не признавал права на любовь к родине за теми, кто был на другой стороне баррикады, считая, что они воюют лишь во имя своих эгоистических классовых интересов. Но белые тоже по-своему любили Россию, любили не меньше красных - самозабвенно, горячо, готовы были во имя сохра-нения ее величия (как они его понимали) переносить неслыханные лишения и страдания и даже отдать свою жизнь.
Ленин также ошибочно полагал, что важнейшим средством преобразить Россию должна быть мировая социалистическая революция. Таким образом, интернационализм Ленина нередко вступал в противоречие с его патриотизмом, ибо выходил за пределы разумно-го, реалистичного, становился утопич-ным и тем самым приносил ущерб интересам России. Страстное же-лание Ленина поскорее преобразить мир на началах социализма, поскорее зажить "единым человеческим общежитием" в мире без гра-ниц, побуждало его нередко на прямое подталкивание мировой рево-люции, в частности, путем оказания огромной помощи зарубежным коммунистам за счет народов России.
Ленин допускал во имя победы социализма возможность немалых жертв в самом российском народе и считал необходимым подавление инакомыслия интеллигенции. Он говорил Горькому: "Вынужденная условия-ми, жестокость нашей жизни будет понята и оправдана. Все будет понято, все!". Как показала реальная действительность, далеко не все может быть оправдано.
На заключительном этапе своей жизни Ленин стал не-сколько недооценивать опасность национализма в среде нерусских народов. В письме Ленина "К вопросу о национальностях" нет ни слова осуждения в адрес грузинских националистов. Более того, Ленин здесь провел различие между национализмом большой нации и национа-лизмом нации маленькой и подчеркнул виновность русских национа-листов по отношению к национализму малых наций. Это объяснимо, так как в 1922 г. великодержавный шовинизм был главным злом. Однако национализм и шовинизм одинаково плохи, от каких бы наций они ни исходили.
Ленин, к сожалению, не смог предвидеть опасности открытого, глубинного роста националистических настроений. Он полагал, что подлинная интернационалистская политика, "пересол" в сторону ус-тупчивости и мягкости к национальным меньшинствам ликвидиру-ют объективные причины существования национализма и приведут к его исчезновению. Отчасти это было верно, и нарушение ленинских принципов действительно явилось в конечном счете одним из источ-ников распада Союза. Однако, как показал исторический опыт, под-спудный рост национализма в СССР шел и по другим, сложным, многосторонним причинам.
Выдающаяся роль Ленина как политика, организатора и теоретика признается не только в странах бывшего социалистического лагеря, но и на Западе (например, это прослеживается в книге американского исследователя Рональда Кларка "Ленин. Человек без маски", вышедшей в 1988 году).
Ленин и Сталин. Ряд исследователей (А. Авторханов, Д. Волкогонов, А. Латышев, Д. Штурман, А. Яковлев) считают, что между Лениным и Сталиным не было существенных различий. Сталин, по их мнению, лишь alter ego - второе "Я" Ленина. Их действительно объединяют следующие обстоятельства: оба они являлись вождями тоталитарного госу-дарства, исповедовали идеи диктатуры пролетариата, монополии на власть одной партии, железной дисциплины и строжайшей цент-рализации внутри партии, запрещения в ней фракционности, осуще-ствления мировой социалистической революции. Оба были против-никами политического и идейного плюрализма. И Ленин, и Сталин строили свою деятельность на использовании архаичных форм созна-ния, на двух элементах архетипа: а) мы (пролетарии) - они (буржуа-зия); б) преимущественное право на власть имеют лица пролетарского происхождения. Имела место также харизматизация обоих вождей.
Однако, в отличие от Сталина Ленин допускал известное инакомыслие в партии, свободу внутрипартийной критики, дискуссии по важнейшим прин-ципиальным проблемам, в которых в рамках марксистских принци-пов можно было свободно выражать свои мнения, в том числе отлич-ные от позиции политбюро ЦК. При Ленине в партии, включая ее верхи, сохранялась коллективность руководства. Громадный автори-тет Ленина основывался в первую очередь на его могучем интеллек-те.
Сталин же истреблял в основном не противников социализма, а всех марксистов-ленинцев, всех тех, кто отстаивал ленинские формы и методы строительства социализма. Сталин уничтожил ленинскую гвардию, тот тонкий интеллектуальный слой, который был надеж-дой и опорой Ленина. В партии был установлен жесткий режим. Не только принципиальное расхождение со Сталиным, не только различие или оттенок различия с ним во мнении по сугубо конкретным текущим вопросам, а даже неточное цитирование ста-линских работ рассматривалось как уголовное преступление. Харизматизация Сталина приобрела абсурдные, нелепые формы, превра-тилась в его обожествление.
Ленин был не только лидером интеллектуальным, "мозговым центром" ЦК, но он также умело обеспечивал коммуникабель-ность, снимавшая напряженность внутри ЦК. Воздействие же Сталина на ЦК и его Политбюро основывалось не только на силе его интеллекта (которой он, безусловно обладал, хотя и далеко не в такой мере, как Ленин), но в первую очередь на его неограниченной власти, на страхе перед его нетерпимостью и жестокостью.
Сравнивая Ленина со Сталиным, следует учитывать эволюцию ленинских взглядов. Ленин 1921-1923 гг. - это во многом иной по-литик и теоретик, чем Ленин 1894-1920 гг. Вследствие этого разли-чия между установками позднего Ленина и тем, что исповедовал и осуществлял Сталин в 20-30-е годы, особенно велики. Об этом свидетельствует политическое завещание Ленина, в котором он писал о необходимости проявления величай-шей осторожности для сохранения рабочей власти, для удержания ее авторитета и руководства в отношении мелкого и мельчайшего крес-тьянства. Ленин ставил вопрос о коренной перемене всей точ-ки зрения на социализм, подчеркивал необходимость перене-сения центра тяжести с политической борьбы, революции, завоева-ния власти на мирную организационную культурную работу.
Ленин по сути дела поставил задачу создания в стране кооперативного социализма, строя цивилизованных кооператоров. Ленин выдвинул принципиально новое положение о торговле, товар-но-денежных отношениях как неотъемлемой составной части социа-листических отношений, требовал поддержки "такого кооперативно-го оборота, в котором действительно участвуют действительные мас-сы населения", призывал развивать умение быть толковым и грамот-ным, культурным торгашом. При этом Ленин отмечал, что для уча-стия в кооперации поголовно всего населения потребуется целая ис-торическая эпоха, в лучшем случае - одно-два десятилетия.
Ленин указывал на огромную важность соединения частного торгового интереса с проверкой и конт-ролем его государством, с подчинением его общим интересам.
Ленин писал о необходимости сочетания в экономике трех видов предприятий: частно-капиталистических, государственных и кооперативных.
Ленин видел опасности, проистекавшие из монополь-ного положения партии в стране для самой партии. Ему казалось, однако, что можно избежать угрозы вырождения партии, превраще-ния ее лидера в диктатора с помощью ряда организационно-полити-ческих мер: смещения Сталина с поста генсека; расширения состава ЦК и ЦКК за счет рабочих; соединения ЦКК с Рабкрином и направ-ления их усилий на борьбу за улучшение государственного аппарата, на искоренение бюрократизма; введения строжайшего контроля со стороны ЦКК за деятельностью Политбюро и генсека; усиления про-курорского надзора за соблюдением законности. Но политическая практика показала, что никакие внут-рипартийные перестройки не способны уберечь партию от вырожде-ния в условиях ее монопольного положения.
Ленин требовал полного равноправия республик при образовании СССР, допускал возможность объединения республик лишь в военном и дипломатическом отношениях, считал первооче-редной задачей искоренение великодержавно-шовинистических взгля-дов и нравов, проявление сугубой осторожности, предупредительнос-ти, уступчивости в отношении нерусских наций с целью обеспечения максимума доверия с их стороны к русскому пролетариату.
Сталин отбросил все эти ленинские положения. Осторожность была сменена головокру-жительными скачками, авантюристическими, игнорирующими реаль-ные экономические условия, методами проведения индустриализации и коллективизации. На место мирной организационной работы при-шла теория обострения классовой борьбы по мере успехов социализ-ма, воплощенная в практике массовых репрессий. Образованная в 20-е годы в соответствии с идеями Ленина разветвленная сеть крестьян-ской кооперации, работавшая весьма эффективно, была ликвидиро-вана Сталиным. Созданный при Сталине в рекордно короткий срок колхозный строй был лишь пародией на строй цивилизованных коо-ператоров: колхозы по существу являлись государственными пред-приятиями. Товарно-денежные отношения были сведены к миниму-му и в основном заменены государственным распределением. О куль-турном и грамотном торгаше не было и речи: его место занял чинов-ник, распределяющий фонды. Колхозы и совхозы не продавали свою продукцию, а сдавали ее государству по существу бесплатно. В 1952 г. Сталин предложил вообще перейти к прямому продуктообмену между городом и деревней. Сталин не затруднил себя сложными поиска-ми оптимального сочетания частной инициативы и государственного регулирования: он попросту уничтожил частный интерес. Многоукладность в экономике была заменена единой государственно-бюро-кратической собственностью.
Объединенный орган ЦКК-РКИ стал при Сталине придатком ген-сека, совершенно лишенным возможности следить за правильнос-тью прохождения дел в Политбюро. А в 1934 г. этот орган был вооб-ще ликвидирован. Сталин превратил СССР в унитарное государ-ство, обрушил свой верховный гнев на целые народы, подвергнув их: насильственному выселению. Во второй половине 40-х - начале 50-х гг. в сталинской идеологии и политике во многом восторжествовали ве-ликодержавный шовинизм и его разновидность - оголтелый антисе-митизм.
Сейчас мы видим, что в ленинском учении много неверного, не-мало просто утопического, такого, что не выдержало проверку вре-менем. Но также бесспорно, что Ленин, особенно на последнем этапе своей политической деятельности, умел учиться у жизни, у практики и кардинально менять свои подходы.
Именно благодаря тому, что Ленин в 1921 г. исходил не из ис-кусственных теоретических построений, а из анализа сложнейшей, противоречивой российской действительности, он сумел совершить, наверное, самое крупное, самое реалистическое, самое перспективное в своей политической деятельности открытие - новую экономическую политику.
В результате осуществле-ния нэпа удалось в кратчайшие сроки ввести устойчивую, конвертируемую, пользующуюся доверием во всем мире валюту - червонец, ликвидировать галопирующую инфляцию и колоссальный бюджет-ный дефицит, возродить сельское хозяйство и промышленность, на-кормить и одеть страну и даже начать вывозить хлеб за границу.
В отличие от Ленина Сталин был "кремлевскими стенами живой от жизни огражден". После 1928 г. он никуда, кроме как на отдых, из Москвы не выезжал. Связи Сталина с жизнью, с людьми из народа ослабевали с каждым годом. Сталин десятилетиями жил в царстве политических интриг, далеком от нужд, забот, тревог простого человека, в обстановке полной материальной обеспеченности. Положение усугублялось тем, что съезды партии и пленумы Центрального Комитета не прибавляли Сталину знания действительности: на них, в отличие от партийных форумов при Ленине, никто не осмеливался сказать суровую правду и уж тем более перечить вождю. На них не было даже видимости свободной, деловой партийной дискуссии, все сводилось к пересказу и прославлению "мудрых сталинских указаний". От плохого знания Сталиным жизни страшный урон несли экономика, десятки милли-онов людей огромной страны, особенно сельское хозяйство и колхоз-ники. Крайне низкие заготовительные цены на колхозную продук-цию вели к тому, что труд большинства колхозников практически не оплачивался. Такая линия по отношению к деревне была следствием не только слабого знания Сталиным действительного положения дел в сельском хозяйстве, но и органически присущего ему недоверия к крестьянству.
Сталин. В течение всего периода лидерства Сталина наблюдается законо-мерная пропорциональная связь: чем больше и длительнее становит-ся отрыв Сталина от народа, чем более прочней и непроницаемой делается стена, воздвигнутая органами госбезопасности между ним и рядовыми тружениками, чем более он превращается в "грозного духа" над людьми труда, тем сильнее нарастает в Сталине догматизм, кос-ность, непринятие нового, тем фантастичнее становятся его представ-ления как о перспективах развития экономики СССР, так и о судьбах всего мира. Высшим проявлением этого догматизма явился послед-ний труд Сталина "Экономические проблемы социализма в СССР". По сути дела ни одно из положений, содержащихся в нем, не нашло подтверждения.
Возникает такой вопрос: почему, несмотря на нарастающий от-рыв Сталина от жизни, от практики, сохранялось его огромное влия-ние на массы? Причем авторитет Сталина был высок не только в сре-де примитивных, изуродованных пропагандой, слепо верящих вож-дю людей, но и у образованной, мыслящей части общества, в том числе и у выдающихся полководцев, компетентных, высококвалифи-цированных специалистов, талантливых ученых, теоретически под-готовленных интеллектуалов коммунистического движения, у неко-торых выдающихся государственных деятелей капиталистического мира, у замечательных писателей того времени.
Как все это объяснить? А. Антонов-Овсеенко считал: "...Сталин был актером редкого таланта, способным менять маски в зависимос-ти от обстановки". В качестве причин харизмы Сталина можно выделить следующие.
1. В дореволюционные и первые революционные годы Сталин вместе с другими лидерами большевистской партии прошел серьез-ную школу борьбы за массы. Вожди большевизма не сразу стали командовать массой. В 1918 г. Ленин писал: "Мы, партия больше-виков, Россию убедили". И это во многом было правдой. От мето-дов убеждения масс большевики не сразу отказались и после рево-люции. А для этого с массой надо было уметь устно и печатно гово-рить: говорить просто, даже зачастую упрощенно, лаконично, дока-зательно.
Безусловно, Сталин в той или иной степени принимал участие в такой работе. И он многое в ней постиг. Он научился учитывать пси-хологию и настроения различных слоев народа. Научился говорить ясно, кратко, четко ставить вопросы. В известной мере научился же-сткой полемике, умению прибегать к взятым из жизни, ярким, об-разным примерам, к юмору, пользоваться сочным народным язы-ком, пословицами, поговорками.
Отметим, однако, что явление это было не только позитивным. Сталин усвоил немало и из того, что присуще отсталым слоям наро-да и даже люмпенам. Бестактность, грубость, перерастающие в хам-ство, вульгарность, отсутствие гибкости, прямолинейность, схема-тизм, черно-белое восприятие действительности, недиалектичность ума, склонность к крайностям, доходящая до умопомрачения озлоб-ленность к так называемым "классовым врагам", вера в безгранич-ные возможности вождя, во всесокрушающую силу его воли, воин-ствующая, часто бездоказательная нетерпимость в иному мнению ("этого не может быть, потому что этого не может быть никогда") - все эти сталинские качества тоже не были заложены в нем от рожде-ния, в значительной мере они - воплощение менталитета далеко не лучшей части народа.
Речам Сталина всегда не хватало изящества, тонкости, интелли-гентности, высокой философской культуры, а часто и глубокого зна-ния трудов мыслителей Запада, интеллектуальной глубины. Троцкий писал: главной чертой Сталина "является противоречие между крайней властностью натуры и недостатком интеллектуальных ресурсов". Но парадоксально, что именно эти отрицательные качества в глазах определенной части народа воспринимались как достоинство. Сталин для многих был "свой в доску", "плоть от плоти" трудового народа.
2. Другая причина феномена сталинского влияния состоит в том, что Сталин на пути к безраздельной власти прошел через горнило острейшей и сложнейшей, длившейся годами внутрипартийной борь-бы. В ней он часто имел дело с вырос-шей еще при Ленине большевистской элитой, с людьми великолепно теоретически подготовленными, хорошими, а порой и блестящими ораторами.
В идейных схватках с такими людьми в 20-е годы Сталин, оста-ваясь непоколебимо верным своим догматическим принципам, дол-жен был, естественно, пополнять свои теоретические познания; не только искать и находить новые интриганские сред-ства борьбы, но и совершенствовать приемы полемики и в чем-то, может быть, далеко не всегда отдавая отчет в этом себе самому, учить-ся у своих противников.
3. Сталин никогда не смог бы завоевать популярности в народе, если бы не обладал большим природным умом.
Л. Троцкий называл Сталина "посредственностью", говорил о его неспособности к логическому мышлению, к обобщению и предвиде-нию, о неповоротливости и скудости его ума, слабых логических ре-сурсах, о том, что в "царстве мысли" Сталин чувствовал себя как на льду, боялся поскользнуться, выбирал уклончивые и неопределенные выражения. В этих характеристиках, вероятно, существует большое преувеличе-ние. Если бы это было так, то тогда почему он пользовался огромной популярностью? Как сумел одолеть сильных политических и идейных противников, создать мощ-нейший государственный аппарат, зажать в кулак всю страну? Поче-му он добивался успеха на сложнейших переговорах с Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем - людьми огромного политического опы-та?
Вне сомнений, не только посредственность, но и обычный, наделенный умом и знаниями человек просто не смог бы выполнить такой огромной политической, идеологической, организаторской ра-боты.
4. Наконец, "демоническое" воздействие Сталина на многих людей объясняется и тем, что он постоянно занимался самообразованием. Троцкий утверждал, что Сталин, в отличие от трудолюбивого Молотова, ленив. Это было неправдой. Сталин, как отмечают мно-гие авторы, в том числе и яростные антисталинисты, обладал огром-ной трудоспособностью. Это позволяло ему даже в условиях колос-сальной занятости партийными и государственными делами суще-ственно пополнять свои знания.
Сталин, как известно, не получил не только высшего, но и сред-него образования. По его собственным словам, он еще в юношеские годы "был вышиблен из православной духовной семинарии за пропа-ганду марксизма". Оказавшись после Октябрьской революции на выс-ших государственных и партийных постах, он особенно остро стал ощущать духовное превосходство над собой ряда крупных деятелей партии. А поскольку его честолюбие было неимоверным, он прило-жил все силы, чтобы хотя бы частично сократить указанный разрыв, что ему отчасти и удалось.
Изображение Сталина недальновидным, неумным политиком лишь мешают раскрытию сложной сущности сталинизма, по-ниманию его объективных основ, ведут к упрощенчеству.
Однако, ни ум, ни эрудиция Сталина не явились противояди-ем против таких его качеств, как лицемерие, подлос-ть, абсолютная безнравственность, воинствующий догматизм, не-терпимость, жестокость, полное отсутствие чувства сострадания, презрение к "буржуазному гуманизму".
В Сталине и сталинизме нашли отражение некоторые противоре-чивые черты российского менталитета. Сталинизм - воплощение представлений и взглядов многих россиян на добро и зло, их тради-ций, испепеляющей ненависти к любому богатству и любым бога-тым, полярности мышления, нетерпимости к инакомыслию, стрем-ления к простоте и прямолинейности суждений, неумения отличать истинный патриотизм от великодержавных предрассудков.
Хрущев. С пришедшим на смену Сталину Никитой Сергеевичем Хрущевым связано нача-ло прогрессивных преобразований. Это был лидер, обладающий политической смелостью, готовый к личному риску и вместе с тем преданный сущестувующей системе. В его годы правления (1953-1964) многое было сделано в экономике, в повышении благосостояния народа. В 1953-1958 гг. новая аграрная политика обеспечила небывалые для страны темпы развития сельскохозяйственного производства. На железнодорожном транспорте была совершена настоящая техническая революция, же-лезные дороги в основном перешли на электровозную и тепловозную тягу. Развернулось огромное жилищное строительство, был создан мощный ракетно-ядерный щит. В этот же период стал приоткрываться железный занавес, были сделаны первые шаги в деле разрядки и сокращения вооружений.
Но главной заслугой Н.С. Хрущева явилось развенчание культа личности Сталина, освобо-ждение миллионов невинных людей из лагерей. Доклад Хрущева на ХХ съезде КПСС в 1956 году вызвал подлинное потрясение не только у делегатов съезда, но и в коллективах, где он зачитывался. Это был гражданский подвиг Н.С.Хрущева, благодаря которому из сталинщины были извлечены определенные уроки.
Но примерно с конца 50-х гг. началось грубое администрирова-ние по отношению к колхозам и совхозам, бессмысленные ограниче-ния личного подсобного хозяйства, запрещение иметь чистые пары, бесконечные реорганизации, гонения на интеллигенцию. Обладание неограниченной вла-стью привело к тому, что Н.С. Хрущев стал терпимо относится к славословию в свой адрес. В силу обстоятельств он был опутан густой се-тью сталинистских взглядов, привычек, подходов, методов. Несмотря на некоторые критические замечания Хрущева по этому поводу, восхваление личности первого секретаря ЦК КПСС продол-жалось. Остановить творящего экономический произвол Хрущева, под-толкнуть его к продолжению реформ было некому, ибо тоталитаризм во всех сферах жизни страны был лишь поколеблен, но не сокрушен.
Брежнев. Ставший в 1964 г. во главе партии Леонид Ильич Брежнев сначала пред-принял шаги по исправлению ошибок Хрущева в экономике. В марте 1965 г. на пленуме ЦК он осудил нарушение экономических законов в сельском хозяйстве, некомпетентное вмешательство партийных комитетов в вопросы технологии сельскохозяйственного производ-ства. Была сделана попытка перейти в руководстве сельским хозяй-ством от принципа продразверстки к принципу продналога. Вводился твердый план закупок зерна. В том же году на сентябрьском пленуме ЦК было решено расширить хозяйственную самостоятельность пред-приятий, ввести показатели прибыли, рентабельности и т. д. Однако такая политика проводилась недолго.
Произошло это потому, что при Брежневе не только не осуще-ствлялось каких-либо изменений в тоталитарной системе в сторону ее смягчения, а, наоборот, произошел откат к сталинизму. А тоталитарная система по самой своей природе несовме-стима с самостоятельностью, инициативой, предприимчивостью.
Казалось бы, хрущевский опыт призывал к решительному и пол-ному отказу от сталинизма. И, по крайней мере, хотя бы к преодоле-нию культа личности каждого очередного генсека, с учетом того, что широкие массы, еще не освободившиеся от преклонения перед Сталиным, вовсе не были настроены бурно аплодировать новым идо-лам. Но брежневское окружение осуществили со-вершенно противоположное.
Прежде всего, Брежнев в 1966 г. спустя лишь около полутора лет с момента, как он возглавил партию, сменил название своей долж-ности: вместо первого секретаря ЦК он стал именоваться генераль-ным секретарем ЦК. Далее из года в год пошел нарастающий поток ди-фирамбов в адрес нового политического вождя. На глазах развивалась обратно пропорциональная зависи-мость: чем хуже шли дела в стране, тем больше изощрялось в изоб-ретении все более красочных эпитетов для дряхлеющего и буквально разваливающегося на глазах генсека его окружение.
Новый генсек не был палачом. Но он являлся весьма заурядной личностью. Он не отличался ни широтой познаний, ни талантом оратора, ни дальновидностью. Единственное, в чем он преуспел, - это кабинетно-бюрократические игры. Деятельность Брежне-ва, особенно начиная с 1975 г. являла собой образец грубого, цинич-ного, лживого, шутовского и в то же время жуткого фарса. Дружный хор льстецов прославлял посредственность, объявляя ее гениальной, наделял всеми мыслимыми и немыслимыми громкими титулами и высочайшими наградами. В огромной партии не на-шлось никого, кто бы во всеуслышание, на партийном форуме об этом сказал.
Брежнев был неизбежным продуктом вырождавшейся тоталитарной системы. Но здесь требуется еще выяснить конкретный механизм формирования партийного кадрового корпуса в СССР. Ведь вовсе не случайно наблюдалась тенденция, что лучшие партийные кадры ока-зывались, как правило, на постах не выше первого секретаря райко-ма. А по восходящей линии от ступеньки к ступеньке партийно-чи-новничий аппарат тускнел. В обкомах, ЦК партии было много умных талантливых людей, но они находились в большинстве случаев на второстепенных постах, в качестве инструкторов и консультантов.
Л.И. Брежнев формировался как раз в условиях, когда для дос-тижения высших постов в партии и государстве эрудиция, сила логи-ки, ораторские способности не только не были обязательными, но, напротив, могли стать очень серьезной помехой на пути к цели. Тре-бовалось совсем иное: слепое послушание, отсутствие самостоятельности мысли, знание тайн аппарат-ной борьбы, некоторые организационные способности и необходимые интриганские данные. Брежнев в совершенстве постиг законы аппа-рата и сформировался по его образу и подобию. Естественно, что та-кой лидер не хотел и не мог вести острые, нелицеприятные беседы с учеными, писателями, специалистами, рабочими, крестьянами в не-формальной обстановке. Даже перед "отфильтрованной" аудиторией, которая была приучена чинно внимать генсеку, Брежнев не обходил-ся без бумажки.
Страну распирали проблемы. Разложение руководящих кадров, воровство, пьянство приняли массовый характер. Десятки миллионов людей трудились вполсилы. Страна несла чудовищные потери от не-эффективной экономики, гонки вооружений. Гигантские природные богатства страны разбазаривались, замедлился технический прогресс, огромные средства расходовались на поддержку "братских социалис-тических стран" и "революционных" движений в Африке, Азии, Латинской Америке. В атмосфере политического и идео-логического маразма, удушения живой мысли находилась не только интеллигенция, но и все мыслящие люди, которых партийный аппарат пытался убедить в том, что советское общество достигло этапа "развитого социализма", в стране создана обстановка "нерушимой дружбы народов", "монолитного единства советского общества", "сплоченнос-ти всех советских людей вокруг партии".
Андропов. Возглавивший в 1982 г. страну Юрий Владимирович Андропов был ярким политическим деятелем. Возможно, он стал бы стать реформатором страны. Однако, он не имел плана преобразований, о чем сам откровенно в но-ябре 1982 г. заявил: "В народном хозяйстве много назревших задач. У меня нет... готовых рецептов их решения".
Тем не менее, в широких массах, в том числе и среди значитель-ных слоев интеллигенции, немало страдавшей от КГБ в бытность, когда его возглавлял Андропов, наблюдалось глубокое уважение к нему. Это объяснялось тем, что после 18 лет правления Бреж-нева люди увидели на посту генсека умного, интеллигентного и вме-сте с тем твердого руководителя. Ю.В. Андропов про-явил более реалистический подход к отдельным теоретическим воп-росам. Он, в частности, назвал свою статью в журнале "Коммунист" так: "Учение К. Маркса и некоторые вопросы социалистического стро-ительства в СССР". Такая формулировка при Хрущеве и Брежневе, когда речь шла о строительстве коммунизма и даже развернутом стро-ительстве коммунизма, была бы крамольной. В статье к тому же по существу признавалось, что советские люди не стали настоящими, мудрыми, рачительными хозяевами производства.
В июне 1983 г. Ю.В. Андропов заявил: "Если говорить откровенно, мы еще до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем и трудимся..." Если снять отдельные оговорки, то это была констата-ция того, что "марксисты-ленинцы" не знают того общества, в кото-ром они живут.
Андропов развернул борьбу против кор-рупции, за укрепление дисциплины, ответственности, организован-ности.
Тем не менее, не следует идеализировать Андропова. Никаких крупных реформ в политической области, никакого ослабления идеологического прес-са, никакого плюрализма он осуществлять не собирался. Он допускал это лишь в далекой перспективе. И самое главное, Андропов вряд ли смог бы выдержать искушение безграничной властью. Первые тревожные симптомы обнаружились быстро. Вскоре после избрания Андропова генсеком в "Правде" появилась статья министра обороны СССР, члена Политбюро ЦК КПСС Д.Ф. Устинова, который восхвалял Андропова на все лады.
Черненко. Избрание на пост генсека Константина Устиновича Черненко в полной мере выявило довольно четко действующую в годы тоталитарного режима законо-мерность: чем дальше шло развитие тоталитарной системы, тем яв-ственнее становилось вырождение ее вождей. Эта тенденция нараста-ла, несмотря на некоторые зигзаги. Убожество канцеляриста К.У. Чер-ненко было, с одной стороны, показателем и венцом внутреннего раз-ложения системы; с другой, - предвестником ее близкого краха. Так жить нельзя - эта мысль все более утверждалась в головах милли-онов людей. С именем Черненко не связано ни одно крупное начинание или преобразование в стране, никакая государственная инициатива, никакое государственное решение. Добросовестный исполнитель в прежние времена, преданный товарищ и помощник Л.И.Брежнева, он волею судьбы оказался на посту первого лица великого государства абсолютно не подготовленный нести эту тяжелую ношу. Выбор пал на Черненко лишь по той причине, что геронтократия, находившаяся в Политбюро ЦК КПСС, боялась прогрессивных преобразований в стране и была уверена в том, что при К.У. Черненко такого не произойдет.
Горбачев. Такая историческая ситуация должна была привести к тому, что любой думающий человек, оказавшийся во главе партии, должен был поставить вопрос о реформах. Если бы его не поставил Михаил Сергеевич Горбачев, это сделал бы кто-то еще. Другой вопрос - стал бы этот "кто-то" лучше Горбачева, превзошел бы он Горбачева по своим качествам, сумел бы: он провести реформы иначе, не доведя дело до краха СССР, до разру-шения экономики.
В 1987 году, когда программа реорганизации советского государства вступила в ре-шающую стадию, М.С. Горбачев дал определение этой про-граммы: "Перестройка - многозначное, чрезвычайно емкое слово. Но если из многих его возможных синонимов выбрать ключевой, ближе всего выражающий саму его суть, то можно сказать так: перестройка - это революция". Таким образом, высшее руководство КПСС видело задачу не в постепенном ре-формировании, а в революционных преобразованиях, в корне меняющие основные общественно-политические структуры, ведущие к резкому перераспределению власти, прав, обязан-ностей и свобод между классами, слоями и группами.
Перестройка, которую провозгласил М.С.Горбачев, относится к категории "революций сверху". В них назревающий кризис легитимности государства, грозящий перераспределением власти и богатства, разре-шается действиями правящей прослойки через государст-венный аппарат. Горбачеву удалось провести решительные кадровые изменения в руководящих структурах власти, освободиться от геронтократии и привлечь к руководству новую плеяду политических деятелей.
Процесс демократизации советского общества, который символизировал политика гласности и открытости, дал ряд ярких примеров популизма всех возможных цветов и оттенков. Главный инициатор демократизации страны М.С. Горбачев практиковал частые поездки по стране - своеобразные "хождения в народ", непосредственные апелляции к широким массам как в СССР, так и за рубежом ("народная дипломатия"), продемонстрировав умелое применение классических образцов популистских методов. Во многом благодаря им, в первые годы пребывания у власти М.Горбачеву удалось завоевать симпатии простых людей. Однако, когда популизм Михаила Сергеевича не был подкреплен практическими результатами, он был оттеснен от реальной политической власти.
Политика перестройки привела к разрушению Берлинской стены, объединению Германии, распаду социалистической системы, сближению со странами Запада. Однако, имея огромный авторитет в западных странах, М.С.Горбачев по мере нарастания проблем в СССР, терял его в своей стране. Боязнь брать ответственность на себя, о чем свидетельствовали события в Тбилиси, Вильнюсе, Сумгаите, Риге, Баку, непоследовательность в экономической политике, бесконтрольная демократизация привели Горбачева к ситуации, когда народ перестал верить своему руководителю. Этим воспользовалось консервативное окружение советского лидера, отстранив его от власти.
Горбачев и его окружение не предполагали, к каким последствиям приведет такая политика. Перестройка завершилась глубокими изменениями поли-тической системы, общественно-экономического строя, национальных отношений, образа жизни и культуры всех граждан и народов СССР. Она привела к кардинальному изменению геополитической структуры мира и породила мировые процессы, далекие от завершения.
Литература
Авторханов А. Империя Кремля. М., 1991.
Антонов-Овсеенко А. Театр Иосифа Сталина. М., 1995.
Брежнев Л.И. Материалы к биографии. М., 1991.
Власть и оппозиция. Российский политический процесс XX сто-летия. М., 1995.
Волкогонов Д. Семь вождей. Кн. 1, 2. М., 1995.
Восленский М. Номенклатура. Господствующий класс Советско-го Союза. М., 1991.
Кара-Мурза С.Г. Советская цивилизация. В 2-х кн. М., 2002.
Кислицын С.А. Эволюция и поражение большевистской элиты. Учебное пособие по спецкурсу // История России в вопросах и ответах. Ростов н/Д, 1997.
Кларк Р. Ленин. Человек без маски. М., 1989.
Понеделков А.В. Политическая элита: генезис и проблемы ее становления в России. Ростов н/Д, 1994.
Горький М. В.И. Ленин. В кн.: О Ленине. М., 1967.
Никита Сергеевич Хрущев. Материалы к биографии. М., 1989.
Соловьев В., Клепикова Е. Юрий Андропов. Тайный ход в Кремль. СПб., 1995.
