Баранов Н.А.: Национальный популизм как источник конфликтов на постсоветском пространстве.Назад
Баранов Н.А.: Национальный популизм как источник конфликтов на постсоветском пространстве.
1. Национальные аспекты популизма
Политический феномен под названием "популизм" имеет достаточно широкую интерпретацию. Так под этим явлением понимают исторически сложившийся переходный тип политического сознания; термин, используемый для обозначения различных социально-политических движений и идеологий, в основе которых лежит апелляция к широким народным массам; политическую деятельность, основанную на манипулировании популярными в народе ценностями и ожиданиями.[1]
В данной статье популизм рассматривается как политическая деятельность, так как обычно в этой ипостаси чаще всего приходится сталкиваться с ним избирателям - тем, от кого зависят результаты выборов, референдумов и других политических актов всенародного волеизъявления.
Еще Б.Н.Чичерин обратил внимание на то, что "способность убеждаться разумными доводами составляет редкий дар природы, требующий высокого развития ума и характера. Обыкновенно же люди убеждаются тем, чем они хотят убедиться, т. е. тем, что льстит их наклонностям или их интересам".[2] Именно поэтому популизм ориентирован на манипуляцию избирателями для создания массовой поддержки.
В то же время в современной политической жизни публичный политик вынужден использовать те или иные популистские методы, придерживаться определенного стиля в борьбе за власть, так как полное игнорирование нужд и симпатий избирателей приводит к поражению на выборах.
Политика перестройки советского общества, проводимая М.С.Горбачевым, привела к первым росткам демократии в Советском Союзе. Одним из проявлений демократизации явился феномен популизма, который в постсоветской России заявил о себе, как о неотъемлемом атрибуте современной политической действительности.
Декларируемый в советское время тезис о решении национального вопроса в стране не выдержал испытания перестроечными преобразованиями. С разрушением командно-административной системы нарушилась провозглашаемая прежде дружба народов, а входившие в "историческую общность советский народ" люди "вспомнили" о принадлежности к какой-либо национальности. Начался парад суверенитетов. Этим воспользовались предприимчивые политики, которые, используя национальную идею возрождения, консолидацию народов посредством этой идеи, пробуждение чувств к национальному самосознанию, стали стремиться достичь вершин власти в своих национальных государственных образованиях.
Подталкивание людей к национализму, поиск возникших проблем за счет другого народа, заведомо невыполнимые обещания благополучия на этой основе, игра на национальных чувствах - все это характерные признаки национальных политиков-популистов.
В идейном арсенале популизма важное место принадлежит проблеме личности. " В центре популистской идеологии, - писал английский исследователь популизма Д.Макре, - не экономика, не политика, даже не. Ее ядро - личность, в первую очередь ее моральный аспект".[3] Это замечание справедливо для популистского мировоззрения, согласно которому главной задачей общества - его экономической и социальной политики - должно быть счастье рядового человека, его материальное благосостояние и духовная гармония. В современной истории использование популистских методов характерно как для руководителей авторитарных и тоталитарных режимов, так и для политических деятелей демократических государств.
По мнению Д.Макре "популизм очень часто выступает в современном мире в неразрывном единстве с национализмом".[4]
Национальная идея как никакая другая понятна народу и потому притягательна. Поэтому ее использование, особенно в переломные моменты истории, наиболее эффективно.
Каждый человек обладает многими специфическими чертами, в том числе этническими и политическими. В повседневной жизни он может стремиться жить вне политики или не ощущать своей национальной принадлежности. Однако в определенные моменты этнические и политические особенности личности просыпаются и очень громко дают о себе знать. Возникающие в связи с этим вопреки логике конфликты очень опасны. Они целиком находятся во власти эмоций. Идейно-теоретическое их оформление осуществляется в национальных идеологиях, в которых формулируется социальное и историческое предназначение этноса, определяются пути решения его проблем. Для их обозначения используется термин "национализм".
В зарубежной политологии этот термин употребляется в нейтральном смысле и не содержит оттенка как одобрения, так и неодобрения. В современном русском языке это слово имеет явно отрицательный оттенок: оно употребляется в тех случаях, когда говорящий хочет выразить свое неодобрение неумеренности, жестокости, исключительности, нетерпимости или каким-либо еще столь же неприемлемым сторонам националистического чувства.
По мнению профессора Кембриджского университета Э.Геллнера "национализм - это, прежде всего, политический принцип, суть которого состоит в том, что политическая и национальная единицы должны совпадать. Националистическое чувство - это чувство негодования, вызванное нарушением этого принципа, или чувство удовлетворения, вызванное его осуществлением. Националистическое движение - это движение, вдохновленное чувством подобного рода".[5]
По теории Л.Н.Гумилева люди объединяются по принципу комплиментарности, под которым понимается неосознанная симпатия к одним и антипатия к другим.[6] Это неосознанное чувство является тем вирусом, который пробуждается в определенные моменты. Начинается болезнь под названием "национализм".
Каждый человек принадлежит к своему этносу - общности, которая, с одной стороны, представляет собой феномен, непосредственно взаимосвязанный с географической средой, с другой стороны, ее трансцендентное ядро - это местные нравы, обычаи, культ.
А.М.Зимичев утверждает, что этнос всегда существует там, где есть разделение на "Мы" и "Не Мы".[7] Естественно, этносы различаются вышеперечисленными чертами. Иногда к этим несоответствиям относятся спокойно, без раздражения в силу своей воспитанности, понимания, что мы все разные и не можем быть одинаковыми. Когда к различиям относятся агрессивно, не воспринимая особенности другого этноса, это критерий заболевания. Причина его: гипертрофированное противопоставление "своего особенного" своеобразию другого этноса.
Нация в отличие от этноса - это то, что существует не во мне, а вне меня, что дано не фактом моего рождения, а моими собственными усилиями и личным выбором. Нацию можно сменить, этнос - нельзя. Нация - это государственная, социальная, культурная принадлежность индивида, а не его антропологическая и этническая принадлежность. Национальное в психике людей, отравленное чувством превосходства и недоверия к другим нациям, сознанием собственной исключительности, становится атрибутом националистической идеологии. В обыденном сознании определенной категории людей могут дать о себе знать элементы националистического восприятия, хотя их носители субъективно не ощущают себя националистами. В то же время национализм, проявляясь на уровне массовой психологии, может дать непредсказуемые результаты. Становясь фанатичным, все "не национальное" (свойственное другим нациям) считает чуждым, а все свое - "самым-самым". В националистических предрассудках любовь к самому себе выдается за любовь и расположение к своей национальной общности. Эта психологическая установка может получить и идеологическое обоснование, направляя чувство национального самолюбования в русло защиты интересов тех или иных социальных сил. Отсюда и тот факт, что определенные политические силы в своих корыстных интересах используют национализм на уровне предрассудков и чувств в целях защиты своих корыстных интересов. Поэтому этот вид национализма иногда более опасен, чем теоретически обоснованный национализм, который может быть более определенным, целенаправленным.
Национальная форма конфликта избирается их организаторами как наиболее удобная, лучше всего маскирующая истинные цели политических сил, стоящих за этими конфликтами. Поэтому в основе националистического противостояния лежат не только разнузданные страсти, стремление к национальному самоутверждению, накопившиеся и не решавшиеся годами социальные, экономические и прочие проблемы, но и вполне сознательное стремление некоторых политиков использовать проявления национальных чувств народа для удовлетворения своих личных политических амбиций. Как говорил русский просветитель и публицист В.Ф.Малиновский, любовь народа к самому себе становится источником добродетели лишь тогда, когда способна "управляться мудростью".[8]
Политикам их природный инстинкт всегда подсказывает, какие психологические механизмы способны привести людей к тому или иному движению. И чаще всего они выбирают национальную идею. На волне национализма уже появилось немало национальных лидеров, претендующих на то, чтобы стать лидером нации. Легкость, с которой они делают восхождение на гребень политической волны, объясняется, прежде всего, тем, что проблемы нации затрагивают всех, кто идентифицирует себя с ней. Каждому они кажутся понятными и ясными.
Важный момент в понимании этого явления - изучение одного из важнейших атрибутов национально-этнической общности - национального самосознания. Под национальным самосознанием понимается совокупность черт индивида, группы, этнической общности, образовавшихся в процессе общения и восприятия своего отличия и сходства при соотнесении с другими социально-этническими общностями.
Национальное самосознание обладает огромной потенциальной взрывной силой. Дремлющее обычно при отсутствии внешнего толчка оно обретает силу, способную управлять деяниями всей национальной общности.
Нация не может успешно развиваться без политических лидеров, которые в своем сознании способны фокусировать проблемы и интересы ее развития и благополучия.
Политические и гражданские призывы, отражающие интересы и потребности общества и человека, могут формировать общественное мнение, способное привлечь внимание исследователей. Став национальной идеей, оно будет ждать "своего часа", когда появятся условия и возможности для ее реализации.
Как показывает практика ряда стран национальная политическая элита, рвущаяся к власти, очень эффективно использует этническую солидарность против социально-экономической, политической и культурной угрозы со стороны "центра".
Согласно этнофрейдистской концепции в реальной жизни нередко представители одной нации нетерпимы к представителям другой нации. Такое явление связано со стремлением человека возложить вину за неудачи и несчастья, преследующие свой народ, на чужой, стремлением найти виновников существующих проблем. Иногда ими становятся целые народы. З.Фрейд по этому поводу писал: "Немаловажной становится выгода малого культурного круга - он дает этому влечению (удовлетворению агрессивной наклонности - авт.) выход вовне, направляя агрессивность на стоящих за пределами круга. Всегда можно соединить связями любви огромное множество; единственное, что требуется - это наличие того, кто станет объектом агрессии".[9]
Сначала в целях удержания власти национальная элита апеллирует ко всем слоям социальной структуры. Но так как исторически общеизвестно, что интересы нации в своем национальном самосознании наиболее полно и объективно выражает интеллигенция, то политическая элита переадресовывает роль инициатора национальных движений культурной и интеллектуальной верхушке. Политическая борьба приводит к тому, что наиболее активная часть национальной элиты, вовремя сориентировавшись, возглавляет национальные движения или делает ставку на них, претендуя на руководство обществом.
Как отмечал Н.А.Бердяев "всякая нация стремится образовать свое государство, укрепить и усилить его. Это есть здоровый инстинкт нации. Потеря нацией своего государства, своей самостоятельности и суверенности есть великое несчастье, тяжелая болезнь, калечащая душу нации".[10]
Но не всякая нация имела и имеет свою государственность. В истории общественно-политической мысли идея национального государства возникает в ответ на идею правового государства, защищаемую и развиваемую идеологами классического европейского либерализма.
Образование национальных государств имеет своей предпосылкой систему не только этнических, но и общечеловеческих ценностей, которые обращены не к обособленным друг от друга группам, а к индивидам, способным отделять себя от своей группы, мыслить независимо от нее. Нация и есть межиндивидуальная связь людей на базе некоторых общих для них ценностей и норм, задаваемых уже не общим происхождением, кровным родством или просто совместным проживанием, а культурой.
Идея национального государства что-то важное выражает и защищает - и в то же время нечто существенное зачастую отвергает и искажает. Она защищает суверенное право той или иной нации обрести политическую самостоятельность и независимость и добивается этого ценой ущемления, а то и откровенного попрания демократических принципов и норм человеческого общежития.
Взяв власть в свои руки, этнократическая элита приступает к государственным преобразованиям. Но все эти преобразования основной целью имеют зачастую не интересы нации, которая привела к власти, а к созданию легитимных основ для удержания на гребне политической карьеры.
Национальное самосознание оказывается обманутым. На нем спекулировали, использовали в политической борьбе. Идеи свободы, равенства, взаимного уважения оказались подмененными их политическими суррогатами, да еще односторонне истолкованными: суверенитет - как полная изоляция, сотрудничество - как полный разрыв старых связей и т.д.
Подобные лидеры используют распространенный в ряде регионов страны национальный популизм. Популисты на словах заботятся о национальной культуре, истории, языке, но все это у них заканчивается одними призывами. Своими выступлениями они будоражат национальные чувства людей, нацеливают их искать виноватых на стороне, среди других наций.
Характерными чертами национального популизма являются: отрицание права наций на самоопределение, авторитаризм, дискриминация (политическая, экономическая, культурная) этнических меньшинств, непризнание межнациональных интеграционных тенденций, ущемление прав других этносов, рассмотрение свободы - как свободы от инонационального господства и защита от сильных национальных меньшинств, разрешение конфликтов за счет усиления репрессий и зажима движений, распространение правовых и социальных привилегий титульной нации, жесткие законы о гражданстве и иммиграции, затруднения в смене правящего большинства, запрет на создание национальных общественно-политических организаций, прославление несуществующего всеобщего национального единства.
По мнению Р.Г.Абдулатипова почти все руководители бывших советских республик пришли к власти за счет национал-популизма.[11] Благодаря национал-популизму очень легко завоевать власть, но он же в конце концов автоматически загоняет такого политика к самым крайним силам национал-патриотизма. А если после прихода к власти политический лидер пытается строить ровные отношения с другими республиками, его заменяют. Поэтому вся политическая тактика строится на подогреве национальных страстей. Мотив один - удержаться у власти.
К причинам национализма можно отнести неспособность политической системы создать хотя бы первичные гражданские институты в виде реального местного самоуправления, действующих политических и общественных структур, через которые этнические группы могли бы отстаивать и осуществлять свои интересы и права.
Обострению межэтнических, межнациональных противоречий способствует отсутствие легитимных, общественно-признанных форм их проявления и разрешения, то есть отсутствие исправно действующих механизмов, обеспечивающих рутинный, повседневный, будничный учет и баланс противоречивых интересов, в данном случае в области межнациональных отношений.
Национализм является мощным источником социальной энергии, обладающей как созидательным, так и разрушительным потенциалами. Жизненная сила каждой нации, каждого народа уменьшается или прирастает в зависимости от того, насколько они способны и умеют использовать социальную энергию объективно неизбежных противоречий в качестве источника собственного развития или, наоборот, саморазрушения.
Национальный популизм оставляет мало шансов для развития нации, этнических групп. Пришедшим к власти национальным и политическим элитам выгодна полная самостоятельность или получение от центра как можно больше прав, ибо это создает благоприятные условия для непосредственного обогащения, молниеносных карьер, удовлетворения личных амбиций, возможности использовать материальные средства в частных целях путем приватизации и т.д.
Этим элитам удалось в конце 1980-х - начале 1990-х гг. мобилизовать массы вокруг национальной идеи, добиться политической власти и осуществить выход из состава единого государства. Фактически такое отделение явилось средством закрепления самой этой власти и рассматривалось многими в качестве более вероятного пути осуществления социальных перемен. Это произошло потому, что "своя" государственность, осуществляемая на "своей" территории считалась и продолжает считаться важнейшей и даже единственной формой, способствующей подъему благосостояния и сохранению культурной самобытности народа. Тенденция к такой национально-государственной обособленности носит название этнонационализма, суть которого состоит в том, что нации объявляются основой для легитимизации государственности, создания жизнеспособных экономических систем и социально-культурных институтов.
Государства, основанные на этничности, обречены на привилегии титульных народов и угнетение национальных меньшинств. Большинство национальных движений, самоопределяющихся от центра, ставит права нации выше прав человека. Это наблюдается в ряде стран, появившихся после распада СССР. Государства, образованные на основе этнонационализма, характеризуются этнической стратификацией - неравномерным распределением национальных групп по различным ярусам общественной иерархии и соответственно неравными возможностями доступа к благам и социальным ресурсам.
Еще классики марксизма утверждали: "Никакая нация не может стать свободной, продолжая в то же время угнетать другие нации".[12] Возрождение одних наций не должно происходить за счет ущемления интересов других. В конечном счете нация, государство, общество есть не что иное, как продукт взаимодействия людей, продукт их общественных отношений. И уровень развитости всех социальных структур зависит от уровня развитости человека, условий его жизни, нравственности и культуры.
Практически общепризнанно, что для урегулирования межнациональных споров экономические методы предпочтительнее любых других. Именно экономический прогресс позволяет снять изначальное противоречие между стремлением этноса повышать уровень своего благополучия как абсолютно, так и относительно. Право самоопределяющегося латыша или албанца кончается там, где оно начинает становиться бесправием русского или серба.
П.Сорокин утверждал: "Пока национальный принцип совпадает и не противоречит лозунгу социального равенства - мы от души приветствуем национальные движения... Но как только национальный принцип становится средством угнетения одной группы других групп, мы поворачиваемся к нему спиной, памятуя, что высшая ценность - равноправная человеческая личность. Вся полнота прав должна быть предоставлена каждой личности, без различия...".[13]
Делать историю, вносить решающий вклад в развитие цивилизации, по убеждению академика Н.Н.Моисеева, сейчас будут те народы, которые дадут возможность личности раскрыть свой творческий потенциал, сумеют поставить ее интересы выше интересов клана, национальности, государства. Человечество идет к приоритету и свободе личности.[14] Из этих принципов должно вытекать важное следствие: эра национальной ограниченности, следовательно, национальных правительств уходит в прошлое.
Объективно проявляется такая закономерность: чем выше уровень развития демократии, тем больше сила взаимного добровольного притяжения представителей свободных и равноправных наций и народностей, тем более определяющую роль выполняют здесь духовно-нравственные принципы интернационального взаимодействия, непременно сказывающиеся на уровне межличностных отношений. Отсутствие же четких демократических традиций приводит к тому, что даже самый мелочный вопрос в сфере межнациональных отношений обретает политическую окраску.
Национальные движения под культурно-просветительной, демократической и вроде бы для всех приемлемой идеологией скрывают зачастую самый махровый национализм и шовинизм, который обнаруживается довольно поздно, с приходом лидеров этих движений к власти, когда массовые психозы перерастают в грубое централизованное насилие сначала по отношению к другим нациям, а затем и к представителям своей, оказывающим противодействие осуществлению корыстных интересов групп и лиц, обманом захвативших власть.
В системе национальных отношений субъектом ответственности является вся нация в своей целостности, совокупности. Ни один класс, ни одна партия, ни один лидер не имеет никаких оснований выдавать свои узкие политические интересы за общенациональные. В этой связи проблема взаимной ответственности наций может быть сформулирована таким принципом: представитель каждой нации может критически отзываться только по адресу своей нации. Реализация данного принципа является препятствием национальному популизму, за которым стоят корыстные интересы национальных лидеров, прикрывающихся национальными интересами.
2."Национальное возрождение" как политический лозунг в борьбе за власть
В конце 1980-ых годов в большинстве республик бывшего СССР начали активно разворачиваться национальные движения.
В разваливающемся тоталитарном государстве при слабом развитии либерально-демократических традиций возникший социальный и идеологический вакуум вполне закономерно начал заполняться национальной идеологией, оформленной в идею национального возрождения в национальном государстве. На место былого национального нигилизма в обществе все в большей степени стал выдвигаться диктат националистического над национальным. В такие привлекательные понятия, как "национальный суверенитет", "национальная независимость и свобода", "национальный дух" и т.д. разными людьми начал вкладываться полярный смысл.
По мнению К.М.Цаголова, "демократический романтизм и митинговая стихия породили совершенно малопонятный, а главное, деструктивный лозунг национального возрождения. Возрождение означает, что где-то за спиной осталась эпоха расцвета наций. Возрождение - это возврат к "золотому веку" нации... Ни одна национальность в более ранние периоды не была на более высокой ступени социального развития. Значит произошла подмена понятий: вместо логичного "развития наций и народностей" было введено в обиход понятие "национальное возрождение".[15]
Начиная с 60-ых годов ХХ века западная цивилизация открывает для себя новый социальный феномен - этническое возрождение или этнический парадокс современности. Сущность этого явления заключается в значительном повышении роли этничности в общественных процессах, возрождения интереса к этнической культуре, языку, обычаям, традициям, образу жизни на фоне нарастающей интернационализации экономической и социально-политической жизни, глобализации человеческой деятельности.
В 1960-1970-ые годы идеи этнического возрождения распространяются в Европе, постепенно вовлекая в процесс все новые народы. В бывшем СССР этническое возрождение становится очевидным с середины 1980-ых годов, играя важную роль в последующем распаде государства.
Само по себе этническое возрождение не является этническим конфликтом, однако обладает мощным конфликтогенным потенциалом. Грань, отделяющая этнический патриотизм от национализма, очень размыта и подвижна. Небольшое смещение акцентов позволяет зачастую незаметно преодолеть эту грань, и вызревает благоприятная для конфликта интеллектуальная и духовная среда.
Если этническое возрождение начинает активно инкорпорировать национальную идею, важнейшим элементом которой является ориентация на создание национального государства, то создаются почти идеальные условия для дестабилизации полиэтничных государств и возникновения конфликтов.
Разлом прежде единого политического пространства Советского государства, на котором сложился единый хозяйственный организм, произошел по границам союзных республик, созданных в основном по этническому признаку. Образование независимых государств на территории бывшего СССР - не только проявление исторической закономерности распада многонациональной империи и реализации права на самоопределение. Это и итог длительного насаждения идеологии и политической практики этнического национализма, результат существования государства, в основу внутреннего устройства которого был положен этнический принцип.
Пророческое предостережение русского философа Г.П.Федотова о том, что "под покровом интернационального коммунизма, в рядах самой коммунистической партии складываются кадры националистов, стремящихся разнести в куски историческое тело России", к сожалению, было не лишено оснований.[16]
Объективными и субъективными предпосылками возникновения национальных движений явились следующие: экономические: падение темпов экономического развития, низкий уровень элементарных условий жизни, ущемление хозяйствования, засилие центральных ведомств; исторические: ущемление независимости и достоинства нации, "белые пятна" в ее истории, герои и легенды; пути вхождения в СССР, депортация части населения; правовые: неудовлетворенность условиями союзного договора, четкое определение уровней компетенции республик и центра; демографические: иммиграция, падение доли коренной национальности, рождаемость и смертность; экологические: недовольство строительством АЭС, проблемы земли, ее недра, воды, ресурсы - национальная территория; национальная культура: реальная или надуманная угроза национальной самобытности, возрождение интереса к национальному богатству и традициям, состояние памятников истории и культуры; национальный язык: социальные функции, сферы функционирования, отношение к двуязычию; национальная символика: флаг, герб, гимн, элементы материальной и духовной культуры; межнациональные контакты.
З.Бжезинский в статье "Посткоммунистический синдром" отмечал: "Хотя коммунизм объявил себя интернационалистской доктриной, на деле он усилил в народе националистические чувства. Он породил политическую культуру, насыщенную нетерпимостью, самоуверенным самодовольством, неприятием социального компромисса и сильной склонностью к самовосхваляющему упрощенчеству".[17]
Этнические лидеры на каждом этапе национального возрождения в советских республиках безошибочно определяли умонастроения и ожидания различных групп населения. Лидеры национальных движений последовательно, по мере того, как народ осваивал очередной призыв, повышали планку национальных требований.
Так, от культуротворческой деятельности, становления историко-культурной символики, литературного языка и профессиональной культуры, формирования национального самосознания среди просвещенных слоев был осуществлен переход к анализу национальной идентичности основной массы населения и становления идеологии национализма (патриотизма) и далее - к политической мобилизации на этой платформе, формированию мощного национального движения. Разнообразные обстоятельства могут внести существенные коррективы в эту схему, но общей закономерностью остается основная линия - эволюция национального возрождения от феномена культуры к политическому движению: осознав свою общность и уникальность, группа раньше или позднее обращается к политике как уникальному средству достижения коллективных целей. Закономерным и неизбежным результатом был лозунг полной независимости как единственной гарантии того, что пережитые кошмары депортаций и геноцида, угроза ассимиляции и чувство национальной неполноценности (роль "младшего брата", упреки в "иждивенчестве" и т.д.) навсегда уйдут в прошлое.
Политическая фаза возрождения осталась также незавершенной, не были решены многие задачи: достижение минимального уровня национальной и гражданской солидарности, общественного консенсуса относительно национальных интересов, формирование новой политической системы, ядра профессиональных политиков, признание общих социально-политических норм и другие.
3. Этнонациональные конфликты и пути их разрешения
Причинами этнонациональных конфликтов могут быть социологические, связанные с анализом этнических характеристик основных социальных групп общества или этнической стратификацией - неравномерным распределением национальных групп по различным ярусам общественной иерархии и соответственно неравными возможностями доступа к благам и социальным ресурсам, и политологические, основанные на трактовке роли элит в мобилизации этнических чувств, в обострении межэтнической напряженности и эскалации ее до уровня открытого конфликта. Именно вопрос о власти, о стремлении местных элит к ее обладанию, о связях власти с материальными вознаграждениями в форме обеспечения доступа к ресурсам и привилегиям, возможность молниеносных карьер, удовлетворения личных амбиций является ключевым для понимания причин роста этнического национализма, межэтнических конфликтов и обращения местных элит к национал-популизму.
Углубление экономической разрухи, нарастание социальной напряженности, политическая борьба, крушение прежних идеологических ориентиров и появление суррогатов, коррумпированность старых и новых бюрократических структур, паралич власти в центре и на местах, то есть разрушенность старого и отсутствие нового - вот общие черты конфликтов на этнической почве.
Деструктивность этих конфликтов очевидна: подрывается хрупкая стабильность посттоталитарных обществ, растрачиваются силы и ресурсы, необходимые для экономических преобразований, расширенно воспроизводятся антидемократические тенденции в общественной жизни.
Субъекты потенциального конфликта - национальные (этнические) общности - должны предварительно достигнуть определенной консолидации, для чего населению нужно сначала психологически разделиться на "наших" и "чужих". Лозунг национального возрождения (данного этноса на данной территории) как раз и решает эту задачу, становясь средством консолидации данной национальной общности в противостоянии иным чуждым и потенциально или актуально "враждебным".
Вместе с тем верно и обратное: наиболее сильным средством достижения национального сплочения является именно межнациональный конфликт, выступающий одновременно и условием такого сплочения, и его закономерным следствием. Он бесповоротно придает национальной консолидации характер объективного и безальтернативного процесса и с абсолютной надежностью обеспечивает силам, выступающим от имени национальной идеи, как безраздельное лидерство в собственной национальной общности, так и монополию на ее представительство во внешнем мире. Межнациональный конфликт незаменим в качестве самого эффективного катализатора национального сплочения, и ничто другое не гарантирует с большей надежностью окончательное торжество национальной идеи.
Как показывает история, межнациональные коллизии во многих полиэтнических странах по своим масштабам, продолжительности и интенсивности значительно превосходили классовые и иные типы социальных конфликтов. Национальные трения существовали и будут существовать до тех пор, пока сохранятся национальные различия. Многонациональное общество изначально менее стабильно, чем этнически однородное общество, и суть национального вопроса сводится к тому, какая из двух противоположных тенденций - центробежная или центростремительная - возьмет верх и окажется доминирующей.
16 декабря 1966 года на ХХI сессии Генеральной Ассамблеи ООН был принят Международный пакт о гражданских и политических правах, согласно первой статьи которого "все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие". Чтобы не допустить нарушений прав меньшинств доминирующим национальным большинством, на чьей территории эти меньшинства проживают, 27 статья Пакта предусматривает, что "в тех странах, где существуют этнические, религиозные и языковые меньшинства, лицам, принадлежащим к таким меньшинствам, не может быть отказано в праве совместно с другими членами той же группы пользоваться своей культурой, исповедовать свою религию и исполнять ее обряды, а также пользоваться родным языком".[18]
1 августа 1975 года в Хельсинки государства, участвовавшие в проходившей там Конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе, заявили о своей приверженности десяти принципам, на которых будут отныне основываться их взаимоотношения. Среди этих принципов: невмешательство во внутренние дела суверенных государств; нерушимость границ и территориальная целостность; самоопределение народов; уважение прав и основных свобод человека вне зависимости от расы, пола, языка или вероисповедания; защита прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам.[19]
В противоречии с данными документами вопрос о гражданстве в постсоветстких государствах получил трактовку в ряде европейских комиссий не как связанный с правами человека, а как внутреннее дело самих государств. Например, конфликтная ситуация в Латвии рассматривалась и рассматривается не с точки зрения ущемления гражданских прав, а как проблема, возникающая у государств в плане демократизации их политической системы, формирования "этнически толерантной демократии", установления политической стабильности.
Американский специалист по правам человека Э.Клайн убежден в том, что права меньшинств, включая этническое групповое право на сохранение национальной культуры, являются фактором обуздания власти национальных государств; признание прав меньшинств не должно служить для государств, этнических групп и иных образований предлогом для нарушения или принижения индивидуальных гражданских прав, предусмотренных Пактом о гражданских и политических правах; если самоопределение народа приводит к ситуации, представляющей очевидную опасность для жизненных интересов других народов, оно может быть отложено или его условия могут быть модифицированы, а в экстремальных случаях решение о нем может быть отменено; отделение не должно быть первым рассматриваемым вариантом при разрешении проблем этнического плюрализма, поскольку оно часто приводит к насилию и к болезненным нарушениям в экономической и социальной сферах.
По его мнению научиться искать жизнеспособные и долговременные решения этнических конфликтов путем взаимодействия с реальными людьми и народами, с такими, каковы они есть. В противном случае "придется закалить свои души, чтобы быть готовыми к кровопролитию и страданиям".[20]
Если государство демократическое, то возникающие в нем конфликты сопровождаются структурными изменениями самой политической системы государства, а если авторитарное - усилением репрессий и зажимом движений, что приводит к новым узлам напряженности.
Если национальный популизм склонен прославлять всеобщее, лишенное конфликтов национальное единство, сильных правителей, успешные войны и завоевания, демократический национализм придает особое значение свободолюбию и тем конституционно-государственным традициям, которые открывают мирные пути совместного разрешения неизбежных между различными группами общества конфликтов
Особенно трудноразрешимой проблемой для новых режимов является та, которая предусматривает политические права этнических групп. Профессор социологии Гумбольдтского университета К.Оффе предложил следующие: метод убеждения общественности, торга при закрытых дверях, использования президентских прерогатив, вмешательства наднациональных акторов.[21]
Урегулирование этнополитических проблем представляется также возможным эволюционными методами. Ужасы этнического конфликта и гражданской войны или страх перед возможностью такого поворота событий могут быть столь велики, что полностью подорвут доверие к националистическим элитам со стороны их избирателей. Массовое сопротивление разорению страны и страданиям способны породить общее осознание того, что нынешний конфликт, война и репрессии создадут историческое оправдание для эскалации конфликта и превращения его в перманентный.
Другой эволюционный путь может заключаться в успешном проведении экономических реформ. Выгоды, которые получат в результате проведения экономических реформ немногие, и относительные потери и утрата уверенности в завтрашнем дне, которые падут на долю большинства, могут способствовать изменению структуры конфликта, поскольку при таком повороте событий объединение, строящееся по профессиональным и классовым признакам, станет более насущно необходимым и актуальным, чем объединение, основанное на этнических различиях. В конечном итоге эти разнообразные линии общественных расколов начнут пересекаться, тем самым нейтрализуя друг друга. В итоге этнические споры будут постепенно уступать спорам материальным, а именно проблемам прав и распределения.
Кроме политического и экономического путей стабилизации этнополитического процесса может быть использован путь культурной модернизации. Он заключается в изменении такого положения дел, когда принадлежность человека к определенной этнической группе составляет сущность его идентичности, чтобы перейти к ситуации
многообразия идентичностей - в ней и сам человек и другие люди, с которыми он связан, в зависимости от конкретных условий считают особо значимыми либо его свойства и качества как человеческого существа, либо его идентичность как члена национальной, профессиональной, этнической или религиозной общности.
К числу мер, ведущих к разрешению этнических противоречий, можно отнести: передачу существенной доли власти этнорегиональным территориям; принятие избирательных законов, стимулирующих межэтнические переговоры; создание условий для роста благосостояния экономически неблагополучных меньшинств.
При наличии замкнутых национально-территориальных районов на периферии одним из вариантов демократической политики может стать создание новых наций-государств. В основе этих новых государств должна лежать карта не этнического расселения, а политического волеизъявления. Страх перед дроблением на мелкие государства необоснован. Победившие национальные движения способны лишь на короткий срок опьянить себя и страну сознанием независимости, но затем всегда неизбежно наступает национальное отрезвление. На смену прежним иллюзиям приходит понимание того, что в настоящее время национальная независимость означает не более чем выбор между одной или несколькими экономическими и политическими зависимостями от других государств. То, чего не удалось добиться внутри государства, а именно межэтнической кооперации, должно быть теперь достигнуто как кооперация межнациональная.
Альтернативой независимому государству является предоставление возможности создать собственное автономное образование внутри существующего государства, поскольку в демократическом обществе различие между автономией и государственной независимостью становится, в известной мере, формальностью, особенно на фоне растущей экономической взаимозависимости. Когда этнические группы требуют определенной доли должностей в государстве (и определенной доли государственных средств) в соответствии с долей в населении, этнополитика переходит в долевой национализм, который претендует не на территориальное господство, а на господство в первую очередь над подвижными общественными финансовыми средствами.
Наиболее настоятельно необходимость проведения организованной и юридически регулируемой этнополитики вплоть до долевого национализма проявляется на территории бывших республик СССР за пределами России, где произошло радикальное изменение направленности языковой гегемонии (латыши, эстонцы и др. больше не учат русский, русские вынуждены учить латышский, эстонский и др. языки).
Там, где положение разрозненных этнических меньшинств не позволяет создать ни отдельное нацию-государство, ни автономное образование могут быть использованы механизмы нетерриториальной автономии, предполагающей учреждение языковой нации как политического и общественно-юридического союза отдельных лиц, имеющего функцию государства в государстве. Такая автономия предполагает, что, будучи гражданином государства, каждый должен быть одновременно и "гражданином" нации.
Демократия и национализм - плоды народного суверенитета, между ними нет непреодолимого противоречия. Тем не менее они нуждаются в сознательном политическом и правовом компромиссе, которого каждый раз и в каждой конкретной ситуации необходимо добиваться заново.
Политика национального популизма привела к созданию национальных государств на постсоветском пространстве. Теперь становится очевидным бесперспективность такой политики, необходимость преодоления национальных противоречий, стремление к сближению и интеграции всех сфер жизни общества.
[1] Баранов Н.А. Эволюция взглядов на популизм в современной политической науке. СПб., 2001. С.34.
[2] Чичерин Б.Н. Собственность и государство // Чичерин Б.Н. Избранные труды. СПб., 1997. С.357.
[3] Populism. Its Meanings and National Characteristics. Ed. by Jonescu G., Gellner E. L., 1969. P.159.
[4] MacRae D. Populism as an ideology. In: Populism: Its meanings and national characteristics. L.,1969. P.163.
[5] Геллнер Э. Нации и национализм: Пер. с англ. М.,1991. С.23.
[6] Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990. С. 231-232
[7] Зимичев А.М. Психология политической борьбы. СПб., 1993. С.55.
[8] Малиновский В.Ф. Рассуждения о войне и мире // Свободная мысль, 1991. N13. С.101.
[9] Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура. М., 1992. С.108-109.
[10] Бердяев Н.А. Философия неравенства. Письма к недругам по социальной философии. Письмо четвертое. О нации. // Русское зарубежье. Из истории социальной и правовой мысли. Л., 1991. С.85.
[11] Жизненное пространство для России // Аргументы и факты, 1992 . N20.
[12] Энгельс Ф. О Польше. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Т.4. М., 1955. С.372.
[13] Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С.251-252.
[14] Моисеев Н. Размышления о национализме // Социально-политический журнал, 1994. N7-8. С.37-38.
[15] "Мы - люди, попавшие во вселенскую катастрофу" // Век, 1995. No 40
[16] Федотов Г.П. Будет ли существовать Россия. // О России и русской философской культуре. М., 1990. С.451.
[17] Brzezinski Z. Post-Communist Nationalism.// Foreign Affairs. V.68. No 5. Winter, 1989/90. P.2.
[18] Международный пакт о гражданских и политических правах // Права человека: Сб. междун. документов / Сост. Л.Н.Шестаков. М., 1986. С.46,59.
[19] Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Хельсинки. 30 июля - 1 августа 1975 года. М., 1987. С.4-10.
[20] Клайн Э. Самоопределение наций: созидание или опасная забава? // Общественные науки и современность, 1993. No2. С.163-164.
[21] Оффе К. Этнополитика в восточноевропейском переходном процессе. // Политические исследования, 1996. No3. С.86-87.
Баранов Н.А. Национальный популизм как источник конфликтов на постсоветском пространстве // Форум 2004. Нация и мир. Ежегодник Института сравнительной политологии РАН. М.: Мысль, 2004. С. 363-382.
