Рустам Арифджанов: Добрый вечер, в студии по-прежнему Рустам Арифджанов, и как я и обещал вам, у нас в гостях Дмитрий Бадовский, заместитель директора Института социальных систем. Здравствуйте, Дмитрий Владимирович.
Дмитрий Бадовский: Добрый вечер.
Р.А.: Вот о чем хотелось бы поговорить, и пригласить к разговору наших радиослушателей - напомню вам номер телефона прямого эфира - 223-77-55. Две темы. Во-первых, о том, что Россия по ряду экономических показателей уже вышла в лидеры среди стран большой восьмерки - вот такое сообщение приносит информационное агентство. Ну а второе - такое же, наверное, значительное - меньше двух недель до выборов. 2 декабря - это получается девять дней, если подсчитать. Девять дней, и 2 декабря мы идем голосовать. Две темы - какая вам интереснее? Или они настолько взаимосвязаны?
Д.Б.: Они взаимосвязаны. Само представление о том, что на этих выборах очень многое решается, во многом как раз связано с тем, что основной задачей именно на этих выборах - и это постоянно подчеркивается - является необходимость сохранить преемственность и сохранить стабильность. То есть стабильность не в режиме квакающего болота, так сказать, где все совсем уже стабильно.
Р.А.: Не в режиме стагнации.
Д.Б.: Да, не в режиме стагнации, а вот как раз чтобы эти тенденции, в том числе и экономического развития, и усиления позиций России в мире - они продолжались. И чтобы вот эта задача, которая сейчас уже ставится - о том, чтобы выйти в пятерку ведущих экономик мира - чтобы она могла реализоваться. Поэтому, конечно, они взаимосвязаны.
Р.А.: А мы когда-нибудь за всю историю российского государства - я имею в виду и Советский Союз - мы в пятерку ведущих экономик мира когда-нибудь входили? Российская империя, я помню, была на шестом, по-моему, месте - или все время соперничала с Бельгией, то мы, то они. А про Советский Союз я не знаю, потому что когда я жил в Советском Союзе, я читал советские книжки, в том числе и советские экономические статьи - и конечно, мы тогда были, по тем советским источникам, впереди планеты всей. А вот реально какими мы были?
Д.Б.: У нас было в советское время две традиции - с одной стороны, считать все на тонны чугуна, и мы конечно, были в том числе, мировыми лидерами по многим таким количественным показателям.
Р.А.: По тоннам чугуна. А если считать по чугунным плавильным машинам, то Китай, наверное, всех опережал.
Д.Б.: Ну естественно.
Р.А.: Там одно время маленькие домночки ставили чуть ли не в каждом дворе, как хлебопекарни.
Д.Б.: Да. Но в то же время у нас была более хорошая традиция в советское время - считать впереди планеты всей по каким-то качественным показателям. Ну например, та же космическая программа. И в этом смысле наше лидерство тоже в определенные периоды было бесспорным. И это, может быть даже более полезная вещь - лидировать качественно, а не только количественно.
Р.А.: А мы, по-моему, и сейчас скоро станем бесспорными лидерами - у американцев через два года, кажется, заканчивается программа "Шаттл" - им летать будет не на чем, кроме как на наших пилотируемых кораблях, больше некому и не на чем будет летать - вот опять будем впереди планеты всей. Космодром построим за десять лет - впервые, свой родной, отечественный, в Амурской области - наконец-то. Я имею в виду, гражданский космодром, потому что военный в Плесецке у нас есть, и говорят, неплохой. Но про военный я обсуждать не буду - не дай Бог.
Д.Б.: Выдадим тайну.
Р.А.: Ну случайно, вдруг я знаю какую-то тайну, не подозревая, что это тайна, и выдадим. Ну, и в принципе, если сопоставлять экономику Советского Союза с экономиками других стран - тогда мы, наверное, все-таки отставали. Или она была настолько странной, что и сравнивать-то было сложно?
Д.Б.: На самом деле, не то что она была странной, но надо, конечно, понимать, что советская экономика практически всегда, за исключением, может быть, как раз последних примерно 15-20 лет - это было такое модернизационное развитие после резкого спада, в том числе после структурного разрушения экономики. Понятно, что форсированная индустриализация - это фактически восстановление экономики, хотя, конечно, с новым качеством. Послевоенная ликвидация разрухи и восстановления. То есть фактически здесь очень сложно сравнивать ровно потому, что советская экономика на протяжении очень длительного периода времени развивалась именно в режиме форсированного восстановления, форсированного, так сказать, структурного возвращения из состояния разрухи и состояния разрушения отдельных отраслей, инфраструктуры, и так далее. А последние 15-20 лет - здесь нас постигла, в общем, достаточно большая проблема, связанная с тем, что - сейчас это, в общем, уже общее место - постепенное подсаживание на нефтяную иглу, которое затормозило, на самом деле, этот инновационный и модернизационный, до того постоянно присущий развитию импульс.
Р.А.: Не случайно говорят - богатство портит.
Д.Б.: Портит, портит.
Р.А.: Портит ребенка. Дети из семей, живущих в достатке, менее усердные, менее трудолюбивые. Не всегда так, но тенденция такая есть.
Р.А.: Вот о чем хотелось бы спросить - когда мы говорим о вхождении в пятерку, то что мы имеем в виду? Как считается - это экономически развитая, сильная страна, это менее развитая страна? Что является - ну, не тонны чугуна же теперь?
Д.Б.: Здесь, конечно, в первую очередь имеется в виду интегральный показатель ВВП. Здесь, кстати, тоже по-разному можно считать - вообще объем экономики, объем валового внутреннего продукта, и можно считать на душу населения.
Р.А.: Если вообще, то китайцы, наверное, вторые в мире.
Д.Б.: Да, они сейчас уже скоро станут вторыми, это должно произойти в ближайшее время.
Р.А.: А если на душу населения, то китайцы, наверное, никогда не считают на душу населения, потому что стесняются.
Д.Б.: Ну, наверное. В общем, какой из этих показателей выбрать - это, вообще говоря, вопрос идеологии, экономической политики, и вообще социально-экономической политики. Знаете, в свое время все как-то очень скептически относились к тезису президента, который он озвучивал еще вначале, в 2000 году - о том, чтобы мы, например, догнали Португалию. Но на самом деле, как раз в том случае речь шла о ВВП на душу населения.
Р.А.: Я бы хотел жить как португальцы - они неплохо живут.
Д.Б.: И вот этот вот скептицизм был связан как раз с тем, что не очень правильно был понят этот тезис. А речь шла именно об этой качественной характеристике - ВВП на душу населения. А вообще, выбор экономической идеологии - это то, что, видимо, в ближайшие два года будет одной из самых главных проблем, может быть, и общественной, и политической дискуссии. Потому что здесь ведь, понимаете, в некотором смысле разные задачи - они не то что противоречат друг другу, но вступают в такой конфликт, когда нужно выбирать приоритеты. Например, мы можем войти в пятерку, а можем и не войти, и это, например, будет зависеть от того, насколько успешно мы будем реализовывать демографическую программу. Реализация демографической программы, на самом деле, будет тормозить темпы роста ВВП, потому что она будет отвлекать и человеческие ресурсы, и материальные ресурсы, и вложения очень существенные в нее нужно. И здесь нужно просто выбрать, что мы считаем более существенным.
Р.А.: Вы сказали о разных экономических идеологиях, о выборе. А у нас есть набор этих выборов?
Д.Б.: Нет. Я думаю, что как раз, знаете как, все говорят о том, что у нас проблема-2008, связанная с выборами. На самом деле, особой проблемы-2008, связанной с выборами, мне кажется, и нет, но зато у нас очень много проблем, которые можно условно назвать 2009, 2010 - когда вот эти вот вещи, связанные с необходимостью выбрать ту или иную дорожку, в частности, в социально-экономической политике, как раз и будут появляться. Вот 2009-2010 год - это выбор приоритетов по той же демографической программе - насколько она будет влиять на экономику. Тот же 2008-2009 год, я думаю - мы только что недавно видели рост цен, инфляцию, мы видим сейчас пока что дискуссию экономистов по этому поводу, но она явно приобретет общественный характер. Скажем так, о границах и целесообразности монитористской доктрины в нашей политике - все-таки что делать с теми самыми накопленными резервами.
Р.А.: Если не знают, что делать - пусть копятся.
Д.Б.: Да. Но вот сейчас профессиональная дискуссия по этому поводу идет, и я думаю, она приобретет общественный характер в ближайшие год-два. По прогнозам, в 2010-2011 году нас ждет сложная ситуация с платежным балансом, когда уже вот это нарастание импорта приведет к отрицательным показателям платежного баланса, и тоже нужно будет выбирать какие-то совершенно новые подходы к социально-экономической политике. Поэтому сейчас - да, сейчас эти вопросы, может быть, не очень актуальны, но в ближайшие год-два, я думаю, как раз во многом вокруг этого будет очень большая общественная и политическая дискуссия.
Р.А.: А у вас-то есть свои предложения по этому поводу? Или вы просто как заместитель директора Института социальных систем, занимаете роль наблюдателя - просто смотрите - вот идет дискуссия, одни говорят одно, другие другое, третье, я полагаю, третьи, и четвертое четвертые - а вы смотрите, как идет дискуссия? Или вы участник дискуссии? Ну, вы - я имею в виду, институт, одним из руководителей которого вы являетесь.
Д.Б.: Я думаю, что мы будем участниками.
Р.А.: Тогда, если вы будете участниками - значит, у вас есть те тезисы, которые вы будете отстаивать? Вот вам как кажется? Понятно, мы только что с вами в перерыве говорили, пока была реклама - открою уж радиослушателям секрет, о чем мы говорили - вы говорили, что экономические программы партий, идущих на выборы, в принципе, похожи, все говорят одно и то же - да, инновационная экономика, да, надо слезать с нефтяной иглы, да, больше социальной заботы о гражданах. Разве что не все говорят - немедленно раздать стабфонд и раздарить его людям, хотя есть и такие, по-моему. Они-то все похожи, а оказывается, под этим, под крышкой котла идет бурная экономическая дискуссия.
Д.Б.: И хорошо, что она идет, на самом деле.
Р.А.: Под крышкой котла.
Д.Б.: Все-таки я думаю, что дискуссия о таргетировании инфляции, которая сейчас очень активно развернулась буквально в последние две-три недели, как раз после октябрьского инфляционного всплеска - навряд ли приобретет какое-то широкое обсуждение.
Р.А.: Какой-то общественный резонанс. Вы специально употребили слово "таргетирование инляции"?
Д.Б.: Да, я специально это употребил.
Р.А.: Чтобы половина слушателей не догадалась.
Д.Б.: Потому что это как раз достаточно специальная дискуссия. Поэтому я думаю, что просто действительно сейчас, в том числе на этих выборах, немножко другая повестка. И те вопросы, которые в ближайшем будущем станут центральными - до них сейчас еще просто дело не дошло. Но тем не менее, мы просто должны понимать, что они появятся, и их действительно все равно нужно будет обсуждать. И я думаю, что здесь, если возвращаться к нашим политическим партиям, как раз одна из самых главных, может быть, политических проблем, о чем сейчас тоже очень много говорят, заключается в том, что - знаете, когда в 2000 году Владимир Путин шел на выборы, и когда происходила смена власти, то одновременно писалась и готовилась очень большая экономическая программа.
Р.А.: Можно, мы подробнее поговорим об этой программе уже после того, как сообщим нашим слушателям о пробках на московских дорогах.
Р.А.: Приятно поговорить с умным человеком, и вам предоставляется эта возможность, как и мне. В гостях у нас Дмитрий Владимирович Бадовский, заместитель директора Института социальных систем. Мне-то легче, я уже в студии с Дмитрием Владимировичем. Но и вам это не так уж трудно - наберите номер 223-77-55, и принимайте участие в разговоре. Пока мы говорим об экономике, и остановились на экономическом плане Путина 2000 года. Если достаточно коротко, то в чем он состоял?
Д.Б.: Здесь как раз дело в том - основная моя мысль заключалась в том, что когда в 2000 году Владимир Путин приходил к власти...
Р.А.: Экономического плана у него не было.
Д.Б.: Нет, как раз таки он был. Его потом еще называли - то, что разрабатывал Центр стратегических разработок, и так далее. И там главным был анализ определенных проблем, которые ждут Россию в ближайшие годы, какие-то подходы. И в общем-то, когда сейчас идет такая дискуссия - что такое план Путина, был ли у него план, или он потом возник - на самом деле программирование той политики, которая потом осуществлялась, и которую мы, в общем, более-менее последовательно наблюдали все последние годы - оно было. И этот анализ проблем будущего, анализ тех вызовов, на которые надо отвечать - он был произведен, и новая власть в 2000 году опиралась на более-менее четкую карту проблем и определенных предложений по стратегии их решения. Еще раз говорю - здесь можно достаточно долго говорить о том, что получилось, что не получилось, и где нам сопутствовала удача - то, что она сопутствовала с той же мировой конъюнктурой - это тоже достаточно очевидно. Но тем не менее этот план, это представление о проблемах будущего было достаточно четким. Сегодня партии, как мне кажется, не выполняют ту функцию, которую они могли бы выполнять - как раз не выполняют функцию такого содержательного разговора о том, что нас ждет в будущем, какие новые проблемы и какие развилки, и нет в этом смысле какой-то дискуссии по поводу того, как нам эти проблемы решать. И в итоге, как обычно - вы ничего не предлагаете, значит, власть будет делать сама, как она понимает. И я думаю, что возможно, сейчас такие программы на будущее тоже разрабатываются, мы просто пока о них не знаем. А может быть, и нет. Вот если нет, то это, наверное, одна из больших проблем, потому что получится, что потом столкнемся с какими-то неожиданностями.
Р.А.: К нам позвонила Лидия Ивановна. Напомню остальным радиослушателям - 223-77-55 - это номер телефона прямого эфира. Добрый вечер, Лидия Ивановна!
Слушатель: Здравствуйте, уважаемые соотечественники. У меня мнение, а потом вопрос. По данным ОО, СССР входил в первую пятерку ведущих стран мира, по всем показателям. А по ВВП - это внутренний валовый продукт - по ВВП на душу населения мы занимали второе место в мире, причем в ВВП входили только результаты реальной экономики, выраженные в натуральных показателях - в тоннах, центнерах, штуках, декалитрах, и так далее. А сейчас в ВВП входят кроме этого и результаты экономики мыльных пузырей - различные финансовые спекуляции. И еще хочу сказать, что сейчас по ВВП на душу населения мы занимаем приблизительно - точно я не помню, но где-то 97-100 место в мире. Также сотое место в мире мы занимаем по продолжительности жизни женщин, а мужчин - 134-е.
Р.А.: Лидия Ивановна, спасибо, просто у нас время поджимает. Критику мы услышали - я уж не знаю, Дмитрий Владимирович дальше будет отвечать - а вы вопрос обещали.
С.: Вот я и хочу задать вопрос, вы мне не даете. Значит, я хотела подвести итог сказанного, и вопрос - в трехлетнем федеральном бюджете идет резкое сокращение расходов на социальную политику. На национальный проект "Образование" в 2010 году запланирован аж один миллиард рублей, что в 49 раз меньше, чем выделено в этом году. Как вы думаете, за эти три года пройдет приватизация всех учреждений - образования, науки, здравоохранения, культуры - это дает возможность приватизировать закон об автономных учреждениях. И вообще, как вы оцениваете социальную политику трехлетнего федерального бюджета? Спасибо.
Р.А.: Спасибо, Лидия Ивановна. Но вот чем я хочу вас огорчить, Лидия Ивановна. Дело в том, что вы так долго, к сожалению, задавали свой вопрос, потому что преамбула была ну очень длинной и очень большой, что у нас осталось только минута до короткого выпуска новостей. Я даже не знаю, как поступить - Дмитрий Владимирович, вы за минуту уложитесь? Или начнете, а потом прервемся на новости?
Д.Б.: Давайте я хотя бы начну, может быть, и успею. На самом деле, что касается оценок ВВП и изменения базы этих оценок - да, действительно, в этом смысле изменения произошли, на сегодняшний день это все считается немножко по-другому, и в общем, Россия в эту глобальную финансовую систему интегрирована, но поэтому очень сложно и сравнивать.
Р.А.: Вот честно скажу - я жил в Советском Союзе, Дмитрий Владимирович - и живу сейчас. Не то чтобы я стал гораздо больше зарабатывать, чем в Советском Союзе, если соизмеримо - но если говорить о ВВП на душу населения, то я не чувствовал, что в Советском Союзе я жил в стране, которая занимает второе место в мире. Может быть, где-то это как-то мимо меня проходило, может, считали по-разному?
Д.Б.: Ну, еще раз говорю, на самом деле разная структура оценок, поэтому это очень сложно сравнивать. Поэтому когда критика, или какие-то соображения относительно того, что тогда мы были на таком месте, а сейчас на таком - еще раз говорю, сравнивать сложно, потому что база и структура оценок совершенно разные. Что касается социальной политики трехлетнего бюджета - я здесь две вещи скажу по поводу трехлетнего бюджета. Первая вещь - я больше чем уверен, что в следующем году трехлетний бюджет будет в значительной степени пересматриваться. По крайней мере, по ряду показателей это уже достаточно очевидно. Это будет касаться и инфляции, и объемов доходов, поскольку прогнозы будут пересмотрены - в том числе и нефтяные, например, и ряд других показателей. Поэтому я думаю, что в новой Думе вопросы бюджетной политики, в том числе среднесрочной, как раз будут одними из первых, которые она начнет решать. В том числе и поэтому эти выборы имеют значение. А второй момент - надо понимать, что происходит с системой национальных проектов. Чтобы сейчас подробно не говорить - национальные проекты, которые изначально были выделены в специальные направления, консолидированы именно для того, чтобы запустить определенные реформы по этим отраслям, или по этим сферам - они постепенно будут возвращаться в общую структуру расходов. Рано или поздно это произойдет. Поэтому здесь тоже не совсем правильно считать статью нацпроектов, и не видеть, что одновременно значительные средства будут выделяться в структуре общих расходов на те или иные отрасли, или на те или иные сферы.
Р.А.: В студии Рустам Арифджанов, в гостях у нас Дмитрий Владимирович Бадовский, заместитель директора Института социальных систем. Наш телефон - 223-77-55. Так вот, в легкую говорим об экономике, и я благодарю, Дмитрия Владимировича, что он не употребляет специальных экономических терминов, и не погружает нас в самые макроэкономические глубины. Очень правильный тезис я услышал - смотря как считать, если сравнивать с Советским Союзом - видимо, и сравнивать-то нельзя. Это я виноват, спровоцировав вас на это сравнение, и слушатели на это быстро откликнулись. Я вот вспоминаю, как же можно сравнивать советскую экономику и российскую, современную, когда у нас в Советском Союзе доллар стоил 64 копейки, а сейчас можно сказать - вот, он стоит 24 рубля. Но я помню, я выезжал тогда за границу, и мне говорили, что больше 250 рублей - это еще в нормальную страну, а в некоторые больше 40 рублей менять нельзя. А доллар, конечно, стоил 64 копейки. Я помню, тогда же поехал в Корейскую народно-демократическую республику, и ужаснулся от трех систем денег. Деньги по-корейски "воны" называются. Там были просто воны - на них ничего невозможно купить. То есть, можно - там стоят огромные супермаркеты, в них продавались пластмассовые тазики и какая-то корейская вышивка - вот это можно было купить на такие воны без печати. Для представителей социалистических стран были воны с синей печатью - на них что-то можно было купить в этих магазинах. Но были еще воны с красной печатью - те же самые бумажки, просто стоял сотрудник и ставил красную печать, сотрудник какой-то корейской службы - и вот эти воны с красной печатью, одна корейская вона стоила один американский доллар. Я думаю, что если так считать, то экономика Корейской народно-демократической республики может занять и первое место в мире по ВВП на душу населения.
Д.Б.: Ну, это вряд ли. Кстати, в Советском Союзе тоже были, как мы помним, чеки в магазинах "Березка", и все такое.
Р.А.: Чеки, да - с полоской, без полоски.
Д.Б.: Еще раз говорю - здесь на самом деле очень много факторов, по которым сравнивать достаточно сложно. И с одной стороны, то, о чем мы сейчас говорим. А с другой стороны, наша слушательница тоже отчасти была права, поскольку, действительно, на сегодняшний день все-таки такое явление, как глобальный финансовый рынок, и то, чего не было, естественно, еще несколько десятилетий назад - не было причем не только в Советском Союзе, а не было вообще. Конечно, это тоже немножко по-другому меняет всю структуру, и главное, базу оценок - то есть, от чего отталкиваются и как считают. Поэтому, конечно, здесь с помощью разных коэффициентов, поправок, привязок все эти соотношения посчитать можно, но насколько это будет все-таки корректное и адекватное сравнение - это все-таки вопрос достаточно спорный.
Р.А.: 223-77-55 - у вас, кстати, двенадцать минут для того, чтобы успеть задать вопросы и получить ответ. Игорь Петрович к нам позвонил - здравствуйте, Игорь Петрович, слушаем вас!
Слушатель: Добрый вечер. У меня такой вопрос - накопления от импорта сырья, в частности, нефти, у нас хранятся в стабфонде в долларах. Тем самым, значит, мы поддерживаем экономику Соединенных Штатов, ее армию, и так далее.
Р.А.: Игорь Петрович, только можно, я вас поправлю - не в долларах, а в ценных бумагах, это разные вещи.
С.: Разве?
Р.А.: Да. Доллары - это банкнота Соединенных Штатов. Ценные бумаги - это акции компаний, депозитарные расписки - правильно я объясняю? Ну ладно, вы договорите, а потом Дмитрий Владимирович и меня поправит, и вам ответит.
С.: Я здесь просто сошлюсь на мнение Юрия Юрьевича Болдырева, которого я слышал на волнах какого-то радио - вообще-то говоря, информация от него, и сказано так - что у нас стабфонд хранится в долларах.
Р.А.: В кабинете президента Соединенных Штатов.
С.: И проблемы эти были озвучены частично им. И вот у меня вытекает из этой передачи такой вопрос - если это действительно так, что накопления хранятся именно в долларах - можно ли хранить в чем-либо другом - мягко говоря, не поддерживая экономику Соединенный Штатов, и так далее. И ходят ли какие-то соображения в кругах, в которых работает ваш гость - соображения о замене валюты, и как это предполагается? В частности, я слышал где-то в газетах, что Китай собирается поменять форму хранения своих накоплений, сбережений с долларов на другую валюту, или, допустим, на другую форму хранения собственности.
Р.А.: Понятно, Игорь Петрович, спасибо большое. Вы можете ответить, Дмитрий Владимирович - и мне дать достойную отповедь, и уважительно ответить Игорю Петровичу?
Д.Б.: На самом деле, это долгая история - но я попробую очень коротко, буквально тезисно.
Р.А.: У нас вообще-то десять минут осталось, а к нам еще звонят люди.
Д.Б.:Значит, первое - действительно, до определенного момента средства стабфонда никак не управлялись. И с этим как раз была связана критика - то, что они на самом деле просто лежат и усыхают от инфляции. После этого, действительно, развернулась достаточно большая дискуссия - как все-таки управлять средствами стабфонда. На сегодняшний день управление средствами стабфонда осуществляется тем, что они, прежде всего, вкладываются в ценные бумаги других государств. Существует список, перечень стран, в ценных бумагах которых можно размещать - там не одни Соединенные Штаты, хотя они там тоже есть. Там, по-моему, сейчас четырнадцать стран, если я не ошибаюсь. И дискуссия также еще была по поводу того, не воспользоваться ли какими-то менее консервативными стратегиями управления средствами стабфонда. Потому что государственные ценные бумаги - это самое надежное, но и не самое доходное.
Р.А.: Малоприбыльное.
Д.Б.:И мы помним, что буквально в первой половине этого года была очень активная дискуссия по поводу того, чтобы все-таки, возможно, частично использовать эти средства в том числе и для вложения в акции, и так далее - но пока это не осуществляется. Хотя я думаю, что здесь все равно будут еще продолжаться дискуссии, в том числе в зависимости от того, насколько эффективно, с каким, условно говоря, процентом доходности будет осуществляться при нынешней структуре управление, связанное с вложением в наиболее надежные государственные ценные бумаги. В этом вопросе я бы сказал, что проблема есть, только она немножко другая - не в том, в чем хранить и как управлять. Здесь, еще раз говорю, до определенного момента проблема была. Сейчас определенная система выстроена, и ее можно совершенствовать. А проблема заключается в другом. На простом уровне, у нас же все время идет дискуссия по поводу того, что надо же это раздать, надо же это как-то использовать. Это как раз дискуссии очень плохая, потому что она приводит именно к вот этому тезису - о том, что надо раздать. Понятно, что это нерационально, понятно, что это просто-напросто экономически неэффективно. А вот проблема связана с тем, что действительно, наша финансовая система, и экономика в целом на самом деле испытывают большой инвестиционный голод. На самом деле, одна из проблем, например, роста цен на молоко в последнее время, или на другие товары, заключается в том, что у нас просто предельно загружены те мощности производства того же молока, которые есть, а других мощностей нет. И мы не можем увеличить производство, не построив заводы и не модернизировав эту производственную экономику - а для этого нужны инвестиции, для этого нужны вложения денег, для этого нужны кредиты, желательно дешевые кредиты, по приемлемым ставкам. То же самое с ценами на бензин.
Р.А.: Но для этого создан Банк развития, Дмитрий Владимирович.
Д.Б.: Правильно. Так вот, проблема заключается в том, что он никак не начнет работать, понимаете? Все никак не заработает система, все пока что создано, но еще не заработало. Поэтому что мы наблюдаем, на самом деле? Мы наблюдаем последние год-полтора, как наши компании, наши банки усиленно кредитуются на Западе. То есть эти деньги приходят, они их берут там, они их приносят сюда, они их здесь вкладывают. Но в результате этого - в том числе и этого, и в том числе сейчас проблема на мировом финансовом рынке - нас тоже начинает трясти, потому что получается очень высокая степень зависимости от иностранных финансовых ресурсов. И конечно, в этой ситуации более разумно распорядиться, в том числе как бы накормив собственную экономику, которая реально сейчас требует очень серьезной модернизации - инфраструктура, производственные мощности - вот это, да, это проблема, над этим действительно нужно думать.
Р.А.: Три минуты до конца нашей передачи, и осталось только послушать Сергея Александровича и очень быстро ответить на его вопрос, если он, конечно, не очень сложный. Сергей Александрович, добрый вечер!
Слушатель: Алло, добрый вечер. В связи с тем, что господин Лившиц на вашей передаче говорил, что стабфонд нельзя использовать, потому что это тут же разгонит инфляцию. А вы, как мне думается, говорите абсолютно правильные вещи - что деньги стабфонда можно производственно использовать - предположим, строить платные дороги, и иметь, во-первых, платную дорогу, то есть реальный объект, который будет постоянно давать прибыль, и плюс те же деньги. Но у меня вот какой вопрос - а есть ли жуткий шанс, что в случае политического осложнения Запад возьмет и накроет банк и все наши вклады? Он же замораживал вклады, вы же знаете - и Ирану замораживал, и Египту в свое время, и Югославии. Спасибо.
Р.А.: Спасибо, Сергей Александрович. Две с половиной минуты.
Д.Б.:Насчет заморозки наших активов - это, конечно, некий предельно радикальный, на вой взгляд, нереалистичный сценарий, поскольку ничего такого на самом деле произойти не может - по крайней мере, на мой взгляд.
Р.А.: Это все равно что они возьмут и войной на нас пойдут.
Д.Б.: Ну и надо понимать, что здесь знаете как - опять же, очень коротко. При нынешней структуре глобального финансового рынка, и при той структуре вложений, которая есть, например, у тех же государственных резервов, практически невозможно сделать так, чтобы просто взять и нас как-то попытаться наказать, не разрушив при этом всю глобальную финансовую систему. Поэтому ничего такого, на мой взгляд, по крайней мере, не произойдет. А собственно, то, что касается вложений средств в экономику - еще раз повторю, это тот вопрос, который сейчас обсуждается, на мой взгляд, не очень правильно, потому что все сводится именно к историям, как поделить. Но этот вопрос очень важен. Чем быстрее заработают социнституты развития - тот же Банк развития, инвестиционный фонд которого создан, но пока де факто на его основе ничего не реализовано до конца. Чем быстрее это произойдет - будет первый опыт использования этих средств, и я думаю, он будет показателен, и я думаю, что задача модернизации инфраструктурной и производственной экономики - это все равно задача, которую нужно решать, и использовать эти средства. У нас закончился период восстановительного роста. Мы все, что могли, до последней капли, выдавили из еще советских основных фондов и из советской инфраструктуры. Если мы теперь не будем строить новую инфраструктуру, тогда нам эти деньги тоже особо не понадобятся.
Р.А.: Спасибо большое. В гостях у нас был заместитель директора Института социальных систем Дмитрий Бадовский, в студии Рустам Арифджанов.
http://www.rusnovosti.ru/program_reports/35047/
Док. 486256
Перв. публик.: 22.11.07
Последн. ред.: 07.09.08
Число обращений: 120
Бадовский Дмитрий Владимирович
|
